Китайское письмо — один из древнейших видов письменности на земле. Открытие и дальнейшее развитие иероглифов, лежащих в основе этого древнейшего государства, оказало огромнейшее влияние на всю мировую цивилизацию, в прошлом, настоящем и, несомненно, будущем. По оценкам историков, археологов, лингвистов уже более 6000 лет тому назад была создана целая система графических знаков.
Первоначально прообразы иероглифов появились у китайских магов в их медиумных гаданиях. В китайской культуре магия издревле играла особую роль, она не утратила своего значения и сейчас, переодевшись в современное обличие. К примеру, геомантия — магическая наука о правильной пространственной планировке при строительстве домов и расположении в них предметов, это всем известный «фен-шуй».
Один из приемов гадания у китайских магов был следующий. На панцире черепахи рисовались магические знаки, примитивные схематичные изображения привычных объектов и пиктограммами. Они были формой посредничества между миром людей и природными явлениями. При нагревании панцирь трескался и по паутине трещин, знаки увязывались в предсказание или пророчество. При династии Шан, правители часто гадали на черепашьих панцирях и костях перед принятием важного решения в сфере управления государством. После гадания черепашьи панцири и кости хранились в качестве официальных документов в императорских архивах.
Позднее китайцы нашли способ обозначать абстрактные понятия и действия. Например, чтобы написать «хорошо», соединяли знак «женщина» и знак «ребенок», иероглиф «слушать» представлял собой знаки «ухо» и «дверь», «восток» — «солнце», восходящее из-за «дерева», а «отдыхать» — «человек» под «деревом». Согласно традиционной китайской классификации, все иероглифические знаки подразделяются на шесть категорий (лющу), в зависимости от их структуры и происхождения.
В Китае место, которое в других цивилизациях занимает письменность, отведено рисуночной передаче образов мира. Иероглифика представляет собой нечто совершенно противоположное тому, что так знакомо нам по книгам с детства. Там нет любимых нам букв, нет слов, складывающихся из этих букв, нет и все. А что же там? А то, что присуще человеку изначально с детства — образы, понятия. Образы в рисуночной форме, подобные тем, что рисует каждый ребенок своими хитрыми каракулями, образы внешнего и внутреннего мира. Образы, которыми мы оперируем при мышлении. Иероглиф обозначает понятие, а не слово. А так как каждый иероглиф помимо основного понятия имеет еще несколько других (скажем, иероглиф «ма» это и мама, и лошадь, и проклятие и восклицание и конопля), то догадаться о чем идет речь можно только в контексте.
Но китайское письмо – это больше чем произвольные символы. Часто оно основано на выразительном условном обозначении реального действия. Ни в математической формуле, ни в произносимом слове нет природной связи между вещью и знаком: эта связь чисто конвенциональна. Но в китайском понимании — она словно продиктована самой природой. Вот человек, он стоит на двух ногах 人 , а вот его каллиграфическое воплощение:
Изящество, движение, шаг из прошлого, в настоящее, из разреза временного пространственного континуума высунулась нога и «наступает» в нашу действительность!
А как же с философией? Так и она не страдает! Изначально иероглиф был похож на маленького человечка, нагнувшегося и работающего на земле руками. Но, в последствие, с
течением времени, человек работал все меньше на земле, руки его поднимались все
выше. Ну а в современном мире, зачастую люди настолько увлечены проблемами, что
голова их витает в облаках, а на земле видны только ноги:
Иероглиф 马 “лошадь” также претерпел много изменений со времени своего появления. И теперь в нем трудно угадать красивое животное. Однако, в самом начале своего создания иероглиф писался совсем по — другому, по — лошадиному :
И, наконец, современный каллиграфический вариант:
Глаз и бегущие ноги, — незабываемый образ.
Оба иероглифа (человек и лошадь) отображают мысль так же хорошо, как слова, но гораздо ярче и нагляднее. Ноги «определяют» движение, и оно наполняет иероглифы жизнью. Они «бегут», они «движутся», они «живут».
Китайский иероглиф лишен рода, числа, падежа, времени действия, определенной части речи. Китайца, изучающего русский язык, повергает в шок разнообразие склонений, падежей, лиц и исключений, впрочем, так же как и нас, количество зигзагов , «кривулин» в иероглифе, а также многообразие понятий скрывающихся в нем.
В китайском, что бы подать различные смыслы слову «ключ», достаточно добавить к нему другой иероглиф, например, добавляем дверь — и это обычный ключ, или воду — и это источник, или ноту — и это уже скрипичный ключ. Как это просто и ясно. А вот в русском языке, ни один иностранец не переведет без подсказки нашу поговорку: «Косил косой косой косой» .
Иероглифы это понятие и обозначения, они имели зрительную природу и развивались независимо от устной речи. Итог – весь Китай пишет одинаково, миллиарды человек могут письменно общаться друг с другом, а вот говорить нет. Наречий и диалектов не счесть. Что бы понять — надо писать. Как все это не по-людски, «по-китайски»!
Как, с чем можно сравнить китайскую культуру, когда на нее глядят снаружи. Знание истории, знание географии, знание языка не дают понимания этого загадочного мира. Как же его понимают сами китайцы, как они живут в нем, принимают его? Во всех сферах жизни, творчества ли, работы ли, учебы или отдыха у них главенствует принцип: практика неотличима, неотделима от духовного совершенства. Поэтому для китайца даже бессмысленные или повседневные действия (перебирать четки, подметать веточками дворик, обрабатывать рисовое поле) — имеют еще и духовную цель: выполнение подобных действий ведет к внутреннему уравновешиванию, к гармонии психофизического состояния, к духовному росту.
Четыре замковых камня окружают китайца с детства, направляя его силы, мысли, стремления к исполнению этого принципа:
Философия – даос, развитие и укрепление духа.
Гимнастика – Тайци, развитие и укрепление тела.
Энергетика –Цигун, развитие и укрепление жизненной силы.
Медитация и состояния сознания — Каллиграфия.
Сочетание этих методик альфа и омега китайского феномена. И если три первых пункта не вызывают особых сомнений, то каллиграфия выглядит на первый взгляд не столь монументально. Практически любой европеец, глядя впервые на творения знаменитых китайский каллиграфов говорит, — «Что за мазня, ерунда, рисунок ребенка».
Даже те, кто считает себя прогрессивным, в глубине души оценивает художественную ценность каллиграфических иероглифов ниже нуля. Что неудивительно, сейчас не «модно» наслаждаться гармонией и красотой, сейчас рулит эпатаж. Сюр, лавизм, арт, абстрактная живопись…
Однако вернемся к нашей каллиграфии. Сказать что она – искусство красивого письма, ничего не сказать. Если бы современный европеец увидел шумерскую клинопись, то он был бы зачарован ее простотой и загадочностью. То же самое происходит и в случае с иероглифами. Иероглифы не менее древняя система письма. Как уже говорилось, история письменности в Китае насчитывает, по крайней мере, пять тысяч лет. Современные иероглифы с тех пор, по сути, не изменились. Поэтому иностранцу (ну, сам то Китай в курсе), каллиграфия должна восприниматься видом художественного и интеллектуального искусства.
Каллиграфия — искусство, к которому в Китае человек приобщается раньше, чем к любому другому. Обучая ребенка грамоте, с ним одновременно начинают заниматься каллиграфией. Не только, чтобы облегчить процесс запоминания трудных и многочисленных иероглифов, но чтобы заложить основы эстетического вкуса, пробудить способность к восприятию искусства и самостоятельному творчеству.
Каллиграфия подобна живописи, и процесс создания иероглифа кистью и тушью сродни процессу создания картины. Наблюдая за движением мастера каллиграфа, мы как будто сами погружаемся в это действо. Вот кисть замерла перед броском, мастер размышляет, думает. Движение начинается плавно и затем ускоряется в попытке ухватить за убегающий кончик неуловимое мгновение. И если это удалось, то наполненные жизнью и энергией танцующие линии будут зачаровывать тысячи глаз, тысячи душ, тысячи лет.
Искусство каллиграфии и китайская живопись не имеют границ, они тесно переплетены. Практически любой пейзаж китайские мастера препровождают стихотворной строчкой и тут уже надо поспорить, что важнее, рисунок ветки, головы дракона или каллиграфия стиха. Искусство сочетать живопись, поэзию и каллиграфию в одном произведении получило название исян — «образ вдохновенной мысли». Каллиграф как сапер, не может ошибиться — исправить рисунок или надпись нельзя. Почему? Такова традиция. А традиции в Китае почитаются превыше всего. Лейтмотивом всей китайской культуры является почитание древности. Все процессы истории, процессы творчества рассматриваются через призму древности. Она как клапан, настраивающий сегодняшнее бытие. В Китае считается, что в древности царили мир, благоденствие, высокие духовные идеалы, к которым необходимо вернуться. Само слово история переводится с китайского как духовная связь прошлого и настоящего. Все вышеуказанные практики (Дао, цигун, каллиграфия) пропитаны этом почитанием древности, уважением традиций.
Согласно традициям каллиграфии, мастер должен копировать кистью зверей, бегущих в страхе, танцующих фениксов, и скольжение змей. Движения кисти должны быть легкими, объемными, как плывущие облака. И неповторимыми.
Каллиграфия – слово греческого происхождения: kalligraphía — «красивый почерк», от kallós — «красота» и grápho — «пишу». Уже более двух с половиной тысяч лет искусство письма в Китае занимает нишу значительно более высокую, чем та, которую предполагает его утилитарная ценность – способ фиксации и передачи информации. Каллиграфическая надпись рассматривается, как материальный след духовного совершенствования человека, кисти которого она принадлежала. Слово – это голос души, а каллиграфия – зримый образ ее. Все тот же принцип: «Практика — это непрерывное духовное самосовершенствование».
Картины выдающихся китайских каллиграфов – это отражение их сильного характера и эстетического совершенства души. Невозможно создать надпись в подлинно героической и возвышенной манере, не воплощая собой эти качества в жизни. Если актерам нужны слова, сюжет фильма, что бы показать героя в полной красе, то в каллиграфии по-другому. Каллиграфия – это портрет автора. В Китае считается, что каллиграфия отражает и качества и характер человека. В древние времена, поступающие на работу, предоставляли не резюме как сейчас, а свою каллиграфию, по которой работодатель и судил, брать этого человека или нет.
Творчество каллиграфа – это пространство, где равно воплощаются морально-эстетические нормы, способности творить и созерцать. Сам по себе иероглиф — это просто слово, знак, понятие, символ, но его каллиграфический образ — поэзия. Они отличаются друг от друга, как слова «Государь» и «милостивый государь». Когда художник рисует символы, под его кистью все оживает. Именно поэтому искусство каллиграфии столь популярно на Востоке.
Посмотрите на этот рисунок. Иероглиф «пышет» внутренней силой, энергией, воинственностью. Его облик раскрывает его смысл. (переводится как «военный», «офицер»). Вглядись, и перед тобой проявится важно вышагивающий китайский мандарин с мечом за поясом.
Сейчас хотелось бы коснуться самого хрестоматийного дуэта — каллиграфии и поединка на мечах. Путь кисти и меча настолько близок, что замечательные режиссеры делают этот союз основой сюжета ,например, «Герой», Чжан Имоу, 2002 г. Кисть мастера и меч воина точны и филигранны. Бывали поединки, исход которых определялся одним взмахом меча. Аналогично, один момент сомнения и… иероглиф потеряет форму, утратит внутреннюю наполненность. Если художник, работающий в технике масла, создает свое полотно медленно, мазок за мазком, если он может неоднократно исправлять то, что ему не нравиться, то у каллиграфа движение кисти должно быть предельно собранным, точным и аккуратным как удар меча.
Существует легенда: прошедший многие годы войны заслуженный мастер меча удалился в монастырь. В течение десяти лет он размышлял о сходстве технике владения мечом и кистью, об истоках этих искусств. А через десять лет он нарисовал новый двенадцатый иероглиф, обозначающий меч. Ни в написании, ни в звучании не было ничего похожего на старые иероглифы, но, согласно легенде, каждый китаец, видя этот новый иероглиф понимал, что он обозначает меч. Каким образом такое возможно и возможно ли? В «китайском» варианте это вполне допустимо. Не смотря на то, что язык позволяет нам вести порядок в окружающем нас информационном поле и обеспечивает коммуникацию с сознанием, сам он вряд ли выступает «носителем» хранящихся там понятий и механизмов. К примеру, часто в передаче сложившегося семантического образа, мы рыщем в памяти в поисках ускользающего, кажется, вертящегося на языке слова. Знаем, что должны сказать, знаем суть, смысл передаваемого образа, а слов не находим. Это факт частично доказывает, что мы мыслим не словами, а в терминах каких — то других «кодо-фреймов», более приспособленных к структурам мозга. Не углубляясь в глубины нашего мышления, просто отошлем, кому это интересно к Ж. Пиаже и С. Пинкеру.
Китайский язык «графичен» и, вполне может быть, что «понятия» в голове китайца сильно напоминают ему иероглифы. Вот и угадал старый воин, рисуя новый знак меча, угадал с графикой, попал в «код» и смысл иероглифа, он стал всем понятен без «расшифровки».
Когда смотришь, как пожилые китайцы рисуют иероглифы , с какой точностью и грацией они воспроизводят некий текст, понимаешь какая внутренняя собранность, какие годы
мастерства лежат за этой свободой
В написании иероглифов есть внутренний ритм, его надо уметь услышать. Только с первого взгляда каллиграфия кажется плоской. Иероглифы объемны, иногда появляется ощущение, что они «дышат» и это «дыхание» — энергия мастера, который передал их через кисть. Иногда и не кисть. В известном китайском балете, танцующие исполнители движениями тел рисуют каллиграфические образы в пространстве, взмахами широких рукавов эти образы переносятся на белые полотна стен.
Скрытая в кисти, затаившаяся в её кончике энергия находит завершение в иероглифе, отливается в изящное, красивое. Если она ускользает, тает, теряет свои очертания, её нельзя задержать, но после того как она возникла и проявилась, её невозможно остановить. Она вечна….
.
