Не так давно, мой крошка-сын спросил меня — какой эксперимент я считаю самым важным, из проведенных в 20 веке? Ему это нужно было для школьного реферата.
Меня этот простой вопрос ввел в ступор на несколько часов. Потому что выбор был действительно сложным. С девятнадцатом веком проще — там сразу понятно, что двухщелевой опыт*.
А с двадцатым?
Конечно, если выбирать по значительности — то тут все просто. Это «Тринити» — первое в мире испытание ядерного оружия, произошедшее 16 июля 1945 года. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что после этого испытания мир проснулся другим.
Но, при всей значительности этого эксперимента, он не принес новых знаний. Все и до этого знали, что бомба взорвется. Новых знаний эксперимент не добавил.
Поразмыслив, я решил, что нужно выбрать один из социальных экспериментов — в двадцатом веке ученые впервые обратили свой взор на самих себя — начав изучать человеческое поведение. Для человека понимание своей природы значительно более значимо, чем понимание строения атома.
Рассмотрев Стэндфордский тюремный эксперимент, эксперимент Милгрэма и «Вселенную-25», она же «Крысиный рай», я выбрал эксперимент по выведению дружелюбной лисы советского ученого, академика Дмитрия Беляева.
Эксперимент крайне прост — взяв несколько лисиц, ученый начал вести отбор по признакам дружелюбного поведения. Скрещивал между собой лисиц, которые не боялись людей, отбирал среди их потомства еще более дружелюбных лисиц, скрещивал их между собой.
И за короткий промежуток времени вывел породу лисиц с измененным поведением. Они совершенно не боялись человека, играли и ластились к нему. И это не было результатом воспитания лисят:
— Наблюдая за постепенным превращением лисицы в собаку, Дмитрий Константинович все больше убеждался в том, что происходит именно генетическая трансформация поведения, — рассказывает Людмила Трут, — чтобы доказать это в эксперименте, мы трансплантировали беременной агрессивной лисице несколько зародышей ручных лис возрастом семь-девять дней. Когда щенята подросли и перешли от ползанья к ходьбе, Беляев приехал посмотреть на результат. Подсаженные ручные эмбрионы было легко отличить по черной окраске. Мать предварительно отсадили из клетки. И вот выбегают сначала цветные лисята, рычат, скалятся, кидаются на сетку, где стоит человек. А за ними выходят три черных лисенка, которые при виде человека начинают жалобно скулить и вилять хвостиками. Трудно было придумать более красноречивые доказательства генетической трансформации поведения лисы в собачье. Точно такие же опыты с успехом проводились и в обратном соотношении — подсаживали агрессивных доноров к ручным эмбрионам в матке ручной лисы.
(с) Журнал «Коммерсантъ Наука» №6 от 05.09.2017, стр. 26
Подобно любому значимому эксперименту, эксперимент Беляева продемонстрировал неожиданные результаты: к примеру, несмотря на то, что отбор велся только по одному признаку (спокойной реакции на человека), он повлек за собой целый комплекс побочных эффектов – отчасти неожиданных, отчасти закономерных.
В итоге одомашненные лисы стали напоминать собак не только по характеру, но и по внешнему виду. У взрослых лисиц стали сохраняться «щенячьи» признаки, такие как укороченная морда и отвислые уши. Задним числом это можно назвать логичным, ведь пониженная агрессивность у хищных зверей свойственна как раз детенышам, а процессы развития разных признаков организма взаимосвязаны (например, через гормональную регуляцию). Поэтому отбор на сохранение одной детской черты вполне мог привести к задержке развития каких-то других черт.
Одним из самых ярких «побочных эффектов» отбора стал рост изменчивости многих признаков, в том числе окраски. Это позволило Беляеву назвать проводимый им отбор на низкую агрессивность «дестабилизирующим отбором». Такая же дестабилизация и увеличение изменчивости многих признаков имели место и при одомашнивании волков.
Последние три абзаца я позаимствовал из книг «Как приручить лису и превратить её в собаку. Сибирский эволюционный эксперимент» Алана Ли Дугаткина и Людмилы Николаевны Трут, которая есть в сети:
(перевод: Максим Викторович Винарский)
Подведя итог под сказанным, могу только добавить, что этим экспериментом ученый четко и недвусмысленно доказал что поведение живого существа — лисицы — обусловлено генетически. И его можно менять простым отбором по тому или иному признаку. И что подобные изменения поведения очень быстры — хватило буквально нескольких поколений, чтоб лисы стали любить людей больше свободы.
Поэтому я и считаю этот эксперимент самым важным в 20 веке — он показал нам, что на поведение влияют не только воспитание, но и наследственные факторы, возникающие в результате отбора и разные, у различных популяций.
Достаточно необычный и смелый вывод, для современной науки, не находите?
*** То есть, конечно, можно вспомнить опыт Майкельсона-Морли, который подтвердил инвариантность скорости света. Ну как подтвердил? Сам опыт прошел, по большей части, незамеченным. Даже Эйнштейн, при разработке теории относительности, на него не опирался.
Тогда как двухщелевой опыт Юнга, де факто, изменил наши взгляды на реальность, породив массу интерпретаций. Включая копенгагенскую. И я в этом мнении не одинок — уже готовя статью к публикации, я узнал что одноэлектронная версия опыта была признана читателями журнала Physics World «самым красивым экспериментом».
— Ах, если бы, — ядовито заметил я, — в прошлое воскресенье я участвовал в его экспериментальной проверке в центре Москвы. До сих пор хромаю. Но это всё, что ты можешь сказать о статье?
— По статье, я могу сказать, что ты слишком расширенно трактуешь результаты эксперимента,— сам автор, академик Беляев, Дмитрий Константинович, подобных выводов не допускал.
— А ты думаешь я просто так в начале статьи двухщелевой опыт упоминал? Юнг, когда в 1802 году его ставил, даже не подозревал во что это выльется. Так что интерпретации можно и после подвозить, в науке это норм.
— Интерпретируй, да знай меру! — возмутился Иван, — разве можно экстраполировать результаты эксперимента на животных, на человека?
— Можно подумать, мы сильно отличаемся! — отмахнулся я, — Павлов изучал рефлексы на собаках, Мендель вывел свои законы наблюдая за горошком, а Кэлхун, Джон, который «Вселенная 25» — вообще свой эксперимент на крысах проводил.
— У человека есть разум! Его поведение полностью отлично от поведения лисицы.
— То-то я смотрю, что самая лучшая прикладная книга по психологии человека написана дрессировщицей собак Карен Прайор. Называется она «Не рычите на собаку», внутри тоже одни собаки, а описанные приёмы на людях работают.
(Кстати, кто не читал — рекомендую. На русском есть)
— Ну, возможно, что-то общее у нас есть, — признал Иван, — но и различий хватает. Повторяю — у нас, людей, есть разум! Способный преодолеть заложенную биологическую программу.
— Полагаю, это от разума зависит, — сказал я, — у кого-то способен, у кого-то не очень. А у кого-то это биологическая программа с разумом снюхалась и теперь они поют дуэтом.
— Что хоть поют-то?
— Старые песни о главном. Все чужаки враги.
— То есть ты утверждаешь, что уровень, например, ксенофобии в обществе зависит не только от воспитания и пропаганды, но и запрограммирован генетически?
— Тсссс! — быстрее молнии я приложил палец ко рту Ивана, — упаси боже, что-то такое в современном обществе сказать. Заклюют, ей-богу, заклюют.
— Но ведь ты все выкладки именно к этому и подводишь
— Я писатель, мне можно, — улыбнулся я, — от писателя, у которого Творец Вселенной беседует с котом Беляшом о логических парадоксах примерно чего-то такого и ожидают. Если что, я скажу что троллил и все поверят.
— Ну, не знаю, — сказал Иван, — ты главное эту беседу в статью не вставляй, тогда аллюзию может быть и не заметят.
— И то верно, — задумчиво подытожил я.
