Обычно историю беспилотников начинают с бомбардировки Венеции австрийскими беспилотными аэростатами в июле-августе 1849 года. Если покопаться в истории глубже, то можно найти и другие более ранние прецеденты бомбардировки осажденных городов с воздуха зажигательными снарядами или даже горшками с нечистотами (для провоцирования эпидемий) с помощью воздушных змеев. Но бомбардировка Венеции с воздуха поразительно похожа на современные атаки беспилотников, хотя тогда до полета первого аэроплана оставалось еще более полувека. И что, наверное, не менее важно, но часто опускается историками техники как лишняя деталь, та беспилотная атака на их город вызвала у венецианцев те же чувства, какие вызывают ударные беспилотники сейчас — «крайний ужас и подавленное моральное состояние», как свидетельствовали пережившие эту бомбардировку венецианцы. Словом, это были первые в истории европейской цивилизации боевые беспилотники, и вся дальнейшая история бпла шла именно в этом русле — в первую очередь их военного предназначения.
Инициатором бомбардировок Венеции с помощью аэростатов был лейтенант полевой артиллерии Франц фон Ухатиус, довольно плодовитый изобретатель, причем не только в военной области, а главное офицер с серьезной инженерной подготовкой. Австрийская артиллерия не зря считалась лучшей в Европе в первой половине XIX века. Кадеты венского корпуса бомбардиров помимо военных наук довольно серьезно изучали физику, математику и даже географию. Кадет Ухатиус к тому же несколько лет проработал лаборантом и ассистентом профессора в химической школе при корпусе и там, кстати, увлекся фотографией. Это увлечение вылилось в изобретение им в 1853 году «фонаря “Колесо света”», а по сути кинопроектора. Только в проекторе Ухатиуса протягивалась не пленка через неподвижный луч света, а наоборот, луч света бегал по кругу, проецируя на экран неподвижно закрепленные дагерротипы и создавая на экране иллюзию движения. Разумеется, к тому времени уже капитан артиллерии Ухатиус демонстрировал кадетам не фривольные сценки, а траектории снарядов при навесной и настильной траекториях стрельбы.
Но на момент бомбардировки Венеции с аэростатов лейтенант 3-го Моравского полка полевой артиллерии Ухатиус имел в своем изобретательском багаже только его собственный вариант фрикционного взрывателя, изобретенный им в 1844 году. Такими взрывателями, принцип которых всем знаком по новогодней хлопушке, в 1840-е годы стали заменять более опасные детонирующие взрыватели у фугасных артиллерийских снарядов (бомб и картечных гранат). Но едва ли у картечных гранат, которыми австрийцы бомбили Венецию с воздушных шаров, стояли взрыватели Ухатиуса. Скорее использовались стандартные боеприпасы для 24-фунтовых и 30-фунтовых пушек, то есть калибра 151 и 163 мм, соответственно. Новацией был лишь механизм их сбрасывателя с таймером.
О технических деталях тех первых беспилотников документов не сохранилось, да и едва ли они вообще были. Единственным первоисточником для историков дронов до сих пор служит только рапорт лейтенанта Ухатиуса фельдмаршалу Радецкому, командующему австрийской армией в Италии с просьбой разрешить ему бомбить Венецию с воздушных шаров и его же, лейтенанта, отчет об итогах операции, которые много позже были опубликованы в прусском военном журнале Der Soldatenfreund («Друг солдата»). Все остальное — лишь пересказы историками пересказов немногочисленных участников тех событий в СМИ того времени, то есть вторичные и часто сомнительные источники.
С точки зрения военной дисциплины поступок лейтенанта трудно объясним, но еще труднее объяснить согласие Радецкого на подобный экзотический по тем временам эксперимент. Вероятно, согласие фельдмаршала было лишь устным, чтобы у него не было проблем в случае неудачи неуставного расходования боеприпасов, недругов у него в австрийском генштабе и при императорском дворе было более чем достаточно. Радецкий не препятствовал безумной по тем временам идее лейтенанту Ухатиуса скорее всего потому, что военные действия по возвращению Ломбардии и Венеции в статус одной из коронных земель Австрийской империи слишком затянулись.
Ломбардо-Венецианское королевство досталось Австрии по итогам Венского конгресса 1815 года, когда страны-победители Наполеона делили между собой его завоевания в Европе. В 1848 году с началом «Весны народов» — серии революций, прокатившихся по Европе, итальянцы выгнали оттуда австрийцев. В марте 1848 года армия Радецкого пришла наводить порядок, но если заново взять Милан и оккупировать Ломбардию ей удалось довольно быстро, то с Венецией дело затянулось на год. Город состоит из островов и окружен болотистой местностью. Строить здесь капониры для батарей тяжелых осадных орудий было проблематично. Да и дальность их стрельбы ядрами не превышала километра, а бомбами и гранатам была и того меньше.
Дальность корабельных орудий была примерно вдвое больше, но у Австрии не оказалось морского флота, точнее он был, но на нем в одночасье не стало ни матросов, ни офицеров: 80% матросов и офицеров были итальянцами. На тех кораблях, которые стояли в Венеции они арестовали всех австрийцев, включая командующего ВМФ Австрийской империи адмирала фор Мартини и посадили их в тюрьму, а с остальных кораблей просто сбежали.
Так что лейтенант Ухатиус, похоже, предлагал дело. Однако запуск воздушных шаров с бомбами в суши не удавался, неделями приходилось ждать подходящий ветер, а после запусках шаров он часто менялся на противоположный. В Венеции преобладают ветры южных румбов, то есть с Адриатического моря, к тому же с этого направления дули гарантированные утренние и вечерние бризы. Поэтому Ухатиус вынужденно запускал шары с борта парохода «Вулкан», причем с довольно большого расстояния. Подходить ближе было опасно из-за мелей и трех венецианских корветов, которые в любой момент могли выскочить из-за острова Лидо и потопить или захватить «Вулкан».
15 июля 1849 года на борту парохода «Вулкан», который находился на расстоянии 3500 морских саженей, то есть 9 км, к югу от Венеции, были наполнены горячим воздухом и пущены по ветру два шара с подвешенными на них 30-фунтовыми шрапнельными гранатами. Таймер их сброса был поставлен на 23 минуты. Обе угодили точно в цель, свидетельством чему был упомянутый выше ужас жителей города. Легко подсчитать скорость южного ветра в тот момент — 6,5 м/с, то есть умеренный по шкале Бофорта.
Объективных данных об убитых и раненых при этом нет, возможно, их и не было. Но ясно одно: расчет был прежде всего на панику среди горожан, если бы целью было разрушение каких-либо объектов, на аэростаты подвесили бы фугасные бомбы, а не шрапнельные гранаты. Впрочем, попасть по какому-либо конкретному объекту с такого беспилотника можно было только случайно. Сам Ухатиус говорил потом только об этих первых двух аэростатах, а сколько было их всего, точно никто сейчас сказать не может, цифры у разных авторов колеблются от 110 до 200. Известно лишь то, что больше ни разу такого точного попадания по цели (два из двух), как при первом запуске, не было, большинство шаров сбрасывало гранаты мимо такой большой цели, как город.
Война в августе того же 1849 года закончилась капитуляций итальянцев, фельдмаршал Радецкий получил титул вице-короля Ломбардо-Венецианского королевства, а лейтенант Франц фон Ухатиус никаких наград за свое изобретение не получил. Про него, это изобретение, скоро забыли и вспоминают только сейчас, хотя эксперимент лейтенанта Ухатиуса практически точь-в точь повторили японцы, причем в грандиозном масштабе в ноябре 1944 года. Тогда они запустили в сторону Америки более 9 тысяч аэростатов с зажигательными и осколочными противопехотными бомбами. Около тысячи шаров пересекли Тихий океан и достигли территории США по фронту от Алеутских островов до южной Калифорнии, а в глубину достигнув штата Мичиган. От их бомб погибли шесть американцев, были разрушения и пожары, но гораздо более важным был психологический эффект самого факта бомбардировки территории Штатов такого беспрецедентного географического масштаба.
Сам Франц Ухатиус больше к идее военных беспилотников не возвращался. После итальянской кампании он был переведен из армейской артиллерии на инженерную должность на оружейный завод в Вене и отправлен на двухгодичную стажировку за границу. В дальнейшем он до конца жизни работал в венском Арсенале, главном военном НИИ Империи того времени — Osterreichisches Forschungs und Prüfzentrum Arsenal. Довольно быстро рос в чинах, в 1851 году вместе с чином капитана получил дворянство и стал фон Ухатиусом, а вместе с генеральским званием получил в 1876 году титул барона. Соответственно, областью его изобретательства была артиллерия — от бездымных порохов до технологий литья пушек. Но что-либо сказать про его патенты трудно, каких-либо ссылок на них нет. Возможно, как инженер в военной, а значит, секретной области, он и не подавал патентных заявок.
Обычно пишут лишь о том, что одно из его изобретений, которое имело большое практическое значение — автофретирование, то есть усиление сопротивления бронзового ствола пушки растяжению при стрельбе (и соответственно, нежелательному увеличению ее калибра) с помощью обработки закаленной сталью внутренности ствола, которое барон фон Ухатиус сделал уже в генеральском чине, очень сильно напоминает технологию «Усиления бронзовых орудий» Сэмюеля Дина (патент США № 90244 с приоритетом от 18 мая 1869 года). То есть делают тонкий намек на то, что генерал украл идею у мистера Дина.
Возможно, так оно и было. Но с какой стати начальнику артиллерийской части имперского Арсенала барону фон Ухатиусу озираться по сторонам, не обидел ли он кого-нибудь из изобретателей за океаном, когда речь шла об укреплении сильно пошатнувшейся мощи австрийской артиллерии на фоне замены гладкоствольных орудий нарезными и появления стальных крупповских орудий. Если бы кто-то в Америке заикнулся про лицензирование, с ним беседы вели бы специально обученные люди из австрийского МИДа. Но никто там и слова не сказал, а технология отливки «стальных бронзовых» пушек генерала фон Ухатиуса использовалась в Австро-Венгерской империи вплоть до Первой мировой войны, правда, только для орудий трехдюймового калибра и меньше. У более крупного калибра стволы быстро деформировались.
В 1865 году, когда еще капитан Ухатиус в венском Арсенале занимался опытами с бездымными порохами, член Лондонского Королевского общества Джеймс Максвелл опубликовал в «Философских трудах» этой уважаемой научной организации статью «Динамическая теория электромагнитного поля». А в 1886-88 гг., когда генерал и барон фон Ухатиус уже покоился в «почетной могиле» на Центральном венском кладбище (там были такие могилы для особо выдающихся подданных империи, например, композиторов Сальери, Бетховена, Штрауса, Шуберта, физика Больцмана), Генрих Герц экспериментально доказал теорию Максвелла. И как только он зафиксировал «лучи электрической силы», то есть радиоволны, или «волны Герца», как их тогда называли, появление радиосвязи, а потом и дистанционного радиоконтроля стало лишь делом времени.
Как известно, число изобретателей радио выходит за рамки разумного. Они есть в нашем отечестве (Попов), Италии (Маркони), Англии (Лодж), Германии (Браун), Франции (Бранли), Индии (Бос), Бразилии (де Мура), даже у независимой Беларуси свой собственный изобретатель радио имеется (Наркевич-Иодко). В США их целых два — Хьюз и Эдисон, и имеются претензии на третьего — Никола Тесла, который в 1891 году получил американское гражданство. Но Теслу претендуют Сербия (он был сербом), Хорватия (он там жил), Австрия (он там учился) и Венгрия (он там работал). С дистанционным радиоуправлением ситуация проще, тут пионеров было куда меньше.
Первые беспилотники современного типа, то есть радиоуправляемые, были не летающими, а плавающими, и понятно почему. Когда в 1898 году Никола Тесла продемонстрировал в бассейне нью-йоркского спортивного и концертного комплекса Мэдисон-сквер-Гарден модель кораблика, которым он управлял с помощью «волн Герца», до первого полета первого аэроплана оставалось еще пять лет. Но плавающие беспилотники тоже исходно проектировались как военные.
В патентной заявке Теслы на «Способ и устройство для управления механизмом движущихся судов или транспортных средств» (патент США №613809 с приоритетом от 1 июля 1898 года) так прямо и сказано: «Изобретение, которое я описал, окажется полезным во многих отношениях. Суда или транспортные средства любого подходящего типа могут использоваться в качестве спасательных, курьерских или лоцманских шлюпок и т.п., а также для перевозки писем, посылок, провизии, инструментов, предметов или материалов любого назначения, для установления связи с недоступными регионами и изучения существующих в них условий, для охоты на китов или других морских животных, а также для многих других научных, инженерных или коммерческих целей; но наибольшая ценность моего изобретения будет заключаться в его влиянии на ведение войн как оружия специфической и неограниченной разрушительности».
Спустя пару лет, в 1900 году, когда во всем мире медийные персоны высказывались о перспективах наступающего XX века, Никола Тесла более философски прокомментировал свой способ беспроводного управления, который он называл телеавтоматикой: «Вы видите в этом беспроводную торпеду и не видите первого представителя расы механических людей, которые будут выполнять трудоемкую работу человеческой расы». Для нашего уха это звучит коряво, но придумавший слово «робот» Айзек Азимов тогда еще не родился.
Тесла действительно был весьма неординарным инженером с почти мистическим чувством научно-технического предвидения, и суть он подметил точно: как только появился беспроводный телеграф с передатчиком и приемником, ему моментально стали искать применение в hi-tech брандере того времени — самодвижущейся мины с электромотором, торпеде. И дело пошло в этом направлении гораздо быстрее, чем удалось наладить достаточно надежную радиотелеграфную связь.
С появлением броненосных кораблей классический брандер, то есть судно-беспилотник, груженое горючими веществами, и с абордажными крючьями по бортам, которое еще с античных времен пускали по ветру на вражескую галеру, утратил свою функциональность. Стальной борт броненосца не горел, его требовалось взрывать, причем желательно в подводной части, ниже броневого пояса. Это и делали, но какой ценой! Во время Русско-турецкой войны 1877-88 гг. маленькие паровые миноносные катера черноморского флота подходили вплотную к турецким судам, и матросы тыкали им в борт зарядом пироксилина, привязанным к концу палки длиной в полторы сажени. Участников этих смертельных цирковых номеров награждали георгиевскими крестами, но результат был скромный: три легко поврежденных турецких судна и один затонувший минный катер (экипаж попал в турецкий плен).
В это же время уже шла гонка изобретателей по созданию управляемых торпед с электродвигателем. Историкам техники известно не менее дюжины таких изобретений, в том числе русского инженера Ивана Николаева (1876 г.), а на самом деле их, вероятно, было еще больше. Теоретически все выглядело просто: обтекаемый корпус притопленной мины с тянущимся от нее на борт корабля или на берег электрическим проводом, подающим питание электромотору мины и управляющим рулями курса и глубины торпеды. Несколько проектов дошли до серийного производства, но понятно, что в условиях реального морского боя кабели управления торпедами длиной от 2 до 4 км были явно лишними. Беспроводное радиоуправление было бы идеальным выходом.
Именно об этом писал Никола Тесла в преамбуле своей патентной заявки в июле 1898 года: «Насколько мне известно, все попытки, которые до сих пор имели хоть какой-то успех, были предприняты для судов, механизмы которых управлялись электрическими токами, передаваемыми на управляющий аппарат через гибкий проводник. Но эта система подвержена очевидным ограничениям, которые налагаются длиной, весом и прочностью проводника, который может быть практически использован, трудностью безопасного поддержания высокой скорости судна или изменения направления его движения с желаемой быстротой… и многими другими понятными недостатками… Доведенная мною до совершенства система не содержит ни одного из этих ограничений, так как благодаря моему изобретению я могу использовать любые средства движения, придавать движущемуся телу максимально возможную скорость, управлять работой его механизмов и направлять его движения либо из фиксированной точки, либо из тела, движущегося и меняющего свое направление, как бы быстро это ни было, и поддерживать контроль на больших расстояниях без какой-либо искусственной цепи, переносимой движущимся телом».
Удивительным образом радиосвязь сразу была воспринята в народе как само собой разумеющееся достижение техники. А управление механизмами с помощью радиоволн казалось фантастикой, словно приемник радиоволн помимо прочего не преобразовывал электричество в механическую работу, хотя бы отбивая точки и тире азбуки Морзе. Вероятно, радиосвязь ассоциировалась с обычной и давно знакомой проводной телеграфной связью, а у радиоуправления подобного наглядного аналога не было, такое можно было увидеть только на представлениях фокусников, то есть демонстрации заведомого обмана зрителя, или на сеансах медиумов, где вещи двигали вызванные духи.
На склоне лет Никола Тесла писал в очерке «Мои изобретения»: «В 1896 году я сконструировал машину, способную выполнять множество операций, но завершение моих трудов было отложено до конца 1897 года… И когда ее впервые показали в начале 1898 года, она произвела такую сенсацию, какой никогда не производило ни одно другое мое изобретение. В ноябре 1898 года мне был выдан базовый патент, но только после того, как главный эксперт [Патентного ведомства США – Ред.] приехал в Нью-Йорк и стал свидетелем представления, поскольку то, что я утверждал, казалось невероятным… Позже я посетил чиновника в Вашингтоне с целью предложить это мое изобретение правительству, он разразился смехом, когда я рассказал ему о том, чего мне удалось достичь. Тогда никто не думал, что существует хоть малейшая перспектива усовершенствовать такое устройство».
Конечно же, думали. Не чиновники, разумеется, а инженеры. В публикациях историков дронов упоминается демонстрация на Темзе в 1897 году, то есть на год раньше Теслы, морского беспилотника конструкции доцента кафедры электротехники лондонского Королевского колледжа Эрнеста Уилсона и его коллеги Чарлза Эванса. Правда, что именно они демонстрировали, не вполне понятно. Одни пишут, что это была лодка, другие — управляемая торпеда. Вероятно, причина разнобоя в следующем. В те годы у военных и инженеров термин «торпеда» был гораздо многозначнее, чем сейчас. Торпедой могли быть и мина Уайтхеда, то есть то, что мы сейчас понимаем под словом «торпеда», и надводное судно-камикадзе со взрывчаткой, причем любой, не обязательно идеальной цилиндрической формы.
В феврале 1899 года Уилсон и Эванс получили британский патент на «Усовершенствования методов управления торпедами и подводными лодками» с приоритетом от 26 марта 1898 года. А 28 июля того же 1898 года, то есть почти через месяц после Теслы, они подали заявку на американскую версию этого патента, которая была одобрена в декабре 1900 года, и получили патент США №663400 на «Способ управления механизмом c помощью электрических или электромагнитных волн высокой частоты» (с приоритетом от 4 декабря 1900 года).
В 1916 году Бенджамен Майсснер в своей монографии «Радиодинамика, беспроводное управление торпедами и другими механизмами» писал еще об одном британском патенте Эрнеста Уилсона 1897 года на «Беспроводное управление управляемыми самоходными судами», целью которого было «создание оружия для использования в войне на море, которое, являясь управляемой торпедой, управляемой с береговой или корабельной беспроводной установки, было бы наиболее смертоносным по своему воздействию на вражеский флот». Инженер Майсснер был членом Института радиоинженеров (IRE) и служил в ВМС США экспертом по радиосвязи для авиации, разрабатывал радиосистемы для самолетов и сам был плодовитым изобретателем, имел около полусотни патентов, так что не верить ему нет оснований.
Но как бы там ни было, в трех (или двух — не так уж и важно, сколько их было) патентах Уилсона в конструкции приемника использовался детектор когерентного типа, как и у Теслы, а схема радиоуправления касалась только хвостового руля судна, где использовались два отдельных передатчика и приемника для отклонения руля влево и вправо. Тесла же мог еще мигать в разных комбинациях лампочки на трех мачтах его демонстрационной модели морского беспилотника. Но и у Теслы система радиоуправления была еще довольно примитивной. Хотя у него приемник был немного сложнее, с тремя режимами управления. Чтобы вывести судно на нужный надо было приказать рулю поворачиваться в одном направлении, потом остановить его, приказать ему поворачиваться в противоположном направлении, опять остановить его и приказать ему поворачиваться в другом направлении, и так далее. Говоря проще, кораблик Теслы рыскал, прежде чем лечь на заданный курс. Также нельзя было напрямую управлять движителем, он был соединен с рулем таким образом, что двигатель останавливался и винт прекращал вращаться, когда руль поворачивался более чем на 45 градусов от нулевого положения (неважно, влево или вправо), и снова включался, когда руль поворачивался меньше указанного угла.
Но все с чего-то начинается и не бывает сразу совершенным, главное было в другом — Никола Тесла открыл новую эру дистанционного управления, попутно дав старт патентной гонке по совершенствованию его системы, среди участников которой были даже такие корифеи беспроволочной телеграфии, как Фердинанд Браун и Оливер Лодж. Однако не они, а академик испанской Королевской Академии наук Леонардо Торрес-и-Кеведо, инженер-железнодорожник по образованию, создал первую достаточно надежную, довольно дальнюю по тем временам и, главное, многофункциональную систему дистанционного радиоуправления.
Назвал он её El telekino (буквально от греч. — «движение на расстоянии», но скорее производное от появившегося в конце XIX века модного слова «телекинез», то есть способности расплодившихся тогда до неприличия медиумов двигать предметы на расстоянии). Передатчик в его «Телекино» посылал целое семейство различных кодовых команд в двоичной системе, а приемник, замыкая электромагниты во вторичной цепи в зависимости от команды позволял независимо поворачивать руль, форсировать или, наоборот, снижать обороты двигателя и т.д. Всего Торрес с помощью своего «Телекино» мог задавать до 19 различных действий. На свое изобретение он получил патенты во Франции (патент № 327218 с приоритетом от 10 декабря 1902 г.), родной Испании (патент № 31918, 10 июня 1903 г.) и Англии (патент № 27073, 10 декабря 1904 г.).
Планы у испанского академика были грандиозные. Еще раньше он изобрел оригинальную полужесткую конструкцию баллона дирижабля с тросами внутри него (у графа Цеппелина каркас был жестким), и собирался снабдить свой дирижабль дистанционным радиоуправлением. Но так уж получилось, что он успел лишь порулить с расстояния 30 метров трициклом, ездившим туда сюда по полю Испытательного центра аэронавтики, созданным испанским правительством в январе 1904 года, а затем устроил демонстрацию небольшой лодки, плававшей без людей по озеру в Casa de Campo, ныне в самом большом общественном парке в Мадриде, а тогда королевском охотничьим поместье.
Королевской семьи на этом представлении не было, зато среди прочих гостей был мэр Бильбао, который загорелся идеей повторить его в своем городе, в знаменитом устье Бильбао — месте впадения сразу трех рек в Бискайский залив. 7 ноября 1905 года академик Торрес-и-Кеведо посадил в 8-весельную океанскую шлюпку с мотором 8 человек и прокатил их на милю от берега, развернул шлюпку и вернул ее к причалу. На этом представлении присутствовал король Испании Альфонсо XIII, который сказал несколько одобрительных слов изобретателю. После такого знака благоволения академик по простоте душевной, как говорится, написал письмо министру военно-морского флота Испании, в коем предложил министру дать ему денег на испытание его системы радиоуправления с торпедами (в современном их понимании). Министр его просьбу отклонил, заявив, что тратится нет смысла, потому что аналогичные эксперименты уже проводятся во Франции другими людьми.
Что касается торпед в современном их понимании, то для их радиоконтроля требовался буек с антенной, который не только выдавал бы движение торпеды, но и при уровне радиосвязи того времени буйковая антенна даже при абсолютном штиле в море, чего практически не бывает, слишком часто теряла связь. Боеприпас выходил слишком дорогим при массовом производстве и крайне ненадежным, и торпеды вернулись к своему предковому архетипу брандера, только подводного, который один раз направлялся на цель и попадал в нее или промахивался. Как говорится, дешево и сердито, что вполне устраивало и военных, и предприятия ВПК. Только спустя полвека появились способы корректировки курса торпед, но это отдельная история, к волнам Герца отношения не имеющая.
Может создастся впечатление, что всерьез к боевым надводным и подводным дронам инженерная мысль вернулась только в наше время. Это ложный посыл. Надводные дроны продолжали изобретать и совершенствовать, но в военно-морской доктрине того времени они занимали микроскопическую роль, а в реальных боевых действиях в годы Первой мировой войны их результативность, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Но их упорно продолжали совершенствовать. В межвоенный период в нашей стране этим занимались Остехбюро (Особое техническое бюро по военным изобретениям специального назначения) и ЦЛПС (Центральная лаборатория проводной связи). Но самые значимые с оперативной точки зрения результаты их применения в годы Второй мировой войны свелись к разрушению в нескольких местах береговых противодесантных заграждений при высадке союзников во Франции в 1944 году. В послевоенные годы в развитых странах, в том числе в нашей, появились автономные и телеуправляемые подводные дроны научного профиля, и их вклад в изучение мирового океана трудно переоценить.
В декабре 1903 года аэроплан братьев Райт продержался в воздухе 60 секунд, пролетев 250 метров при максимальной высоте полета высоте около 3 метров. Началось новая эра в воздухоплавании, где идея австрийского лейтенанта Франца Ухатиуса приобрела реальные очертания. В годы Первой мировой войны появились радиоуправляемые БПЛА-камикадзе, в межвоенный период — беспилотники-мишени для учебных стрельб, БПЛА многоразового использования, планирующие бомбы, в годы Второй мировой войны — крылатые ракеты современного типа. Потом наступила эра полупроводников с сопутствующими инженерными решениями и изобретениями в области беспилотников.
На фоне современных инструментов и методов радиоконтроля воздушных беспилотников как-то забылось, что это инженерное чудо родилось не воздухе, а в воде. Точно также, как жизнь на Земле возникла в океане и лишь потом проникла в две другие сферы обитания — наземную и воздушную, современные беспилотники тоже зародились в водной среде (в виде кораблика Теслы) и лишь потом вышли на сушу (в виде трицикла Леонардо Торрес-и-Кеведо), а затем, потеснив в воздушном пространстве примитивных птеродактилей — аэростаты и дирижабли — беспрепятственно размножились и завоевали воздушный океан.
Полезное от Онлайн Патент:
→ Как стартапу защитить свою интеллектуальную собственность?
→ Как IT-компаниям сохранить нулевой НДС и попасть в Реестр отечественного ПО
