«Благодаря вам нашу страну другие страны обогнали», – скажет в порыве гнева о российской генетике в 1940-м году Николай Вавилов академику Трофиму Лысенко. Как именно и по какой причине разворачивались последние годы трагедии, после которой наша страна потеряла лидирующие мировые позиции в этой науке.
Это вы Вавилов, который занимается цветочками, листочками, череночками всякой ботанической ерундой, а не помогает сельскому хозяйству, как это делает академик Лысенко Трофим Денисович? Вы свободны, господин Вавилов…
Такими словами сопровождалась в ноябре 1939 года последняя встреча вождя народов Иосифа Сталина и вице-президента VI Международного конгресса по генетике в Итаке (США), председателя VIII Международного генетического конгресса в Эдинбурге (1939 год), члена Лондонского королевского общества и директора Института генетики РАН Николая Вавилова. 6 августа 1940 года его арестуют (после девяти лет наблюдений и 400 вызовов на допросы к следователям с 1931 года), а в 1941 году приговорят к расстрелу по статьям 58-1а (измена Родине), 58-7 (подрыв государственной промышленности), 58-9 (причинение ущерба), 58-11 (подготовка контрреволюционных преступлений) УК РСФСР. Позже приговор «смягчат» на 20 лет исправительно-трудовых лагерей.
26 января 1943 года самый знаменитый российский генетик в мире умрет в тюрьме города Саратова от полного истощения. Оставив после себя ряд важнейших научных открытий в стремительно развивающейся молодой науке и Всесоюзный институт растениеводства с более чем 220 тысячами экземпляров растений – крупнейший в мире генетический банк культур. Во времена блокады Ленинграда 19 сотрудников института умерли от голода, защищая это бесценное хранилище семян, к которому они так и не притронулись.
Кто больше всех постарался в том, чтобы дискредитировать Вавилова и его идеи? Тот самый народный академик Лысенко, который не имел авторитета в мировом научном сообществе, но приглянулся Сталину своими способностями в популизме, обещая за 2,5 года вместо 12 поднять урожайность зерновых культур. На встрече ударников сельского хозяйства с руководителями ВКП(б) и советского правительства Лысенко произносит речь о вредительстве в ученом мире: «Колхозники дают народному хозяйству больше, чем некоторые профессора». Зал взорвался бурными аплодисментами, а Сталин громко выкрикнул: «Браво, товарищ Лысенко, браво!»
Заручившись поддержкой бывшего студента Тбилисской духовной семинарии, Лысенко приступил к разгрому советской генетики, которую окончательно запретят в СССР в августе 1948 года. Начинает он с отрицания законов Менделя и невозможности их практического применения. Затем делает все возможное, чтобы сорвать в 1937 году проведение Международного генетического конгресса в Москве. Ему это удается, хотя за год до этого Вавилов писал: «Мы держим большой экзамен. Мировые конгрессы, особенно по таким ведущим разделам науки как генетика, являются показателем культурного уровня страны». 4 мая 1936 года уже было получено 750 подтверждений о приезде в Москву ученых со всего мира и даже согласованы списки основных докладчиков.
Обрадованный своим «успехам», Лысенко решил сорвать участие советской делегации на VIII Международном генетическом конгрессе в Эдинбурге, где Вавилова заранее избрали его председателем. В докладной записке, инициированной любимым агрономом Сталина, И.И. Презент напишет на имя Молотова: «Этому хору капиталистических шавок от генетики в последнее время начали подпевать и наши отечественные морганисты (Томас Хант Морган, американский биолог, считается одним из основоположников генетики, получив в 1933 году Нобелевскую премию по физиологии и медицине «За открытия, связанные с ролью хромосом в наследственности» – Прим. авт.). Вавилов в ряде публичных выступлений заявляет, что «мы пойдем на костер», изображая дело так, будто бы в нашей стране возрождены времена Галилея… Поведение Вавилова и его группы приобрело в последнее время совершенно нетерпимый характер… Не исключена возможность политической демонстрации «в защиту науки» против ее «притеснения» в Советской стране».
Никого из российской делегации не выпустили. Место председателя конгресса так и осталось незанятым. На сцене стояло пустое кресло, предназначенное для Вавилова… Директор эдинбургского Института генетики животных, профессор Крю заявил на открытии: «Вы пригласили меня исполнить роль Вавилова, который бы ее великолепно украсил. Вопреки моей воле, вы надеваете на меня это одеяние, и если я буду выглядеть в нем неуклюже, то не забудьте, что мантия была сшита на более крупную фигуру».
В 1940 году в одном из павильонов Всесоюзной сельскохозяйственной выставки между Вавиловым и Лысенко произошла словесная перепалка. «Я – депутат Верховного Совета и не позволю себя оскорблять, вы ответите за все», – закричал Лысенко и удалился. Последняя их встреча произошла как раз накануне ареста, когда Вавилов зашел в благодушном настроении в кабинет к Лысенко для оформления командировки на Западную Украину. Закончилось опять разговором на повышенных тонах, где генетик скажет народному академику: «Благодаря вам нашу страну другие страны обогнали».
Позже историки А. Амусин, В. Сойфер и М. Поповский обнародовали письмо Берии к Молотову: «НКВД рассмотрело материалы о том, что после назначения Лысенко Т.Д. Президентом Академии сельскохозяйственных наук, Вавилов Н.И. и возглавляемая им буржуазная школа так называемой «формальной генетики» организовала систематическую кампанию с целью дискредитировать Лысенко как ученого… Поэтому прошу вашего согласия на арест Вавилова Н.И.». Его арестовали не в Москве и не в Санкт-Петербурге (где об этом сразу узнали бы многие и могли спровоцировать международный скандал), а в первый же день по прибытию в командировку на Западную Украину в Черновцы, вменив в том числе и шпионаж. Сталин имел возможность помиловать Вавилова, но ходатайство об этом отклонил.
«Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что по вопросу эволюции культурных растений и домашних животных советская наука стоит впереди. Если вы откроете самое капитальное сочинение по этому разделу, вы увидите, что оно все посвящено изложению советских работ. Поэтому мы не в хвосте идем, товарищи», – произнес Николай Вавилов в своем заключительном слове на заседании Президиума АН СССР 27 мая 1938 г.
С его смертью на некоторое время «умерла» у нас и генетика с биологией, в результате чего страна была отброшена в этих областях на десятилетия. Равной ему по масштабу личности отечественная генетика не получила до сих пор, она вот уже 80 лет обречена заимствовать передовой опыт и технологии генной и клеточной инженерии из-за рубежа. Если в советское время этой наукой запрещено было заниматься в СССР, то после развала Союза большинство талантливых в этой области ученых предпочли покинуть страну и работать в тех коллективах, где их деятельности ставили самые высокие оценки.
Всё это привело к тому, что в XXI веке, когда на рынке генной инженерии прогнозировали бум, сравнимый с массовым распространением персональных компьютеров в 1980-е годы, Россия была не готова заполучить хоть сколь-нибудь малую долю этого пирога.
Объем рынка ДНК-стартапов по всему миру может составить сотни миллиардов долларов США. Компания Oxford Nanopore уже изобрела секвенатор MinION, который способен за один прием расшифровать «длинный рид» – несколько сотен тысяч пар оснований молекулы ДНК. На его базе реализована первая версия приложения WIMP (What’s in my pot – «Что у меня в кастрюле?»), благодаря которой можно убедиться, что в вашей шаурме именно баранина, а не что-то другое.
В 2016 году Forbes опубликовал информацию о шести перспективных российских компаниях, которые смогли монетизировать последние достижения этой науки. Сегодня подобных компаний намного больше, но все они теряются в лавине международных стартапов в этой нише, обещающей быть одной из самых емких в ближайшие три десятилетия.
Валерий Гут
