Конечно, Сеул — это совсем не Токио, не global city каких всего три на планете (ещё Лондон и Нью-Йорк, в котором я немного учился, есть что рассказать). Не город с самым большим числом ресторанов со звёздами Мишлен или штаб-квартир глобальных корпораций. Сеул — просто другой, как и Корея с её историей, тесно переплётшейся с нашей в XX в. Город пережил японскую оккупацию, восстал из пепла гражданской войны, отстроился, обзавёлся парочкой кейсов городской трансформации, вошедших в учебники урбанистов всего мира. Сегодня он просто дышит свежестью, зеленью, спокойствием и тихой радостью скромного достатка. Но чтобы сохранить и управлять этой красотой нужны железные нервы, воля и кулаки. Здесь «трудно быть богом». Чтобы понять почему и приступить к рассмотрению чисто урбанистических вещей (вторая часть материала) нужно сначала разобраться в истории становления современной Кореи.
1. Как всё начиналось
▍ Сложные отношения с японцами
Будучи расположенной на полпути между Китаем и Японией, в Корею постоянно кто-то вторгался. Разделённые узким корейским проливом (о-ва Цусима делят его на Западный и Восточный) обе страны имеют долгую историю взаимоотношений, в которых хватает и горьких страниц. Именно с боя у Чемульпо «Варяга» и «Корейца» началась русско-японская война 1904-1905 гг. (теперь этот Инчхон, морские ворота Сеула). Наш уход и поражение развязали руки японцам, которые аннексировали страну в 1910 г., прервав эпоху Choson (династия правила с 1392 г.). В итоге Корея оставалась частью японской империи вплоть до её поражения в 1945 г. И если в 1930-е гг. в стране происходила модернизация и экономический рост на базе роста промышленного производства, введения современных медицины и образования, то с началом войны из Кореи просто начали выкачивать ресурсы в метрополию. В результате к концу WWII это была одна из самых бедных стран мира. Поэтому до сих пор японцев в стране недолюбливают. Достаточно сказать, что все постройки в Сеуле времён японской оккупации, что не были уничтожены во время гражданской (Корейской) войны, были снесены. Оставили одно-единственное здание, да и то частично превратили его в музей (стоит рядом с city-hall).
Японцы, будучи строптивыми и гордыми до чёртиков, до сих пор ни в какую не признаются в злодеяниях времён оккупации колоний. Периодически из-за этого вспыхивают дипломатические скандалы (чего только стоит незатухающий пепел вражды из-за comfort women) и торговые войны. Об уровне взаимного неприятия говорит хотя бы то, что мирный договор 1965 г. между Кореей и Японией, двумя своими ближайшими союзниками по Холодной войне, США готовили долгих 14 лет. По этому договору Япония соглашалась в качестве репараций безвозмездно выплатить $500 млн (на тот момент — примерно 1,5 годовых бюджета Кореи) и ещё предоставить долгосрочный низкопроцентный заём на $300 млн. Ирония в том, но именно с этих репараций и началось то, что позже назовут «Чудом на Хангане» (Miracle on the Han River, калька с Miracle on the Rhine о послевоенном восстановлении экономики ФРГ). Плюс, конечно, масштабная поддержка США за помощь Кореи во Вьетнамской войне — жалованье примерно 320 тыс. корейских солдат напрямую перечислялось Правительству Кореи (по оценкам ряда исследователей, в 1966-1969 гг. на него приходилось 7-8% национального ВВП). В целом за период 1965–1972 гг. Корея получила от США до $1 млрд в «твёрдой валюте», а общий объём помощи США за этот период на модернизацию армии, гражданские контракты и открытие рынка Вьетнама для корейских товаров оценивается в $5 млрд.
▍ Экономическое чудо: диктатура и чеболи
После окончания Корейской войны в 1953 г. Сеул лежал в развалинах (переходил из рук в руки), южная часть некогда одной страны была преимущественно сельскохозяйственной, практически вся промышленность осталась на Севере (была вдребезги разбомблена американцами, им тоже пришлось начинать заново). Любая война — трагедия, а гражданская — трагедия вдвойне, я специально разместил заглавной — фотографию девочки-сироты из исторического музея, чтобы была понятна боль разделённого народа и то, какой путь прошла Корея с тех времён (для меня это самая дорогая фотография, оставшаяся после учёбы в Сеуле).
Череда сменяющих друг друга слабых послевоенных демократических правительств сменилась установлением жёсткой диктатуры генерала Пак Чон Хи, захватившего власть в 1961 г. и правящего вплоть до своей смерти в результате покушения в 1979 гг. (после него диктаторскую традицию продолжил генерал Чон Ду Хван, который после свержения слабого переходного правительства правил ещё до 1987 г., уже чуть умереннее).
Именно Пак Чон Хи можно назвать автором корейского экономического чуда, — он добился подписания мирного договора с Японией с выплатой репараций, он же отправил корейских солдат зарабатывать деньги во Вьетнам. Под руководством Пак Чон Хи был разработан первый пятилетний экономический план (1962—1966), определивший направления экономического развития страны с опорой на масштабные инфраструктурные проекты и развитие отраслей группы «А» (металлургия, топливная, химическая промышленность, энергетика, машиностроение), а также текстильную промышленность. Естественно, что по мере создания в стране базовых отраслей, приоритеты следующих пятилеток смещались в сторону более технологичных отраслей, выше по цепочке создания добавленной стоимости. Несмотря на то что в пятилетке 1972–1976 гг. был сделан акцент на развитие нефтехимического сектора, стратегическими отраслями также признавались цветная металлургия, электроника, корабле- и машиностроение. А через десять лет, в пятилетке 1982–1986 акцент был сделан уже на точное машиностроение, полупроводники и микроэлектронику, ИТ.
Исследователи также отмечают, что успеху Кореи (как и Японии) способствовала конфуцианская традиция (авторитаризм и централизованная бюрократия, универсальный принцип приёма на работу государственных служащих, ответственность перед обществом в целом, патернализм, корпорация как семья и т.д.). Также одним из элементов этой традиции является уважение к учёбе и даже одержимость ею, — ничем иным феномен популярности hagwons (частные школы дополнительного образования, где часто преподают, прежде всего, английский язык) объяснить трудно.
Генерал, будучи жёстким к любым политическим оппонентам, весьма благодетельствовал зарождающемуся крупному корейскому бизнесу. За время его правления окрепли и начали показывать зубы чеболи (chaebol) — корейские аналоги дзайбацу, японских семейных конгломератов, о которых я писал в материале про Токио. Это горизонтально интегрированные корпорации, управляемые бизнес-семьями. Также как и с японскими vis-a-vis, Корея всеми правдами и неправдами поддерживала международную экспансию своих бизнес-групп. Первый делом Пак Чон Хи национализировал банки, чтобы те без ограничений могли кредитовать чеболи и субсидировать их экспорт, держа низким курс корейской воны. Одновременно были запрещены профсоюзы и отменены ограничения на переработку (истоки текущей workaholic culture). С другой стороны, внутренний рынок и зарождающиеся отрасли активно защищались от проникновения зарубежных конкурентов.
Да, финансовый кризис 1997–1998 гг. не пережила примерно половина крупнейших чеболей (из 16 банкротств мы знаем только о Daewoo, но, к примеру, Samsung Motors вынуждена была продать 80% своих акций Renault). Но выжившие разделили активы между собой, став ещё крупнее. Сегодня первая пятёрка имён у всех на слуху, – Samsung Group (16,4% корейского ВВП в 2020 г.), Hyundai Motor Group (9,7%), SK Group (8,4%), LG Group (6,4%) и Lotte Group (3,3%). А всего на 64 крупнейших бизнес-группы приходится 84% ВВП страны. Притом что на чеболи приходится лишь 11% рабочих мест в стране, а подавляющая часть — малый и средний бизнес с зарплатами, в среднем, на 40% ниже. Сегодня их бизнес настолько диверсифицирован, что это просто не укладывается в голове. Та же Samsung Group — это не только потребительская электроника и полупроводники, но и медицинское обслуживание/страховой бизнес, биофармацевтика, строительство, торговля, кораблестроение и пр. — всего 60 компаний. С остальными чеболями точно так же — до сих пор не выходит из головы йогурт под брендом LG.
▍ Компаративизм: сращивание власти и крупного бизнеса
В результате сращивания крупного бизнеса и власти в Корее сформировалась весьма специфическая государственная система корпоративизма (аналогично Японии). При этом обретшие силу чеболи к концу 1980-х гг., после окончания диктаторского периода, стали активно участвовать в формировании политических объединений, выдвигая своих ставленников во власть. Поэтому скандалы вокруг президентов по крупным взяткам, раздаче контрактов, фаворитизму и т.д. стали обыденным политическим явлением.
Одно из последних громких дел — импичмент 2016 г. президенту Пак Кын Хе (дочь диктатора Пак Чон Хи) и после потери политического иммунитета — приговор к 20 годам тюрьмы за «взяточничество, злоупотребление властью, передачу секретной информации людям, не являвшимся госслужащими». Причина — в получении $36 млн от Samsung и $7 млн от Lotte через благотворительный фонд её подруги. Не сказать, что произошло что-то из ряда вон выходящее. В 2009 г. бывший президент Roh Moo-hyun покончил жизнь самоубийством, находясь под следствием по обвинению в коррупции. И это только несколько из длинной череды случаев (о непростой судьбе мэров Сеула, фактически вторых по значимости официальных лиц страны, — чуть ниже).
«Большие конгломераты и корейская экономика не могут быть отделены от политики, культуры страны и её истории. Просить деньги у руководителей чеболей в обмен на политические услуги до недавнего времени считалось вполне нормальным» — отмечают сами корейские исследователи. При этом если раньше успех чеболей отождествляли с успехом страны, закрывая глаза на тесные отношения бизнеса и власти, сегодня отношение народных масс к происходящему постепенно меняется. В последние годы темпы роста экономики снизились до 3%, а сами чеболи превратились в глобальные транснациональные корпорации, выводя рабочие места в страны с более дешёвой рабочей силой. Сегодня они воспринимаются как финансовые мешки для проведения нужных политических решений (многие политические деятели действительно были обвинены в получение взяток и злоупотреблением служебным положением в пользу Samsung, Hyundai, Lotte, SK и др. чеболей) и «больше способствуют корейскому социальному неравенству, чем развитию».
Достаётся и подкупающему политиков бизнесу, но руководству чеболей, как правило, удаётся избегать длительных сроков заключения — либо они платят большие штрафы, либо получают помилование от президента, либо отсрочку в исполнении приговора. К примеру, в деле президента Пак Кын Хе фактический на тот момент CEO Samsung Lee Jae-yong получил 5-летний срок, но был выпущен через год. В 2021 г. его вновь осудили на 2,5 года, но снова выпустили через 8 месяцев после многочисленных обращений к правительству Кореи от международных партнёров. В целом, исследователи отмечают, что, несмотря на суровые обвинительные приговоры, как политикам, так и бизнесу, практика продвижения интересов чеболей через своих ставленников во власти продолжится.
▍ Трудно быть богом мэром
Сеул, будучи городом с населением в 12,5 млн человек, образует агломерацию в 25 млн (Сеул, Инчон, нам более известный под прежним названием Чемульпо, и провинция Кёнги) — примерно половина населения небольшой Южной Кореи (52 млн). Это наделяет город особым социально-экономическим статусом, который только подкрепляется политическим влиянием – пара мэров Сеула после успешно отработанных сроков становились премьер-министрами и президентами страны. Так Ли Мён Бак был мэром Сеула в 2002–2006 гг., скакнув в Президенты в 2008—2013 гг. А Го Кун был дважды мэром Сеула в 1988—1990 гг. и 1998–2002 гг., дважды премьер-министром в 1997—1998 и 2003—2004 гг. и даже пару месяцев успел побыть и.о. президента (март-май 2004 г.).
Но если вы думаете, что управлять корейцами легко (на слуху у нас восточное послушание), смею вас разочаровать. Как нам говорили наши преподаватели, корейцы народ терпеливый. Но если их разозлить и на свою голову инициировать конфликт, а бывает и такое, они становятся очень эмоциональными, часто доходит до рукоприкладства. И если кореец, ругаясь, переходит на гортанные звуки, начиная звучать разъярённым животным, — просто бегите. А если у вас в подчинении 25 млн таких граждан со взрывным характером, да пусть даже в два раза меньше? Ох и непросто приходится мэрам Сеула.
Казалось, бы – классическая восточная деспотия и патернализм. Ан нет, оплошался мэр Сеула О Сэ Хун в 2011 г. (покусился на святое, детишек и бесплатные школьные обеды) и вот уже на улице – 1 млн сеульцев, спонтанно вышедших на улицы, протестующих против его решения. Вот он уже вынужден публично извиняться и уходить в отставку (политическая фортуна переменчива, с апреля 2021 г. он снова мэр Сеула). Для меня было загадкой, как в одной нации уживается традиционное восточное почитание к суверену и такие спонтанные массовые излияния чувств. Но как нам рассказали наши местные одногруппники, корейцы просто ещё не наигрались в свободу и демократию. Ведь диктатура кончилась де-факто только в 1987 г.
Соответственно, и мэров Сеула не обходит стороной фатализм любого крупного политика Кореи, который так или иначе, но будет связан с крупным бизнесом (не окажешь услугу одному чеболю, — придёт следующий, ты же второй человек в стране). При этом заслуги и достижения на прежнем месте работы не играют никакой роли.
Так в 2018 г. бывший президент и бывший мэр Сеула, а до этого СЕО Hyundai Construction, Lee Myung-bak был обвинён в коррупции и злоупотреблении служебными полномочиями, был приговорён к 15 годам тюремного заключения и выплате штрафа в $11,5 млн. Напомню, что это не кто иной, как автор автобусной реформы и редевелопмента территории вдоль ручья Чонгечхон (об этих получивших известность на весь мир проектах — во второй части материала). А действующий на тот момент третий срок подряд мэр Сеула Park Won-soon вообще покончил жизнь самоубийством в 2020 г., на этот раз причиной стало обвинение в харассменте. Г-на Парка мне искренне жаль, продержаться на посту мэра Сеула три срока подряд — это нечто из ряда вон выходящее. А во-вторых, я успел посидеть за его рабочим столом, буквально пару минут во время воскресной экскурсии в city-hall. Вокруг была хорошая, деловая обстановка.
2. Несколько штрихов для понимания общего контекста, в котором Сеул живёт сегодня
▍ Текущее экономическое положение и доступность жилья
За время «большого скачка» под жёстким руководством генерала Пак Чон Хи в 1960-1970-е гг. доля промышленного производства в ВВП резко выросла с 9 до 27%, а объём производства на душу населения в среднем рос на 7% в год (темпы сравнимые разве что с Тайванем, Гонконгом и Сингапуром). Соответственно резко росло и благосостояние населения. Если в 1960 г. подушевой ВНД (GNP per capita) составлял лишь $80, то в 1980 г. он уже был $1600, а в середине 1990-х гг. скакнул до $10 000. Да, кратковременно он упал до $6740 во время финансового кризиса 1997 г., но кому тогда было легко, — я вот помню у нас очереди за чёрным хлебом. А в 2019 г. подушевой ВНД составлял уже $32,4 тыс. Таким образом, всего лишь за 40-50 лет Южная Корея прошла путь от одной из беднейших в мире стран с населением, жившим на чашку риса в день, к 12-й экономике мира, а доля среднего класса выросла с 21 до 65,7% (2017). Соответственно росло и потребление, которое было подстёгнуто падением диктаторского режима в конце 1980-х гг. К примеру, количество зарегистрированных транспортных средств выросло в 360 раз (с 31 тыс. в 1960 до 11,13 млн в 1999 г.).
Но времена меняются, цены на недвижимость быстро растут, квартиры в Сеуле перестали быть доступными для среднего класса, и пандемия лишь усугубила ситуацию. Средний доход домохозяйства из четырёх человек, по данным Statistics Korea, в 2017 г. составлял 4,39 млн вон или $3,93 тыс. (в СМБ з/п были в среднем, на 60% ниже, чем в корпорациях). Если кажется, что много, то нужно учитывать и более высокий уровень жизни в Сеуле, особенно стоимость жилья (традиционное рекомендую сравнить уровень цен с Москвой на краудсорсинговом сервисе Numbeo). По подсчётам оппозиции апартаменты площадью 100 кв.м в Сеуле до начала президентства Мун Чжэ Ина в 2017 г. стоили в среднем, $545 тыс., а в мае 2021 г. в два раза больше — уже более $1 млн. В итоге средний период, за который семья могла позволить себе накопить на квартиру в Сеуле, вырос до 25 лет (четыре года назад было 14 лет).
С другой стороны, сохраняется высокий уровень безработицы среди молодёжи, пандемия ударила по ним особенно сильно (в 2020 г. было ликвидировано более 2 млн рабочих мест). По данным на январь 2021 г. фактический уровень безработицы и «незанятости» среди молодёжи составлял 27,2%. Это 1,24 млн или примерно четверть всех безработных (5 млн на декабрь 2021 г.). Здесь нужно уточнить, что официальная статистика в 11% не учитывает т.н. категорию underemployed («недозанятые» — сезонные рабочие и частично занятые, работающие меньше 36 часов в неделю).
▍ Старение населения
Корейское общество стремительно стареет, если в 2013 г. доля пожилых составляла 11%, то в 2020 г. она была уже 24%. Да, это ещё не Япония (доля пожилых 29,1%), но тенденция очевидна. Причины лежат в государственном контроле рождаемости в 1960-1980-е гг. (чем-то напоминает политику Китая того времени «одна семья—один ребёнок») и быстром прогрессе системы медицинского обеспечения с соответствующим ростом продолжительности жизни. Так, если во времена японской аннексии она составляла всего 37 лет, то к 1960 г. скакнула до 52 лет, достигнув к 1999 г. 75,5 лет. Соответственно, быстрое снижение показателя фертильности (с 4,53 ребёнка на одну женщину в 1960-х до 0,92 в 2019 г.) привело к снижению среднего размера домохозяйства с 5,5 до 3,3 человека.
Причины снижения рождаемости очевидны — рост стоимости образования и жилплощади, ну и, конечно, изменение общественных настроений. В 2018 г. лишь 22% незамужних южнокорейских женщин отмечали брак как необходимую часть жизни (в 2008 г. таких было 47%). Этим объясняется практически двукратное снижение числа браков, с 435 тыс. в 1996 г. до 257,6 тыс. в 2019 г. В результате в 2020 г. впервые началась естественная убыль населения с превышением смертности (печально известный «популяционный крест»). Если ситуация не изменится, население Кореи сократится к 2067 г. на 25%, а доля пожилых вырастет до 46%.
Рост доли пенсионеров уже сейчас накладывает серьёзные ограничения на работу общественного транспорта в Сеуле. Проезд у них бесплатный (по меньшей мере, на автобусах), а старики в Корее активные (даже активнее наших), всегда куда-то едут. И местные коллеги-планировщики с ужасом качали головами от того, что их доля стремительно растёт, а пассажироёмкость и уровень окупаемости общественного транспорта снижаются. Запретить им ездить бесплатно нельзя — всё-таки это конфуцианское общество с уважением к старшим (да и выйдет после этого протестовать на улицы точно больше 1 млн сеульцев), а закупать и выводить на линии сотни новых автобусов каждые пару лет возможности нет.
▍ Переработка и выпивка
И последний штрих к описанию общего контекста, в котором происходит развитие современного Сеула. Вплоть до последнего времени корейцы действительно перерабатывали, если сравнивать даже с японцами (я об этом уже писал во второй части про Токио). А именно 2069 против 1713 часов в год (2017 г.), или в среднем работали на 8 рабочих недель больше, получая при этом 2/3 от средней зарплаты по странам OECD ($15,7 против $24,3). Чтобы как-то решить проблему в 2018 г. правительство страны сократило максимально допустимое число рабочих часов в трудовой неделе с 68 до 52 (40 «нормальных» рабочих часов + 12 часов переработки/overtime в неделю). Больше 52 часов в неделю работать стало нельзя, — до этого у офисных корпоративных сотрудников считалось нормальным, условно, работать по 12 часов 6 дней в неделю (трудоголизм стал одним из наследий эпохи «большого скачка»). Но это нововведение больно ударило по низкооплачиваемым профессиям, частично занятым и сотрудникам с ненормированным графиком (строительство, такси/доставка, уборка, кассиры в круглосуточных магазинчиках и т.д.), — на таких должностях было занята треть всех работников. Теперь они вынуждены искать вторую и даже третью подработку только для того, чтобы сохранить прежний уровень зарплаты.
Обратная сторона переработки — алкоголь как быстрый способ снять стресс. Не знаю как сейчас, но согласно исследованию Euromonitor 2014 г. именно Южная Корея обладала антирекордом по самому большому числу выпитого алкоголя на человека (пили в два раза больше, чем мы). Трудно в это поверить, но напиваются по вечерам пятницы корейцы до чёртиков. Я часто встречал такие компании коллег «навеселе», тянущих под плечи третьего, или вообще ползущих куда-то в одиночестве. И если выпить с бизнес-партнёрами, обсудить условия сделки или провести переговоры ещё куда ни шло (в конце концов и мы за этим часто «ходим» в баню), то растущий уровень употребления алкоголя среди молодёжи, особенно среди девушек, оправдать хоть чем-то очень трудно.
▍ Близость DMZ
Сеул расположен в оперативной близости от демилитаризованной зоны (DMZ) вдоль 38-й параллели и границы с Северной Кореей. Южные уже привыкли жить с постоянной угрозой – везде убежища, постоянно проводятся учения по эвакуации. Но при любых обострениях, как только друг Ким снова взмахнёт ядерной дубинкой, и как только весь мир снова всполошится – сеульцы сохраняют олимпийское спокойствие. Как раз на наше пребывание в Сеуле пришлось такой обострение. Основная масса населения – как жили, так и живут, идут на работу, отрываются в караоке, напиваются по пятницам, ведут детей школу и т.д. Только у city-hall собирается очередная оппозиционная антиамериканская демонстрация, обвиняющая правительство в марионетстве. А через дорогу – другая демонстрация, уже проправительственная, с огромными экранами, с воинственными гимнами. Основная задача — перекричать друг друга через очень широкую дорогу. Всё по-корейски серьёзно, с угрозами, криками и гортанным рычанием.
Нахождение мегаполиса в оперативной близости от границы накладывает ряд существенных ограничений для местных городских планировщиков. Прежде всего, в исторической части Сеула, по правому берегу реки Ханган нельзя строить небоскрёбы (до 30-40 этажей можно). Видимо, из-за угрозы применения северянами дальнобойной артиллерии больших калибров и опасности использования небоскрёбов для корректировки огня. Во-вторых, до 2018 г. часть территории центра города была отдана под размещение американских объектов, в т.ч. крупной военной базы (на её месте будет разбит Yongsan Park площадью в 3 км2). Кстати, вокруг американской базы десятилетиями формировался международный округ, собственная культура и туристическая зона Itaewon с множеством магазинов, баров и кафе. В-третьих, местные городские планировщики стараются максимально задублировать инфраструктуру, разнеся её по левому и правому берегам Ханган (водозаборные станции, электростанции и пр.) Это же справедливо и для CBD (центральный бизнес-район) в исторической части. Было принято решение создать дублирующий/запасной CBD на левом берегу Ханган. Он получил известное нам по K-POP название Gangnam, туда были переведены штаб-квартиры многих чеболей. Более того, согласно стратегическому плану Seoul 2030 планируется создание ещё третьего центра деловой активности, на том же левом берегу. Это делается уже не исходя из интересов национальной безопасности, а в угоду более равномерному распределению нагрузки на общественный транспорт внутри мегаполиса (пока большая часть сотрудников живёт на левом берегу, а работает на правом).
На этом я заканчиваю описание становления современной Кореи и общего контекста, в котором происходит развитие Сеула как ядра крупнейшей агломерации, охватывающей половину населения Южной Кореи. О феномене urban village, планировании и знаковых проектах городской трансформации, некоторые из которых вошли в учебники градостроителей всего мира, читайте во второй части материала. Stay tuned!
