О том, как выглядит современная Северная Корея в смысле цифровизации, распространения компьютерной техники, интернета и внутренних сетей, нам рассказал один из ведущих специалистов по корейской тематике, сотрудник Института Дальнего Востока РАН Константин Асмолов. Беседовал Алексей Костенков.
Начнём с азов. Как сейчас, на начало 2022 года, выглядит степень компьютеризации Северной Кореи? Какой охват у их внутренней сети Кванмён?
Константин Асмолов: В целом на Севере достаточно активно идёт интранетизация и компьютеризация. Ким Чен Ын уделяет большое внимание цифровизации различных процессов. В Северной Корее пытаются сделать так, чтобы их интранет Кванмён, «Яркий Свет», удовлетворял всем базовым потребностям, и был распространён на всей территории страны.
В некоторой степени можно сравнить это с французской информационной сетью Минитель, которая ещё в 90-е была во Франции серьёзной альтернативой интернету, и была окончательно вытеснена им только в нулевые. Там можно было смотреть новости и расписания, общаться, записываться в музеи, даже заказывать продукты с доставкой и общаться с голосовым помощником.
Интранет, в том числе Кванмён, даёт определённые возможности для непритязательного пользователя: посмотреть новости, куда-то записаться, с кем-то пообщаться по BBS. Примерно так же часть наших граждан вполне ограничиваются интернет-жизнью в пределах ВК или «Одноклассников». Впрочем, на мои вопросы о том, есть ли у вас доски объявлений, службы знакомств по сети, даже онлайн-игры, северяне отвечают «да». Верю ли я этому? Да, какие-то простые онлайн-игры можно было делать даже на уровне школьных локалок в 90-е. Было бы странно, если бы в КНДР такого не делали в рамках интранета.
Рабочий стол операционной системы Пульгынбёль 3.0
Есть ли там мобильный доступ к сети?
Константин Асмолов: Сейчас считается, что смартфон или телефон с той или иной степенью возможности выхода в интранет есть примерно у каждого пятого жителя страны. Что для стран сопоставимой категории — не самый плохой уровень.
Если смотреть на публикации в центральных газетах, там периодически бывают разные интересные статьи: к примеру, про мобильные приложения. Да, эти приложения не совсем похожи на наши: к примеру, аптечное приложение представляет собой не столько аналог E-аптеки, сколько некую базу данных по лекарствам.
Как у них обстоит дело с выходом во всемирную сеть?
Константин Асмолов: Что касается выхода в интернет, глобальную сеть, дело обстоит примерно так.
1 октября 2017 года, если верить американским исследователям, российская телекоммуникационная компания «Транстелеком» протянула через границу в Приморье по мосту Дружбы оптоволоконный кабель, и начала предоставлять КНДР услуги интернет-связи как второй поставщик после китайцев.
В западных экспертных кругах пробовали увязать это с проблемой северокорейских хакеров, но с северокорейскими хакерами в целом ситуация достаточно забавна. С одной стороны, они уже превратились в мем, с другой — большая часть историй про след КНДР нормальными доказательствами подтверждены так и не были. А в одном случае оказалось, что речь и вовсе шла о хакерах из одной восточноевропейской страны.
Представители элиты могут выходить во всемирную сеть из дома. При попытках мониторить выходы из КНДР в интернет выяснилось, что есть некая группа людей, играющих в World of Tanks из Северной Кореи: при этом, насколько мне известно, это не представители российского посольства, в том числе в силу возраста.
Насколько известно, молодёжь из VIP-семейств также обычно имеет компьютеры с выходом во всемирную сеть. Но это вопрос достаточно спекулятивный: нет сколько-то достоверного понимания, что, где и как они смотрят, и влияет ли это как-то на пресловутый «упадок морали».
Может ли выйти в интернет обычный гражданин КНДР?
Константин Асмолов: Прочие ходят в интернет примерно как в СССР ходили в спецхран. Большинство крупных библиотек имеют доступ в интернет, но только в специфические базы данных, вроде SAGE Publications. То есть, люди в основном ходят в интернет, чтобы найти в базах данных те или иные научные статьи, и в основном это студенты.
В Пхеньяне есть несколько больших библиотек, имеющих выход в мировую сеть. В моей книге «Не только ракеты. Путешествие историка в Северную Корею» я даже пытался привести список баз данных, куда можно зайти из КНДР.
Кванмён — это общая интранет-сеть для всей КНДР?
Константин Асмолов: Кванмён — главный и самый распространённый, но не единственный из вариантов интранета в Северной Корее. К примеру, есть свой интранет при Народном дворце учёбы, который до недавнего времени был самой большой библиотекой страны. Храм науки и техники — очень интересное сооружение, я о нём не раз рассказывал и писал. Это некое сочетание политехнического музея как структуры, направленной на возбуждение интереса к точным и естественным наукам, и онлайн-библиотеки. Дети там смотрят с компьютера мультики, подростки — National Geographic, студенты в основном занимаются тем, что читают какие-то научные статьи.
Фото Константина Асмолова, Храм науки и техники, Пхеньян, 2016 год
Более-менее известно, что северяне начали весьма активно учить молодёжь компьютерным делам. Чему конкретно, на каких языках учат программировать — конкретно, увы, сказать не могу. Знаю только, что подобные вещи есть, и северяне активно пытаются сейчас внедрять компьютерное обучение в средних школах. Возможно, преимущественно в элитных. Когда я в 2016-м и 2018-м был в элитной пхеньянской школе, там был вполне годный компьютерный класс для того времени.
Какие там используют компьютеры и смартфоны?
Константин Асмолов: Я не настолько разбираюсь в «железе» самом по себе, чтобы при виде той или иной модели сказать, какая она конкретно и чем отличается от других. В этом есть некоторая проблема. В целом, даже просто электронная аппаратура, которая попадается в кадре в ситуациях «Ким Чен Ын куда-то приехал и что-то посмотрел», выглядит относительно современной. Северяне утверждают, что у них есть какая-то своя техника, но, возможно, это отвёрточная сборка из китайских комплектующих.
Есть несколько вещей, связанных с системой цифровой подписи: когда ты не можешь просто так найти на улице флешку и воткнуть её в смартфон или ноутбук. У тебя должна быть авторизация, ты можешь работать со своими файлами, с условно государственными файлами общего доступа, но просто так взять и посмотреть флешку товарища вроде бы нельзя. Впрочем, Александр Мостов говорит, что на самом деле можно.
Фото Константина Асмолова, Храм науки и техники, Пхеньян, 2016 год
Ещё вроде бы как на северокорейских компьютерах нельзя удалять записи. В случае чего всегда можно посмотреть, куда ты лазил, компьютер периодически сохраняет какие-то бэкапы. Северяне по этому поводу заявляют, что «если человек не лазит, куда не надо, то это и не страшно».
Впрочем, надо понимать, что антипхеньянская пропаганда активно занимается тем, что пытается забрасывать туда флешки и карты памяти, набитые южнокорейскими сериалами пополам с антисеверной пропагандой. Север много говорит об «уязвимости молодёжи перед западной культурой» и необходимости с этим что-то делать. Южная, японская и американская пропаганда, в свою очередь, благополучно преувеличивает все эти вещи. В результате довольно сложно понять, что там и как на самом деле.
Как обстоят дела с сервисами? Чаты, соцсети?
Константин Асмолов: Классических соцсетей, как я понимаю, нет. В интранете смотреть кино вроде бы можно. В онлайн-библиотеках вроде Храма науки и техники точно можно, по принципу пришёл туда и посмотрел.
Теоретически, если у тебя есть хороший комп с выходом в интранет, такое, быть может, можно делать и из дома. Хотя понятно, что смотришь ты то, что есть в интранете. Мне не раз говорили, что какие-то советские и китайские фильмы в сети лежат.
Фото Константина Асмолова, Храм науки и техники, Пхеньян, 2016 год
Нечто наподобие локалок, как в России середины нулевых?
Константин Асмолов: По сути дела, некоторые сети, которые являются альтернативой Кванмёну, в моём понимании и представляют собой одну большую локалку, управляемую со стороны государства. Вполне вероятно, в рамках подобных сетей и условного Кванмёна, интранета вообще, есть файлообменники: места, где можно выбрать и посмотреть какое-то кино.
Южные сериалы там запрещены, в том числе аполитичные?
Константин Асмолов: Про южную продукцию в целом есть такой термин, как «декадентская культура». Он зафиксирован в уголовном кодексе. По этому поводу подробнее можно почитать мои статьи на «Новом восточном обозрении». Сбыт и распространение «декадентской культуры» карается сроками, пусть и не очень большими. Иронично при этом то, что сроки за скачивание, сбыт и распространение продукции друг друга по обе стороны 38-й параллели примерно одинаковы.
Ходят, впрочем, слухи о том, что новый закон о борьбе с вражеским культурным проникновением даёт за вражескую пропаганду уже высшую меру или пожизненное, но эта информация нормально пока не верифицирована. Какой-то непонятный написанный на бумажке текст без шапок и прочего полагающегося приводился южанами в формате «анонимный перебежчик показал листочек», больше пока подтверждений нет.
При этом в северокорейских СМИ про «Игру в кальмара» писали, в формате «вот как там обличают современное южнокорейское общество, как там всё плохо».
То есть, у них нет практики, как в позднем СССР, когда показывали кино Нового Голливуда 70-х, жёстко критичного к американскому обществу, чтобы демонстрировать язвы капитализма из первоисточника?
Константин Асмолов: Нет, такого всё-таки нету. Впрочем, как я понимаю, какие-то вещи смотрят всё равно. По этому поводу, скажем, власти КНДР пытаются ограничивать возможность смотреть китайское телевидение. Ведь по северо-восточную границу находится Яньбянь-Корейский автономный округ, где много телепрограмм на корейском языке. Да, это в целом дружественная КНР, но некоторое количество южнокорейского контента на тамошнем телевидении есть. Хотя с южнокорейским контентом сейчас и в Китае есть некоторые проблемы из-за роста напряжённости в отношениях Пекина и Сеула.
Как обстоят дела с перепиской в сети? Лички, чаты, электронные письма?
Константин Асмолов: Как я понимаю, как-то обмениваться информацией с помощью интранета можно. Конкретики, увы, не знаю, о ней лучше расскажет Александр Мостов. Те северные корейцы, которые имеют право общаться с зарубежными партнёрами, вполне могут иметь «мыло» в зарубежных системах. Во всяком случае, у ряда северян из посольства вполне имеются адреса на mail.ru.
Напоследок вернёмся к общему интернету. Всё же, какой статус обеспечивает северокорейцу доступ во всемирную сеть?
Константин Асмолов: Насколько я понимаю, за пределами особых выделенных для студентов и учёных баз научных знаний, схема примерно близка советскому доступу в спецхраны. Туда имеют возможность попасть, условно, представители элиты — и на этом уровне не совсем понятно, как обстоят дела с контролем. И в интернет могут ходить те, кому это «положено» по роду занятий.
Впрочем, если вспомнить нашу статью с Лебедевым и Соловьёвым о современной пропаганде КНДР, у северян появлялись и вполне нормальные блоги во внешнем интернете, к примеру, Чжин Хи. В частности, на YouTube, где их постоянно банят. Но об этом подробнее расскажет, опять же, Александр Мостов.
