Интервью с Обри де Грэем – могут ли люди жить 1000 лет и больше?

де Грэй: За последние два года у нас появилось множество уникальных публикаций в таких журналах, как Science, Nature Communications и Nucleic Acids Research, в них мы cообщаем о ключевых достижениях против самых трудноразрешимых проблем старения. Не будет преувеличением сказать, что, по крайней мере, в нескольких случаях мы прорвали баррикады, которые более 15 лет задерживали ключевые сферы.

Вы можете возразить, что восемь лет – много времени для первых шагов, но вы ошибаетесь – первый шаг всегда сложнее, и поэтому почти все исследования, будь то в академических кругах или в промышленности нацелены на краткосрочные близкие успехи, а не на рискованные перспективные исследования, очень важные для долгосрочного прогресса. Мы существуем как независимый фонд именно по этой причине. Но, говоря это, я должен также подчеркнуть, что мы уже добились больших успехов в инвестировании наших программ. Проект по атеросклерозу был первым из, на данный момент, пяти компаний, возникших из наших начинаний, – они охватывают такие разнообразные изменения, как дегенерация жёлтого пятна, стареющие клетки, амилоиды в сердце и трансплантация органов.

Журнал: Каковы ключевые методы лечения, которые позволят человеку прожить 1000 лет и больше?

де Грэй: Крайне важно понять, и всё же упускается из виду, что моё предсказание таких больших жизней ныне живущих людей состоит из двух фаз. Первая фаза основана на методах лечения, которые уже разрабатываются в фонде SENS, наряду с параллельными инициативами, показывающими хороший прогресс, так что нам больше не нужно заниматься ими; главным образом различные методы лечения стволовыми клетками. Различные виды ремонта или устранения повреждений – удаление отходов, предотвращение мутаций, восстановление эластичности. Они объединяются с целью восстановления молекулярной, клеточной структуры и тела человека среднего возраста (или старше) и, следовательно, его молодой функции (как умственной, так и физической).

Но это лишь первый этап, и я всегда подчёркиваю, что не ожидаю более 30 лет дополнительной жизни от него. Это много по сравнению с тем, что мы можем сделать сегодня, но это не четыре цифры. Моё предсказание четырёх цифр происходит от второй фазы, появляющейся из-за важного факта, ибо первая фаза даёт нам время. Если вам 60 лет, и вы получите терапию, которая сделает вас биологически 30-им, вы снова будете биологически 60-им к тому времени, когда вам будет хронологически 90. Конечно же, терапия больше не будет работать, потому что повреждение, которое сделало вас биологически 60-им снова, по определению, представляет собой более глубокий ущерб, который терапия не исправляет. Но это уже 30 лет, и это безумно много времени в любой технологии, включая медицинские. Итак, когда вам 90 лет, у вас будет доступ не только к тем же методам лечения, которые были 30 лет назад, но и к улучшенным, которые могут восстановить целую кучу повреждений. Так они будут работать. Они по-прежнему не будут на 100 процентов безупречны, но им не нужно. Им просто нужно быть достаточно хорошими, чтобы «повторно омолодить» вас, чтобы вам не было биологически 60 в третий раз, пока не будет хронологически 150 или около. И так далее.

Теперь я полностью признаю, что не знаю, какими будут терапии второго поколения и более поздние. Но это не повод считать, что мы не реализуем их вовремя.

Журнал: Что более важно для уменьшения старения: терапии, лекарства или изменение образа жизни?

де Грэй: Я целиком за оптимизации образа жизни, но вы сформулировали свой вопрос как сравнение, и, несомненно, ответ заключается в том, что образ жизни может лишь немного изменить разницу – год или два – как долго мы остаёмся здоровыми и тем самым, как долго мы живём. Лекарства и процедуры, которые у нас есть сейчас, одинаково малоэффективны – и именно поэтому люди умирают сегодня в возрасте лишь немногим старше своих родителей. Но в ближайшие пару десятилетий у нас есть, я считаю, очень хороший шанс полностью изменить этот сценарий.

Журнал: Что вы делаете лично, чтобы продлить свою жизнь?

де Грэй: Я на самом деле плохой пример по продлению жизни – впрочем, по уважительной причине. В частности, я очень мало сплю, потому что трачу свою жизнь, разъезжая по миру, обучая людей этой миссии. В конце дня я не горю целью увеличить мои шансы на омоложение. То, что поднимает меня с постели по утрам, намного важнее: знание о том, что каждый день, приближающий нас к излечению старения, спасает 100 000 жизней.

Журнал: Если бы мы увеличили продолжительность жизни взрослых на 100 лет, мы должны были бы внедрить глобальную политику одного ребёнка, чтобы избежать перенаселения?

де Грэй: Эта и многие другие проблемы, связанные с решением проблемы старения сегодня, имеют одну общую черту: они основаны на неявном предположении, что мир без старения во всех отношениях будет очень похож на сегодняшний мир. Пример: единственная причина, по которой нам, возможно, придётся сократить рождаемость, если мы хотим снизить смертность, – это если мы не увеличим вместимость нашей планеты. Но мы, похоже, очень хорошо развиваемся в области возобновляемых источников энергии, искусственного мяса, опреснения и прочего. Правдоподобно ли, что в ближайшие десятилетия население будет расти быстрее, чем увеличение продуктивности? Конечно нет.

Журнал: Кто-нибудь тестирует ваши терапии на людях?

де Грэй: Конечно, но лишь некоторые из них. Несложные терапии SENS уже находятся в клинических испытаниях, например, стволовые клетки для лечения болезни Паркинсона. Другие, в том числе из исследований SENS Research Foundation, вполне могут оказаться в них через год или два. Но некоторым нужно ещё 10-15 лет. Они так же важны, как и более простые, поэтому мы прилагаем все усилия, чтобы ускорить их, но мы очень ограничены нехваткой финансов.