Но, давая человеку инструмент огромной силы, язык и абстрактное мышления в то же время создают ограничения и ловушки, ведущие к проблемам, конфликтам и деструктивному поведению. Чем человечество последние 5000 лет в основном и занимается. (Может и 500 000, но нет письменных свидетельств).
90-99% всех войн, конфликтов, ссор и убийств происходят по идейным, идеологическим, религиозным, политическим и другим абстрактным причинам, лежащим в сфере идей и информации, а не материального мира. И прежде чем война, конфликт, ссора приводит к реальным действиям, ей всегда предшествует этап намерения, замысла, подготовки, планирования, нагнетания, организации, проходящий на уровне слов и информации.
Источник и инструмент всех войн, убийств, дискриминации, инквизиции, угнетения — язык.
Но он же — инструмент науки, культуры, прогресса, развития, цивилизации.
И виноват в проблемах не инструмент, а незрелое мышление, сознание и культура тех, кто его использует.
Еще с античных времен лучшие умы это понимали и пытались исправить.
Наибольший вклад в развитие цивилизации внес, конечно, Аристотель. Разработка формальной логики дала хоть и простой, но все-же общепризнанный и легко применимый инструмент разрешения споров и поиска истины. По сути, это создало основу, фундамент всей Западной цивилизации.
Хотя до сих пор формальную логику понимает и умеет пользоваться, по разным оценкам, не более 1-10% населения планеты.
И уже в те времена философы и мыслители, используя этот инструмент, натолкнулись на ловушку рекурсии, лежащую в основе значительной части парадоксов, апорий и логических противоречий.
Парадокс лжеца, апории Зенона, множество других парадоксов — в основе всех одна и та же мыслительная ошибка. Считать, что высказывание, направленное само на себя, ничем не отличается от высказываний, имеющих другое основание.
«Это высказывание написано на русском языке», «Это высказывание истинное» — рекурсивные высказывания без парадокса.
«Это высказывание ложное» — пример парадоксальной рекурсии.
Некоторые античные мыслители даже сошли с ума или покончили жизнь самоубийством, пытаясь разрешить такие загадки.
Но выхода так и не нашли.
Философы средневековья и Возрождения потратили тысячи часов на решения подобных и еще более схоластических вопросов, но единственным продуктом были все более и более абстрактные теории, в которых авторы избретали новые названия для старых категорий и все больше в них запутывались.
Как ехидно заметил Пуанкаре,
«…все, что ученый на самом деле создает — это язык, которым он это возвещает.»
Выходы из логического тупика начали находить только по мере развития естественных и точных наук где-то к началу XX века. Нашлись они, как и можно было ожидать, представителями самой формальной и точной науки — математики.
Б. Рассел в своих «Основаниях математики» (1903) показал, что класс не может включать сам себя в виде элемента класса, а тип не может быть сам себе подтипом. Аналогично множество, включающее само себя в качестве подмножества, обладает особыми свойствами и не может рассматриваться в ряду обычных множеств, не приводя к логическим ошибкам указанного типа.
Наиболее полно и красиво разобрался с этой проблемой Курт Гёдель, опубликовавший в 1931 году свои знаменитые теоремы о неполноте:
«Любая формальная система аксиом содержит неразрешенные предположения»
«Логическая полнота (или неполнота) любой системы аксиом не может быть доказана в рамках этой системы. Для ее доказательства или опровержения требуются дополнительные аксиомы (усиление системы)».
Доказательство этой вроде бы простой истины, с которой философы не могли справиться тысячелетиями, не прошло даром для ученого — в этой борьбе он подорвал свой разум, поймал серьезную паранойю и умер от голода и истощения, всеми забытый и оставленный.
Так что будьте осторожны с рекурсией, это отражение отражений, из которого можно и не вернуться!
Работы Гёделя оказали серьезное влияние на все точные науки, не только математику.
Его идеи продолжил в физике Альберт Эйнштейн, утверждавший, что
«…невозможно решить проблему на том же уровне, на котором она возникла. Нужно стать выше этой проблемы, поднявшись на следующий уровень».
По сути, это та же теорема о неполноте, выраженная в более абстрактной форме.
Не обошли вниманием эту тему и отечественные исследователи.
Великий ученый и мыслитель Иван Петрович Павлов еще в далеком 1918 году предвосхитил на много лет Структурный Дифференциал А. Коржибского, исследователя уровней абстрагирования, в своих лекциях «Об уме вообще, о русском уме в частности»:
«…действительность, понять которую ставит своей задачей ум, эта действительность является в значительной степени скрытой от него. Она, как говорится, спрятана за семью замками. Между действительностью и умом стоит и должен стоять целый ряд сигналов, которые совершенно
заслоняют эту действительность.»
«…Что такое наши слова, которыми мы описываем факты, как не новые сигналы, которые могут, в свою очередь, затемнить, исказить истину.»
«…словесная передача этим другим обстановки всего его дела не соответствует, не воспроизводит точно и полно действительности.»
«…когда вы начнете оперировать с теми словесными сигналами ― этикетками, которые вы поставили на место фактов, ― то здесь фальсификация действительности может достигать огромнейших размеров.»
Это описание тех же уровней абстрагирования, и принципов отношения реальности, языка и сознания, что показаны А. Коржибским на его Структурном Дифференциале в книге «Science and Sanity» в 1933 году, и даже почти теми же самыми словами.
Но, благодаря картинкам и материальной модели, идеи Коржибского все-таки поняли в тот момент несколько человек, (как, впрочем, и Эйнштейна сразу после публикации Теории Относительности) и в результате этого появились и НЛП, и Дианетика с Сайентологией, и некоторые направления позитивной психологии, маркетинга, рекламы, политтехнологий, пропаганды и других инструментов работы с сознанием. К сожалению, на первоисточник авторы этих разработок предпочитают не ссылаться, чтобы «не палить тему».
Но, по крайней мере, идея «Карта — не территория» вышла за рамки научных статей и стала достоянием широкого круга людей и достаточно общепринятым фактом.
А И. Павлов опередил эпоху, и в то непростое время, его глубоко не понял, наверное, вообще никто.
И даже сейчас, через почти 100 лет после этих исследований, публикаций и выступлений, контролировать свое абстрагирование, отслеживать уровни, избегать рекурсии и не попадать в уровневые ловушки умеет не так много людей, на порядки меньше, чем владеют формальной логикой.
Хорошо, что на этом ресурсе собираются люди, близкие к ИТ и программированию, которых с первых шагов в профессии обучают логике, структуре и строгости мышления и которые знают, что программа не должна вызывать сама себя в качестве подпрограммы, массив не может включать сам себя в качестве элемента массива, а переменная не может принимать в качестве значения сама себя.
Но то, что для программистов самоочевидно, совсем не так в других областях науки и деятельности.
Миллионы людей продолжают пытаться выучить язык с помощью языкового описания языка (грамматики), не замечая, что они попадают в логическую ловушку рекурсии без шанса выбраться оттуда.
Когда вы не знаете, как построить предложение на другом языке, чтобы выразить нужную вам мысль, вы сказать этого не можете.
Но когда вы выучили правило и знаете, как построить это предложение, вы все равно сказать это не сможете.
Потому что та зона мозга, которая должна управлять этим действием, занята мыслями о том, как это сделать (правилами).
Это подобно попытке укусить себя за зубы или перерезать нож ножом. Причем этим самым ножом.
Рекурсия в чистом виде.
Но этого почти никто не замечает, кроме психологов-физиологов, которые давно используют такой механизм блокировки речи для исследований языка и мышления.
Психолингвист и методист Стивен Крашен сформулировал эту идею в виде «Гипотезы грамматического монитора». Он утверждает, что грамматика не может служить инструментом для порождения устной речи, а только как монитор для последующего контроля и коррекции. Но, исходя из фактов, полученных другими науками, это никакая не гипотеза, а аксиома, следующая из законов логики, математики, психологии, физиологии. И только фрагментация и сегментация наук и все более узкая специализация ученых не позволяет это заметить.
Аналогичные проблемы с бесконтрольным абстрагированием и злоупотреблением рекурсией можно найти в сфере психологии, когда начинают исследовать мышление с помощью мышления, в методологии, когда пытаются управлять управлением с помощью управления, в философии, которая множит абстрактные сущности без всякого страха перед Оккамом, и во многих других сферах человеческой деятельности.
И задача технарей, айтишников, представителей точных наук — помочь выбраться из рекурсивной ловушки, дать инструменты структурирования мышления, научить избегать рекурсии и совместно с гуманитариями разработать новые продукты и инструменты, решающие насущные задачи и лишенные рекурсивных замыканий.
Одним из таких инструментов может быть Структурно-Визуальный метод, разработанный автором этой статьи. Он предлагает для структурирования знаний в некоторой предметной области использовать визуальное представление структуры с использованием цвета для кодирования ограниченного количества смыслов самого верхнего уровня абстракции.
С помощью этого метода были получены некоторые интересные схемы и модели для разных предметных областей — ИТ, управления, психологии, лингвистики, педагогики, изучения иностранных языков, а их практическое применение оказалось довольно результативным и перспективным.
Но об этом в следующих статьях, если это будет интересно читателям Хабра.
Успехов вам в любой деятельности и осознанного абстрагирования!
