ДИСКЛЕЙМЕР
Автор текста (и автор игры) не призывают ни кого ни к каким действиям. Данное прохождение, как и оригинальная игра — художественный вымысел.
Первая часть здесь.
— Никакого божества-трикстера, никакого «Пер’келе», никакой адской башни и луны с кривой пастью не было. А знаете, что было? Бременские боевые галлюциногены. Их так тестируют. Военные над нами ставят опыты, как над крысами в стерильных клетках!
— Я не верю в коллективные галлюцинации.
— Да ну? — Девушка откинула прядь ржаного цвета. — Я прошла войну. Бременские офицеры способны и не на такие издевательства.
— Я тоже прошел войну. У девяти человек не могут так точно совпадать галлюцинации. Говорю как доктор.
— У десяти… — вмешалась я в разговор и осторожно подняла руку. — У десяти человек. Я тоже… видела в кошмаре луну на вершине башни. Это Термина — фестиваль конца всех фестивалей.
Анатомия страха и голода
На первый взгляд, Fear & Hunger — это классическая партийная JRPG. Водим группу героев по карте, раскачиваем навыки, читаем и общаемся, постоянно сражаемся с монстрами и улучшаем снаряжение. Задача — выполнить главный квест.
Но Fear & Hunger — это не обычная игра. Сохраняя внешние атрибуты жанра, она выворачивает механики наизнанку.
К примеру, здесь довольно много врагов, однако лучший бой — это тот, которого не было. Большинство боев бесполезно: в игре просто нет опыта. Зато есть детальная система состояний тела, от потери конечности или глаза до, к примеру, инфекции в ране. Да и почти всегда персонажи слишком слабы для прямой конфронтации: исследуя мир, волей-неволей приходится хитрить.
Игра, скорее, напоминает гибрид JRPG и survival-horror с элементами иммерсивности. Вместо управления экипировкой — менеджмент состояния здоровья, вместо охоты за монстрами — постоянная оценка рисков, бегство и хитрость. А вместо главного задания — список из четырнадцати пассажиров и туманное напутствие: «в конце фестиваля должен остаться только один».
День первый. Башня в тумане
Выйдя из вагона, я сразу почувствовала тот необычный запах, который бывает только ранним утром в лесу и после ночного дождя. Наш поезд остановился посреди укутанной туманом рощи где-то в предместьях Прехевила. Никакой дороги или указателей не было; если нас отсюда не заберут, придется добираться до города пешком. Я толкнула колеса своего кресла, прислушалась к ощущениям: земля уже достаточно просохла, так что я смогу ехать, не боясь увязнуть.
— Ого, наша соня проснулась! — Необычно низким для девушки и слегка скрипучим голосом обратилась ко мне опрятно одетая девочка с хвостиками. — А мы только тебя и ждали!
Я протерла очки. У поезда стояло несколько человек: все пассажиры поезда. Доктор стоял чуть в сторонке и курил сигарету, остальные стояли вдоль локомотива. Похоже, когда я вспомнила слова того шута про фестиваль, никто не удивился. Шута… Они тоже видели этот странный сон? Или это было взаправду?
— Меня зовут Марина! — Веселой скрипкой отозвалась она. — А тебя?
— Оливия.
Стоящий рядом высокий, статный мужчина с усами и северной наружностью дружелюбно кивнул мне головой.
— Я Август. Рад знакомству.
Мужчина повернулся к девушке, которая минуту назад спорила с доктором. Блондинка в мешковатой куртке, вздохнув, наморщилась и закрыла лицо ладонью, будто пытаясь отогнать не то надоедливых насекомых, не то головную боль.
— Карин Сойер. Штатный журналист.
— Я Генрих — неуместно весело махнул рукой светловолосый мужчина в жилетке, рядом с которым сидел темнокожий южанин. — А этот загадочный незнакомец рядом со мной — О’саа. Его же так зовут, верно? Он первым проснулся.
Продолжая медитировать и не открывая глаз, О’саа приподнял одну бровь.
— Часть из нас уже разошлась, видимо, искать помощь или дорогу к городу — продолжила Марина. — Я рекомендую пока посидеть в вагоне, подождать и расслабиться. Думаю, рано или поздно нас…
— Лично я не намерена сидеть тут и ждать солдат — грубо перебила Карин. — С нами в поезде ехал этот противный офицер. Эта бременская свинья сейчас приведет сюда зондер-команду и они начнут шманать вагон, всех повяжут и к стенке! И плевать, что неделю назад война закончилась. Я достаточно такого видела.
Она прервала свою тираду и впилась глазами в доктора, будто ожидая от него ответа. Видимо, этот спор шел уже долго. Доктор стоял и спокойно курил. Его единственный здоровый глаз почему-то остановился на мне. Он пожал плечами.
— До свидания, как хотите. Мне еще рано умирать. — Журналистка круто развернулась, сунула руки в карманы и уверенно зашагала в лес. Я отчетливо услышала с ее стороны громкий механических щелчок.
Доктор немного помолчал, выпустил кольцо дыма и бросил окурок на рельсы.
— «Люгер», девять миллиметров — ответил он на немой вопрос.
Девичий лес
— А здесь неплохой вид, верно? — Генрих добродушно подмигнул и перевел взгляд на рыжеволосую девушку в комбинезоне на вершине локомотива. Она стояла к нам спиной, сильно наклонившись и что-то перебирая в железных внутренностях двигателя.
Я посмотрела на башню, возвышающуюся над лесом. Видимо, это центр Перехевила. Она кажется так далеко… Во сколько она этажей и как уцелела в войне?
— Я во всем вижу плюсы. Думаю, поезд очень удачно сломался. И я даже не против, если с двигателем придется подождать…
Рыжеволосая девушка оторвалась от деталей и недовольно обернулась:
— Ты, черт подери, все это время так стоял и пялился? Если ты не прекратишь, то узнаешь, насколько тяжел ключ на двадцать четыре!
Еле сдерживая смех, Генрих повернулся ко мне. Он сиял торжеством проказника, чью шутку оценили по достоинству. Думаю, у меня на лице было недоумение, потому что он очень весело рассмеялся. Стоящий рядом кудрявый мужчина, с виду хулиган, молча сплюнул.
После всех произошедших странностей, мне очень не хватало простой легкой беседы о всяких мелочах. Мне понравилось то, как легко держал себя Генрих, и сразу же захотелось снова услышать его звучный голос — он будто оживлял напряженную тишину леса, создавал ощущение… нормальности. Я спросила его о себе.
— Итак, мое имя: Генрих. Тридцать два. Шеф-повар. Не женат. Мой знак зодиака — Удушливая душа*. Так, что еще…
— А что привело тебя в Прехевил?
— Ну, джентльмен обязан хранить свои секреты, так что оставим эту тему на другой раз, Оливия. Может, обсудим как-нибудь за ланчем. Я так голоден!
Генрих разгладил белый воротник рубашки, скользнул пальцами по жилетке и начал вертеть пуговицу. Несмотря на легкий нрав, я чувствовала, что он немного взволнован. Хмурый силач рядом смачно откашлялся.
— Он же сказал, что в этой игре должен выиграть только один, так.
Сидящий рядом темнокожий южанин неожиданно кивнул, не открывая глаз.
— Только один.
— Эмм, вас зовут О’саа, верно? Откуда вы? — Спросила я.
Южанин открыл глаза. Он был одет в очень яркую и пеструю одежду желтых цветов. Я подумала, что когда дети играют в кутюрье, они рисуют именно такие костюмы: полупрозрачный палантин, дикарские бусы и амулеты, перья и хорошо выглаженные брюки со стрелочками.
— Почему вы спрашиваете?
— Ну… у вас необычный костюм, вот и все — растерялась я. — Просто стало интересно.
— Это традиционный костюм моего племени. Я — желтый маг. — Невозмутимо произнес южанин.
— Я не верю в магию.
Он уже было закрыл глаза, но мое признание заставило его встрепенуться. Он явно не ожидал подобного.
— Вы не верите в реальность магии крови, но верите в реальность Рхера, бога луны и обмана, и в его слугу Пер’келе?
Хороший вопрос.
— Чем скорее вы отбросите предрассудки, тем легче будет вам дастся Термина. Пер’келе не соврал — только один из нас четырнадцати сможет возвыситься. Это ясно как день.
Мы молча смотрели на южанина. Веселость Генриха исчезла без следа. Сейчас он был очень бледен.
— Хмм, хорошая фраза… — продолжил О’саа — Я запишу ее в блокнот.
Мистер Танака
Наверное, минут двадцать прошло с тех пор, как я покинула железную дорогу. Так вышло, что я увязалась за одним из пассажиров — иностранцем, мистером Танакой. Он плохо знает язык и все время жалуется, что куда-то опаздывает, хотя совсем не разбирает дороги.
С усталостью и усилием я толкаю колеса, стараясь догнать ушедшего вперед иностранца. Тот же невероятной ловкостью и быстротой, придерживая фетровую шляпу, ступает среди высоких папоротников, каким-то чудом избегая торчащих тут и там веток, которые могли бы порвать его костюм.
— Мистер Танака, подождите, пожалуйста!
На очередном повороте тропы он замирает. Поворачивает свое желтоватое лицо ко мне. Его губы беззвучно шевелятся, раскосые глаза нахмурены и растеряны. Я подхожу ближе.
— Мистер Танака?
— Это… это человеки, вы видите?
Я поворачиваюсь в сторону, куда указывает иностранец. Открываю рот, но тут же осекаю себя, и в итоге буквально давлюсь криком. Нет, я и раньше видела убитых (в газетах). Но так… Ком застревает в горле, я наклоняюсь и кашляю — столь неожиданно зрелище, что открылось мне на опушке полянки.
Тягучее, неясное мне самой любопытство тянет меня к окровавленным телам, изрубленным и истерзанным. Двое — мужчина и женщина — прибиты к стенам полуразрушенной бревенчатой избушки.
Мне и страшно, и я не могу оторвать глаз.
— Надо помочь — произносит Танака еле-слышно.
Я не отвечаю. Я смотрю на засохшую кровь. На высунутый, разбухший язык. Вот рука, вот другая, вот нога, а второй нет.
— Почему это произошло? — В недоумении восклицает мой спутник. — Война же закончилась. Кто их убил?
Танака еще что-то спрашивает у меня, но я не понимаю. Я не могу оторваться от убитых. Лицо лежащего залито спекшейся кровью, а губы скривила страшная гримаса — не то ухмылка, не то боль. Ухмылка, скорее.
Наконец, я понимаю, что разглядываю убитых людей. Мне становится стыдно и противно, и тошно. Я перевожу взгляд на Танаку, надеясь найти то же чувство. Неожиданно чисто, без акцента, он произносит:
— Красный смех.
— Мы вызовем сюда полицию, когда доберемся до города — отвечаю я.
Кажется, я уже довольно долго размышляю над своим странным состоянием. И вот, как будто выйдя из полудремы, я останавливаюсь: понимаю, что иду по мощенной камнем тропе уже одна, без иностранца. Я помню, как в университете прочитала в одной книге про ментальные травмы и шок. Иногда, чтобы отгородиться от стресса, мозг будто отключается, выпадает из реальности. И чтобы снова прийти в чувство, нужен хороший внешний стимул.
Удар топора, как о трухлявое дерево. Огромный, заросший бородой мужчина в кожаном плаще (и только в нем) с диким ревом заносит топор над несчастным, упавшим у его ног. Лежащий мужчина корчится, закрывается руками, а бородач наносит удар за ударом, удар за ударом.
Алл-мер, как я здесь очутилась?!
— ТЕРМИНА ОВЛАДЕЛА НАМИ! — Разрывая глотку орет бородатый лесник**.
Я мгновенно принимаю решение — наваливаюсь на колеса и бегу мимо чудовища прочь. В густом подлеске мои колеса увязнут, мне приходится двигаться очень близко к безумцу, но я уверена, что он меня не заметит.
Я с радостью думаю, что сейчас он занят другим. Он рубит того, лежачего человека. Рубит и смеется.
И тут огромная фигура снова в поле зрения, визг топора в воздухе — и я чудом остаюсь цела. Я жму на колеса, не оборачиваясь, вдавив голову в плечи, и почти ничего не вижу от тряски и пелены на глазах. Я слышу, или мне кажется, что слышу, что рядом со мной падает отрубленная рука, затем другая. Я уже должна быть далеко от лесника. Рядом падает нога, а второй нет.
Я прихожу в себя где-то в лесу, все в том же лесу. Я очень, очень устала. Я никогда так не уставала — ни когда училась с Рейлой в университете, ни когда работала ночами в ботанических библиотеках, собирая по крупицам дипломную работу. Ни даже в те дни, еще в школе, когда я перестала стоять на ногах.
Ладно, хватит. Я перестаю плакать. Утираю рукавом слезы. Я ведь жива и цела. И Рейла, моя сестра, где-то здесь, в одном городе с этим маньяком…
Я разворачиваю карту Прехевила, которую нашла еще в вагоне поезда. Тщетно пытаюсь определить свое местоположение: из-за такого густого тумана я не вижу главный ориентир — Полую башню, ту самую, что я видела у железной дороги.
Некоторое время я иду наугад, пока не набредаю на очередной лесной домик. Это тот же, или уже другой? У меня ощущение, что я была здесь. Рядом пасется черный козел, он поднимает на меня свою тупую морду, и мне становится как-то легче — если он цел, то маньяка рядом нет.
Дверь оказывается открыта. Я долго не решаюсь подать голос: правила приличия просят сообщить о визите («Эй, есть кто-нибудь дома?»), а здравый смысл затыкает мне рот обеими руками. В этот раз второе побеждает, и с тревогой начинаю осматривать дом.
Все покрыто плесенью, пылью и паутиной. Все кажется очень, очень старым. Я наугад беру с полочки книгу. Она оказывается столь ветхой, что рассыпается у меня в руках.
У выхода из дома, где все так же топчется козел, где свалены бревна и поленья, зияет черная дыра колодца. Я подхожу ближе, наклоняюсь, прижимаюсь грудью к холодным камням. Чернота дышит ледяной сыростью.
В следующее мгновение я уже внизу, на дне.
Меня одолевает страх. Господи, почему? Ну как я здесь очутилась?! Я лежу на дне пересохшего колодца. Минуту назад я же была наверху? Меня кто-то толкнул? Или я сама прыгнула? Я не могу вспомнить.
Я стараюсь ухватиться за камни, чтобы выбраться, но у меня не хватает сил — мои ноги не держат меня. Они висят глупым, тупым, тяжелым грузом, они тянут меня к отсыревшей, промозглой земле.
— Кто-нибудь.
Я кричу, но никто не приходит на помощь.
Мне стоит огромных усилий взять панику под контроль. Я в кровь раздираю о камни руки, я плачу и мне противно от того, что от этого все лицо мое покрылось следами крови, и кровь уже запеклась. Но я беру панику под контроль и зову снова.
— Кто-нибудь! Помогите.
И сверху отзываются.
— Кто здесь?
Высоко-высоко, в узком горлышке неба, появляется тонкий силуэт в фетровой шляпе.
— Боже, это вы!
— Мистер Танака!
— Боже! Сейчас, одну минуту, я найду что-нибудь.
Силуэт исчезает. С тяжким облегчением мое сердце бьется быстрее обычного. Я слышу приглушенный голос:
— О, мистер! Мне нужна ваша помощь. Там…
Звук топора по трухлявому дереву.
Тенью возникает черный силуэт. Затем в невесомости, в горлышке неба, появляется черный шар. Он долго падает и глухо ударяется оземь. Я беру шар в руки: это голова мистера Танака.
Альтернативные линии
Эти события не сбылись, но вполне могли произойти и стать частью (завершением?) настоящей истории.
ОЛИВИЯ НАПАДАЕТ НА ПАССАЖИРОВ
ОЛИВИЯ ЗАСЫПАЕТ В ПУСТОМ ДОМЕ
ЛЕСНИК ПАРАЛИЗУЕТ ЛИЦЕХВАТОМ
* в оригинале: Suffocated soul.
** в оригинале: «Termina is upon us».
Если вам понравился такой формат прохождения игры, напишите об этом в комментариях. Очень важно и позитивное, и негативное мнение: нравится ли вам этот материал и стоит ли продолжать. Stay safe!
#лонг #лонгрид #jrpg #fearandhunger #horror #horrorgame #indie
