Великолепная родина Оз. Безумный продолжение известного бестселлера и вдохновивший его мюзикл

Прогрессирующее безумие страны Оз. Иллюстрированная история произведений Л. Фрэнка Баума. Книга II.

Предыдущий выпуск

«Волшебник страны Оз» против «Волшебника Изумрудного города». Сходства и различия.

Вступление

Этот текст посвящен второму произведению в литературной серии о Стране Оз. Разбору самой книги предшествует рассказ о театральной постановке, практически вынудившей Л. Фрэнка Баума написать этот сиквел. Как и в прошлом выпуске, я смешиваю полушутливый пересказ сюжета с незатейливым анализом, историческими справками и прямыми цитатами из книги.

Остроумные диалоги «Чудесной страны Оз» хочется цитировать целиком, и я этим открыто злоупотребляю. Все отрывки я привожу в собственном переводе и несу единоличную ответственность за его качество.

Если совершенно неподготовленный читатель сразу после «Волшебника страны Оз» возьмётся за его продолжение, он может испытать настоящий культурный шок. Всё во второй книге ему будет казаться странным и «неправильным».

Первым делом в глаза бросается отсутствие Дороти. Но это совсем не плохая идея. На канзасской девочке свет клином не сошелся. И страна Оз в представлении уже не нуждается. В первой книге мы узнали все необходимые базовые факты. Нам больше не нужны персонажи-проводники из «реального» мира.

Но отсутствием знаменитой героини дело не ограничивается. Трусливый Лев тоже куда-то делся, а роли Страшилы и Железного Дровосека наоборот разрослись. Эти двое теперь болтают без умолку и шутят напропалую. И мне кажется, или их характеры заметно испортились с прошлого раза.

Из сюжета почти полностью пропало насилие, но рядовые жители страны Оз заметно «подурнели», превратились в комичные обывательские карикатуры. Это вообще больше не похоже на сказку. Это какой-то сатирический фарс.

Но не будем забегать вперёд. Обо всём по порядку.

Карты

Подробные карты страны Оз и окружающих её волшебных королевств.

Когда читаешь фэнтези, карту всегда приятно иметь под рукой.

The Wizard of Oz, musical extravaganza (Музыкальная феерия «Волшебник страны Оз»), 1902

Фрэнк Баум не собирался писать продолжение к «Волшебнику страны Оз», но ему очень хотелось закрепить свою славу и писательский успех. Он трудился не покладая рук и публиковал одну книгу за другой.

В 1901 году вышло сразу три его произведения.

После этого ему пришлось немного притормозить, чтобы его книги не конкурировали друг с другом на прилавках магазинов. Но через несколько лет Баум решит эту проблему, начав пользоваться псевдонимами и писать в радикально разных жанрах.

Ни одно из его новых творений не могло повторить грандиозного успеха «Волшебника», но и неудачами их тоже назвать было нельзя. Многие из них хорошо запомнились читателям и какое-то время появлялись в списках любимых детских книг.

Чуть подробнее о некоторых из этих произведений можно будет рассказать, когда речь пойдёт о пятом томе Оз-сериала, в котором писатель начал конструировать свою собственную «расширенную вселенную».

Теперь у Баума была надёжная репутация выдающегося детского писателя и стабильный доход, о котором он так долго мечтал. Но всем этим его амбиции не исчерпывались. Среди прочего, он хотел стать профессиональным драматургом.

Ещё в 1880-х Баум пробовал себя в этом деле. И одна его пьеса, «ирландская драма» The Maid of Arran даже принесла ему кратковременный успех, когда прошла по стране в 82-83 годах. Правда исследователь Дуглас Грин утверждает, что сегодня её читать практически невозможно. Это «типичная мелодрама 1880-х годов, содержавшая все популярные тогда клише: чистосердечную героиню, благородного героя, хитроумного злодея и изощрённые декорации«.

Теперь, в начале 1900-х, Баум задумался о возвращении в театральный бизнес. Его намерения укрепились после встречи с молодым композитором Полом Тьетьенсом, мечтавшим сделать карьеру автора комических опер и оперетт. В марте 1901 года Тьетьенс предложил Бауму сотрудничество, и они решили вместе разрабатывать проекты для сцены.

Дело оказалось куда более сложным, чем они думали. Их первая пьеса была отвергнута продюсерами, а вторую они, по видимому, даже не сумели закончить. Тут в дело вмешался Уильям Денслоу и предложил адаптировать для сцены «Волшебника страны Оз».

Напомню, Денслоу был не просто постоянным иллюстратором Баума, но официальным соавтором и владел частью авторских прав на «Волшебника». Естественно, он был заинтересован в разработке бренда. Баум, наоборот, был не в восторге от перспективы возвращения в Оз. Но Тьетьенс загорелся идеей, и писатель пошел ему навстречу.

Троица взялась за работу. Тьетьенс сочинил музыку, Баум написал либретто и тексты песен, Денслоу отвечал за дизайн декораций и костюмов. Все предварительные материалы были подготовлены к концу 1901 года, и авторы начали искать продюсеров для реализации проекта.

В этот раз проблем с поиском не возникло, потому что инвесторы понимали потенциал адаптации столь знаменитого произведения. Продюсер Фрэд Р. Хамлин взял на себя расходы и связался с опытным театральным режиссером и хореографом Джулианом Митчеллом.

Митчелл заинтересовался проектом, но ему не понравились представленные наработки, особенно сценарий Баума. Писатель в либретто старался держаться как можно ближе к собственной книге, пытался сохранить её сказочный тон и мягкий юмор. Митчелл же сетовал на недостаточную зрелищность, называл историю слишком камерной и сдержанной. Однако, он сразу телеграфировал Хамлину: «Вижу потенциал для экстраваганцы» .

Большинство написанных Баумом-Тьетьенсом песен имели прямое отношение к сюжету, как в оперетте. Но «эстраваганца» Митчелла должна была быть похожа на грандиозный водевиль. Американская версия водевиля тех лет — это, по сути, серия отдельных номеров, собранных для удобства под одной вывеской. Причем содержание номеров могло быть каким-угодно. Годилось всё, что можно было затащить на сцену: музыканты, певцы, танцоры, комики, животные, фокусники, чревовещатели, силачи, акробаты, клоуны, жонглёры, атлеты и т.д.

В разных источниках мне попадалась разная информация о том, сколько Митчелл оставил оригинальных песен, а сколько добавил сам. Возможно, такая путаница возникает потому, что количество и содержание музыкальных номеров постоянно менялось. Такого рода представления могли длиться дольше 4 часов. Многие зрители понимали, что скорее всего никогда больше не увидят пьесу, на которую пришли, и бесконечно вызывали исполнителей на бис. Лучшие песни зачастую пелись по несколько раз за вечер. Таким образом легко было определять популярность номеров.

Митчелл кидал в водевиль всё что мог, как продукты в общий котёл. В музыкальное сопровождение пьесы внесли свою лепту многие композиторы и поэты.

Не совсем удовлетворила режиссера и работа Уильяма Денслоу. Доподлинно известно, что он подключил к делу выдающуюся художницу по костюмам Кэролайн Сидл. Она была одной из первых художниц, чей вклад начали отмечать в театральных программках, и первой женщиной в США, которую регулярно в документах именовали профессиональным театральным дизайнером. В общей сложности Сидл разработала костюмы для 58 мюзиклов. Она принимала участие в большинстве музыкальных проектов Бродвея с начала века и вплоть до своей безвременной кончины в 1907 году.

Сохранилось множество роскошных эскизов, созданных ею для «Волшебника страны Оз», и несколько примеров их реализации на практике.

Как вы можете заметить, эти костюмы предполагают значительное количество женских ролей. Некоторые из них предназначены для актрис массовки, но далеко не все. Так кто все эти женщины, и что Митчелл сделал с сюжетом книги и либретто Баума?

Из разрозненных описаний сюжета экстраваганцы я составил краткий синопсис, но за точность отдельных подробностей не ручаюсь.

Всё начинается достаточно традиционно. Торнадо уносит домик Дороти в страну Оз. Домик падает на колдунью. Манчкины благодарят убийцу за помощь.

А потом водевиль пускается во все тяжкие.

Дороти — не маленькая девочка, ей 18 лет. Это значит, что ей полагается собственная романтическая линия. Её воздыхателем назначен сэр Дашемофф Дэйли — поэт-лауреат страны Оз (которого, кстати, тоже играла женщина, потому что чем больше женщин на сцене — тем лучше).

Вместо Тотошки Дороти сопровождает молодая корова Имоджин. Вместо башмачков девушка получает от волшебницы Севера рубиновое кольцо, а вместе с ним — три волшебных желания, которые принципиально на сюжет не влияют.

Одновременно с Дороти в волшебную страну переносятся кондуктор трамвая по имени Пастория и его девушка, Трикси Трайфл, официантка по профессии. Вскоре выясняется, что Пастория — бывший правитель Изумрудного города, которого сверг некий шарлатан по кличке «Волшебник». Теперь законный король собирается вернуть себе трон.

Вскоре нам представляют ещё одну героиню, на этот раз местную. Её зовут Синтия Синч. Она изображает легкое, ненавязчивое помешательство в стиле Офелии из «Гамлета». А помутилась девушка рассудком, потому что слишком долго искала своего пропавшего жениха, Никколо Чоппера. То есть, Жестяного Дровосека.

Да, Джулиан Митчелл не забыл, что Дровосек в начале книги упоминал о даме сердца и решил проработать эту идею до конца. Сам Баум «вспомнил» о потерянной невесте Дровосека только много лет спустя, в 12-м томе саги о стране Оз.

Дороти и её телёнок встречают Страшилу и Дровосека по пути в Изумрудный город. Роль Трусливого Льва значительно уменьшена по сравнению с книгой. В пьесе он не разговаривает, как и все остальные животные, и изъясняется с помощью пантомимы. Смелость его тоже не интересует. Сценарий использует его исключительно для комедийных скетчей и запугивания злодеев.

В конце первого акта все персонажи засыпают на маковое поле, но их спасает ведьма Севера, вызвав снегопад.

Смертоносные маки в пьесе «играли» девушки-хористки в шляпах-цветах. Они раскачивались и пели усыпляющую песню.

Второй акт проходит в Изумрудном городе.

Видимо, он включал огромное множество всевозможных номеров, но суть его сводилась к следующему.

Никто никого не просит побеждать ведьму Запада, она в сюжете вообще не участвует. Без всяких условий Волшебник дарит мозги и сердце соответствующим просителям. Пастория, тем временем, бросает свою девушку, устраивает переворот и арестовывает Волшебника. Внезапно он берёт на себя роль злодея и объявляет Дороти и её друзей врагами государства, так как они успели побрататься с узурпатором трона.

В третьем акте герои бегут из города.

Железный Дровосек воссоединяется со своей возлюбленной — это хорошо.

Но затем всех хороших персонажей хватают и приговаривают к казни — это плохо.

В последний момент волшебница Севера опять появляется из ниоткуда и спасает положение. А ещё один ураган уносит Дороти обратно в Канзас.

Опять же, разные источники расходятся в том, насколько активное участие принимал Баум в переписывании своей пьесы и насколько он был недоволен итоговыми результатами.

Для переработки текста Джулиан Митчелл подключил к проекту Грега Макдонау, который работал не только над сюжетом, но и над диалогами. По требованию заказчика он наполнил их бойким юмором и актуальными шутками. Бауму приписывается цитата: «“Мне объяснили, что всё веселое, что было в книге, будет непонятно рядовому зрителю, привыкшему что в него палят остротами как из пулемета”.

Позаботился Митчелл и о кастинге. Он обозначил роли Страшилы и Дровосека, как ключевые для успеха пьесы, и пригласил на них актерский дуэт Фрэда Стоуна и Дэвида Монтгомери, успевших прославиться как мастера физической и разговорной комедии — настоящие водевильные виртуозы. Они уже имели опыт исполнения «второстепенных» персонажей, перетягивающих на себя одеяло и часто обращающихся со своими остротами напрямую к аудитории.

Злободневные шутки пьесы включали отсылки к сенатору Марку Ханне, государственному секретарю Джону Хэю, президенту Теодору Рузвельту, бизнесмену Джону Д. Рокфеллеру и многим другим.

Как можно догадаться из всего вышеперечисленного результатом этой работы стал водевиль мягко говоря не совсем детский. Вернее сказать, в нём было что-то для всех возрастов и целевых групп. Волшебство для детей. Шутки, дорогой реквизит и эффектные спецэффекты для взрослых. И огромное количество молодых девушек на сцене для услады глаз молодых мужчин.

«GIRLS! GIRLS! GIRLS!» — вопили многие рекламные листовки. Толпы хористок расхаживали по сцене в шикарных костюмах, красуясь стройными фигурами и голыми ногами.

«Оз» получился образцовой экстраваганцой — эталоном своего жанра. И зрители немедленно оценили его по достоинству.

Премьера пьесы состоялась 16 июня 1902 года в чикагском оперном театре. Сорвав банк в этом городе труппа поехала на гастроли по западным штатам и Канаде, а в начале 1903 года покорила Бродвей. Два состава исполнителей, основной и дублирующий, несколько лет разъезжали по всей стране, время от времени возвращаясь на восточное побережье к соскучившимся зрителям Чикаго и Нью-Йорка.

Музыкальная феерия стала одним из самых ярких театральных успехов Америки начала XX века, не сходила со сцены по меньшей мере 9 лет и породила массу успешных и безуспешных подражателей. Фрэд Стоун и Дэвид Монтгомери произвели фурор и зацементировали свой звездный статус.

Финансовый триумф омрачило лишь одно событие.

Ещё до премьеры водевиля три творческих партнёра Баум, Тьетенс и Денслоу поспорили о распределении будущих доходов. Насколько мне известно, их изначальная договорённость предусматривала равное деление прибыли на три части, но Денслоу считал что за свою работу заслуживает половину. Теперь уже практически невозможно с точностью определить вклад каждого из партнёров в то представление, которое зрители увидели в 1902 году.

Возможно, отношения Баума и Денслоу начали портиться ещё в 1901 году: их новая совместная сказка «Дот и Тот из Мерриленда» показала слишком скромные продажи и не оправдала ожиданий. Оба автора могли уже тогда разочароваться друг в друге.

Было бы глупо пытаться угадать правых и виноватых в этом конфликте. Для нас сейчас важен один факт: Баум и Денслоу очень серьезно поссорились. Они разорвали отношения и никогда больше не работали вместе.

The Marvelous Land of Oz (Чудесная страна Оз), 1904

Несколько лет читатели безуспешно просили Фрэнка Баума сочинить сиквел к «Волшебнику страны Оз». И вот, наконец, он сел его писать. По одной простой причине — Баум хотел сделать из него ещё одну пьесу. Такую же как творение Джулиана Митчелла — шумную, пышную балаганную комедию, которая покорит нацию и принесёт ему ещё больше денег.

Но первым делом Бауму нужен был новый издатель.

Распространитель его главных хитов, «Папы Гуся» и «Волшебника» — компания George M. Hill в 1902 году объявила о банкротстве, а текущее соглашение с издательством Bobbs-Merrill Баум считал невыгодным для себя.

Неудовольствием писателя должен был кто-то воспользоваться. Этими людьми оказались Самнер Чарльз Бриттон и Фрэнк Кенникот Райли. Двое бывших высокопоставленных сотрудников George M. Hill решили основать собственную компанию и попробовать себя в роли начальников. Сначала они назвали её Madison Book Company of Chicago, а в 1904 году переименовали в честь себя самих — Reilly & Britton.

Для того чтобы раскрутиться им нужно было громкое имя, знаменитый и продуктивный автор. Они обратились к своему знакомому, Фрэнку Бауму и заключили с ним эксклюзивный контракт.

Связав своё будущее с Баумом Reilly & Britton заполучили гусыню, несущую золотые яйца, потому что производительность этого человека была поистине ошеломительна.

Кроме того, между дуэтом издателей и Баумом быстро наладились прекрасные дружеские отношения, которые они поддерживали до конца жизни писателя.

Теперь, когда Баум сел писать книгу, а его новые партнёры готовились к её публикации, оставалось решить только один вопрос — найти нового иллюстратора. Столь же искусного как Уильям Денслоу, но более скромного. Такого, с которым не придётся делить авторские права.

Им стал Джон Р. Нил.

Поработать над второй книгой о стране Оз Нилу предложил не Баум, а представители Reilly & Britton. Востребованный художник в тот момент был завален заказами из газет и журналов, и не собирался брать ещё один. К тому же настолько серьёзный. Но издатели очень хотели его заполучить. После третьей встречи он сдался и принял работу.

Молодой человек тогда и представить не мог, что за следующие сорок лет проиллюстрирует больше сорока книг о стране Оз и сам напишет три из них.

Работая как штатный иллюстратор Reilly & Britton он также приложит руку к произведениям многих других авторов, поможет издательству встать на ноги и заработать солидную репутацию.

Занятно что критичнее всего к работе Нила относились не работодатели, критики или читатели, а сам Баум. Он уважал выбор своих издателей, не имел серьёзных претензий к Нилу и признавал его талант. Но всегда считал, что художник рисует недостаточно смешно.

Правда, в лицо он ему этого не говорил. По всей видимости, автор и иллюстратор лично встречались крайне редко, и Джон Нил был в основном предоставлен самому себе.

В «Чудесной стране Оз» он ещё пытается по мере сил подражать Денслоу в отдельных деталях и общей атмосфере. Но постепенно его собственный стиль расцветёт пышным цветом, и читатели уже не будут представлять себе Оз-книги с чьими-то ещё иллюстрациями.

Охарактеризовать его стиль довольно просто. Если Уильям Денслоу всё старался сделать смешным, Джон Р. Нил все что мог делал прекрасным.

Его чернильные рисунки не допускают выразительных преувеличений, они всегда предельно точны и пропорциональны. Его героини изумительно красивы и одеты по последней моде. Его причудливые фантазии замечательно детализированы и изобретательны. Невероятное он делает реалистичным, а волшебство — осязаемым.

Итак, давайте преодолеем последнее препятствие на пути к самой книге. Предисловие автора.

Я начал получать письма от детей, рассказывавших о том как им понравилась книга и просивших “написать ещё что-нибудь о Страшиле и Жестяном Дровосеке». Сначала я эти маленькие послания, при всей их искренности и настоятельности, воспринимал лишь как приятные комплименты. Но письма продолжали приходить, месяц за месяцем, год за годом. Наконец, одна девочка преодолела долгий путь чтобы лично передать мне свою просьбу. И я пообещал ей, что если тысяча маленьких девочек напишут мне тысячу маленьких писем с просьбой вернуть Страшилу и Дровосека, я это сделаю. Либо она на самом деле была феей и использовала свои чары, либо успех театрального представления подарил книге новых друзей, но я давно уже получил намного больше тысячи писем. Я каюсь в своей медлительности и наконец представляю вам новую книгу, как обещал.

Всё это звучит бесконечно трогательно, но я позволю себе ещё раз усомниться в мотивах автора. Тысячи маленьких девочек должны были быть несколько озадачены и обескуражены, когда взялись за «Чудесную страну Оз». Разве только те из них, кто за четыре года успели дорасти до старшей школы, оценили книгу в полной мере.

Более весомую причину вернуться в Оз мы находим уже на следующей странице. Первую книгу серии Баум посвятил своей любимой жене. Вторую — двум другим, почти столь же важным для него людям. Комикам Монтгомери и Стоуну. Баум был им крайне благодарен, и сверх того надеялся ещё раз использовать дуэт в своих целях — подписать их играть Страшилу и Дровосека в своей следующей театральной постановке. Так что на лесть он не скупился совершенно.

На первой картинке мы видим традиционный городской пейзаж страны Оз. Дома-куполы с окнами в виде глаз и ртов. Этот дизайн — интерпретация Джоном Нилом задумки предыдущего иллюстратора. Уильям Денслоу без подсказки Баума стал рисовать дома с «лицами», и Нил подхватил его инициативу.

Опять же повторюсь, в этой истории нет ни Дороти, ни каких-либо ещё попаданцев из внешнего мира. И это прекрасно.

Фильм-экранизация 1939 года подразумевал, что всё увиденное и пережитое канзасской девочкой являлось сном, последствием черепно-мозговой травмы. Это был интересный и смелый посыл, который как нельзя лучше соответствовал временам Великой Депрессии. Сколько ни мечтай о благодатной стране за радугой, всё равно рано или поздно вернёшься в свою серую реальность, где есть проблемы пострашнее ведьм и летучих обезьян — неурожаи, стихийные бедствия, банкротства и нищета. К этому лучше быть готовым и возвращаться домой по собственной воле.

Но всё это не волнует сиквел Баума. Его страна Оз очень даже реальна. Более того, она продолжает развиваться и жить своей жизнью. Дороти видела лишь верхушку айсберга. Безумие только начинается.

В этот раз история стартует не на востоке, а на севере, в фиолетовой стране Гилликинов. Взгляните на карту страны Оз. От Изумрудного города по дороге из желтого кирпича идите на север, переправьтесь через реку. И вот, достаточно близко к границе, по левую руку вы увидите домик старухи Момби.

Конечно же, старуха эта — злая волшебница. Ну, почти. Добрая ведьма Севера решила стать монополисткой и запретила практику магии в своей стране. Естественно, как и все запреты подобного рода, этот лишь привёл к криминализации сектора экономики. В соответствии с юридическим формализмом Момби не называет себя ведьмой, только волшебницей или колдуньей. По видимому, этого достаточно чтобы сбить закон со следа. В любом случае, Момби — не любительница и не шарлатанка. Она запросто даст сто очков вперёд злым «ведьмам», с которыми Дороти расправилась в прошлой книге.

Момби комфортно чувствует себя вне закона. В начале книги она отправляется с визитом к знакомому колдуну, чтобы обменяться с ним магическими знаниями. Удивительно, но пять книг спустя этот гражданин станет полноценным и достаточно важным персонажем. Пока же его существование лишь подтверждает, что в Озе имеется целая подпольная сеть магических нелегалов.

С колдуном Момби обменивается не заклинаниями, а рецептами, порошками и травами. Это уже не магия, а алхимия. Бабушка делает карьеру Уолтера Уайта, и это не может не вызывать уважения.

Получив же в своё распоряжение новые «игрушки» Момби торопится домой, чтобы их опробовать. Она очевидная злодейка, но магией занимается не ради богатства и славы, а из любви к искусству. Другая её страсть — обман и надувательство. Она обманула даже колдуна, с которым обменивалась, и теперь ей не терпится узнать обманул ли он её.

К сожалению, Момби — антагонистка, а не героиня этой книги. Но героя нам Баум подсовывает весьма перспективного. На сей раз это мальчик по имени Типпетариус. Сокращённо Тип.

Отношения у Типа и Момби вполне классические. Мальчик — сирота. По неведомой причине живёт у гадкой старухи, от которой никогда слова доброго не слышал. Момби — одновременно злая мачеха и страшная лесная ведьма. Провоцирует героя на приключения, становится первым препятствием у него на пути и «вручает» ему волшебные дары, пусть и невольно.

Сам Типпетариус — это типичная Золушка. Он ходит за дровами, работает на кукурузном поле, кормит скотину, доит корову с четырьмя рогами.

Но не надо думать, будто он только и делал что работал. Тип считал такой образ жизни вредным для здоровья. Когда старуха посылала Типа в лес, он лазал на деревья за птичьими яйцами, развлекался преследованием белых кроликов или ловил рыбу в ручье. Потом он быстренько собирал охапку веток и шел домой. Когда его отправляли работать в полях, он оказывался полностью скрыт от посторонних глаз высокими зарослями, и занимал себя разрыванием нор сурков. При желании Тип укладывался на спину между рядами кукурузы и дремал. Таким образом, всегда стараясь не перетруждать себя, он рос крепким и здоровым мальчишкой, как ему и полагалось.

Этот абзац характеризует героя ярче, чем все приключения Дороти вместе взятые. Тип — куда более живой и правдоподобный ребёнок. У него есть негативные черты и недостатки.

Отчасти это объясняется сменой жанра книги. Дороти была практически чистым листом, на который дети могли проецировать самих себя. Тип — персонаж разговорной комедии.

Замечу, даже несмотря на свой яркий характер он всё равно всегда будет самым «нормальным», в какой бы компании ни оказался. Его роль — помогать раскрываться странностям всех остальных.

Надо также иметь в виду, что Баум вырастил четырёх сыновей и ни одной дочери. Он отлично знал что из себя представляет среднестатистический мальчишка, а вот таинственных девочек несколько идеализировал. Разница в подходах особенно наглядно проявит себя в конце этой книги.

Пока же Тип демонстрирует одновременно лучшие и худшие мальчишеские качества: дерзость, упрямство и страсть к «работе», отвлекающей от настоящей работы.

Он боится Момби, и не без причины. Но неприязнь перебивает страх, и Тип решает подшутить над бабушкой: поставить на дороге перед домом чучело, похожее очертаниями на человека, но достаточно страшное и нелепое, чтобы напугать ничего не подозревающего прохожего.

Для начала Тип выбирает из осеннего урожая большую, круглую, ярко-оранжевую тыкву и делает из неё хэллоуинский фонарь — Jack-o’-lantern. Это лишнее напоминание о том, что мы имеем дело с очень американской сказкой. Традиция использовать тыквы на День Всех Святых сформировалась именно там.

Тип вырезает два круглых глаза, нос треугольником, рот полумесяцем — зубастый как пила, растянутый в широкой улыбке. Все в книге этот оскал называют исключительно радостным, добрым и веселым. Но у Джона Нила, видимо, были другие планы. Он решил — пусть улыбка будет пронзительной, жутковатой и нездоровой. Это точно заставит читателей сомневаться в здравости рассудка всех персонажей. Можно предположить, что он не представлял как сделать это лицо по-настоящему добрым. Но мне кажется, Нил отлично знал что делает.

Закончив работать с тыквой Тип мастерит полноценное «человеческое» тело. Ноги и руки из веток. Тело — цилиндр из коры. Все удерживается деревянными шпильками и штифтами. Затем Тип складывает крестовину, закрепляет её на конце цилиндра, проделывает в центре креста отверстие и вставляет туда шею. А на шею крепко сажает тыкву.

Фигура получается очень высокой и невероятно нескладной. Но голова у неё крутится, «суставы»-шарниры тоже.

Становится понятно, что мальчишку уже не интересует розыгрыш. Никто не будет столько трудиться ради такой ерунды. Процесс создания чучела описывается со смаком. Мы видим что Тип получает огромное удовольствие от самого процесса работы. И немудрено. Мастерить что-то — это идеальное времяпрепровождения для ребёнка, не знающего телевизора и интернета.

Тип залезает в большой сундук с бабкиными «сокровищами» и находит там старые шмотки: сиреневые штаны, красную рубашку, розовый в белую крапинку жилет, вязаные носки и старые башмаки.

Наконец, он даёт своему творению имя — Джек Тыквоголовый.

Джек — это, наверное, главная причина почему я решил прочесть книги о стране Оз во взрослом возрасте. Джек — незабываемый образ. Он захватывает воображение после одного взгляда.

В “Кошмаре перед Рождеством” Генри Селика и Тима Бертона тоже есть своей Джек Повелитель Тыкв — даже чисто визуально несколько другой персонаж, но явная вариация на тему. А в “Песочном человеке” Нила Геймана есть Мервин Тыквоголовый.

Мне всегда хотелось узнать о Джеке побольше. Что это за существо? Каким образом оно устроено? Как автор внедрил его в свои книги, почему и зачем?

И я не был разочарован. Вы только посмотрите на него! Посмотрите на эту застенчивую, милую, очаровательную, и вместе с тем совершенно демоническую улыбку. Посмотрите на эти добрые глаза, полные пугающей космической пустоты. Это идеальный портрет. Идеальный аватар для любого сайта — пожалуйста, берите, пользуйтесь. И спасибо Нилу за то что он не стал рисовать “смешно”. Он нарисовал Джека идеально.

Тип всё же предпринимает попытку реализовать свой розыгрыш. Конечно, неудачную. Пытаться напугать Ведьму — всё равно что хвастаться мускулатурой перед Шварценеггером.

Момби становится только злее чем обычно и собирается как следует наказать мальчика. Но сперва она посыпает Джека Порошком Жизни. Так начинается кошмарная история про ужасающую человеческую безответственность и оживление существ, которых оживлять не следовало.

Если вы читали сиквелы Волкова к его «Изумрудному городу», вы сейчас наверняка вспомнили «Урфина Джюса и его деревянных солдат». Но начиная со вторых книг сериалы расходятся в противоположных направлениях. Волков прочёл продолжения Баума в конце 50-х годов и остался крайне недоволен их разболтанностью и непоследовательностью. Это не помешало ему прихватить у Баума множество всевозможных деталей из самых разных книг, но использовал их в совершенно другом контексте. Забавно время от времени внезапно натыкаться на очередное заимствование, но в целом сериалы слишком отличаются друг от друга, и на данном этапе подробные сравнения уже не имею смысла.

Тем не менее вторые книги имеют две важных точки соприкосновения: Порошок Жизни и захват Изумрудного города изобретательными авантюристами.

Итак, Момби оживляет Джека. Просто потому что может. И после успеха своего эксперимента начинает вопить как доктор Франкенштейн «Он живой! Он живой!», приплясывая вокруг странного тыквоголового создания.

В Википедии, на странице Джека, в разделе «Биологический вид» написано: Animated Simulacrum. Это можно перевести банально и просто. Например «оживлённая фигура». А можно сумничать, и перевести буквально — анимированный симулякр.

Можно считать Тыквоголового платоновским симулякром — копией копии. Или бодрияровским симулякром — изображением без оригинала, репрезентацией чего-то, чего на самом деле не существует.

В любом случае, это существо ходит, видит, слышит, говорит и думает.

— Как много ты знаешь о мире.

— Сложно сказать, — ответил Джек, — Хотя мне кажется что я знаю очень много, мне неизвестно что ещё есть на свете, о чем можно узнать. Так что мне понадобится немного времени чтобы разобраться — очень ли я умён или очень глуп.

После этого Старуха вспоминает о своей сюжетной функции Бабы Яги. Все ведьмы знают что именно им положено делать с детьми, оказавшимися в их власти.

Тип следил за ней с растущей тревогой.

— Для чего это? — спросил он.

— Для тебя, — ответила Момби.

Тип ёрзал на стуле и всё смотрел на котёл, который начал закипать. Когда мальчик поглядывал на суровое, морщинистое лицо колдуньи, ему хотелось убраться куда-угодно из этой тёмной, дымной кухни, где даже тени на стенах внушали ужас. Так прошел час, молчание нарушалось лишь кипением жидкости в котле и треском огня. Наконец, Тип спросил: — Мне придётся это выпить.

— Да, — отозвалась Момби.

— И что со мной тогда станет.

— Если всё пойдёт по плану, — ответила Момби, — ты превратишься в мраморную статую.

Тип застонал и вытер пот со лба рукавом. — Я не хочу быть статуей.

— Не имеет значения, я хочу чтобы ты ею стал, — сказала старуха, безжалостно его оглядев.

— Какой тогда от меня будет толк? Кто на тебя будет работать.

— Я заставлю Тыквоголового работать.

— Почему бы не превратить меня в козла или цыпленка? Какая польза от мраморной статуи.

— Еще какая. Я высажу цветочный сад следующей весной и поставлю тебя туда для красоты. Не знаю как я раньше об этом не подумала. Ты годами меня донимал.

— Возможно, зелье не сработает, — пробормотал мальчик тихим, безнадежным голосом.

— О, я думаю, что сработает, — весело ответила Момби, — Я редко допускаю ошибки.

И снова повисла мрачная тишина. И длилась она так долго, что когда Момби сняла котёл с огня, время уже подходило к полуночи.

Интернализировав свежую психологическую травму Тип решает, что он засиделся в стартовой локации и отчётливо слышит зов приключений. Мальчик забирает с собой Джека Тыквоголового, и посреди ночи они сбегают из дома.

Тип и Джек направляются в Изумрудный город. Но в отличие от Дороти у них нет какой-то определённой, конкретной цели. Они должны туда добраться, потому что там будет происходить сюжет. Ни больше, ни меньше.

По дороге Тип вываливает на Джека (и новых читателей) экспозицию об устройстве страны Оз и событиях первой книги. При этом он умалчивает о роли Трусливого Льва, которого в этой книге не будет. Вот таким образом люди и манипулируют историей. Исключают из неё неудобных для своего нового дискурса персонажей и переписывают события под свои нынешние нужды.

Также мы видим первый реткон Баума.

Теперь в Озе каждая страна почти целиком окрашена в соответствующий ей цвет. И речь не только о домах или одежде. На севере фиолетовое всё — трава, деревья, даже земля. У манчкинов всё синее, у квадлингов — красное. А на границе между странами цвета плавно перетекают друг в друга. По дороге к Изумрудному городу фиолетовый бледнеет, становится лавандовым и постепенно начинает зеленеть.

Это самый невинный реткон во второй книге. Дальше — больше. И последующие книги продолжат данную традицию. Представляю как это раздражало дотошного Волкова.

Через какое-то время Тип вспоминает, что давно не играл в Бога. Он украл у своей мачехи волшебный порошок, и ему не терпится вдохнуть жизнь в нового гомункула.

На самом деле, причина сделать ещё одного деревянного голема идеально соответствует непрактичной детской логике главного героя. У него есть проблема — слабые суставы Джека, не позволяющие бедному симулякру нормально ходить. Каково же решение? Укрепить и модернизировать его конструкцию? Конечно нет. Надо создать ещё одно разумное существо, как живое кресло-каталку для предыдущего. Это не решение проблемы, а её многократное усложнение, но зато так интереснее.

Тут путникам подворачиваются под руку деревянные козлы для пилки дров. По-английски они называются saw-horse. Причем эта конкретная деревянная “лошадь” удивительно похожа на настоящую. С одной стороны из неё торчит ветка, напоминающая хвост. На другой стороне два сучка похожи на глаза, а конец бревна слегка расщеплен, как открытый рот. Даже мастерить ничего не надо. Тип посыпает козлы порошком, произносит сатанинское заклятие — и готово!

Осознав факт своего бытия Деревянный Конь поразился ещё больше чем Тип. Он принялся вращать своими сучковатыми глазами из стороны в сторону, впервые разглядывая удивительный мир, в котором отныне существовал осмысленно. Затем он захотел рассмотреть самого себя, но у него не было шеи, и он не мог повернуть голову. Пытаясь увидеть своё собственное тело он крутился на одном месте, но всё без толку. Его негнущиеся, неуклюжие ноги не имели суставов.

Сначала Конь не понимает команд и не может ни с кем взаимодействовать, потому что на свет он рождён глухим. Типу приходится сделать ему уши и приделать их к голове.

Пока Джек держал коню голову, мальчик проделал в ней две дырки свои ножом и вставил в них уши.

— Они ему очень идут, — восхитился Джек.

Эти слова, произнесённые Коню прямо в ухо, были первыми звуками, которые он услышал в жизни. Ошарашенный зверь рванулся вперёд, раскидав Типа и Джека в разные стороны. Он всё бежал и бежал дальше, похоже напуганный звуками собственных шагов.

Затем выясняется, что Джек не сможет ездить на коне, если ему не за что будет держаться. И Тип находит выход из положения.

Из сотен иллюстраций к Оз-книгам эта мне нравится больше всего:

— Стойте! Стойте! — закричал Конь, — вы меня ужасно коробите.

— Тебе больно? — спросил мальчик.

— Не больно, нет, — ответил зверь, — но мне становится сильно не по себе, когда меня так коробят.

Вы открываете страницу и видите как мальчик вколачивает в загривок испуганной деревянной лошади острый кол. Конь, как терминатор, чувствует потерю. Его далеко не совершенному телу причиняют ещё больше вреда, чтобы приспособить для эксплуатации. Пока Тип работает, Джек глядит на зрителя, как будто одновременно стыдливо извиняется и маниакально радуется тому, какое демоническое действо мы лицезреем. Пустые глаза улыбающейся тыквы смотрят вам прямо в душу.

Это экзистенциальный кошмар высшей пробы.

И давайте подумаем о том, какие жизни Тип подарил Джеку и Коню.

Не будем останавливаться на очевидных вещах, озвученных ещё капитаном Барбоссой в «Пиратах Карибского моря»: «Я не чувствую ничего — ни ветра, ни брызг морской воды в лицо, ни солнца, ни тепла женского тела». Посмотрим на более специфические проблемы.

Именно в этой сцене жизнерадостный Джек впервые осознает хрупкость своей головы и проникается истинным страхом смерти, который потом уже не отпускает его ни на минуту, даже в самые безмятежные моменты. Джек боится, что его голова треснет или разобьется. Что кто-нибудь приготовит из неё пирог или съест сырой. Наконец, в самом скором времени она начнёт портиться и сгниёт! Сколько дней, часов, минут ему осталось жить.

Кроме того, он дальтоник и инвалид. Хромает на обе ноги, которые то и дело выворачиваются назад. И при всём этом он не может перестать улыбаться, потому что широченная улыбка намертво врезана в его голову.

Коню не приходится опасаться скорой смерти, но во многом его положение ещё хуже. Во-первых, он крайне ограничен в своих физических возможностях. У него действительно только одна функция — транспортная. Он умеет быстро бегать, как иноходец. Во-вторых, его социальный статус крайне сомнителен. Если Джека все персонажи книги будут воспринимать, как вариацию на тему человека, то коня — как вариацию на тему животного. А животному не полагается никаких гражданских прав, даже самых базовых.

Когда Тип спасает Джека от Момби, он думает про себя: «Джек принадлежит мне, ведь это я его смастерил«. Принадлежит? Значит, дело идёт о рабстве.

В личном разговоре Тип и Джек так определяют свои отношения:

— Похоже, я не так устроен как ты.

— Я знаю, — ответил Тип, — потому что я тебя сделал.

— Ох, неужели? Что же, в таком случае ты мой создатель, мой родитель, мой отец.

— Или твой изобретатель, — рассмеялся мальчик, — Да, сын мой. Думаю, можно сказать что отец.

— В таком случае, мне положено выказывать тебе послушание, — сказал Джек, — а тебе положено оказывать мне поддержку.

Не рабство, но традиционные семейные ценности. Беспрекословное подчинение главе семьи. Но вот Коню даже такой договор никто не предлагает. «Я подарил тебе жизнь. С тебя не убудет, если ты будешь меня слушать и делать что я тебе говорю«, — объясняет ему Тип.

За всю книгу мальчик так до конца и не разберется кем себя считает в отношении к своим рукотворным спутниками — отцом, товарищем или владельцем. Всего понемногу. Однако, он твердо уверен, что имеет право отдавать им приказы. А симулякры слишком молоды, наивны и слишком благодарны, чтобы оспаривать эту ситуацию.

Вот что бывает когда Баум начинает пытаться объяснять происхождение своих странных персонажей, а не говорит: «Короче, на ограде висело пугало и оно ожило!»

Путешествие Типа и компании в Изумрудный город совершенно не похоже на путешествие Дороти. Девочка пробиралась через классическую сказочную страну, где в густом лесу просто не может не быть монстров, а день считается прожитым зря, если на твою жизнь не было совершено ни одного покушения.

По контрасту, на пути Типа встаёт только одна преграда — речка. Совсем не такая как в первой книге. Мелкая и тихая. И даже с работающим паромом. Вот какой диалог случается у Типа с перевозчиком.

— Вы нас не перевезёте на тот берег.

— Перевезу, если у вас есть деньги, — ответил паромщик с суровым и недружелюбным выражением на лице.

— Но у меня нет денег. — сказал Тип.

— Совсем нет? — спросил мужчина.

— Совсем нет.

— Тогда я не стану надрываться и тащить вас на другую сторону, — подвел итог паромщик.

— Какой славный человек! — воскликнул Тыквоголовый с улыбкой.

— Мне обязательно надо попасть в Изумрудный город, — сказал Тип лодочнику, — как мне пересечь реку, если не на вашей лодке?

Паромщик засмеялся, и это был нехороший смех.

Казалось бы, обычный разговор. Паромщик — не самый приятный малый, но его можно понять. Не работать же задаром. Да и бизнес явно не процветает. Очереди на паром не выстраиваются. Попробуй тут оставаться позитивным!

Но в том-то и дело, что его поведение напоминает нам о нашем мире, где все мы пытаемся заработать и время от времени хамим друг другу. В первой книге мигуны и жевуны вели себя как типичная диснеевская сказочная массовка. Всегда либо угнетённые злодеями, либо безоговорочно и необъяснимо счастливые.

Здесь первый же встречный оказывается циничным грубияном. И мы невольно проецируем его поведение на всё общество, которое он представляет. Теперь Оз — это страна мелочного меркантилизма, эгоистичных желаний и бытовых конфликтов. Иначе говоря, Оз — такая же страна, как и любая другая.

Этот Оз готовился для театральной сцены, не как далёкая утопия, не как волшебное царство или страна смертельно опасных приключений, но как кривое зеркало повседневной действительности. Поэтому вместо калидасов герои встречают обычных козлов.

Что касается речки, Тип и его деревянные друзья её просто переплывают за пару минут.

После этого Баум ненадолго разлучает Типа и его «сыновей», потому что ему нужно через них познакомить нас с разными группами новых персонажей. Разделяет главных героев не какое-то несчастье, а комичное недопонимание. Тип велит Коню бежать так быстро как тот может, чтобы побыстрее добраться до города. К удивлению мальчика выясняется что искусственный конструкт может бегать со скоростью гоночного болида, а если ему не дать команды «Стоп» он убежит на другой конец земли. Таким образом Тип остаётся один на дороге, а Джек верхом на коне вскоре оказывается на въезде в Изумрудный город.

И тут «Страна Оз», наконец, раскрывается во всей красе. Хотя вторая книга не так богата на события как первая, она на пару десятков страниц длиннее её. За счёт чего.

За счёт многочисленных диалогов — бесконечной болтовни всех со всеми. В “Волшебнике страны Оз” персонажи открывали рты только чтобы сказать что-то важное, обозначить свои намерения, продвинуть сюжет вперёд. Теперь они разговаривают всё время, без остановки. И каждый диалог старается быть остроумным.

Так Джек проходит таможенную проверку на въезде в город:

— Могу я поинтересоваться кто вы такой и с какой оказией пожаловали.

— Меня зовут Джек Тыквоголовый, — улыбнулся гость, — А по поводу оказии: я не имею ни малейшего понятия о чём идёт речь.

— Вы что из себя представляете? Вы человек или тыква? — спросил привратник вежливо.

— Если позволите, и то, и другое, — ответил Джек.

— На вид вы вполне безобидны. Люди, задумавшие недоброе, так очаровательно не улыбаются.

— Тут дело в том, что я не могу не улыбаться.

Комичность Джека заключается в его простодушии, невежестве и непонимании простейших социальных норм. Комичность Коня сводится к его желчному остроумию и почти мизантропической вредности. Это такой прообраз сардонического Иа-Иа. Непонятно почему деревянная голова работает лучше тыквенной мякоти, но факт есть факт.

Конь как следует наступает на ногу привратнику за то что тот не распознал в нём живое существо, а потом пинком отправляет в полёт собачку, вздумавшую его облаять. В конце концов, Коня отправляют-таки на конюшню, чем ещё больше уязвляют его Эго и способствуют дальнейшей деградации его характера.

Джека же приводят в королевские покои его величества Страшилы.

На голове его покоилась тяжелая золотая корона, облепленная блестящими каменьями. Своим весом она давила ему на лоб, заставляя брови хмуриться и придавая нарисованному лицу задумчивое выражение. Собственно, одна только корона и обеспечивала королевское достоинство. Во всём остальном король был обычным пугалом — хлипким, неловким и совершенно несолидным.

Мы становимся свидетелями исторического события — встречи двух живых пугал. Очень похожих, но совершенно разных. Интересно что в следующей книге мы встретим персонажа, во многом напоминающего на Жестяного Дровосека. А в седьмой книге Баум введёт в сюжет третье живое пугало.

Первый диалог мозгов из опилок и мозгов из семечек напоминает разговор из сумасшедшего дома:

— Прошу прощения, ваше величество, — сказал Тыквоголовый, — но я вас не понимаю.

— Чего ты не понимаешь? — спросил Страшила.

— Я не понимаю вашего языка. Видите ли, я приехал из страны гилликинов, так что я иностранец.

— Ах да, конечно, — воскликнул Старшила, — Я сам родом из страны манчкинов, а там говорят на языке Изумрудного города. Но ты, как я понимаю, говоришь на языке тыквоголовых.

— Так точно, ваше величество, — поклонился Джек, — мы не сможем друг друга понять.

— Печальная ситуация, — задумался Страшила, — Нам нужен переводчик.

— Что это такое? — спросил Дже.

— Человек, который понимает мой язык и твой. Я что-то скажу — переводчик объяснит тебе что я имею в виду. Ты скажешь что-то — он объяснит мне.

— Это очень умно, — сказал Джек, довольный что эту трудность можно решить таким простым способом.

«Переводчицей» выступает служанка Джеллия Джамб. Та самая девушка, которая в первой книге прислуживала Дороти, когда та гостила во дворце. По случаю участия Джеллии в этой комедии ошибок она даже получила от Баума имя! Напомню, в первой книге он очень неохотнораздавал персонажам имена.

— Для начала спроси что привело его в Изумрудный город, — попросил Страшила.

Но девушка вместо этого сказала Джеку: — Вы совершенно удивительное существо. Кто вас создал.

— Мальчик по имени Тип, — ответил Джек.

— Что он говорит? — поинтересовался Страшила.

— Он говорит, Ваше Величество, что у вас мозги поплыли, — ответила девушка с наигранной скромностью.

Страшила смущенно поёрзал на троне и потрогал голову левой рукой.

— Какая замечательная способность — понимать два языка, — сказал он с растерянным смешком, — Спроси его, милочка, не возражает ли он, если мы бросим его в тюрьму за оскорбление правителя Изумрудного города.

— Я вас не оскорблял! — возмутился Джек.

— Та-та! — предостерёг Страшила, — погоди пока Джеллия переведёт мои слова. Какой нам толк от переводчицы, если ты будешь так торопиться.

— Хорошо, я подожду, — ворчливо ответил Джек, хотя его лицо было так же жизнерадостно как всегда, — Переводите, девушка.

— Его Величество спрашивает не голодны ли вы, — сказала Джеллия.

— О, вовсе нет, — более приветливо отозвался Джек, — потому что я вообще не ем.

— Как и я, — заметил Страшила, — Джеллия, дорогая моя, что он сказал.

— Он спрашивает: знаете ли вы, что один из ваших нарисованных глаз вышел больше чем другой? — сказала озорная девчонка.

— Не верьте ей, Ваше Величество, — вскричал Джек.

— Не собираюсь, — спокойно ответил Страшила. Он строго воззрился на девушку и спросил, — Ты вполне уверена, что понимаешь оба языка.

— Более чем уверена, Ваше Величество, — сказала Джеллия Джамб, отчаянно стараясь сдержать смех перед лицом монарха.

— А почему я понимаю что он говорит? — расспрашивал Страшила.

— Потому что манчкины и гилликины говорят на одном языке! — засмеялась девушка, — Разве Ваше Величество не знает, что в стране Оз только один язык?

— В самом деле? — вскричал Страшила с облегчением, — значит я с легкостью мог быть собственным переводчиком.

— Это моя вина, Ваше Величество, — сказал Джек с глупым видом, — Я подумал, что раз мы с вами из разных стран, мы наверняка говорим на разных языках.

— Пусть это послужит тебе уроком: никогда больше не думай, — строго отчитал его Страшила, — Если не можешь надумать ничего умного, лучше оставайся дураком. Кем ты, несомненно, и являешься.

— Являюсь! Ещё каким! — согласился Джек.

Страшила в этой книге глупеет и умнеет в зависимости от ситуации и запросов автора. В нём будто пытаются ужиться два совершенно разных персонажа. Находчивый, отзывчивый и самоотверженный герой первой книги борется со Срашилой Фрэда Стоуна, который постоянно отпускат резкие, грубые и даже жестокие замечания на потеху публике.

Диалоги «Страны Оз» наполнены остротами. А юмор почти никогда не бывает бесконфликтным. Проще всего шутить за чей-то счёт, направлять шутки на кого-то как оружие. Поэтому всё здешние персонажи друг друга постоянно подначивают, подзуживают и попрекают.

Доходит даже до «насилия». Например, когда Джек утверждает что не понимает слов Страшилы и просит знаками велеть ему присесть, правитель Изумрудного города с силой пихает его в кресло, чуть не переломав руки и ноги, а потом вежливо спрашивает: «Я доходчиво объяснил?.

Иногда слова героев прямо-таки сочатся пассивной агрессией, как у персонажей британских ситкомов. Иногда даже доходит до прямых перепалок и угроз.

— Сдается мне, что твой создатель пожертвовал хорошими пирогами чтобы сделать посредственного человека, — сказал Страшила.

— Уверяю вас, ваше величество, я не просил чтобы меня создавали, — ответил Дже.

— Ах, как и я, — довольно отозвался Страшила, — И раз мы двое так отличаемся от обычных людей, давайте будем друзьями!

— Я всем сердцем за это предложение! — воскликнул Джек.

— Что! У тебя есть сердце? — удивился Страшила.

— Нет, я просто вообразил… это просто фигура речи, так сказать.

— Ну, фигура-то у тебя в основном деревянная, так что я бы очень попросил тебя обуздать своё воображение. Безмозглым созданиям вроде тебя им пользоваться не пристало, — предостерёг его Страшила.

-Безусловно! — сказал Джек, не поняв ни слова.

Пока Джек и Страшила завязывают свою сомнительную дружбу, Тип по дороге в Изумрудный город встречает главную злодейку всей книги — генерала Джинджур.

На мой взгляд, это лучшая антагонистка всей серии. К сожалению, все лавры вечно достаются Королю Номов, который дебютирует в следующей книге. Но если его считать местным аналогом Эрнста Ставро Блофельда, тогда Джиндур — это Аурик Голдфингер.

Она не только крайне эксцентрична и эгоцентрична, что всегда идёт злодеям на пользу. Генеральша активна и изобретательна. Точно знает чего хочет и как будет этого добиваться. На фоне достаточно бесцельных и аморфных героев книги она кажется динамо-машиной в человеческом облике.

Баум представляет нам её без лишних фанфар. Тип бредёт по дороге, всеми покинутый и голодный. А она просто сидит на обочине и сосредоточенно завтракает.

На ней был костюм, который мальчику показался абсолютно потрясающим: шелковый изумрудно-зеленый жилет, юбка четырех цветов — синий спереди, желтый слева, красный сзади, фиолетовый справа. Жилет был застегнут на четыре пуговицы — сверху вниз: синяя, желтая, красная и фиолетовая. Платье сияло прямо-таки варварской роскошью.

Тип был настолько поглощён созерцанием наряда, что только через какое-то время оторвал от него взгляд и рассмотрел красивое лицо его владелицы. Да, лицо было весьма симпатично, но его омрачало недовольство, а заодно и этакая ершистая дерзость.

Рядом стояла корзинка для еды. В одной руке девушка держала миниатюрный сэндвич, в другой — яйцо вкрутую. Она ела с нескрываемым аппетитом, который Тип всецело разделял.

Вот! — сказала она, — мне пора идти. Понесёшь мою корзину. Можешь доедать что осталось, если голоден.

Вот это я понимаю! Вот это генерал. Твердость, уверенность, харизма. Она впервые в жизни видит этого мальчика, но не сомневается ни секунды, что он будет выполнять её приказы.

Она широко и стремительно шагала впереди него, и в её манерах было столько важности и решительности, что Тип заподозрил в ней некую выдающуюся личность…

— Я генерал Джинджур.

— Ого! — удивился мальчик, — Генерал чего.

— Я командую Армией Восстания в этой войне.

— Ого! — воскликнул он опять, — Я и не знал, что идёт война.

— Тебе не положено этого знать, потому что мы держим её в тайне. А учитывая что наша армия полностью состоит из девушек, совершенно поразительно что наш заговор до сих пор не раскрыли, — добавила она с некоторой гордостью.

— Да уж, ваша правда, — согласился Тип.

Действуя по всей видимости в одиночку, без какой-либо практической или материальной поддержки, Джинджур умудрилась рекрутировать четыре сотни девушек из всех провинций страны Оз. Она убедила их в своей правоте, обучила, организовала. А теперь по её команде они собрались вместе, готовые действовать. Все они по-военному наряжены. По расположению пуговиц и цветов на юбках легко понять откуда кто родом и к какому отряду принадлежит. Есть у девушек и оружие — вязальные спицы, которые они вкладывают в волосы, как в ножны. Солдаты настроены решительно и готовы затыкать спицами любого, кто встанет у них на пути.

— Могу я узнать почему вы хотите свергнуть Его Величество Страшилу.

— Для начала, потому что мужчины слишком долго правили Изумрудным городом, — сказала девушка, — К тому же, город полон драгоценных камней, которые гораздо лучше смотрелись бы на кольцах, браслетах и ожерельях. В королевской казне достаточно денег, чтобы каждому бойцу моей армии купить по десятку новых платьев. Мы собираемся захватить город и править им в своё удовольствие.

Джинджур говорила с таким пылом и решительностью, что в её искренности не приходилось сомневаться.

Генеральша вскользь упоминает о своих претензиях к сильному полу. Но прежде чем мы успеваем заподозрить в ней феминистку, она тут же раскрывает свои истинные намерения. Как Ганс Грубер в «Крепком орешке» она только притворяется, что ею руководят некие идеологические мотивы. Просветительская революция — это лишь прикрытие. Фасад, за которым спрятаны истинные меркантильные интересы.

Ничуть не беспокоится Джинджур и о потенциальных рисках боевых действий. Реалии войны она себе представляет слабо, а недостаток знаний компенсирует поразительной самоуверенностью красивой женщины, которой никто ещё никогда ни в чем не отказывал.

— Это будет приятная война, — весело отозвалась девушка.

— Но ведь многие из вас погибнут! — восхищенно сказал мальчик.

— О нет, — ответила Джинджур, — Какой мужчина посмеет встать на пути у женщины и тем более поднять на неё руку? А все мои солдаты красавицы как на подбор.

Чуть позже Джинджур предельно чётко формулирует свою политическую программу, произнося напутственную речь перед войсками:

Генерал Джинджур взгромоздилась на пень и обратилась к армии.

— Девушки, товарищи, друзья, — начала она, — мы начинаем наше Восстание против мужчин страны Оз! Мы выдвигаемся в поход, чтобы завоевать Изумрудный город, свергнуть Короля-Пугало, завладеть мириадами драгоценных камней, опустошить королевскую казну и подчинить наших угнетателей нашей власти!

— Ура! — закричали те, кто её услышал. Тип заметил, что большая часть солдат были слишком увлечены болтовней чтобы слушать своего генерала.

Всю эту сюжетную линию многие комментаторы называют пародией на движение суфражисток, которое вело чрезвычайно активную деятельность в США на рубеже веков. Суфражисткам и их союзникам пришлось сражаться за элементарные гражданские права в течение десятилетий. И на момент выхода этой книги их борьба была далеко не закончена. Первый американский штат разрешил женщинам голосовать в 1910 году, а поправка в конституцию, закреплявшая за ними право голоса на национальном уровне, была утверждена только десять лет спустя.

Разумеется, современные критики без восторга относятся к тому как «Страна Оз» изображает организованную группу женщин. Эти ветреные, безалаберные, эгоистичные девицы готовы пустить жизнь целой нации под откос ради удовлетворения своих корыстных желаний и пустяковых капризов. Они хотят править страной, но не управлять ею. Они хотят свергнуть «власть мужчин», но не предлагают ничего толкового взамен. Кроме того, их бунт подразумевает, что в стране Оз процветает социальная, политическая, экономическая дискриминация женщин. И этот статус-кво не воспринимается автором, как нечто негативное.

Однако, не всё так просто. Другие читатели справедливо указывают на поверхностность такой трактовки произведения. Матерью жены Фрэнка Баума была знаменитая американская суфражистка Матильда Джослин Гейдж. В своё время она уговаривала дочь не бросать университет и не выходить замуж за “непрактичного фантазера”. Дочь, конечно, её не послушалась и о браке с фантазёром не пожалела. А отношения Баума и его тёщи со временем улучшились. Он явно относился к ней с большим уважением и перенял многие её прогрессивные взгляды.

Ближе к финалу книга уже не будет восприниматься как насмешливая пародия на неугомонных женщин, которым не сидится дома. Да и в этой самой главе высмеиваются не одни только женщины. Высмеиваются абсолютно все. Ведь генералу Джинджур с легкостью удаётся захватить Изумрудный город, не против при этом ни одной капли крови, как и было обещано.

— Немедленно сдавайтесь! — сказала Джинджур, встав прямо перед ним и нахмурившись настолько грозно, насколько позволяло её хорошенькое личико.

— Сдаваться! — отозвался поражённых солдат, — Да это ведь невозможно! Это незаконно! Никогда в жизни не слышал о таком!

— Какая нелепая идея! Идите по домам к своим матерям, доите коров и пеките хлеб. Разве вы не знаете, что завоёвывать города опасно.

— Мы не боимся! — ответила генеральша.

И выглядела она так решительно, что стражу ворот стало не по себе

Выясняется, что армия Изумрудного города состоит из одного единственного немолодого господина, который во избежание несчастных случаев не заряжает своё ружье. Впрочем, зарядить он его всё равно бы не смог, потому что давно забыл куда положил порох.

Страшила, в свою очередь, оказывается поразительно некомпетентным правителем. Его могучий гуманитарный интеллект не имеет никакого практического приложения, правитель предпочитает жить не в реальности, а в башне из слоновой кости.

— Кстати говоря, кто там меня завоевал.

— Полчища девушек, собравшихся со всех четырёх концов страны Оз, — ответил Солдат, бледный от страха.

— И что делала моя действующая армия, пока они этим занимались? — поинтересовался Страшила, сурово глядя на Солдата.

— Ваша действующая армия бежала, — ответил тот честно, — потому что оружию захватчиков противостоять невозможно.

После бесславного падения его режима Страшила делает то, что и любой другой автократ в его положении — позорно бежит в соседнюю страну, где ему не будет грозить экстрадиция.

При этом с собой он прихватывает Типа, Джека и Коня, которые по чистой случайности оказались в королевских покоях в момент штурма города и автоматически были причислены к королевской свите.

Этот сюжетный ход явно заимствован из театральной экстраваганцы, где Дороти и компания тоже случайно становятся врагами государства после возвращения на престол короля Пастории, потому что узурпатор Волшебник успел выказать им свою благосклонность.

Тип и его спутники оказываются втянуты в конфликт, к которому не имеют никакого отношения, ни за кого в нём особенно не болеют и ничего ни от кого не хотят.

Казалось бы, такая пассивность главных героев должна крайне негативно сказаться на сюжете. Но этого не происходит, потому что после побега из Изумрудного города сюжет по сути ставится на паузу. И возобновится он только за несколько глав до конца книги.

Всё это время постоянно пополняющаяся группа протагонистов будет бродить по стране, из точки А в точку Б, из точки Б в точку В. Они переживут множество происшествий, но ничего при этом не приобретут и ничего не потеряют.

Осмелюсь заметить, «нормальные» книги так не строятся. Содержание произведения не может быть филлером, который кое как соединяет завязку и развязку. Протагонисты же не могут быть аутсайдерами в своём собственном сюжете. Однако, такая структура позволила бы внедрить в повествование любое количество музыкальных, комических и других сценических номеров без ущерба для сюжета. Нельзя навредить тому, чего нет. Думаю, такой логике следовал Баум.

Герои сбегают из города верхом на Коне. Конечно, он снова забывает вовремя остановиться и с разбега ныряет в реку. Страшилу приходится сушить и заново набивать. У Джека слетает голова с плеч, и Тип вылавливает её из воды.

После этого Тыквоголовый уже не может перестать думать о своей скорой кончине, что вполне естественно. Каждый ребёнок рано или поздно осознает собственную смертность и весь ужас ситуации, в которой он оказался.

Страшила даже не думает его успокаивать и только подливает масла в огонь.

— Мне надо быть осторожным, само моё существование под угрозой.

— Мне надо быть таким же острожным, — сказал Джек.

— Не настолько, — ответил Страшила, — потому что если я погибну, это будет конец. Если что-то случится с тобой, твои семена можно будет пустить на посев.

— Интересно, трескаются ли тыквы от жары, — встревожился Джек.

— Вовсе нет, вовсе нет! — радостно ответил Страшила, — Мой мальчик, всё чего тебе нужно бояться — это старости. Когда твоя золотая юность начнёт увядать, нам придётся расстаться и пойти своими путями. Но тебе не стоит сейчас думать об этом. Мы сами заметим симптомы и уведомим тебя.

Конь же, в свою очередь, относится к Джеку со всё большей и большей неприязнью. Что тоже неудивительно, ведь эти двое — «братья». У них один создатель, один отец. И Конь не может не замечать, что его умственно-неполноценному старшему брату уделяют куда больше внимания, чем ему.

— И ещё я ужасно голоден.

— Вот новая напасть, — мрачно проговорил Джек, — Надеюсь, тыквы не в твоём вкусе.

— Только если их потушить или запечь в пироги, — засмеялся мальчик, — Так что тебе нечего бояться, дружище Джек.

— Какой же трус этот Тыквоголовый, — презрительно сказал Конь.

— Ты бы сам всего боялся, если бы знал, что неизбежно сгниёшь! — сердито ответил Джек.

Окончательно их отношения портятся когда конь случайно ломает одну из своих ног, и ему временно приделывают ногу Джека.

Конь был совсем не рад проведённой над ним операции. Он беспрестанно ворчал что его, как он выразился, “пустили под нож” и объявил что его новая нога — это позор для любого уважающего себя деревянного коня.

— Прошу тебя выбирать выражения, — резко одернул его Джек, — Пожалуйста, не забывай, что ты эксплуатируешь мою ногу.

— Об этом невозможно забыть, — парировал Конь, — Она так же сомнительна, как и вся твоя конструкция.

— Сомнительный! Это я-то — сомнительный! — разгневался Джек, — Как ты смеешь меня так называть.

— Ты нелепый, как марионетка на верёвочках, — глумился конь, норовисто вращая глазами, — Даже голова у тебя не держится на месте, ты не знаешь вперёд смотришь или назад!

Опальный Страшила ведёт свою свиту на запад, в желтую страну винки, где правит Жестяной Дровосек. В пьесе у Дровосека появилось имя — Никколо Чоппер. Фамилия говорящая. Chop значит «колоть, рубить». Имя, скорее всего, выбрали просто потому, что оно рифмуется с «пикколо», а персонажа научили пользоваться флейтой-пикколо, потому что Дэвид Монтгомери умел на ней играть. Баум перенёс это имя в книги, и теперь Дровосека друзья называют Ник.

А вот подданные зовут его императором.

— Я думал, что Император — это титул правителя империи, — сказал Тип, — а страна винки — это лишь королевство.

— Не упоминай об этом при Жестяном Дровосеке! — воскликнул Страшила, — Ты ужасно ранишь его чувства. Он гордый человек, и имеет на это право. И ему нравится именоваться императором, а не королём.

Как потом уточнит сам Дровосек.

Я нарек себя Императором, потому что я Абсолютный Монарх, и никто не может вмешиваться в мои личные дела и политику.

Если из Страшилы Баум сделал правителя интеллигентно непрактичного, витающего в облаках, то Дровосек под влиянием своего театрального образа превратился в настоящего диктатора. Ничего плохого он с подданными не делает, разумеется. Но из своего положения извлекает максимум выгоды.

Первым делом Ник отгрохал себе умопомрачительный дворец. Это символ не только абсурдной, бессмысленной роскоши, но и ошеломительной, клинической самовлюбленности. Приёмные покои богато задрапированы серебряной парчой с декоративными серебряными топорикам. В центре зала на столе стоит огромная серебряная маслёнка, на которой выгравированы и золотом выложены сцены из легендарного похода Дороти. Каждому герою первой книги также посвящен отдельный портрет. А картина, изображающая момент получения Дровосеком сердца, занимает целую стену. По композиции она, наверное, похожа на Благовещение или Крещение Господне.

Перед нами полноценный культ личности, который подданные императора поддерживают с большим энтузиазмом.

— По этим дням Его Величество полируют, и в данный момент его августейшая особа густо покрыта полировочной мазью.

— О, понимаю! — воскликнул успокоившийся Страшила, — Мой друг всегда был немного щёголем, а теперь, как я полагаю, он гордится своей внешностью больше чем когда либо.

— Так точно, — ответил мужчина, вежливо поклонившись, — Его Императорское Величество недавно изволили покрыть себя никелем.

— Батюшки! — вскричал Страшила, — Если блеск его ума не уступает блеску его тела, он нас просто ослепит!

Ник Чоппер — не нарцисс или какой-нибудь мегаломаньяк. Он просто эгоцентрик.

За любое дело Ник теперь берётся с этакой солдатской лихостью и безграничной самоуверенностью. «По правде говоря, я редко терплю неудачи в своих начинаниях«, — говорит Дровосек с совершенно серьезным выражением лица.

В его тряпочном сердце как и раньше достаточно симпатии для окружающих. Он любит всех и всё. Любит саму жизнь. Но больше всего Дровосек Дэвида Монтгомери любит самого себя. Поэтому он постоянно себя чистит и полирует, а в последней трети книги с удовольствием повесит себе на грудь женское бриллиантовое ожерелье.

Надо отдать Дровосеку должное: только он относится к Джеку с определённым состраданием.

— Надеюсь, здоровье тебя не беспокоит? — продолжил император.

— В данный момент нет, — вздохнул Тыквоголовый, — но я живу в постоянном страхе неизбежного гниения.

— Вздор! — воскликнул Дровосек, но тон у него был добрый и сочувствующий, — Не стоит солнечный день омрачать мыслями о будущих ливнях. К тому же, ты можешь законсервировать свою голову до того как она испортится и хранить её сколь-угодно долго.

А к Коню обращается с подобающим тому уважением.

— Живые Козлы — это несомненное новшество, представляющее собой интересный объект для наблюдений. Это существо наделено разумом.

— Я не могу похвастаться большим жизненным опытом, — ответил Конь, — но, судя по всему, я учусь очень быстро, и зачастую меня посещает мысль, что умом я превосхожу всех окружающих.

— Возможно, так и есть, — ответил Император, — потому что мудрость далеко не всегда рождается из опыта.

После того как Жестяной Дровосек узнает о неприятностях Страшилы, он решает совершить военное вторжение в соседнюю страну под видом гуманитарной интервенции.

Ситуация в Озе дестабилизируется всё больше и больше с каждым днём. И Ник Чоппер явно придерживается той же внешнеполитической программы, что и Теодор Рузвельт: Говори мягко, но держи в руках большую дубинку.

Дровосек не считает нужным собирать армию. Его топора должно хватить для решения любых проблем. И у нас с вами нет причин в этом сомневаться. Мы помним груду обезглавленных волков из первой книги. Не зря Страшила замечает: «Дружище, твоему доброму сердцу и острому топору любые преграды ни по чем.»

Герои снова отправляются в поход, но на пути им с каждым шагом попадается всё больше магических препятствий. Дело в том, что генерал Джинджур заключила политический союз со старухой Момби! Два злодея объединяют свои силы, прямо как в классических фильмах про Бэтмена. Неважно что у них нет ничего общего. Чем больше злодейства — тем лучше.

Момби, став придворной чародейкой, тут же начинает плести заклинания, сбивающие Типа и компанию с пути. И очень скоро мы узнаём, что у боевой стратегии Дровосека есть один изъян — он не может поднять руку на женщин. Даже если нацепить женское лицо на подсолнух, он тут же опускает руки.

Подсолнухи внезапно остановили интенсивное вращение, и странники увидели, что с каждого цветка на них глядит девичье личико. Эти миловидные создания поглядели на ошеломлённых путников с насмешливыми улыбками и при виде их недоумения залились радостным смехом.

Но не будем отвлекаться на мелочи. Потому что сейчас мы увидим нечто особенное. Это один из ключевых моментов всего произведения, а также истории болезни её автора.

По дороге в Изумрудный город герои встречают нового персонажа. В этой книге Баум уже представил несколько новых причудливых тварей и потратил много времени, тщательно объясняя историю их происхождения. Но теперь он снова возвращается к своему традиционному подходу — бросать в сюжет что Бог на душу положит без каких-либо попыток это рационализировать.

Итак, вы готовы?

Что за существо такое движется в нашу сторону? — спросил Дровосек изумленно.

Все проследили его взгляд и обнаружили что к ним приближается самое экстраординарное создание, какое им доводилось встречать.

Задумайтесь на секунду: живое пугало, человек из жести, гниющая тыква и деревянная лошадь удивлены тем, что они видят.

— Доброе утро, джентльмены. Желаю здравствовать всему вашему собранию. Позвольте вручить вам мою визитную карточку.

Представившись таким учтивым образом, он протянул Страшиле карту. Тот повертел её в руках какое-то время, пожал плечами и передал Типу. Мальчик прочёл вслух: Господин Жук-Кувыркун, С. У. и В. О.

— Можно узнать что означают буквы С. У..

— Сильно Увеличенный — гордо сказал Жук-Кувыркун.

— Ах, понятно, — ответил Страшила, скептически осматривая незнакомца, — И вы в самом деле были сильно увеличены.

— Сэр, — сказал Жук-Кувыркун, вы представляетесь мне весьма разумным и рассудительным джентльменом. Не кажется ли вам, что своим размерами я в несколько тысяч раз превосхожу жуков-кувыркунов, которых вам доводилось встречать раньше? Один этот факт не оставляет никаких сомнений в силе моего увеличения, посему у вас нет никаких причин в этом сомневаться.

— Прошу прощения, — откликнулся Страшила, — Мои мозги всё ещё пребывают в некотором беспорядке после стирки. Не сочтёте ли вы за грубость, если я спрошу о расшифровке букв В. О.?

— Эти буквы напоминают о моей ученой степени, — ответил Жук со снисходительной улыбкой, — Если точнее, инициалы означают что я Высоко Образован.

Насекомое было одето в тёмно-синий фрак с желтой шелковой подкладкой и цветком в петлице. Белая рубашка плотно обтягивала его широкое тело. Бежевые плисовые бриджи застёгивались на коленях золоченными пряжками. На маленькой голове у жука кокетливо красовался высокий цилиндр.

Одна из версий происхождения этого персонажа звучит следующим образом: написав примерно треть «Чудесной страны Оз» Баум отправился в отпуск. Он отдыхал в своём любимом городке Коронадо в штате Калифорния. Однажды, когда писатель прогуливался по пляжу, маленькая девочка показала ему манящего краба и спросила — что это за существо такое? “Жук-кувыркун”, — сказал Баум первое что пришло в голову. Девочке так понравилось это название, что Баум тут же решил вставить в свою книгу персонажа с таким именем.

«Вставить» — единственно верное слово, потому что это чудовищное гигантское насекомое не играет в повествовании абсолютно никакой роли. Ни малейшей. Оно просто есть. Всегда здесь, всегда рядом. Смотрит на Типа своими непроницаемыми, нечеловеческими глазами. Никто не знает что у него на уме и насколько оно может быть опасно.

Я, конечно, иронизирую. Мы все понимаем, что жизни ребенка ничто не угрожает.

Но имейте в виду: франт сам признаётся, что был рождён обычным жуком-кувыркуном. Он ползал на четвереньках среди травы, прятался под камнями, искал насекомых поменьше и жрал их мягкую плоть. Как бы образован он ни был теперь, с инстинктами совладать невозможно. А маленький мальчик — это для него добыча идеальных размеров.

И да, Баум тратит несколько страниц на историю о происхождении Жука-Кувыркуна. Беда только в том, что этот рассказ не только не поможет прояснить ситуацию, но ещё больше усугубит наше смятение.

Жил-был на свете маленький жучок. Однажды он заполз в школу, где учителем работал большой ученый, профессор Всезнай. Жук поселился между половицами у камина и стал слушать лекции. Таким образом он постепенно приобрёл выдающийся багаж знаний.

— Должно быть, я прожил полных три года около того старого школьного очага, -сказал он, — жадно приникая к непрестанному потоку чистого знания, изливавшемуся предо мной.

— Весьма поэтично, — прокомментировал Страшила, одобрительно кивая головой.

— Но однажды, — продолжил Жук, — случилось удивительное событие, которое изменило мою судьбу и возвело меня на вершину нынешнего величия.

Во время очередного урока профессор заметил жука, ползавшего по полу, и решил показать его ученикам. Он поднял его и засунул в некое подобие «волшебного фонаря» — проекционный аппарат. А потом спроецировал его на растянутую поверх классной доски простыню. Жук-Кувыркун вежливо поклонился толпе школяров и сильно их этим напугал. Дети попадали со стульев, а две девочки, стоявшие на подоконнике, вывалились из окна на улицу. Начался хаос, все выбежали из класса. И тогда… Прошу внимания! И тогда увеличенный жук слез с простыни, никем не замеченный покинул школу и скрылся в неизвестном направлении. Уверен, у вас есть вопросы. Я знаю, тут есть одна небольшая нестыковка. Логический недочет. Ложное умозаключение.

Проекция — это изображение! Она не может… ох, какая разница? Это Баум. Надо просто принять как данность, что проектор либо многократно увеличивает сам предмет, либо создаёт гигантскую копию предмета, уничтожая при этом оригинал.

Прошу также заметить, что самосознанием Жук-Кувыркун обладал ещё до того, как поступил в учебное заведение. Исходя из этого можно предположить что все насекомые в стране Оз разумны. В таком случае плотоядная молодость Кувыркуна внушает ещё больший ужас.

Но не стоит бояться. Если у жука и есть какая-то функция в этом сюжете — она исключительно комическая. Выпустившись из своей альма-матер Кувыркун вскоре превратился в невыносимо напыщенного всезнайку, получающего удовольствие от использования длинных слов и мучительно несмешных каламбуров.

— Как же обидно, что я сломал себе ногу! — пробурчал Конь.

— Напротив, — легкомысленно возразил Жук, шагавший рядом, — это происшествие можно считать очень удачным. For a horse is never of much use until he has been broken (буквально: От коня мало толку пока его не объездили).

Break a horse — объездить лошадь. Break a leg — сломать ногу.

Если бы я ехал верхом на Деревянном Коне, его бы следовало считать уже не животным, а экипажем. For he would then be a horse-and-buggy. (буквально: Потому что он был бы запряженной коляской)

Horse-and-buggy — коляска, в которую впрягают лошадей. Bug — жук.

Ближе к концу книги, после очередных злоключений Страшила потеряет всю свою солому, и взамен друзья набьют его несметным количеством бумажных денег, которые найдут в огромном горном гнезде галок. Левую ногу — пятидолларовыми банкнотами, правую — десятидолларовыми, тело — полтинниками, сотнями и тысячами. Да так плотно, что он с трудом сможет застегнуть свой жилет.

Всё это Баум проворачивает исключительно для того, чтобы обрушить на читателей словесные каламбуры типа “Теперь ты самый ценный член нашей компании, а с такими друзьями как мы тебе не придётся растрачивать себя зря”.

— Ты можешь упасть.

— Вреда ему от этого не будет, — заметил учёный Жук-Кувыркун, — He can’t get broke so long as he is stuffed with money (Он не может лопнуть, пока у него при себе столько наличности).

Get broken — «сломаться». Get broke — «разориться».

Как видите, эти каламбуры совершенно ужасны, и их существование никак нельзя извинить или оправдать. Кажется, подобного рода самосмейки нынче принято называть батиными шутками, потому что великовозрастные отцы семейств особенно склонны к такому юмору. Баум, которому в то время было около пятидесяти, находился в группе риска и лично диагностировал у себя хроническое пристрастие к каламбурам.

Он ничего не мог с этим поделать. Иногда он умудрялся держать себя в руках. Иногда у него случались ужасные обострения. В этой книге он с одной стороны воспевает свою страсть к прибауткам, а с другой — высмеивает её, вложив худшие шутки в уста их главного пропагандиста, Жука-Кувыркуна.

— Прошу прощения, — сказал несколько возмущенный Тип, — я считаю, что это анекдот безвкусный, бородатый и неуместный.

— Но это всё же анекдот, — твердо возразил Жук-Кувыркун, — а анекдоты, использующие игру слов, всегда приветствуются среди образованной публики.

— Что это значит? — тупо спросил Тыквоголовый.

— Это значит, мой дорогой друг, — начал Жук-Кувыркун, — что наш язык содержит много слов, имеющих несколько значений. Шутка, использующая оба значения того или иного слова, выдаёт в её изобретателе человека культурного и утонченного, виртуозно владеющего своим языком.

— Я с этим не согласен, — прямо ответил Тип, — каламбурить может любой.

— Ничего подобного, — сухо возразил Жук-Кувыркун, — Каламбуры невозможны без образования высшего порядка. Вы образованы, молодой человек.

— Не очень, — признал Тип.

— В таком случае вы не можете судить об этом вопросе. Лично я исключительно Высокообразован, и я утверждаю, что создание каламбуров — это работа гения.

— Я слыхал, мой дорогой друг, что образованность может быть чрезмерной, — сказал Страшила, — И хотя я с большим уважением отношусь к любым мозгами, независимо от их устройства и функциональности, ваши, как мне кажется, съехали набекрень. В любом случае, я настоятельно прошу вас держать себя в рамках, когда вы находитесь в нашем обществе.

— Мы не слишком разборчивы в знакомствах, — добавил Жестяной Дровосек, — и крайне добросердечны. Но если ваша высокая культура снова начнёт просачиваться на поверхность.

Он не стал заканчивать предложение и вместо этого лихо крутанул свой блестящий топор, так что Жук-Кувыркун в страхе подался назад, подальше от него. Остальные шагали молча, а Высокообразованный Жук, после периода глубокомысленного молчания, сказал тихонечко: — Я постараюсь держать себя в рамках.

На протяжении всей книги этого помпезного интеллигента снова и снова ставят на место его так называемые «товарищи». Как я уже говорил, все они друг друга то и дело задевают, подкалывают и, наконец, просто оскорбляют. Но при этом никто ни на кого не обижается по-настоящему. Чьё-то сиюминутное возмущение вспыхивает как спичка и через секунду гаснет без следа. И не в этом ли заключается настоящая мужская дружба? В возможности всегда говорить начистоту, совершенно не фильтровать базар и хлестать друг друга жгучими шутками без пощады и жалости?

Посмотрите на эту картину. На эту веселую банду безнадёжных оболтусов. Ни в одной другой книге Баума вы не найдете такую вот исключительно мужскую компанию. И, соответственно, нигде больше не увидите такой прекрасной мужской солидарности. Они напоминают мне команду Вина Дизеля из современной серии детских сказочных фильмов «Форсаж». Мужицкая лихость, бурлящий тестостерон, выражение симпатии с помощью агрессии и негатива. Можно воспринимать их как гостей в собственном сюжете, потому что за всю книгу они ничего не добьются и не сделают. А можно считать сам сюжет скромной помаркой на полях их веселых путешествий.

Можно даже при желании вывести из всего этого общую тему книги и отличную, крепкую мораль.

— Позвольте мне спросить, не кажется ли вам, что вы все, гм, весьма необычны? — спросил Жук-Кувыркун с нескрываемым интересом.

— Не более чем вы сами, — ответил Страшила, — Всё в жизни кажется необычным пока к этому не привыкнешь.

Герои книги проповедуют широту взглядов, открытость всему незнакомому и принятие всего необычного. Они не просто говорят об этом, а демонстрируют свои убеждения на практике. Никто и ничто не может быть для них слишком странным. Все мы по своему уникальны. Все заслуживаем своего шанса на дружбу и уважение. Всех надо судить не по внешности, а по содержанию. Норма — понятие растяжимое, и в нём всегда найдётся место для чего-то нового.

Правда, Страшила порой идёт несколько дальше принятия необычного. Он идеализирует необычность и время от времени выдаёт прямо-таки рандианские по своей сути тирады. Превозносит радикальный индивидуализм и противопоставляет исключительных личностей безликой конформистской толпе.

Например, такой диалог происходит между ним и Джеком чуть позже по сюжету, когда Дровосек мастерит Тыкве новую ногу:

— Как странно, что моя левая нога — самая солидная часть моего тела, — сказал Джек.

— Это доказательство твоей неординарности, — сказал Страшила, — И я убеждён, что только неординарные личности достойны внимания. Простые люди — они как листья на деревьях, живут и умирают незамеченными.

Критерии, по которым Страшила определяет героическую ценность того или иного существа, до неприличия примитивны и опираются почти исключительно на физические характеристики. Честное слово, чем больше я смотрю на него, тем больше радуюсь, что его отстранили от власти.

Хотя, если бы этого не произошло, он бы, скорее всего, оставил трон сам.

— Вообще-то, быть королём не так уж весело, особенно человеку с хорошими мозгами. Я давно уже решил для себя, что заслуживаю куда более выдающейся субьды.

Вполне естественно. Рандианский герой не позволяет толпе загонять себя в рамки. Ничто и никто не должны стоять на пути его высшей моральной цели — самореализации.

В Изумрудном городе Типу и его ненормальным друзьям открывается поистине ужасающее зрелище. Патриархат пал! Мужчины потеряли все свои привилегии и опустились к самому подножью социальной пирамиды.

Проходя между домами они видели через открытые двери, как мужчины подметают, убираются и моют посуду, пока женщины сидят маленькими группками, смеются и сплетничают.

— Что здесь произошло? — спросил Страшила грустного мужчину с густой бородой, который, надев передник, прогуливался по мостовой с детской коляской.

— Так ведь революция случилась, ваше величество, вам ли не знать, — ответил мужчина, — с тех пор как вас изгнали, женщины все делают по своему вкусу. Я рад что вы вернулись восстановить порядок, потому что все мужчины Изумрудного города в конец истощены домашними хлопотами и воспитанием детей.

— Хм, — начал Страшила задумчиво, — Если это и впрямь такой тяжкий труд, почему женщины справлялись с ним без проблем.

— Честное слово, не знаю, — глубоко вздохнул мужчина, — Мне кажется, женщины из чугуна отлиты.

Этот диалог во многом объясняет почему Баум взялся за тему «битвы полов». Он искал лёгкую мишень для своего юмора. Что-то предельно простое, что сможет понять любая аудитория в любом городишке Соединенных Штатов и за их пределами. Он избегает прямых аллюзий на современные ему события. Ему нужны были классические, избитые шутки о том как мужья и жены не могут понять друг друга, действуют друг другу на нервы и пытаются победить своих партнеров, одержать верх в брачной жизни.

Наши герои подбираются всё ближе к королевскому дворцу, но никто не пытается им помешать. Сразу становится понятно, что их заманивают в ловушку.

Наконец, Страшила и его союзники входят в тронный зал, где их поджидает злодейка. Разумеется, она полностью владеет собой и ситуацией в целом. Генеральша предвидела следующий ход героев и знает что ему противопоставить. Так и кажется, что Джинджур сейчас скажет: «Мистер Бонд, как любезно с вашей стороны к нам присоединиться!»

На сверкающем троне восседала генеральша Джинджур, со второй по качеству короной Страшилы на голове и королевским скипетром в правой руке. На колене у неё лежала коробка конфет, откуда она расслабленно вынимала карамельки. Девушка чувствовала себя в королевских покоях как дома.

— Как смеешь ты сидеть на моём троне? — потребовал ответа Страшила, строго глядя на захватчицу, — Ты не понимаешь что совершила измену, а закон государственные измены запрещает.

— Трон принадлежит тому, кто в силах его удержать, — ответила Джинджур, медленно пережёвывая очередную конфету, — Как вы видите, сейчас он в моём распоряжении. Значит теперь я королева, а все кто смеют выступать против меня, виновны в измене и должны быть наказаны по закону, на который ты сам сослался.

При всех её недостатках Джинжур невозможно не уважать. Девушка осознала, что правление Страшилы — это фикция. Его «армия» смехотворна, его политика бессистемна. Мы не знаем сделал ли он хоть что-то полезное для своих подданных. Создаётся впечатление, что под его номинальным лидерством страна управляла сама собой. И бесконечно так продолжаться не могло.

У Джинджур есть мечта — валяться на троне-кресле или в гамаке, читать журналы и любовные романы, есть сладости. Покупать платья и украшения, распродав народные богатства и пустив по ветру государственные средства.

Она умеет наслаждаться жизнью. Она знает что будет делать с награбленным. И она готова всем этим поделиться со своими союзницами. Джинджур не просто так с самого начала заговорила про неблагодарных мужей и небритых угнетателей. Она радикализировала одну половину населения, демонизировав в её глазах вторую. Так популисты и приходят к власти.

И Джинджур права: теперь её претензии на власть вполне легитимны. Если бы в этот момент в Изумрудном городе прошли выборы, Страшила вполне мог бы проиграть ей. Но подобные ухищрения генеральше не нужны. Потому что при отсутствии закона сила — это власть. Страшила не позаботился о создании общественных институтов, которые могли бы защитить государство от личных амбиций его наиболее беспринципных граждан. И теперь он пожинает плоды своего недеяния.

Что касается мужчин, живущих в Изумрудном городе — за годы мирной и абсолютно пассивной жизни из них выветрились последние остатки мужественности. Именно поэтому даже самые комичные хулиганы могут всё в городе поставить с ног на голову. Когда сильные бездействуют, самое жалкое зло способно натворить много бед.

Наших героев Джинджур побеждает без каких-либо проблем. Со всех сторон их окружают женщины, с которыми джентальмен Ник Чоппер ничего не может поделать.

Генеральша продолжает следовать канонам Бондианы, начиная фантазировать об изощрённых методах казни для своих пленников. Деревянных и тряпочных гостей она собирается сжечь, дровосека порубить на крохотные кусочки и скормить жестяную стружку козам, из жука приготовить суп или гуляш, а мальчика отдать ведьме, которая уже сама с ним разберется.

Я вижу ясно как наяву, — сказал Жук горестно, — козы доедают дорогого товарища Дровосека, на костре из костей Деревянного Коня и Джека Тыквоголового варится суп из моих останков, а королева Джинджур смотрит как закипает вода и подбрасывает в пламя обрывки моего друга Страшилы.

И мы с вами знаем, что всё это планирование всегда выходит злодеям боком. В самый ответственный момент они недооценивают агента 007, а он хватается за предоставившийся шанс и контратакует.

Страшила тоже приготовил секретное оружие. Не для нападения, разумеется. Он слишком мягкотел и добродушен для активной агрессии. Но он позаботился о путях к отступлению. Ещё по дороге в город он связался со своей старой знакомой — королевой полевых мышей. Той самой, из первой книги. Ради которой Дровосек зарубил насмерть ни в чем неповинную кошку.

По просьбе Страшилы королева вызвала отряд своих подданных и велела им расквартироваться у пугала в животе, затаиться среди соломы. Теперь же мыши разом выскакивают наружу. Солдаты Джинджур при всём желании не могут идти против стереотипов. Мыши — это женский криптонит.

Внезапно вся армия в едином порыве испустила вопль, наполненный таким неистовым ужасом, что от него дрогнуло бы самое черствое сердце. Паника сменилась бегством, а бегство — давкой. Какое-то время дезориентированные мыши хаотично носились по комнате. У Страшилы перед глазами мелькали задранные юбки и семенящие ножки. Девушки эвакуировались из дворца, толкаясь и пихая друг друга во время своего панического отступления.

К сожалению для Страшилы армию повстанцев одними мышами не победишь. Женщины — как тускенские разбойники. Их легко напугать, но они быстро возвращаются, и в ещё бОльших количествах.

Неудачливой экспедиции горе-осободителей приходится забаррикадироваться во внутренней части дворца. Они сами себя запирают в ловушку. Вооруженные спицами девушки контролируют весь город и караулят каждый выход. Это только вопрос времени — когда они доберутся до Страшилы и положат конец его притязаниям раз и навсегда.

Баум, тем временем, выжимает всё что может из комических диалогов своих персонажей. Как вы могли заметить, характеры у героев крайне примитивные. Каждый из них зациклен на одной теме, от силы на двух. Их диалоги не отличаются оригинальностью, но практически пишут сами себя.

— Надеюсь, она до нас не доберётся, — воскликнул Тыквоголовый, дрожа от страха, — Она грозилась пустить меня на пироги.

— Не переживай, — сказал Дровосек, — Не велика беда. Если ты останешься тут взаперти, то всё равно испортишься. Добрый пирог куда лучше, чем перезревший ум.

— Воистину так, — согласился Страшила.

— Ох, за что! — простонал Джек, — За что мне такая доля! Почему, дорогой отец, почему ты не сделал меня из жести, или хотя бы из соломы, чтобы я мог не бояться смерти.

— Ну здравствуйте, — возмутился Тип. — Сказал бы спасибо, что я вообще тебя собрал.

Потом он добавил задумчиво: — Всему когда-нибудь приходит конец.

— Что касается меня, — сказал Жук-Кувыркун, — Думаю, какое-то время я смогу питаться Джеком Тыквоголовым. Не то чтобы я особенно любил тыквы. Но я признаю что они очень питательны, а голова у Джека большая и сочная.

— Как бессердечно! — воскликнул шокированный Дровосек, — Кто мы такие, по-вашему? Верные друзья или каннибалы?

Перед нашим героем Типпетариусом опять встала серьезная проблема. А это значит что пришло время снова использовать Порошок Жизни! В третий и последний раз. Конечно, добровольно Тип на этом бы не остановился, но порошок у него банально заканчивается.

Три — магическое число. Волшебные существа исполняют в сказках три желания. Дороти сопровождали три спутника. Книги и фильмы складываются в трилогии. А любую шутку для максимального эффекта надо повторить три раза. Лучше всего два раза подряд, а потом в третий раз чуть погодя. Именно так поступает здесь Баум.

Вот только юмор у него уж больно чёрный. Каждое новое творение Типа было гротескнее предыдущего. Каждое было ещё больше ограничено в своих возможностях и внушало ещё большую жалость. По всем драматическим законам этот последний симулякр должен стать наивысшей точкой мальчишеской креативности, а также его нравственным надиром.

Если в предыдущий раз Тип пытался построить наземное средство передвижения, то теперь он задумал подняться в воздух. «Флайер 1» братьев Райт как раз совершил первый контролируемый полёт в конце 1903 года. Авиация начала стремительно развиваться, изобретатели ставили эксперименты по всему миру.

Конечно, Баум не мог остаться в стороне от этих прогрессивных веяний. Он всегда любил высокие технологии. В третьей книге он и вовсе представит публике полноценного заводного робота, за 13 лет до того как писатель Карл Чапек введёт в обиход это термин.

Инженеру Типпетариусу и его помощникам приходится серьезно поломать головы над дизайном летательного аппарата, потому что в этой области они выступают пионерами и не могут опереться на чужие наработки. К тому же изобретатели серьезно ограничены в подручных средствах. В конце концов команда останавливает свой выбор на модели диванного типа.

С помощью бельевых веревок они связывают вместе два больших и длинных дивана с высокими спинкамии подлокотниками, таким образом получая глубокий и защищённый со всех сторон пассажирский салон. К корме привязывается метла, которая будет служить судовым рулём. На носу же крепится голова убитого лося, висевшая в одном из залов дворца как украшение. Благодаря ей судно сможет прекрасно ориентироваться в пространстве и принимать собственные решения во время полёта. Единственная проблема — крылья. Жестяной Дровосек срубает несколько огромных пальмовых веток в дворцовом саду и крепит их по две штуки с каждой стороны фюзеляжа. Конструкция такого орнитоптера не внушает никому уверенности, но дарёному лосю в зубы не смотрят.

Тип посыпает пальмолёт порошком. Аппарат слишком велик, и мальчику приходится выбирать какие именно детали он будет оживлять. Тип особенное внимание уделяет голове и крыльям, но игнорирует ножки диванов. Это значит, что его третий ребенок родится парализованным ниже пояса.

Рогач издал хриплый вопль, свойственный лосям, и начал яростно бить четырьмя своими крыльями.

— Ничего более странного я и представить себе не могу, — сказал он, — Последнее что я отчетливо помню — я шел по лесу и услышал громкий хлопок. Видимо, что-то меня в тот момент убило, и таков должен был быть мой конец. Однако же, вот он я, снова живой, с четырьмя жуткими крыльями и таким телом, которое заставило бы любое уважающее себя животное или птицу рыдать от стыда. Что всё это значит? Я Рогач или я какая-то гигантская махина.

— Ты просто Существо, — ответил Тип, — с головой лося Рогача. Мы тебя сделали и оживили чтобы ты нас возил по воздуху куда мы захотим.

— Так и быть! — сказало Существо, — Если я больше не Рогач, тогда гордость и независимый дух Рогача мне больше не принадлежат. Могу побыть и вашим слугой, всё одно. Единственное моё утешение — моя шаткая конструкция. Мне вряд ли долго придётся влачить это рабское существование.

— Не говори так, умоляю! — взмолился Дровосек, чьё образцовое сердце было тронуто этой печальной речью, — Может быть ты неважно себя сегодня чувствуешь.

— Это первый день моей жизни, — ответил Рогач, — я не могу ещё судить хорошо я себя чувствую или плохо.

Он задумчиво помахал хвостом-метлой.

— Ну, ну, — проговорил Страшила с теплотой, — постарайся взбодриться и бери от жизни что можешь. Мы будем тебе добрыми хозяевами и постараемся обеспечить тебе максимально приятное существование. Ты готов носить нас по воздуху.

— Безусловно, — ответил Рогач, — Я предпочитаю путешествовать исключительно по воздуху. Потому что если я куда-то отправлюсь по земле и встречу одного из представителей своего вида, моему позору не будет конца!

Джек Тыквоголовый с самого начала своего существования воспринимался окружающими как человек, пусть и относящейся к низшей касте, состоящий в холопской зависимости от Типа. Деревянные Козлы — это уже скорее домашнее животное. И, наконец, Существо — это вещь. Не крепостной, не раб, не скот. Просто частная собственность. У него даже нет имени. Оно ему не понадобится.

— Раньше я умел быстро бегать, но теперь мои ноги словно не могут проснуться.

— Это потому что мы их не оживили, — сказал Тип.

— Нам нужно было чтобы ты умел летать, а не ходить, — объяснил Страшила.

— Ходить мы и сами умеем, — добавил Жук.

— Я начинаю понимать какие услуги от меня требуются, — заметил Рогач, — и я приложу все усилия для того, чтобы вы остались мною довольны.

Дальше полёт какое-то время проходил в молчании.

Пожалуй самое страшное во всей этой ситуации то, что Гимп унаследовал от лосиной головы её воспоминания. Он помнит что такое настоящая жизнь. Её отобрали у него забавы ради праздные охотники, искавшие себе трофей посолиднее. Теперь он приходит в себя и обнаруживает, что превратился в какое-то омерзительное, кощунственное отродье.

Есть такой потрясающий и ужасающий сатирический британский фильм 1970-х годов — “О, счастливчик”. В одном из его эпизодов герой Малкольма Макдауэлла, оказавшийся в не совсем обычной медицинской клинике, забредает не туда куда надо и натыкается на жертву экспериментов — человека с телом свиньи. После чего с воплем ужаса и отчаяния бросается в окно.

Актёр, сыгравший ту секундную роль рукотворного монстра, глядит на зрителей с таким бездонным отчаянием, что его лицо навсегда отпечатывается в памяти.

Как и тот человек-кабан, как и человек-страус из «Южного парка», Рогач с первых секунд своего существования хочет лишь одного — смерти. В конце книги, после всех приключений, он говорит об этом прямо.

— Пожалуйста, разберите теперь меня на части. Я не просил возвращения к жизни, и я очень стыжусь бестолковости своей конструкции. Когда-то я был королём леса. Теперь же, в моём нынешнем состоянии я низведен до роли служебной мебели, вынужден летать по небу, а мои ноги не слушаются меня совершенно. Посему я умоляю вас разобрать меня.

Вот только беда в том, что умереть он не может. Думаю, его можно было бы сжечь. Но его «друзья» ограничиваются тем что снимают голову лося с диванов и снова вешают её над камином в приёмных покоях дворца. Там Рогач и будет коротать вечность, разглядывая день за днём одни и те же стены и пугая время от времени посетителей. Как сказано было в книге Мэри Шелли: «Жизнь упряма и цепляется за нас тем сильнее, чем больше мы её ненавидим».

Рогач успешно поднимается в воздух и без труда уносит своих пассажиров из осаждённой крепости, прочь от опасности.

На протяжении пары десятков страниц они болтаются туда-сюда. Даже вылетают один раз за пределы страны Оз и терпят крушение среди горных утёсов, в большом галочьем гнезде. Птицы пытаются их атаковать, чтобы выставить из своего дома, но совершают фатальную ошибку, поцарапав никелированное покрытие Ника Чоппера. Добросердечный Дровосек бросается на своих обидчиков с яростью римского гладиатора, крутя топором над головой, как пропеллером.

Разгромив птиц путники обнаруживают в гнезде груды разнообразных драгоценностей, которые галки наворовали за много лет, даже поколений. Наши герои решают, что украсть краденное — это не грех, и обвешиваются золотом и каменьями с ног до головы.

Наконец, Страшила решает, что книгу пора возвращать на сюжетные рельсы. Он отправляется на юг, в Красную страну, чтобы просить помощи у волшебницы Глинды Доброй. Ему надо было так поступить с самого начала, потому что Глинда — единственный практичный и компетентный человек во всей волшебной стране.

В первой книге Дороти никогда бы не вернулась домой, если бы ведьма не объяснила ей устройство серебряных башмачков. Теперь от Глинды требуется куда больше чем техническая консультация, но для неё это не проблема.

Когда Тип и компания добираются до её дворца, их встречают так будто они прибыли на заранее обговоренную аудиенцию.

— Глинда ожидает вас в своём дворце, — ответила капитанша, — она предвидела ваш визит.

— Как странно! — удивился Тип.

-Вовсе нет, — ответил Страшила, — Глинда — могущественная волшебница, и никто из того, что происходит в стране Оз, не укроется от её взгляда. Полагаю, она знает зачем мы пришли так же хорошо, как мы сами.

— Тогда что мы вообще здесь делаем? — тупо спросил Джек.

Выслушав жалобы разношерстной группы просителей Глинда внезапно объявляет им, что не собирается восстанавливать власть Страшилы в зеленой стране. По её мнению он так же нелегитимен, как и генерал Джинджур.

Ей задают ожидаемый вопрос: «Кто, если не Страшила?.

И она отвечает — король Пастория.

Мы с вами знаем короля Пасторию. Из пьесы. Обычного на вид американца, который оказывается свергнутым монархом Изумрудного города. Он возвращается в родную страну, восстанавливает свою власть и обрушивает свой гнев на всех кто смеет ему противостоять.

Король Пастория, о котором говорит теперь Глинда, не имеет отношения к участнику экстраваганцы Фрэда Хамлина. Но Баум, конечно, вдохновлялся ею, когда поворачивал сюжет в новом направлении.

Глинда продолжает объяснять гостям ситуацию и при этом обрушивает на нас целый шквал шокирующих ретконов, которые радикально перекраивают историю страны Оз и кардинально меняют отношение аудитории к событиям первой книги.

Помните липового «волшебника» из Омахи? Этого прощелыжного, но относительно безобидного и обаятельного шарлатана? Он утверждал, что сам руководил возведением Изумрудного города. И у нас не было никаких причин в этом сомневаться, потому что весь мегаполис функционировал как одна большая декорация. Волшебник построил эту величественную пустышку, чтобы гарантировать свою безопасность. Его враньё настолько вышло из-под контроля, что стало фундаментом новой нации.

Так вот, забудьте обо всём этом. Изумрудный город существует с незапамятных времён. И власть в нём всегда принадлежала королевской семье Оз. Попав в волшебную страну хитроумный «волшебник» каким-то непостижимым образом умудрился свергнуть короля Пасторию и узурпировать власть! Нам не говорят напрямую что именно он сделал с королём. Но мы точно знаем что Пастория мёртв и можем делать соответствующие выводы.

Получается, этот тип из Небраски не просто безответственный шарлатан, а полноценный злодей. Как там он говорил? «Я хороший человек, просто очень плохой волшебник». Нет, извините, отговорки больше не сработают. Хорошие люди не убивают других людей и не похищают детей.

Да, цареубийством злодеяния «волшебника» не ограничились. Если вы читали «Песнь Льда и Пламени», вы знаете что свержение монарха никогда не проходит гладко. Первое преступление никогда не бывает последним.

У Пастории, разумеется, была дочь. Принцесса Озма, наследница престола. По какой-то причине «волшебник» не рискнул избавиться от неё окончательно. Он заколдовал её и спрятал. Да так хорошо, что даже Глинда за многие годы не сумела найти девочку.

Вся эти история наглядно демонстрирует, что к ранним томам книжной серии Оз просто неприменимо понятие канона. То, о чём Баум говорит прямо сейчас — это и есть истинное положение вещей. Но только для данного момента. Завтра он обязательно придумает что-то ещё и не вспомнит о чём говорил раньше.

Да, в этой книге он превратил беднягу Оскара из Омахи в какое-то исчадие ада. Лиходея без чести и совести. Но читателям это не понравилось. Шарлатана из первой книги все вспоминали с теплотой и снисходительной симпатией. Люди не хотели видеть его злодеем. И Баум пошел им навстречу. В четвертой книге «волшебник» вернётся в страну Оз. И не как второстепенный персонаж, а как полноценный протагонист. Да ещё какой! Остроумный и проницательный, сильный и смелый, эксцентричный но ответственный. Он развеет все заблуждения на свой счёт, опровергнет все обвинения. Как герой мультфильма «Вверх» он из пенсионера превратится в профессионального искателя приключений.

Но всё это будет потом. Сейчас же Глинде приходится иметь дело с последствиями его преступлений. И волшебница интерпретирует ситуацию весьма специфически.

По всей видимости Пастория был «хорошим» королём, что бы это ни значило. Но это не даёт нам права утверждать что сама наследственная монархия является оптимальной формой правления. Или что династия Озов обладает какими-то неуклонно наследуемыми добродетелями.

В чем заключается источник легитимности власти? Это волеизъявление народа? Буква закона? Нет. По мнению Глинды любая власть кроме власти монарха нелегитимна в принципе. И любой правитель Изумрудного города кроме члена королевской семьи должен считаться узурпатором. Королевская власть абсолютна и по определению справедлива. Она всегда приводит страну к миру и благоденствию.

Восстановление на троне истинного короля — старый как мир сюжетный ход. И понятно что Баум не думал дважды прежде чем включить его в свою книгу.

Но в контексте данной истории такой поворот выглядит как минимум странно!

Что это такое — Венский конгресс? Глинда следует политической логике императоров Священного союза? Мы ведь читаем американскую сказку. Для неё возведение на трон никому не известной девочки должно выглядеть возмутительно и нелепо. Главные ценности — это свобода и равенство. E pluribus unum, и так далее.

Но давайте забавы ради взглянем на ситуацию под другим углом, с чуть более циничной точки зрения.

Чистой магической мощью Глинда десятикратно превосходит всех своих коллег-колдунов. Прекрасная, вечно молодая волшебница содержит постоянную армию, вооруженную и хорошо обученную. Она руководит широкой шпионской сетью, раскинувшейся над всей страной Оз, и по щелчку пальцев получает свежайшую развединформацию. В её бездонных архивах хранятся огромные объёмы бесценного компромата. Баум здесь фактически предсказывает современную тотальную слежку и массовый сбор государствами личной информации.

Глинда — лидер великой державы, претендующей на безоговорочное политическое доминирование. Она не стремится завоевать своих соседей, потому что физический захват не принесёт ей никакой пользы, одни проблемы. Она предпочитает расширять свою власть с помощью мягкой силы. И тут нам надо задать себе вопрос — что Глинде выгодно? То же, чего реальные сверхдержавы всегда требовали от своих марионеточных «союзников» — порядок и дисциплина. Поэтому Глинда в своё время не свергла ведьм Востока и Запада. Она не хотела дистабилизировать регион. Поэтому она не собирается устранять Джинджур пока не будет уверена, что у неё есть для генеральши послушная замена.

Книга достигает своей кульминации. И весь этот отрывок — бенефис Глинды. Она буквально берёт сюжет на абордаж и делает себя его главной… нет, единственной героиней.

И, черт возьми, как же она хороша! Эта женщина ведёт себя как закалённый в боях генерал. Первым делом предлагает своим врагам мир, но всегда готова применить насилие.

Глинда быстро приходит к заключению, что для поисков принцессы Озмы ей потребуются показания старухи Момби. «Волшебник» был шарлатаном. Если он заколдовал девочку, ему пришлось прибегнуть к помощи нелицензированной колдуньи.

— Это совершенно ужасная старуха! — сказал Тип, содрогнувшись при мысли о черном котле Момби, — и очень упрямая.

— Мне упрямства тоже не занимать, — ответила волшебница с милой улыбкой, — Момби меня пугать нечем. Сегодня я отдам все необходимые указания, и с рассветом мы выступим в сторону Изумрудного города.

Меньше чем за сутки солдаты красной страны заканчивают все приготовления и отправляется в поход.

Солдаты великой волшебницы радикально отличались от солдат армии Восстания Джинджур, хотя среди них тоже были одни девушки. Бойцы Глинды носили опрятные мундиры, были вооружены мечами и копьями. Их точные движения выдавали мастерство людей, хорошо обученных ремеслу войны.

Армия Глинды Доброй собирается у дворцовых ворот Изумрудного города и организует осаду. Солдаты действуют быстро и чётко. Изумрудная трава исчезает под морем красных походных палаток. Над белоснежным шатром Глинды реют алые знамёна. Ведьма прибывает в свою ставку в роскошном золотом паланкине, который несут на плечах 12 слуг.

Пока что волшебница не требует от Джинджур капитуляции. Только немедленной выдачи Момби. Посоветовавшись со старухой и опасаясь идти на прямую конфронтацию генеральша предлагает Глинде войти в город с несколькими ближайшими союзниками и обыскать его. Если она найдёт Момби — пусть забирает. Не найдёт — пусть убирается. Волшебница соглашается, зная что её визави задумала какую-то хитрость. Старуха действительно изобретает неплохой план. Используя свою фирменную трансформационную магию она превращается в розу и прячется в королевском саду. К несчастью для неё стиляга Ник Чоппер срывает эту розу и продевает её в петлицу у себя на груди. А потом приносит как на блюдечке прямо в белый шатёр.

Глинда и Момби понимают что игры кончились. Теперь им остаётся только сойтись в дуэли, как Гэндальфу и Саруману.

Момби поняла, что её раскрыли, и ей нужно бежать отсюда. Превращения давались ей легко, поэтому она немедленно приняла форму Тени и заскользила по стене палатки к выходу. Но Глинда не уступала колдунье в хитрости, а опытом намного её превосходила. Волшебница вмиг оказалась у выхода и взмахом руки занавесила его так плотно, что Момби не могла найти даже щёлки.

Напуганная ведьма совершила своё последнее превращение. Обернувшись огромным грифоном она разорвала в клочья шелковую стену, ринулась наружу и понеслась прочь со скоростью урагана. Глинда не колеблясь бросилась в погоню. Она запрыгнула на спину Деревянному Коню и крикнула: — Пришло время на деле доказать, что в тебя не зря вдохнули жизнь! Вперёд, вперёд, вперёд.

И конь побежал. Он летёл вперёд словно молния, переставлял деревянные ноги с такой скоростью, что они сверкали как звезды.

Старуха Момби думала, что очень мудро поступила, выбрав образ грифона, с его невероятно быстрыми лапами и потрясающей выносливостью. Но она не могла себе представить, что будет иметь дело с неисчерпаемой энергией Деревянного Коня, который мог бежать день за днём, ни на секунду не сбавляя скорости.

Погоня проходит на таких скоростях, что ведьмы вибраются за пределы страны Оз. Посреди пустыни грифон падает без сил, и Глинда набрасывает на него лассо Чудо-женщины, временно заблокировав магические способности Момби.

Страшно содрогнувшись всем телом, зверь растворился. На его месте валялась старая ведьма, дико таращившаяся на прекрасное и безмятежное лицо доброй волшебницы.

— Теперь ты моя пленница. Дальнейшее сопротивление бесполезно, — мягко и ласково проговорила Глинда.

Глинда побеждает Момби, использовав не только магию, но и смекалку. Однако, праздновать ещё рано. Теперь книга на пару страниц превращается в процедурный детектив, а сама Глинда — в прожженого полицейского с тридцатилетним сражем и стальной хваткой. Она хладнокровна как удав, а преступникам угрожает с таким уверенным и дружелюбным спокойствием, что от одного её голоса бросает в дрожь.

У неё даже есть специальный магический детектор лжи — белая жемчужина, которая вешается допрашиваемому на шею и чернеет если он говорит неправду.

— Как же нам заставить Момби говорить? — спросил Страшила.

— Может быть, нам попробовать проявить доброту, — предложил Жестяной Дровосек, — Я слышал, что кого-угодно можно покорить добротой, даже самый мерзких людей.

В ответ ведьма так страшно уставилась на него, что Дровосек поспешил ретироваться.

Глинда тщательно обдумала возможные действия, и обратилась к Момби.

— Ты ничего не добьёшься, отказываясь сотрудничать. Я твердо намерена выяснить правду о девочке Озме, и если ты не скажешь мне то, что я хочу услышать, я без колебаний отправлю тебя к палачу.

— О, нет! Не делайте этого! — воскликнул Дровосек, — Убивать людей — это так ужасно! Даже Момби этого не заслуживает.

— Это всего лишь угроза, — сказала Глинда — Мне не придётся убивать Момби, потому что она скажет мне правду.

— Предположим, я заговорю, — внезапно прохрипела Момби, распугав всех вокруг, — Что со мной будет потом.

— В таком случае, — ответила Глинда, — я лишь попрошу тебя выпить микстуру, которая сотрёт из твоей памяти всю магию, какую ты когда-либо знала.

— Тогда я стану беспомощной старухой.

— Но ты останешься жива, — попытался утешить её Джек.

— Помолчи, пожалуйста, — нервно попросил Тип.

— Я постараюсь, — ответил Джек, — но ты должен признать, что быть живым — это здорово.

— Особенно когда ты высокообразован, — добавил Жук-Кувыркун.

— Выбор за тобой, — сказала Глинда, — Молчи и попрощайся с жизнью. Или скажи мне правду и попрощайся со своей магией. Что-то мне подсказывает, что ты выберешь второй вариант.

Момби беспокойно зыркнула в сторону волшебницы, убедилась что та настроена серьезно и не собирается играть в игры. Затем медленно проговорила: — Я отвечу на твои вопросы.

— Как я и ожидала, — приветливо откликнулась Глинда, — Ты совершила мудрый выбор.

(•_•.

( •_•)>⌐■-.

(⌐■_■)

Момби действительно совершает мудрый выбор. Эта препротивная старуха — замечательно правдоподобный и реалистичный персонаж. Она знает цену себе и своей магии, презирает пасторальные обычаи страны Оз и вечно ищет для себя выгоду. Момби совершенно бесстрашна и борется со своими врагами до конца. А когда понимает, что поражение совершенно неизбежно, искренне соглашается на сотрудичество и даже отказывается от магии в обмен на спокойную старость и гарантированную государственную пенсию.

На примере противостояния Момби и Глинды мы можем заметить какую громадную роль в «Чудесной стране Оз» играет магия. В первой книге волшебство всегда отодвигалось на второй или даже третий план. Ведьмы в основном пользовались прикладными средствами, магическими артефактами, а не колдовали сами. «Волшебник» показывал фокусы с помощью мошенничества и ловкости рук. И главное, сама Дороти во всём полагалась на смекалку, труд и верных друзей. К этому сводился один из принципиальных посылов книги: сделай сам. Хочешь вернуться домой? Хочешь быть умным, добрым, смелым, счастливым? Закатывай рукава и принимайся за дело. А если не справляешься один — не стесняйся и не брезгуй обратиться за помощью. Союзники непременно найдутся.

В «Чудесной стране Оз» волшебство цветёт пышным цветом. Хочешь чего-то? Наколдуй. Не можешь? Попроси ведьму. Ведьмы нет рядом? Сыпь волшебный порошок во все стороны. Создавай жизнь из ничего, ради удовлетворения своих бытовых потребностей.

При этом персонажи по крайней мере догадываются о некоей проблематичности всего происходящего.

— Что за исключительное приключение, — изумлённо проговорил Жук-Кувыркун, — Эти события противоречат всем Законам Природы, о которых профессор Всезнай рассказывал в школе.

— Разумеется, — ответил Страшила, — Любая магия по определению противоестественна, следовательно её следует бояться и избегать.

Увы, магия — слишком сильный наркотик. Раз попробовав, от него уже невозможно отказаться.

Все мы хотим узнать где и как Момби спрятала от всеобщих глаз принцессу Озму. Хотя многие из вас, наверняка, уже обо всём догадались.

— Что ты сделала с девочкой? — спросила Глинда, и все подались вперёд, с нетерпением ожидая ответа.

— Я заколдовала её, — ответила Момби.

— Каким образом.

— Я превратила её в… в.

— Во что? — потребовала ответа Глинда, увидев что колдунья заколебалась.

— В мальчишку! — низким голосом проговорила Момби.

— В мальчишку! — эхом отозвались присутствующие.

А затем, так как всем было известно, что старуха растила Типа с самого детства, все глаза обратились туда где он стоял.

— Да, — продолжила старая ведьма, кивая головой, — это принцесса Озма. Её принёс мне Волшебник, укравший трон её отца. Это законная правительница Изумрудного города.

И она указала своим длинным, костлявым пальцем на мальчика.

— Я?! — вскричал пораженный Тип, — Нет, никакая я не принцесса Озма! Я не девочка!

Вот так в 1904 году Фрэнк Баум создал протагониста с плавающей гендерной идентичностью. За сто с лишним лет до того как это стало модно.

На самом деле, всё это далеко не так странно, как может показаться на первый взгляд. И объяснение, как всегда, следует искать на театральных подмостках. В американских музыкальных постановках начала XX века женщины часто исполняли мужские, так называемые «брючные» роли. Мальчиков-подростков почти всегда играли девушки из-за требований к вокальному диапазону.

Поэтому актрисе, которая бы непременно исполняла роль Типпетариуса, понадобилось бы просто скинуть с себя парик и прекратить притворяться мальчишкой. Увлекательный и неожиданный сюжетный поворот, который проще простого реализовать на сцене. Лучше не придумаешь.

Сегодня всю эту сюжетную линию при желании можно трактовать как завуалированное рассуждение на тему половой идентичности, а превращение Типа в Озму воспринимать как метафорический трансгендерный переход.

Очевидно что Баум не мог оперировать современными понятиями, многие из которых в его время даже не были внятно сформулированы или изучены. Но тем не менее он описывает важное и болезненное для героя/героини превращение. И делает это весьма интересно.

На новости о своей истинной природе Тип реагирует очень реалистично. Поначалу он принимает новости в штыки и из шкафа выбираться не собирается.

— Ох, пожалуйста, пусть Джинджур будет королевой! — закричал Тип, готовый расплакаться, — Я хочу остаться мальчиком, путешествовать со Страшилой, Дровосеком, Жуком и Джеком. Да, и с Конём, и с Рогачом тоже! Я не хочу быть девчонкой.

— Не грусти, старик, — сказал Дровосек успокаивающим тоном, — мне говорили, что быть девочкой не страшно. И мы всё равно останемся твоими друзьями. И, если уж говорить начистоту, я всегда считал, что девочки лучше мальчиков.

— Как минимум не хуже, — добавил Страшила, нежно похлопав Типа по голове.

— И учатся они так же хорошо, — заявил Жук-Кувыркун.

Перспектива превращения подвергает Типа огромному психологическому стрессу. Но постепенно он начинает осознавать как неизбежность, так и необходимость каминг-аута. От отрицания и гнева он переходит к торгу.

— Я могу попробовать побыть девочкой. Просто чтобы поглядеть каково это. Но если мне не понравится, обещайте что превратите меня обратно.

Глинда категорически отвергает комромиссы. Никаких полумер. Всё или ничего. Наконец, Момби дают отмашку, она проводит сложную инфернальную церемонию и снимает с Озмы проклятие гендерной дисфории.

Девочка нерешительно и застенчиво выходит к людям, и автор подводит итог её трансформации удивительно трогательным и проницательным диалогом.

— Я надеюсь, вы будете так же добры ко мне, как и раньше. Я ведь всё тот же Тип. Просто… просто.

— Просто ты изменилась! — сказал Джек, и все подумали что он никогда не произносил более мудрых слов.

Стоит повторить: главный посыл книги — это принятие. Честное, искреннее, незатейливое. Принятие других независимо от того как сильно они отличаются от вас или окружающих. И принятие самого себя таким, какой вы есть.

А теперь, исключительно из врождённой вредности, я подпорчу этот замечательный момент несколькими едкими комментариями.

Озма, которую Глинда демонстрирует восхищенному народу — это самая девчачья девочка, какую только можно себе представить. Добрая, нежная, хрупкая, утонченная. С длинными золотыми локонами, вся в шелковой кисее, будто укутанная в тюль. К такой притронуться боязно. Хочется поставить на полку и только время от времени аккуратно сдувать пылинки.

На мой взгляд, было бы очень здорово, если бы в героине после превращения не изменилось ничего кроме гениталей. Где-то она стала бы немного пошире, где-то — немного поуже, ну и всё. И уж точно никак не должен был поменяться характер этого неугомонного, веселого хулигана.

Но помните что я сказал в самом начале? У Баума было четыре сына, ни одной дочери. Видимо, он просто не мог себе представить задорную и озорную девочку-сорванца.

Из-за этого я теперь вынужден обдумывать всяческие мрачные импликации проведённой процедуры. Если прицесса Озма поведением так сильно отличается от Типа, значит ли это что её предыдущая личность была стёрта при снятии проклятья? Или, по меньшей мере, необратимо искажена? Ох, ведь прав был Страшила — от любой магии лучше держаться подальше.

Принцесса Озма является народу во всём своём блеске и славе. Книга подходит к концу. Конфронтация с генералом Джинджур и её армией — это лишь формальность.

Конечно, как и любой диктатор, Джиндур не желает выпускать из рук власть после того как вкусила её сладость. Она упорствует до конца, даже перед лицом несоизмеримо более могучей силы. Опять же, как большинство диктаторов, она в конце концов полность теряет связь с реальностью, и это становится причиной её падения. Уверенная в неприступности городских стен генеральша отдыхает в дворцовом саду и жрёт шоколад вплоть до того момента, когда с неба вдруг падает вражеский десант и под белы рученьки уводит её в тюрьму.

Обезглавленная армия Восстания тут же теряет волю к сопротивлению. Всё происходит как по Пушкину: «Тут во всем они признались, повинились, разрыдались; царь для радости такой отпустил их всех домой». Даже Джинджур недолго остаётся за решёткой. Её под честное слово отправляют обратно к матери, которая обязательно заставит блудную дочь заправлять кровать, мыть полы и взбивать масло. По мнению генеральши это судьба хуже смерти.

Тут из углов и из подвалов начинают выползать забитые, униженные мужья.

Мужчины Изумрудного города в едином порыве сорвали с себя передники. Женщины к тому моменту так устали от сомнительной готовки своих супругов, что встретили весть о свержении Джинджур с радостью. Они все как одна ринулись на свои кухни и приготовили столь изысканный пир для своих измученных мужей, что семейная гармония была немедленно восстановлена.

Как и следовало ожидать, никаких революционных или субверсивных выводов из «битвы полов» Баум делать не стал. Какое там кухонное рабство! Если женщина не приготовит нормальный обед, никто не приготовит. Настанет конец света, рухнет цивилизация. Мужчины с их кривыми руками всё только испортят. Так что женщине некогда думать об эмансипации, домашних дел невпроворот.

Но, с другой стороны, взглянем на книгу в целом. Мужчины Изумрудного Города оказались совершенно беспомощны в критической ситуации. Сначала их завоевала и приставила к крепостному труду девушка-злодейка, а потом освободила от него женщина-героиня. Две женские армии сошлись в противостоянии, и организованные профессионалки победили безалаберных хабалок. Наиболее активный и изобретательный мужской персонаж оказался в итоге женским персонажем и взошел на трон. В стране Оз устанавился тотальный матриархат. Вполне себе прогрессивно.

С воцарением Озмы не возникает ни малейших проблем. Как все уже поняли, летаргически пассивные жители Изумрудного города готовы принять любого правителя. Ярмарочный мошенник, тряпочное пугало, узурпатор-сладкоешка, несовершеннолетний ребенок. Какая разница?

Очевидно, что сама Озма ничем править не сможет. Это видно уже по тому что она не объявляет себя королевой. И не объявит никогда. Вечное хождение в принцессах — это явный признак задержки в развитии и нежелания героини брать на себя всю полноту ответственности за свою жизнь.

Как Глинда и планировала, она принимает регентство при молодой, наивной девочке и становится де-факто лидером всей страны Оз.

Жестяной Дровосек возвращается в свою крохотную империю. Страшила, набитый теперь не соломой а деньгами, соглашается работать казначеем при дворе своего друга. Деревянный Конь становится личным скакуном принцессы, и на ноги ему одевают золотые подковы.

Джек Тыквоголовый не испортился так быстро, как боялся. И прожил с Озмой до конца своих дней.

Минуточку, минуточку! Это не слишком обнадёживает! Если он протянул не пару дней или неделю, а месяц или даже год — ни нам, ни тем более ему от этого не легче. Как долго он прожил? Рассказывай всё в подробностях, Фрэнк. Ты уже травмировал детей на всю жизнь. Не мучай их ещё и недосказанностями.

Как он умирал? Быстро и безболезненно или медленно и мучительно? Он страдал от деменции на исходе своих дней? Или до самого конца оставался в здравом уме и остро ощущал, как его мягкая и рыхлая голова разлагается изнутри?

В третьей книге Баум подтверждает худшие подозрения своей аудитории, не включив Джека в состав действующих лиц. Только под конец он походя бросает, что Тыквоголовый всё ещё жив, хотя и выглядит несколько перезревшим.

В четвертой книге о Джеке не упоминается вовсе! Хотя Джон Нил пытается немного успокоить паникующих читателей, добавив Джека на одну из иллюстраций.

И только в пятой книге Баум, наконец, берется за проблему всерьёз.

Спойлер: Джек не умрёт. Он найдёт способ обмануть смерть. Какой именно? Я дам вам подсказку.

Заключение

“Чудесная страна Оз” поступила на прилавки книжных магазинов в июле 1904 года. Её ждал безусловный коммерческий успех. Читатели были в восторге, критики тоже не воротили нос.

Но Баум, как всегда, не собирался почивать на лаврах. Чтобы стимулировать продажи ещё больше он скооперировался с художником-ветераном Уолтом МакДугаллом и организовал производство коротких иллюстрированных зарисовок под названием «Чудные гости из чудесной страны Оз» (Queer Visitors from the Marvelous Land of Oz).

Баум сам сочинял крохотные рассказики, а МакДугалл обрамлял их красочными картинками. С 28 августа 1904 года по 26 февраля 1905 эти зарисовки регулярно появлялись во множестве разных газет по всей стране.

Их нехитрые сюжеты рассказывали о приключениях Страшилы, Жестяного Дровосека, Жука-Кувыркуна, Джека Тыквоголового, Деревянного Коня и даже Рогоча. И путешествовали все эти нелепые создания не по стране Оз, а по CША, взаимодействуя с повседневными реалиями Америки начала XX века. Разумеется, на каноничность эти истории никогда не претендовали.

По какой-то невероятной причине среди всех персонажей новой книги наибольшим успехом пользовался Жук-Кувыркун. В газетах к выпускам комикса прилагалась викторина “Что сказал Жук-Кувыркун?”, в которой разыгрывались денежные призы. Компания Parker Brothers, в свою очередь, выпустила настольную игру «Головоломки Жука-Кувыркуна».

Гигантское насекомое в кратчайшие сроки добилось небывалой популярности и прославилось на всю нацию. Про него сочинялись песни. Его изображения лепились на пуговицы и открытки. В 1906 году Stanley Motor Carriage Company назвали в честь него гоночную машину.

И тут Фрэнк Баум совершил ошибку. Он от всей души поверил в звездный статус Кувыркуна. Принял странный всплеск моды за непреходящую народную любовь. Писатель решил сделать Жука главным героем своей следующей пьесы!

Конечно, он решился на такой шаг не от хорошей жизни.

Всё у его нового театрального проекта пошло наперекосяк с самого начала. Ведь Бауму дали от ворот поворот два человека, на которых он рассчитывал больше всего — Страшила и Дровосек. Когда Баум собрался запускать в производство новую экстраваганцу, предыдущая всё ещё продолжала собирать полные зрительные залы. Её популярность начинала потихоньку увядать, но проект Фрэда Хамлина никто не собирался отправлять на покой. А его главные звезды не горели желанием бросать надёжный источник дохода ради непроверенного, рискованного предприятия. Они боялись что публика воспримет новую пьесу как сомнительное подражание первой, как второразрядную копию.

Что мог сделать Баум в такой ситуации? Взять на роли других актеров? Но вся Америка знала, что Фрэд Стоун и Дэвид Монтгомери — это Страшила и Дровосек. Так же как теперь знает, что Роберт Дауни Младший — это Железный Человек. И Баум сам приложил все усилия, чтобы закрепить в сознании аудитории эту связь между исполнителями и персонажами. На развороте «Чудесной страны Оз» можно даже найти их фотографии.

По мнению писателя без Стоуна и Монтгомери не было смысла включать в сюжет пьесы Страшилу и Дровосека. А без этих героев страна Оз казалась какой-то осиротевшей.

Поэтому Баум пошел на радикальный и весьма неблагоразумный шаг — отказался от узнаваемого бренда.

Он перелопатил сюжет своей второй книги, переставил персонажей местами, переписал всё до неузнаваемости. Изумрудный город превратил в «Город самоцветов», действие перенёс из страны Оз в некую условную волшебную страну. Тип-Озма, Джек Тыквоголовый, Момби и Джинджур остались в сюжете. Но главным героем, магнитом для публики был назначен Жук-Кувыркун.

Баум был настолько уверен в этом «герое», что назвал пьесу в его честь.

Для Кувыркуна была изобретена сюжетная линия о его пристрастии к ярким цветам. В первой же сцене он влюбляется в клетчатое платье, надетое на одну из героинь. По ходу пьесы платье несколько раз меняет хозяек, и Жук-Кувыркун продолжает восторгаться им, каждый раз ухаживая за новой девушкой.

Представление было под завязку забито музыкальными и танцевальными номерами, а также нечеловеческим количеством каламбуров, культурных отсылок и злободневных анекдотов, 90% которых сегодня невозможно понять без энциклопедии на руках. Даже в готовый, утверждённый сценарий автор продолжал вписывать новые шутки от руки.

В ноябре 1904 года Баум достиг договорённости с театральной труппой о постановке пьесы. Первое представление состоялось 15 июня 1905 года в Милуоки, а через три дня труппа переехала в Чикаго для большой премьеры.

Очень быстро стало понятно, что Баум понимает запросы публики совсем не так хорошо, как ему казалось. Пьеса “Жук-Кувыркун” с треском провалилась и продержалась на сцене меньше месяца.

Возможно, она оказалась недостаточно хороша, но судя по сохранившимся отзывам ни критики, ни зрители особенных претензий к ней не имели. Отдельные элементы постановки и музыкальные номера удостоились искренней похвалы.

Предполагаю что главной причиной неудачи была неопытность Баума в коммерческой и организационной сторонах театрального бизнеса. Ведь на сей раз он взвалил не себя многие обязанности, которые раньше благоразумно делегировал специалистам.

Своё литературное призвание Бум нашел когда ему было уже за 40, а до того перепробовал множество самых разных профессий, и везде терпел поражения. Какое бы поприще он ни выбрал, Баум всегда трудился изо всех сил, но он не умел выгодно продавать плоды своих трудов. Сочинение детских книг принесло ему долгожданное признание и финансовое благополучие, но даже тогда он и помыслить не мог о пенсии или хотя бы длительных каникулах.

Экстраваганца по «Волшебнику страны Оз» — это, наверное, единственная «незаслуженная» удача в его карьере. Баум всегда потом и кровью зарабатывал свои доллары, но в этом случае его бестселлер угодил в руки к лучшим мастерам театрального ремесла. Они в точности знали что нужно делать с его книгой, что изменить, что оставить, как подать и продать её публике. Бауму оставалось только считать деньги.

Характерно что в 1903 году продюсер Фрэд Р. Хамлин и режиссер Джулиан Митчелл, тоже желавшие закрепить свой успех, выпустили ещё одну музыкальную сказочную оперетту — Babes in Toyland. Сценарий к ней написал всё тот же Грег Макдонау, а художницей по костюмам выступила всё та же Кэролайн Сидл. Разумеется, этой звездной команде снова удалось поймать удачу за хвост. Потому что определяющим фактором в триумфе «Волшебника страны Оз» был не материалы первоисточника, а мастерство этих театральных виртуозов. Без их помощи новая пьеса Баума была обречена на неудачу.

Но беда одного человека зачастую приносит успех кому-то другому. Чтобы компенсировать свои финансовые потери Баум с утроенным рвением взялся за написание новых книг. А его издатели, наконец, добились от своего автора того, о чём давно мечтали. Баум подписал с ними контракт, обязывавший его написать целую серию новых произведений о стране Оз.

#литература #фэнтези #сказки #волшебникстраныоз #thewizardofoz #oz #fantasy #frankbaum #фрэнкбаум

 

Источник