Перевод и текстовая адаптация видео-эссе про города и Город.
Перед спойлерами будет предупреждение.
Я, кажется, не осознавал насколько сильный эффект оказала на меня Disco Elysium до того, как, спустя пару месяцев после прохождения, я без задней мысли включил на фоне саундтрек из игры во время работы.
И услышал это:
Забавно, что во время игры я в принципе не воспринимал эту мелодию как часть саундтрека, хотя она звучит там настолько часто, что, помнится, начинала надоедать мне под конец сюжета.
Но сейчас, слушая этот аудиофайл на компьютере, я осознал, почему не воспринимал её в таком качестве. Потому что эта мелодия казалась мне неотделимой частью самого города, в котором происходит действие игры. Ревашоля.
В конце концов, я думаю, что так и есть. Потому что стоило мне лишь услышать эти духовые, как я снова очутился там.
Нет ничего. Лишь теплая первобытная тьма.
Первое что встречает вас в Disco Elysium — это бездна. С неё начинается игра и в ней проходит самый первый диалог.
Вполне логично, что все начинается с бездны. Главный герой, смотря как посмотреть, находился в пьяном угаре либо последние три дня, либо последние несколько лет, и провалился в беспамятную отключку, напоследок проорав “Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ БЫТЬ ТАКИМ ЖИВОТНЫМ.”
В плане геймплея, это значит что вы начинаете игру в гостиничном номере без понятия о том, кто вы, как вы здесь очутились, и куда, блин, подевался ваш второй ботинок. Обшарив гостиницу, вы можете собрать поверхностные подсказки о вашем положении.
Вы находитесь в крупном городе под названием Ревашоль, в районе этого города под названием Мартинез. Вы коп, который, судя по всему, порядочное время болтался по округе и напивался в хлам. Вышеупомянутая отключка начисто стерла эти воспоминания. И это замечательно! Потому что это ставит вас, игрока, на место героя. Это ваше первое знакомство с городом.
Город, как и вы — то ещё зрелище. Когда вы выбираетесь из гостиницы, в которой устроили погром, вы оказываетесь посреди Мартинеза, в набережной части Ревашоля. На что тут можно взглянуть?
Ну, например, на кучи пулевых отверстий в стенах, признаки жестоко подавленной революции. Бутылки, раскиданные на каждом углу, их так много, что возможно даже не вы один их все осушили. Тут есть «Проклятый Коммерческий Район», в котором есть книжный магазин еле сводящий концы, и склад с привидениями.
А также здесь находится причина, по которой вы здесь. Мертвое тело, несколько дней висящее на дереве. Скажем честно, оно тут смотрится вполне органично.
С этим местом вас объединяет разбитость. Ваш многодневный кутёж отражает последние десятилетия его истории, полные конфликтов, поражений и несдержанных обещаний.
Но в отличие от нашего героя, который заполз в бездну и на выходе начал строить сознание с чистого листа, Ревашоль не может даже сделать вид, что оставил свою историю позади. Его разваливающиеся дома и изуродованные улицы помнят всё, что когда-либо на них произошло.
Вот поэтому я даже подумать не мог, что та мелодия была частью саундтрека игры, а не звучанием самого её мира.
Она идеально в него вписывается. Искаженные, хрупкие звуки духовых звучат, словно транслируются через динамики, которые долгое время поражались солёным морским воздухом. Дольше чем кто-либо помнит.
Однако, по той же причине, Ревашоль имеет нечто вроде неотъемлемой личности. Его бесчисленные слои, сооруженные один над другим, странным образом взывают к вам.
В геймплее это выражается в возможно лучшем «умении» во всей игре. Умении по имени Трепет.
В то время как остальные умения могут отпускать комментарии в контексте текущей ситуации, Трепет выходит за рамки и общается на языке пространственной памяти.
Вы можете вести беседу, в которой кто-то вскользь упомянет школу, и тут ворвётся Трепет:
Штормовой ветер задувает со стороны берега, колючий словно иголки.
Он окружает собой здание из кирпича и бетона.
Где-то, в улье аудиторий, звенит гул голосов.
Вы можете проникнуть в жилой дом и внезапно встретиться с воспоминаниями архитектора, создавшего его десятилетия тому назад.
Её лицо покраснело от холода.
Она дышит на свои пальцы.
В её выражении видны следы грусти.
Трепет гораздо реже большинства других умений давал мне прямую выгоду.
Но взамен он помог мне понять, где я находился, что, в конечном счёте, было значительно дороже, чем я полагал.
При желании вам доступно чуть ли не бескрайнее количество информации про Мартинез, Ревашоль и мир за их пределами.
Одно из умений, Энциклопедия, специализируется на такого рода чистых данных. Вложитесь в Энциклопедию, и будете погребены под морем фактов, имён, дат и событий, уходящих на сотни лет в прошлое.
Само собой, это вызывает интерес, но в то же время подавляет. Моё древо умений может говорить об обратном, но я не энциклопедия, подобные вещи вылетают у меня из головы быстрее, чем я их успеваю читать!
Между Энциклопедией и Трепетом, двумя способами познакомиться с городом, та же разница, что и между историком, который десятилетиями изучал Нью-Йорк, и таксистом, который столько же бороздил его улицы.
Оба — достойные способы. Но если знания историка можно разложить по полочкам и измерить, то познания таксиста кажутся менее… выразимыми. Город для него — не последовательность событий, а скорее кровеносный поток.
Но город не рассказывает о былом, былое — часть его, как линии руки, оно здесь запечатлено в углах домов, решетках, громоотводах, древках флагов и перилах, которые и сами все в царапинах, зубцах, зарубках и следах ударов.
Другая причина, почему я больше привязался к такому эфемерному способу узнать город, это отстранённый поучительный тон Энциклопедии, который вызывал ощущение чуждости от людей, которые в нём живут.
Не существует в мире текстов, которые способны точно описать город с точки зрения всех его жителей, ведь не смотря на то, что они живут вместе, каждый из них находится в своём уникальном, личном городе.
Рене Арно, престарелый ветеран, потерпевший поражение фашистский приспешник, а ныне игрок в pétanque, живет в городе-памятнике его провалам. Он служил жестокой монархии, раздавленной коммунистами, которых, в свою очередь, безжалостно разбила третья сторона.
Пулевые отверстия и шрапнель в стенах на побережье напоминают Рене, как они добились того, чего не смог он. Это город, в котором он несёт пародию на воинскую службу, проводя холодные ночи в сторожевой будке, охраняя ничто от никого.
Ния изготавливает игральные кости в заброшенном промышленном дымоходе. Она живет в Ревашоле, состоящем из глупых амбициозных начинаний, среди которых осталась лишь она одна.
Расположившись в так называемой «Проклятой Коммерческой Зоне», она застала целый хоровод предпринимателей, прошедших сквозь этот комплекс.
Продавцы мороженного с пугающим чучелом медведя в качестве витрины. Спортзал, в котором, по слухам, была набитая амфетамином боксёрская груша. Создатели настольных игр, чьи задумки росли обратно пропорционально их бюджету.А она всё ещё тут, преданная своему делу. За окном — непрощающий ошибки Ревашоль, сдерживаемый холодными кирпичами её дымохода.
Быть может, для Рене “Коммерческая Зона” — это язва, которую можно исцелить авторитарной властью. Ния видит в нём печальные последствия безжалостной капиталистической системы, в которой полные инициативы люди тонут из-за жадности, переутомления… или из-за огромного холодильника в виде медведя.
И если быть откровенным, то кое-кто из них мыслит правильнее. Фашистский переворот, которым грезит Рене, взлетел бы не выше чем шарик во время игры в pétanque.
В этом и заключалась мысль. Не смотря на то, что они — соседи, и видят вокруг себя одни и те же здания, они живут в разных мирах.
Разработчики Disco Elysium не скрывают свои источники вдохновения. К примеру музыка и, соответственно, большая часть атмосферы игры, создана группой British Sea Power.
Та самая дорогая мне мелодия звучит в их песне Red Rock Riviera, которая изначальна играла в немой документалке From Sea to the Land Beyond (2012), состоящей из аутентичных кадров жизни на британском побережье.
Одно из произведений, отмеченных разработчиками, это “Город и Город” писателя Чайна Мьевиля. Это сюрреалистичный, нуарный детектив, действие которого происходит в двух городах, стоящих на одном и том же месте и разделяющих одно физическое пространство. Путешествие между этими городами находится под запретом, но загадочное убийство вынуждает героя посетить оба из них. Несложно заметить нечто общее с Disco Elysium.
Однако, параллельные города из книги Мьевиля — не первое, что приходит на ум, когда я представляю формы, принимаемые Ревашолем в глазах отдельных горожан. Первым делом я вспоминаю Итало Кальвино и его роман “Невидимые города”.
(Удачи найти эссе, в котором слово “город” упоминается чаще)
Книга Кальвино весьма концептуальна и, что нам на руку, не очень логична.
Марко Поло рассказывает императору Хубилай Хану о десятках различных городов, которых тот никогда не видел, и которых не видел ни один из нас.
Большую часть книги составляет проза об этих местах.
Напрасно, благородный Хубилай, рассказывал бы тебе я о Дзаире и ее высоких бастионах. Я мог бы назвать тебе число уступов улиц, нисходящих лесенкой, говорить о форме арок портиков и оцинкованных листах, которыми покрыты кровли, но я знаю: это все равно, что не сказать ни слова, ведь определяют лик Дзаиры отношения, связывающие пространственные измерения и события былых времен.
Поло описывает Хубилаю пятьдесят пять разных городов. По ходу чтения назревает вопрос, насколько хорошо он сам знаком с этими местами. Жил ли он там? Посещал их? Существуют ли они?
Его собственные слова наталкивают на подобные сомнения. Как например, рассказ о жителях города Маврилии, которые показывают вам открытки с изображениями его былой красоты, умоляя вас разделить ностальгию по месту, которое даже сами навряд ли помнят.
“Невидимые города” явно не привязаны во времени. Марко Поло, живущий в тринадцатом веке, описывает антенны, коттеджные посёлки и телефонные будки. А иногда он погружается в себя.
В одной из бесед, Хубилай спрашивает, почему он никогда не говорит про свой родной город, Венецию. Он отвечает:
Описывая любой город, я рассказываю что-то о Венеции. Живущие в памяти картины стираются, едва их зафиксируешь словами. Возможно, я боюсь, что потеряю Венецию, если расскажу о ней все, что знаю. А может быть, описывая другие города, я уже потерял ее.
Главный герой Disco Elysium, с литрами алкоголя и годами ненависти к себе, практически уничтожил свои воспоминания о доме, и всё же они оказывают на него влияние. Вы находите телефон, и ваши пальцы сами по себе набирают номер видеопроката в нескольких кварталах от дома вашего детства. Возможно, причина, по которой он не может сопротивляться такому влиянию, как раз и кроется в том, что он стёр это место из сознания.
Марко Поло боится утратить Венецию, ассоциируя её с набором слов. Наш же герой пытался сделать всё, чтобы забыть, откуда он, чтобы порвать со своим прошлым, но оно всё ещё следует за ним по пятам.
Далее — спойлеры
Когда вы запускаете Disco Elysium, еще до начала новой игры, вас встречает этот вид:
Вид, который охватывает почти все места, в которых вы побываете, и многие многие километры за их пределами. С одной стороны церковь, построенная первыми поселенцами в Мартинезе, с другой рассыпающийся на куски жилой блок, и огромный мегаполис Ревашоля на фоне.
Облака кружатся на горизонте, а над ними — Серость, вьющаяся энтропия, окружающая собой всю обитаемую землю в этом мире.
(Прим. переводчика: это изображение в игре имеет анимированный фон, что Геллер и принимает за Серость, на статичной картинке это не столь очевидно)
Бесподобный пейзаж, и вдобавок имеющий прямое отношение к событиям игры. Вы можете даже точно сказать, откуда открывается вид. А именно с военной базы на крошечном островке, куда вы добираетесь на лодке. Вы посещаете этот остров в самом финале сюжета. Его единственный обитатель — старый озлобленный на мир снайпер, тот самый, что убил мужчину, которого вы нашли повешенным.
Йозеф Лилианович Дроз. Что только нельзя сказать про этого человека… Проигравший революционер, обученный никогда не сдаваться, озабоченный психической и сексуальной тягой к женщине, за которой он наблюдал через окно гостиничного номера. Это… тяжелый случай.
Но с тех пор как я осознал, что вид из главного меню — это то, что он видит перед своими глазами каждый день, я не могу думать о другом.
Ревашоль, город полный ненависти, надежд и желаний его бесчисленных жителей, каждый из которых живёт в своём личном Ревашоле. И за всем этим наблюдает снайпер. Он полон злобы, полностью оторван от города, но он лучше всех видит, насколько этот город прекрасен.
Что Ревашоль значил для Йозефа? Как наблюдение за городом, к которому он не позволял себе приблизиться, исказило его разум, приведя к состоянию, в котором мы его находим?
Серость, как я уже упоминал, это некая необитаемая анти-материя, окружающая всё в этом мире. Это словно если бы наши океаны были космическим вакуумом, почти непреодолимой преградой, за которой, возможно, нет ничего. Серость окутывает Ревашоль. Глядя из снайперского гнезда, мы видим её над вздымающимися облаками.
Пугающая деталь, спрятанная в закромах лора, заключается в том, что Серость растёт. Расширяется с неизвестной скоростью. Вы можете даже найти фрагмент Серости в деревянной церкви, дырку во вселенной. Однажды, причём весьма скоро (в масштабах поколений), она поглотит всё.
Мой любимый “невидимый город” — это город под названием Филлида. Марко Поло говорит, что когда вы прибываете в Филлиду, вас охватывает счастье.
Тут и там Филлида преподносит взгляду какой-нибудь сюрприз.
Счастлив тот, кто может видеть Филлиду каждый день со всем, что есть в ней!
Но выходит так, что ты там остаешься насовсем. И скоро город меркнет в твоих глазах.
Ты зигзагом переходишь с улицы на улицу. Отныне город для тебя невидим.
Миллионы глаз скользят по окнам, каперсам, мостам, как будто перед ними чистая страница. Немало городов, подобно Филлиде, уклоняются от взглядов, и можно их увидеть, лишь застав врасплох.
Я прожил в похожем место почти всю свою жизнь. Временами на пару месяцев я перебирался в другие города, и постоянно думал о них после возвращения. Но когда я в них жил, я думал о своём доме.
Не знаю, что с этим делать. Да и не думаю, что стОит что-то делать. Это одна из вещей, что делает нас людьми, мы привязываемся к местам и не можем выбросить улицы и крыши из нашего сердца.
Первое что встречает нас в Disco Elysium — это бездна. Она же нас вероятно и проводит в самом конце. Но меж тем, Ревашоль преподносит нам сюрпризы. Тысячи разных городов для тысяч разных людей.
Мой Ревашоль — это конец первого дня, когда я стоял ночью на балконе гостиницы вместе с Кимом, пока он курил сигарету и смотрел на огни города, отражающиеся в заливе. Это тихая беседа с женщиной из рабочего класса в её квартире. Это былое величие в мелодии духовых. Величие, которое, стоило мне услышать их спустя месяцы, заставило меня ощутить холодный бриз… и трепет.
