Мы все стареем. Мы все умираем.
Для Обри де Грея, биогеронтолога и главного научного руководителя SENS Research Foundation, недостаточно просто принять эти истины. Ближе к тридцати (сейчас ему 54) он решил, что хочет «изменить человечество», и что победа над старением – это лучший способ сделать это. Борьба с законами физики и биологии – двумя факторами разрушения организма – стала делом его жизни
Он называет это «войной с возрастом».
Грей считает старение инженерной проблемой. Человеческое тело – это машина, сказал он мне в ходе интервью, и как любую машину, его можно поддерживать в работоспособном состоянии сколь угодно долго.
Так считает не только он. Существует многочисленное и растущее с каждым днём движение борьбы против старения. Как ярко описывает в недавнем эссе в журнале Нью Йоркер Тэд Фрэнд, многомиллионные венчурные инвестиции направлены на исследования в области продления жизни, как многообещающие, так и не очень. Среди основных инвесторов – Питер Тиль, миллиардер, сооснователь компании PayPal (он также является покровителем организации Грея).
Работа Грея особенно интересна. Слишком долго, говорит он, учёные использовали неправильный подход к поиску решения. Старение не может быть объяснено на основе одного фактора. Мы стареем потому, что множество физических систем нашего тела начинает отказывать одновременно при этом усугубляя взаимное негативное влияние. Поэтому он разработал так называемую стратегию «разделяй и властвуй», выделяя семь известных причин старения и ища для каждой своё решение. Будь то потеря клеток или вредоносные митохондриальные мутации, каждая проблема, по мнению Грея, в своей сути имеет физическую основу и потому решаема.
Но даже если эта прометеева задача будет решена, открытыми остаются многие вопросы.
Если мы разработаем эти технологии против старения, у кого будет к ним доступ? Усилится ли неравенство в свободном от старения мире? И сколько дополнительных ресурсов необходимо для людей, живущих 200 или 300 или 500 лет? Ресурсов планеты едва хватает для 7 миллиардов людей, живущих примерно 70 лет в среднем (женщины живут на 3-5 лет дольше мужчин), – и уже наблюдается недостаток продовольствия, воды, продолжается глобальное потепление.
Грей, к его чести, уже обдумал эти проблемы. Я не уверен, что он осознает политические последствия подобной технологии, в частности, уровень государственного принуждения, который при этом потребуется.
Но перед лицом трудных вопросов он твердо отстаивает свой проект.
Как будут работать антивозрастные методы лечения
Шон Иллинг: Можно ли просто описать с точки зрения теории, как будут работать антивозрастные терапии, над которыми вы работаете – что они сделают для организма?
Обри де Грей: О, не только с точки зрении теории. Единственная причина, по которой весь этот подход продолжает обсуждаться – то, что 15 или 17 лет назад я смог перечислить и классифицировать все типы повреждений. Мы изучали старение уже долгое время к тому моменту, когда я начал работать в этой области в середине 90-х, и ознакомившись с результатами я был рад узнать, что в действительности старение изучено достаточно хорошо.
Учёные предпочитают говорить, что старение плохо изучено потому, что задача учёных – проводить исследования, так что им приходится говорить людям, что ничего не изучено, но на самом деле это чушь. Факт в том, что старение изучено достаточно хорошо, и лучшее в этом то, что мы не только можем перечислить различные типы повреждений, которые организм причиняет сам себе на протяжении жизни, мы также можем категоризировать их, классифицировать их в различное количество категорий.
Итак, я говорил про семь категорий повреждений, и я утверждаю, что данная классификация включает все типы повреждений. Мы знаем, как люди стареют, мы понимаем механизм старения. Нет восьмой категории, которую мы упустили. Что ещё более важно, для каждой категории есть общий подход к решению, который на практике реализует подход поддерживающих процедур, который я описываю, для восстановления повреждений
Шон Иллинг: Можете привести пример одной из этих категорий и что представляет собой подход к решению?
Обри де Грей: Один из примеров – это потеря клеток. Потеря клеток просто означает, что клетки умирают и не заменяются автоматически за счёт деления других клеток, что постепенно происходит в некоторых тканях и это определённо является движущим фактором некоторых аспектов старения. Возьмём, например, болезнь Паркинсона. Она вызывается прогрессирующей потерей определённого типа нейронов, вырабатывающих дофамин в определённой области мозга.
И каково общее решение проблемы потери клеток? Очевидно, использование стволовых клеток. Именно они и применяются. Мы перепрограммируем клетки в лаборатории в состояние, когда их можно ввести в организм и они будут делиться и дифференцироваться, заменяя те клетки, которые организм не заменяет сам. И в настоящее время использование стволовых клеток для лечения болезни Паркинсона кажется очень перспективным.
Старение – проблема инженерных, а не биологических наук
Шон Иллинг: То есть лучше воспринимать старение в качестве инженерной проблемы, которую можно обратить вспять или стабилизировать?
Обри де Грей: Именно. Это область технических наук. Вся медицина – это область технических наук. Это способ манипулировать происходящими процессами, так что это просто часть медицины.
Шон Иллинг: Но Вы на самом деле не пытаетесь решить проблему смерти или даже старения. Это все касается устранения повреждений, связанных со старением.
Обри де Грей: Определённо, целью является устранение накопленных на протяжении жизни повреждений, а называть ли это «решением проблемы старения» – на ваше усмотрение.
Шон Иллинг: Что, по вашему мнению, является наиболее перспективным направлением исследований в настоящий момент?
Обри де Грей: Отличные новости в том, что у нас есть эта стратегия «разделяй и властвуй», которая позволяет разделить общую проблему на семь проблем и с каждой работать отдельно. Это означает, что мы постоянно продвигаемся по всем семи направлениям. Мы работаем с ними параллельно. На самом деле, мы мало работаем в области клеточной терапии просто потому, что большое количество людей уже работает в этой сфере и все по-настоящему важные результаты получаются кем-то ещё, поэтому это не лучший способ использования наших средств.
Мы очень маленькая организация. Наш годовой бюджет всего 4 миллиона долларов и мы вынуждены распределять эту сумма между большим количеством проектов. Мы определённо получаем результаты. За последний год мы опубликовали статьи в серьёзных научных журналах по ряду основных исследовательских программ, нет одной области, которая бы особенно выделялась.
Мечта о мире без старения
Шон Иллинг: Что Вы скажете тем, кто рассматривает этот проект как донкихотский поход за бессмертием, просто очередной пример того, как человечество пытается выйти за свои границы?
Обри де Грей: В основном, сочувствие. Я понимаю, что нужна сила воли для того, чтобы ставить перед собой великие цели, пытаться достичь того, чего никто не может достичь, чего никто раньше не делал. Особенно в отношении того, что люди пытались сделать в течение долгого времени. Я понимаю, что большинство людей не имеют такой решимости, и я их за это не виню. Мне жаль их.
Конечно, проблема в том, что они создают для меня трудности, потому что мне необходимо собирать средства для осуществления этого проекта. К счастью, есть люди, у которых есть решимость и средства, что позволяет нам двигаться вперёд.
В конечном счёте, факт в том, что старение было проблемой человечества номер один с начала времён, и это проблема, системный подход к которой отсутствовал до моего появления, так что у нас не было другого выбора, кроме как не думать о ней и продолжать проживать наши ничтожно короткие жизни и постараться максимально эффективно использовать своё время вместо того, чтобы постоянно беспокоится о той ужасной вещи, которая произойдёт с нами в сравнительно отдалённом будущем. Это разумно. Я не вижу здесь проблем.
Проблема в том, что мы внезапно оказались в другом мире, где мы очень близки к практической реализации плана, который сработает, и сейчас этот пораженческий подход, этот фатализм, это смирение стало огромной частью проблемы, потому что однажды смирившись с чем-либо ужасным трудно снова начать борьбу.
Вопросы морали
Шон Иллинг: Есть ли какие-либо этические вопросы или сомнения, которые бы вас остановили?
Обри де Грей: Нет. Когда приходишь к пониманию, что всё это – лишь вопросы медицины, тогда на весь спектр потенциальных так называемым этических возражений можно ответить одним махом. Вы за медицину или нет? Для того, чтобы имелись какие-либо так называемые моральные возражения относительно нашей работы, высказывающий их должен придерживаться позиции, что медицина для людей старшего возраста приемлема только до тех пор, пока она неэффективна, и это позиция, которую никто не хочет принимать.
Шон Иллинг: Я не сомневаюсь, что Вам задавали этот вопрос, но по-моему мнению, он слишком важен, чтобы его игнорировать. Вы с энтузиазмом говорите о переходу к миру без старения, но множество людей беспокоятся о последствиях повышения продолжительности жизни. У нас, возможно, нет проблемы перенаселения, но у нас точно существует проблема неравенства, и, похоже, нам необходимо больше ресурсов, чем у нас имеется. Если 90% людей сейчас умирает от старения и внезапно люди станут жить 200 или 300 лет, как нам удастся поддерживать необходимый экономический рост?
Обри де Грей: Прежде всего, спасибо, что отметили, что я, наверное, уже слышал подобный вопрос много раз, потому что это так. Вы удивитесь, как много людей представляли этот вопрос со словами: «А Вы не думали, что будет, если», – как будто они высказали новую мысль.
Но, да, перенаселение – это самый серьёзный вопрос, который высказывают люди, и у меня три уровня ответов на такие вопросы. Первый – ответ на конкретный заданный вопрос. Так, на примере перенаселения, я отмечаю, что уровень рождаемости уже падает во многих регионах. И люди часто забывают, перенаселение это не вопрос того, сколько на планете людей, а скорее разницы между их количеством и тем количеством, которое может жить на планете, сохраняя приемлемый уровень экологического воздействия, и это второе число, разумеется, не константа, оно определяется прочими технологиями.
Так, по мере прогресса в области возобновляемых источников энергии и других технологий, таких как опреснение воды для снижения объёма загрязнения на человека, мы повышаем количество людей, которые могут жить на Земле и повышение этого показателя, которое может ожидаться за следующие, скажем, 20 лет значительно превышает тот рост населения, который можно ожидать при исключении смертей от старения. Таков мой основной ответ.
Второй уровень ответа – это ответ на уровне масштаба проблемы. Технологии возникнут или не возникнут, в любом случае, при худшем развитии событий у нас, возможно, усугубится проблема перенаселения по сравнению с текущей ситуацией.
Что это означает? Это означает, что в мире без старения, у нас будет выбор между использованием имеющихся технологий и наличием большего числа людей, имеющих меньше детей, чем им бы хотелось, с одной стороны, и, с другой стороны, текущим развитием событий с отказом от использования этих технологий, который поддерживал бы здоровье пожилых людей и позволял бы им оставаться в живых.
Спросите себя, какой вариант вы бы выбрали? Предпочли бы Вы, чтобы у вашей матери был Альцгеймер или иметь меньше детей? Это довольно лёгкий выбор, и люди просто его не делают.
Третий уровень, возможно, самый убедительный, и его суть в вопросе – кто имеет право решать. По сути, если мы скажем: «О боже, перенаселение, давайте не будем этого делать. Давайте не будем развивать эти технологии», – тогда мы сегодня откладываем появление этих технологий в будущем. Разумеется, со временем они все равно будут созданы. Вопрос, как скоро? Это зависит от того, сколько усилий мы приложим.
Если нам это известно, тогда своими действиями мы откладываем появление этой технологии и таким образом приговариваем целую когорту людей в будущем к такой же смерти и болезням, и страданиям, которые происходят с людьми сейчас в пожилом возрасте, в то время как мы могли бы облегчить эти страдания, если бы мы разработали нужные методы лечения вовремя.
Я не хочу быть ответственным за то, что обрёк значительное количество людей на смерть. Я не хочу быть в подобной ситуации. Я думаю, что существует сильный аргумент за то, чтобы разрабатывать эти технологии с максимально возможной скоростью.
Шон Иллинг: Я принимаю ваши аргументы, но на подобные вопросы гораздо проще дать теоретический ответ, чем решить их на практике. Например, мы не можем просто «решить», что у людей должно быть меньше детей без потенциально опасного уровня государственного принуждения. Политика подобных вопросов в лучшем случае сложна, в худшем – это антиутопия.
В любом случае позвольте мне, по крайней мере, озвучить обеспокоенность ещё по одному вопросу. Как вы оцениваете стоимость подобных технологий в случае их появления. Люди, занимающиеся биоинженерией, например, беспокоятся, что подобные технологии, если они не будут доступны всем, приведут к беспрецедентному и вызывающему нестабильность уровню неравенства.
Обри де Грей: Это обоснованное озабоченность. И вопрос требует решения, но, к счастью, как и в случае с перенаселением, его действительно просто разрешить. В настоящее время в ситуации с высокотехнологичной медициной даже в странах с единой медицинской страховкой расходы ограничиваются ценой, поскольку ресурсы ограничены.
Но часть проблемы в том, что наши текущие методы лечения для пожилых людей неэффективны. В лучшем случае они очень незначительно откладывают ухудшение здоровья, а затем люди всё равно заболевают и мы тратить все те средства, которые потратили бы при отсутствие этих методов лечения, чтобы просто продлить жизнь человека в жалком состоянии.
Теперь сравните это с ситуацией, когда методы действительно работают и человек остаётся здоровым. Да, он живёт намного дольше и без сомнения, нам, возможно, придётся применять эти методы лечения несколько раз, поскольку такова природа этих методов, так что речь может идти о значительных суммах. Но, главное, эти люди будут здоровы, так что нам не придётся тратить средства на лечение больных людей, как мы делаем сейчас.
Кроме того, косвенным образом будут сберегаться огромные суммы. Дети пожилых людей будут более продуктивны, поскольку им не придётся тратить время на уход за больными родителями. Сами люди старшего возраста будут в хорошей физической форме и смогут сами зарабатывать, вместо того, чтобы просто потреблять ресурсы.
Разумеется, в подобных оценках есть значительная неопределённость, но совершенно точно нет такого способа выполнить расчёты, который не приводит к выводу о быстрой и многократной самоокупаемости подобных методов лечения.
Вот что это значит с точки зрения государств – кроме того факта, что политически будет невозможно не поддержать этот проект – отказ от него будет экономическим самоубийством. Страна обанкротится, поскольку другие страны обеспечат здоровье своих трудовых ресурсов. Мир будет выделять огромные средства, чтобы обеспечить доступ к терапии каждому, кто в ней нуждается.
Мы можем быть ближе к свободному от старения миру, чем кажется
Шон Иллинг: Когда разрабатываемые Вами методы будут готовы к испытаниям на людях?
Обри де Грей: Это будет происходить постепенно в течение следующих 20 лет. Каждый компонент методики SENS будет иметь ценность сам по себе в качестве метода лечения одного или нескольких заболеваний пожилого возраста, и некоторые из них уже проходят клинические испытания. Часть из них значительно труднее в реализации, и полная отдача от них будет видна лишь при сочетании их всех, что произойдёт не так скоро.
Шон Иллинг: Насколько Вы уверены, что кто-либо из живущих в наше время, сможет не боятся смерти от старения?
Обри де Грей: Перспективы хорошие. Конечно, это разрабатываемые технологии, поэтому мы можем только предполагать. Временные оценки будут очень приблизительны, но я думаю, что у нас 50% шанс достижения «второй космической скорости» жизни – точки, когда мы откладываем наступление возрастных заболеваний быстрее, чем человек стареет и люди всегда будут оставаться на шаг впереди проблемы. Я думаю, у нас 50% шанс достигнуть этого момента в следующие 20 лет, что зависит только от улучшения финансирования исследований на ранней стадии, которые проводятся в настоящий момент.
Шон Иллинг: Вторая космическая – это интересная аналогия. Суть в том чтобы продолжать вливать ресурсы в биологический топливный бак быстрее, чем он опустошается, всегда на шаг опережая процесс старения?
Обри де Грей: Именно. Речь идёт об омолаживающей технологии, и это означает, что они откатывают биологические часы назад. Они возвращают организм в состояние аналогичное или похожее на то, в котором он был ранее, а не просто останавливают или замедляют стрелки биологических часов. Каждый раз при использовании подобной терапии пациент получает дополнительное время жизни, но проблема становится сложнее, потому что устранённые повреждения снова станут накапливаться и все не до конца разрешённые проблемы тоже надо будет частично решать. Идея в том, что мы будем асимптотически приближаться к устранению 100% повреждений, но никогда не будет необходимости достижения их полного устранения. Необходимо будет лишь поддерживать общий уровень повреждений ниже определённого приемлемого порога.
Узнать больше о работе де Грея можно на SENS.
Перевод выполнила Pattern.
Источник
