Для начала стоит напомнить, кто такой Тринимак в Elder Scrolls.
Приведем цитату из энциклопедии:
«Тринимак был альдмерским эт’Ада (духи-герои, странствующие по Нирну), божеством в пантеоне альдмеров и фалмеров. Согласно «Мономифу», он убил Лорхана в поединке (согласно другим источникам, казнил по приговору богов) и вырвал его сердце. Тринимак был превращён Боэтией в Малаката за попытку воспрепятствовать уходу Велота и его сторонников на север. Превращение было произведено так: Боэта проглотил Тринимака и исторг его в виде фекалий, и когда он вышел из них, то выглядел как орк. Вместе с ним преобразился и его народ».
Ну вот, теперь можно приступить к нашему любимому занятию: отгадывать в образах из Вселенной Древних Свитков образы из земной мифологии.
И естественно, здесь не обойдется без подсказки от Майкла Киркбрайда:
«Trinimac is probably one of the least understood underpinnings of the whole pantheon. I like him that way, but I would study Mithras if you really want to find out more». «Тринимак, вероятно, является одним из наименее изученных столпов всего пантеона. Мне он в этом нравится, но я бы изучил Митру, если вы действительно хотите узнать больше».
«Изучить Митру», на деле, не так уж просто. Больно уж много различных культов были посвящены этому божеству на протяжении всей истории.
Здесь и ведийский Митри индоариев, и зороастрийский бог солнца Митра, армянский Михр (или Мгер) и, наконец, Митра эллинистического периода, главное божество митраизма.
Общая черта у них, впрочем, одна — всегда и везде Митра олицетворял солнечный свет, силы дня, верность и правду.
Здесь мы уже можем найти первое сходство, правда не с Тринимаком, а его испорченной версией, Малакатом, богом клятв (часто лживых).
К слову, у римлян, заимствовавших потом Митру у иранцев, был собственный бог лживых клятв, Оркус. (Надо сказать, что сам римский Оркус к оркам отношения не имеет, слово «орк» в современном понимании произошло от слова «orcneas», которым в «Беовульфе» назывались чудища, родственные ограм и эльфам. Но в Elder Scrolls наблюдается ровно такая же терминологическая путаница между богом мертвых Аркеем у эльфов и богом орков и мертвых Оркеем у нордов, поэтому можно считать, что мы имеем дело с лингвистической игрой).
Углубимся в вопрос. Зороастрийский Митра был, главным образом, посредником между Ахура-Маздой (Ормуздом) и Ариманом. Кто такие Ормузд и Ариман?
Ормузд — безначальный творец, пребывающий в бесконечном свете, создатель всех вещей и податель всего благого, всеведущий устроитель и властитель мира.
Ариман (он же Ангра-Майнью) не обладает самостоятельной творческой силой, но во всякое чистое и доброе творение Ормузда он может заронить зерно зла.
Поэтому он является источником вредных сил природы, болезней, неурожая, творцом ядовитых растений, хищных зверей; к нему вообще сводятся все физические и моральные бедствия. Ему покорны все даевы (дэвы), то есть духи зла, он властелин смерти и мрака и представляется, таким образом, противовесом и вечным врагом Ормузда и его блаженного царства света.
Здесь мы видим ровно ту же дуальность, что в Древних Свитках выражается в образах Ану и Падомая, Ануиэля и Ситиса, и, наконец, Ауриэля и Лорхана.
Конечно, в Свитках на то, кто из них на деле добро, а кто зло, существуют диаметрально противоположные точки зрения, но мы говорим об эльфийском боге Тринимаке, а у эльфов все строго: Ану — хороший, Падомай — плохой.
Вернемся к Митре. Его посредничество между двумя силами выражалось двояко.
Как бог солнца он был как бы странником между мирами (и здесь крайне уместно вспомнить о том, что любой солнечный культ — культ умирающего и возрождающегося бога).
По другой версии, Ариман пригласил Ормузда на праздник, Ормузд отказался, пока их сыновья не сразятся. Сын Аримана победил, духи искали посредника и не находили, и тогда создали Солнце, чтобы оно судило их.
Здесь любопытно, что сын Аримана — это все равно что сын Падомая/Ситиса, в изложении Древних Свитков это был бы Лорхан. И, подобно тому, как Солнце в итоге оказывается превыше сына Аримана, Тринимак побеждает Лорхана, вырывая ему сердце.
Вражда Тринимака и Лорхана может быть подсвечена еще ярче, если мы обратимся к римской традиции митраизма.
Разрозненные свидетельства о мистериях Митры в Римской Империи сводятся к следующему:
«Митра родился из скалы с фригийским колпаком на голове и ножом и факелом в руках около времени зимнего солнцестояния. Пастухи, ставшие свидетелями этого чуда, преподнесли Митре первины скота и плодов. Возмужав, Митра стал яростным борцом со злом. Он подарил Солнцу корону с лучами. Главное его деяние – убийство быка, олицетворяющего мировое зло».
Поэтому, кстати, на римских памятниках Митра изображался как раз в момент убийства быка. Быков же ему приносили в жертву во время мистерий.
Но чем так важен бык?
Дело в том, что из-за сходства месяца с бычьими рогами, всевозможные лунные божества то и дело ассоциировались с быками и коровами.
Шумеры называли Луну «бородатым быком». В древнеиранской и древнеиндийской традициях бык — образ лунного божества. В Ригведе бог луны Сома часто характеризуется эпитетами «бык» и «самец».
Священным животным аккадского бога луны Син и бога луны южных арабов Сами был бык. А в зороастрийской Авесте говорится, что луна «содержит в себе семя быка».
Луны Древних Свитков тоже кое-что содержат в себе. Это тело убитого Лорхана, а сам Лорхан — лунное божество. Как говорится в книге «Лунный Лорхан»:
«Луны были и остаются двумя половинами «божественной плоти» Лорхана. Как и все остальные боги, Лорхан был планом (или планетой), что участвовал в Великом Строительстве, но когда Восемь отдали часть своих божественных тел, чтобы создать план(ету) смертных, план(ета) Лорхана треснул пополам и его божественная искра упала на Нирн, «зародив на нём существование и пропитав разумным количеством эгоизма».
По другой версии, появившейся в TES: Online труп Лорхана является тайной, третьей луной. Хаджитская версия Лорхана, Лорхадж, также порой именуется Лунным Зверем и Лунным Князем.
Таким образом, борьба Тринимака и Лорхана — это перелицованная история Митры и Лунного Быка. Оно и логично: солнечное божество против лунного.
Непроясненным остается только момент с преображением Тринимака в Малаката. Что же, обратимся к армянской мифологии. Сложность здесь в в том, что армянский Михр (Мгер) — не полностью Митра, более того, их было двое.
Старший более похож на классическую версию. Он совершает ряд подвигов: вступает в бой с чудовищным львом, преградившим дорогу, по которой в Сасун (город в некогда существовавшей Великой Армении, ныне — территория Турции) доставляли хлеб; руками раздирая льва на части. Михр одолевает дэвов (духов зла); убив чёрного быка (символ тьмы и преисподней) и лишив тем самым главного Белого дэва магической силы.
Младший же проводит жизнь в странствиях, в постоянной борьбе с несправедливостью, со злыми силами. Он побеждает дэва Купа, старуху-людоедку, иноземные полчища, угрожавшие Сасуну; спасает город Джезиру от наводнения, сбросив утёс в протекавшую через него реку и тем самым разделив её на два рукава. Встретив возвращающегося в Сасун Давида, Михр, не ведая, что это его отец, вступает с ним в единоборство и валит его наземь. Опозоренный Давид проклинает сына: он обрекает его на бессмертие и бездетность. Михр оказавается не в силах истребить несправедливость в мире; его больше не держит земля. Увязая в земле, он идёт за решением своей судьбы к могилам родителей. Он слышит их голоса, предлагающие ему удалиться в скалу и ждать изменения мира. От удара меча Михра скала разверзлась и приняла его вместе с конём. Один раз или дважды в год (вариант: в каждую субботу) Михр выходит из скалы и пробует, не окрепла ли земля.
Убедившись, что по-прежнему она не выдерживает его тяжести, Михр возвращается в скалу. Принято считать, что конец света и истребление всякой несправедливости совпадет с днем, когда земля окрепнет достаточно. В армянском эпосе «Давид Сасунский» сам Михр говорит об этом так:
– «Если я выйду отсюда, земля меня не удержит. Мир на кривде стоит. Мир полон зла. Когда мир будет разрушен и создастся вновь, когда ячменное зерно будет величиною с орех, когда пшеничное зерно будет величиною с ягоду шиповника – лишь тогда я получу повеление выйти отсюда».
Таково проклятие, лежащее на Михре. Бессмертие и бесплодность — вполне себе «даэдрические» качества (да, мы знаем, что по мифам Шеогората у Малаката был сын, но во-первых это мифы, во-вторых Шеогората, в-третьих, как ни крути, сотворить что-то сами даэдра неспособны). Возможность избавиться от проклятия и начать все заново только с концом старого мира и началом нового, то есть со сменой кальпы — тоже вполне себе привычная для Древних Свитков концепция.
