В шестой части марафона дебютов известных режиссёров рассказываем о чёрно-белом триллере, в котором сверлят голову дрелью.
Если попробовать выделить основные темы творчества Даррена Аронофски, в голову наверняка придут три составляющие: запутанный сюжет, религиозный подтекст и параноидальные ощущения.
В разных комбинациях они появляются в большинстве картин режиссёра. Где-то тема религии очевидна: божественная сущность мужчины и рождение Спасителя в «маме!», поиски древа жизни в «Фонтане» или сама первооснова «Ноя».
В других случаях её можно додумать: в «Реквиеме по мечте» герои явно искали в наркотиках какие-то неземные ощущения.
«Чёрный лебедь» и тот же «Реквием по мечте» погружают зрителя в искажённый мир безумного человека: параноика или наркомана. «мама!» зацикливает сюжет и не даёт чёткой трактовки происходящему.
Исключением можно считать разве что «Рестлера», но и там есть и препараты, убивающие героя, и персонаж, который иносказательно восстаёт из пепла.
Буквально обо всех основных темах Даррен Аронофски говорил уже в своей дебютной картине «Пи». Она относится скорее к той части творчества, где религиозная тема очевидна.
Но в данном случае Аронофски, возможно, неожиданно для себя, показал преимущество формы над содержанием и напомнил, что кино — в первую очередь визуальное искусство. Даже если оно минималистично.
Хотя стоит оговориться, что бедность визуального ряда и безумные операторские решения появились не от хорошей жизни. Для своего полнометражного дебюта Аронофски собрал у друзей лишь 60 тысяч долларов (потом ещё столько же пришлось потратить на постпродакшен).
Снимал он, как и многие начинающие режиссёры (например, Кристофер Нолан из нашего марафона), на чёрно-белую плёнку, построив декорации из хлама в гараже отца одного из продюсеров. Общие же планы отработали просто на улицах Нью-Йорка без официального разрешения. Нужно ли говорить, что актёрам не шили костюмы специально: все либо приходили в своём, либо закупались в комиссионках.
Но «Пи» — тот редкий случай, когда необходимость собирать кино буквально из мусора сыграла только на пользу. Ведь картина и должна создавать ощущение разваливающегося мира.
Максимилиан Коэн (Шон Гуллетт) одержим математикой. Он считает, что при помощи чисел можно объяснить что угодно в мире. Коэн ищет закономерности буквально во всём, в частности, пытается предсказать будущий курс биржевых акций.
При этом состояние Макса всё ухудшается: он страдает от постоянных болей, паранойи и, возможно, галлюцинаций. Однако из-за его таланта и одержимости к математику тянутся те, кто хочет получить от этого выгоду. С одной стороны, героя осаждают важные люди с Уолл-Стрит, которые мечтают заранее знать котировки акций. С другой, хасиды, пытающиеся математическим способом найти в Торе имя бога.
Единственное, что спасает Коэна от безумия — встречи с наставником, который когда-то пытался найти закономерность в числе Пи. Они играют в го и обсуждают работу Макса.
Самые важные слова в описании сюжета: «паранойя» и «галлюцинации». По сути, весь фильм можно трактовать именно как бред сумасшедшего. Ведь до конца даже не понятно, что происходило на самом деле, а что — в голове главного героя. И, возможно, «Пи» — в первую очередь параноидальный триллер, а не философское высказывание. Из этого вырастут потом «Реквием по мечте» и «Чёрный лебедь». А отчасти и «мама!»
И уж тем более это не размышление о важности математики. Эксперты давно уже нашли в «Пи» немало ляпов в вычислениях. Вплоть до того, что в последовательности из 216 чисел, на которой завязан весь сюжет, на самом деле… 218 чисел.
А хасиды в картине и вовсе говорят, что уже перебрали и прочитали все последовательности таких чисел, но не нашли нужную. На самом деле им пришлось бы произнести вслух 10 в 216 степени вариантов, что вряд ли реально.
Да и вывод на тему религии здесь довольно очевиден. Макс, единственный раскрывший истинную сущность божественного начала чисел, просто не может справиться со своим знанием — человек не способен постичь сущность бога. А остальным герой и вовсе говорит, что смысл не в самих цифрах или словах, а в том, кто и как их произносит. Вряд ли это можно назвать неожиданной мыслью. Как и идеи «Фонтана» и «мамы!»
Но всё же «Пи» цепляет. Потому что Аронофски не просто заставляет зрителя наблюдать за жизнью героя. Тревожность и паранойю Макса можно буквально почувствовать — фильм стоит осторожно смотреть тем, кто не выносит мелькание и стробоскопические эффекты. Впоследствии субъективные ощущения героя станут чуть ли не любимым приёмом режиссёра. Вспомните, как героиня «Чёрного лебедя» сдирала с себя кожу.
Цикличность сюжета (очередной привет «маме!») поначалу даже запутывает: в какой-то момент можно подумать, что сломался плеер и фильм перескочил на начало. Но нет, с проигрывателем всё в порядке. А вот в голове у героя — нет.
Обилие крупных планов и съёмка ручной камерой создают максимально клаустрофобное ощущение (да, это тоже делают из-за недостатка бюджета, но здесь подход работает).
Если включить «Пи» на большом экране и погасить свет, можно действительно ощутить, как давят стены, и как герой не может сфокусировать взгляд, когда несётся за очередной дозой обезболивающего. Его не волнует ни полный погром дома, ни заигрывающая соседка. Посмотрите сразу после этого «Реквием по мечте» и удивитесь сюжетным и визуальным параллелям.
Макс словно постоянно смотрит внутрь себя. Это буквально визуализируют: он смотрит на собственный мозг. И, словно компьютер «Евклид», который нашёл нужную последовательность, осознал свою сущность и тут же сгорел, математик приближается к своей цели и сходит с ума.
Но вот что интересно. К финалу за персонажа уже почти не хочется переживать. И это необычно для работ Аронофски, который часто даже слишком любит своих героев. Да, за Максом охотятся неприятные люди. Но и сам-то он не слишком отличает всех окружающих от муравьёв, возомнив себя избранным. Это, пожалуй, самая неоднозначная и лучшая часть фильма.
Поклонники более массового творчества Даррена Аронофски наверняка найдут в «Пи» предпосылки к его будущим работам. В «Реквиеме по мечте» очень похожим образом показывают действие таблеток и ломку, в «Фонтане» ищут истину в последней инстанции, в «маме!» зацикливают сюжет. Но главное, уже в «Пи» режиссёр начал вырабатывать тот самый параноидальный стиль повествования, который будет завораживать и пугать в его будущих фильмах.
Подсайт развивается при поддержке «Кинопоиска»
