Как история Британии стала основой для Империума сорокового тысячелетия.
Любое искусство и любой медийный продукт — это всегда порождения своего времени, места и менталитета создателей. В прошлом выпуске мы рассказали, как деградация научно-технической сферы повлияла на сеттинг. Сейчас мы остановимся на важных явлениях, сформировавших многие моменты бэка Вархаммера. Это история Британии как островного государства, ставшего протестантским,а ещё постмодерн, сильно повлиявший на массовую культуру. Однако о нём мы расскажем в другой раз.
У Империума в Вархаммере многочисленные отсылки к римской и византийской культуре и эстетике. Однако сразу бросается в глаза отсутствие именно имперского мышления. Империя как таковая уверена в своей силе и расширяет сферу влияния. Империум как концепт создан в виде «осажденного островка в огромном враждебном мире». Это впечатление очень сильно даже в последние годы, когда активно разрабатывается по-настоящему имперская тема Великого Похода. Это Британия, причем даже не «та, над которой не заходит солнце». Перед нами современная Британия, растерявшая изрядную часть колоний и терзаемая внутренними противоречиями.
Отношения Империума и ксеносов очень похожи на непростые отношения Британии с соседями. Это не Римская империя, присоединяющая провинцию за провинцией. Рим заимствовал полезные вещи вроде кольчуги и штанов, культурные явления. Британцы не привыкли ждать доброго из-за моря. Оттуда к ним являлись то викинги, то их «офранцузившиеся» потомки. В 18-19 веках появились предметы колониального быта, но к эпохе создания Вархаммера их поток уже иссяк. Внутри Британии на формирования сеттинга повлияли те же столкновения с валлийцами и гэлами, которых англичане воспринимали как ксеносов. Кроме того, британцы до сих пор не особо склонны учить иностранные языки.
Эльдары имеют кельтские черты. Причем это даже не реальные кельты, а их полуфэнтезийный образ от неоромантиков 70-х годов прошлого века. Особенно это заметно у экзодитов с их псевдодруидическими мотивами. Тау с кастовым строем получили черты Индии, самой крупной британской колонии. Есть в них и черты Америки, с которой Британию связывают непростые отношения преемственности и соперничества.
Очень много британского и протестантского в изображении Экклезиархии. Если Механикус ещё более-менее сойдут за Римскую церковь с Папой-Фабрикатором, то Экклезиархия производит очень странное впечатление. С одной стороны, она вроде смоделирована по образцу «встроенной в госструктуру» Византийской церкви. Но много в ней и англиканских мотивов с правителем-главой Церкви и изображением Бога в основном в виде Царя.
Ордо Еретикус получил предысторию «борьбы с коррумпированным иерархом Вандиром». При вся тема охоты на ведьм и паранойи все равно с религиозной, сугубо протестантской окраской. Большая часть ведовскИх процессов и казней еретиков — это все-таки протестантские государства. Британцы ассоциируют это с эпохой Реформации, но самую активную охоту на ведьм вели пуритане в 17 веке. Фигура Себастьяна Тора близка образам протестантских лидеров Мартина Лютера, Жана Кальвина, Джона Нокса.
Сам визуальный образ инквизитора в широкополой шляпе восходит как раз к пуританским охотникам на ведьм и костюму 17 века. В сороковник он попал уже как часть традиции, восходящей к Соломону Кейну Роберта Ирвина Говарда и Ван Хельсингу Брэма Стокера. Хотя у ирландца Стокера Ван Хельсинг и католик, но родом из протестантской Голландии и в более поздних адаптациях его изображают одетым по протестантской моде.
Религиозная эстетика с преувеличенной строгостью и мрачностью, самобичеванием, гротескной аскезой похожа не на католицизм или православие. Так выглядели протестантские государства и города вроде Женевы при Кальвине с запретами на увеселения.
Гротескное изображение монашества и превращение орденов космодесанта в монахов идёт не только от аскезы. Так уже в Новое время стали изображать средневековые монастыри. Тогда и создавались, и воспроизводились многочисленные стереотипы о средневековье и «папистах», то есть католиках. Исторические монашеские воинские братства составляли меньшую часть среди рыцарских орденов.
Гримдарк футуристического псевдосредневековья тоже вырос из двух британских культурных стереотипов. В викторианской эстетике под влиянием Вальтера Скотта и других романтиков сложился образ «старых добрых Средних веков». Он был отчасти противовесом описанного выше представления из Эпохи Просвещения. Это идеализированные блистательные рыцари и прекрасные дамы, воспевание красоты и добродетели прошлого. Потом это перешло в жанр фэнтези, через Толкина сформировало «высокое фэнтези».
В ответ на этот стереотип уже во второй половине 20 века возник образ «навозных веков.» Это мрачный, грязный мир жестоких феодалов, немытых грубых крестьян, преступников и жертв произвола. Часто это жестокая сатира на рыцарственную Британию короля Артура и Робина Гуда. В самой Британии новый стереотип был создан творческой группой «Монти Пайтон», а образцом стал их фильм «Монти Пайтон и Священный Грааль» 1975 года. Вархаммер взял много и из образов этого фильма, и из деконструкции «питонами» околобиблейских историй, фильма «Житие Брайана» 1979 года.
Сам Вархаммер возник в 1980-е годы. Мир успел как минимум трижды за полтора века переболеть и футуризмом, и откатом в сторону архаики. Последний на тот момент подъем рационализма, технократии и одновременно мечты о будущем случился с началом космической эры. Запал продержался недолго. Уже в 1970-х вектор интереса сместился в сторону прошлого, фольклора, мифов. Параллельно идут кризис религиозности и рост фундаментализма. В области экономики и технологии прикладные технические разработки для улучшения быта не могут предотвратить экономический кризис. Этот кризис и отразился в атмосфере «старого гримдарка первых редакций, а многие черты остались в сеттинге до сих пор.
В следующей серии мы расскажем, как постмодерн повлиял на формирование сеттинга.
Над материалом работали Анастасия Борисова и Андрей Хочанский. Текст читал Антон Кондаков. Редактор — Антон «Нерпач» Скнарь.
