Как любит рассказывать мой супруг, нашему коту Кельвину было всего около года, когда он впервые продемонстрировал свою любовь к игре в мяч. Однажды вечером супруг случайно бросил через всю квартиру клубок пряжи и был ошеломлён, когда Кельвин помчался за игрушкой, подхватил её в рот и рысью бросил к ногам мужа. В последующие месяцы Кельвин стал одержим нашей новой игрой. Он стал требовать этого занятия каждый вечер после ужина, мяукая и тыкаясь нам в ноги; он стал засовывать лапы в наши карманы, выискивая там предметы, которые мы могли бы бросить. Мы удивлялись нашему маленькому странному питомцу, который так по-собачьи стремился к своей цели.
Однако, по правде говоря, любовь к тому, чтобы приносить игрушку, не делает Кельвина таким уж исключением. Микель Дельгадо, консультант по поведению кошек из компании Feline Minds, сказал мне, что кошки, которые приносят игрушки, составляют меньшинство, но не крайнее меньшинство. Хотя данные немногочисленны, в одном ограниченном исследовании, проведённом в 1986 году, в ходе которого были опрошены владельцы домашних животных, почти 16% кошек, как сообщается, приносили игрушку хозяину. Дельгадо, у которой у самой есть три кошки, умеющие приносить игрушки — Руби, Кориандр и Профессор Скрибблс, — сейчас изучает более новые и гораздо более обширные данные, которые ещё не опубликованы, и которые позволяют предположить, что процент приносящих игрушки кошек может быть выше. (Возможно, методология исследования 1980-х годов также была не совсем удачной: подобное поведение было одной из нескольких особенностей, о наличии которых сообщали владельцы кошкам, наряду с «интересным поведением» и «пониманием всего»).
Распространённость игры в мяч среди кошек не делает её менее странной. Многократная переноска одного и того же предмета, особенно ради представителей другого вида, не является обычным явлением в дикой природе. Домашние собаки (особенно ретриверы) занимаются поиском, потому что мы их для этого вывели; люди ожидают такого поведения от щенков, бросают им мячи и поощряют их за это. Однако у кошек «эта черта не является предметом активного отбора», — говорит Вайлани Сунг, ветеринарный бихевиорист из Общества защиты животных в Сан-Франциско. Таким образом, подобное поведение становится парадоксом — поведение, имеющее глубокие дикие корни, было выработано благодаря игривым отношениям с нами.
Несмотря на то, что такое поведение встречается у явного меньшинства кошек, кажется, что для некоторых из них эта игра действительно является естественной. В препринте исследования, проведённого в начале этого года и ещё не опубликованного в научном журнале, описаны результаты опроса владельцев 1154 кошек, демонстрирующих подобное поведение, и выяснилось, что почти 95% животных делают это без предварительного обучения.
С эволюционной точки зрения это вполне объяснимо. Ведь поиск — это всего лишь последовательность четырёх действий: поиск, преследование, хватание-кусание и возврат. Версии первых трёх уже встроены в классический охотничий репертуар хищников, говорит Кэтрин Лорд, эволюционный биолог из Института Брода, у которой была своя кошка-ловец. А вот возврат — это, пожалуй, нечто неожиданное. Кристофер Дикман, эколог из Сиднейского университета, сказал мне, что, будучи одиночными существами, кошки не имеют естественного стимула делиться добычей. Он не заметил особого поведения, связанного с переносом объектов, у тех видов кошек, которых он изучал в природе, или у полудюжины домашних кошек, которые были у него на протяжении всей его жизни.
Но у кошек уже есть некоторые поведенческие составляющие для переноски предметов. Как отмечает Сара Эллис, руководитель отдела психического здоровья и поведения кошек компании International Cat Care, кошачьи матери приносят котятам живую добычу, чтобы научить их охотиться, а кошки обоих полов, как известно, переносят еду в более безопасные места, прежде чем наесться. (Возможно, сказал мне Дикман, когда кошек неоднократно приглашали в дома людей и хвалили за уничтожение вредителей, некоторые из их повадок, напоминающих поиск, были вознаграждены и, возможно, усилены. Домашние кошки, имеющие доступ на улицу, печально известны тем, что приносят домой диких птиц, грызунов, земноводных и рептилий. А для кошек, живущих только в помещении, погоня за пушистым предметом, его разгрызание и принесение в безопасное место может стать игривой попыткой унять зуд хищника, который в противном случае мог бы остаться неудовлетворённым.
Кошачьи поиски не совсем характерны для лабрадоров. В препринте было обнаружено, что большинство из 900 с лишним опрошенных владельцев играют в «апорт» со своими кошками не более 10 раз в месяц, причём инициаторами и завершителями этих редких схваток обычно являются кошки, а не люди. Это соответствует моему опыту. Когда Кельвин хочет поиграть в мяч, он требует этого, не обращая внимания на то, чем мы заняты (едим, поднимаем тяжести, готовим на огне). А когда он заканчивает, то просто бросает свою игрушку и уходит, иногда даже останавливаясь в середине «погони». С кошками Дельгадо тоже «всё происходит на их условиях», — говорит она.
Это согласуется с некоторыми особенностями поведения кошек по сравнению с собаками. И те, и другие любят погоню, но, вероятно, средняя собака получает гораздо больше удовольствия от того, что слушается и угождает нам. Мы тысячелетиями выводили собак так, чтобы они реагировали на нашу похвалу, вплоть до того, что они могут считывать нашу мимику и язык тела; в то время как кошки более склонны воспринимать своих хозяев как «просто батарейки», которые заставляют игрушки двигаться, сказал мне Эллис. Если приноси игрушек по своей сути является социальным процессом — пара существ считывает сигналы друг друга, — то у кошек, возможно, есть меньше встроенных способностей для этого.
Разница в умении приносить игрушки может быть также частично обусловлена ожиданиями людей. Большинство людей просто полагают, что кошки не собираются играть в мяч, а это просто собачье занятие», — говорит Зази Тодд, эксперт по поведению животных и автор книги «Мурлыканье: научный подход к обеспечению счастья для вашей кошки», — сказала мне Зази Тодд, эксперт по поведению животных и автор книги «Мурр: наука делать кошку счастливой«. Больше кошек могли бы играть в мяч, если бы мы уделяли им внимание или просто поощряли их, особенно в молодости». Многие люди, используя кликер и лакомства, успешно приучают кошек к игре. Кроме того, как отмечает Дельгадо, может потребоваться определённое терпение, чтобы понять, какие игрушки кошки охотнее всего приносят. Кельвин, например, сходит с ума только от пушистых и мышеподобных игрушек, а кошка Лорда была одержима бусами. По словам Сунга, многие собаки также весьма разборчивы в выборе того, что они соизволят принести, просто их вселенная жевательных и бросательных игрушек более обширна и широко разрекламирована.
Почему одни кошки лучше других поддаются обучению этой игре, остаётся такой же загадкой, как и то, почему они вообще занимаются этим. По словам Джеммы Форман, психолога из Сассекского университета и одного из авторов недавнего препринта, несколько экспертов сказали мне, что наиболее достоверно они наблюдали такое поведение в детстве, когда животные, возможно, экспериментируют с тем, что значит «охотиться»; во многих случаях с возрастом эта потребность, по-видимому, угасает. Возможно, здесь присутствует и генетический компонент, как в случае с собаками: Скудные исследования по этому вопросу показывают, что некоторые интерактивные и напористые породы кошек, в том числе сиамские и абиссинские, более склонны к поискам. Три кошки Дельгадо, которые являются сёстрами, все в разной степени склонны к поискам. А вот его брат, Хоббс, при всей своей ловкости Кельвина, никак не может этого понять. Набросившись на игрушку, он скорее исчезнет с ней под одеялом, чем снова предложит её нам.
Странность кошачьей ловли может сделать её ещё более особенной для тех, кому посчастливилось испытать её на себе. После десятилетий работы с кошками Дельгадо только сейчас обзавелась своими первыми любителями приносить игрушки; «я всегда немного завидовала» людям, у которых есть кошки, способные на это, сказала она мне, и она была в полном восторге, когда её девочки впервые залаяли. Я понимаю эту привлекательность. Я нужна Кельвину для многого — еды, воды, чистки зубов, ветеринарной помощи. Но когда он открыто приглашает меня поиграть с ним, я переношусь в ту часть его вселенной, которая кажется мне особенно интимной. Он решает повеселиться, но при этом даёт понять, что предпочёл бы делать это со мной. Когда Кельвин бросает свои игрушки к моим ногам, он в буквальном смысле приносит мне подарок.
