В «Пире» Платона есть описание людей в виде сфер, которые Зевс разрубил пополам (интерпретация Карсон). С тех пор половинки мечутся в поиске второй части себя. Карсон также использует этот образ в описании главного двигателя человеческого бытия — желания.
Автор в эссе «Горько-сладкий эрос» рассматривает эрос (желание) через призму сочинений греко-латинских авторов, что ей ближе как эллинисту, и постепенно протягивает нить к современности. Сцена со сферами — одна из ярких иллюстраций, к которой обращается Карсон. Автор указывает на распространенное непонимание эроса как достигнутой любви, тогда как на самом деле эрос — это стремление, желание:
Слова, которые мы читаем и слова, которые мы пишем, никогда не говорят именно то, что мы имеем в виду. Люди, которых мы любим, никогда не бывают такими, какими мы их желаем. Эти два символа никогда не совпадают идеально. Эрос находится между ними
Один из наиболее интересных моментов, что рассматривает Карсон, – отношение к эросу до введения абстрактного алфавита и после, и последующая связь с письмом и обучением.
Обучение – это нечто живое. Эрос связан с пониманием Сократом мудрости как чего-то живого, пишет Карсон, «живого дышащего слова, которое происходит между двумя людьми, когда они разговаривают. Изменения необходимы для этого не потому, что меняется мудрость, а потому, что люди это делают и должны».
Акт творческого созидания (например, письма, так как это ближе к поэтессе) и жажда знаний по Карсон аналогичны желанию любви.
В общем, город без желаний — это город без воображения.
Именно эрос как стремление — двигатель наших устремлений, независимо от того, что мы желаем. Но почему же тогда «горький» (ссылаясь на Сапфо Карсон вводит характеристику «горько-сладкий»)? Греческие поэты твердили о риске и потерях, которые сопровождают желание. Вместе со сладостью от достижения изменений в нашей жизни мы принимаем и горечь потерь (или альтернатив). Как говорил Раст Коул в «Настоящем детективе»: «Выбор есть всегда». Со сладостью придется принять и горечь.
