Мы продолжаем нашу серию статей, посвященных научной фантастике. В прошлой материале мы подробно обсудили творчество Синъити Хоси. Разумеется, мы не могли пройти мимо других японских классиков жанра.
Собственно, японская фантастика набрала популярность и сформировалась как жанр в 1960-е года. И если спросить японского фаната о классике отечественной фантастики, он почти наверняка первым делом назовёт три имени — Синъити Хоси (1926-1997), Комацу Сакё (1931-2011) и Ясутака Цуцуи (1934-по настоящее время). Три этих очень разных и самобытных автора стали столпами японской фантастической литературы. А ещё эти три писателя хоть как-то да представлены на русском языке, так что наши читатели тоже могут ознакомиться с их книгами. Немало в работах этой тройки нашлось и «пророческого».
Так, например, Комацу Сакё, несколько забытый японцами на фоне богатства современной литературы, вдруг снова появился в топах японских книжных магазинов в 2020-х. Всё потому, что пандемия коронавируса напомнила людям о его романе «День возрождения» (Fukkatsu no hi, 1964), который как раз повествует о мире перед лицом стремительно распространяющегося по свету смертельно опасного вируса.
Вообще из трёх перечисленных авторов Комацу Сакё — самый «масштабный». Синъити Хоси знаменит своей суперкороткой прозой — о нём мы уже писали подробнее, Ясутака Цуцуи больше тяготеет к хлёсткой социальной сатире, антиутопии и фантастическим допущениям. А вот Комацу Сакё в своих работах придерживался весьма научного подхода и описывал чрезвычайно крупные, эпохальные события. Например, его самый знаменитый роман «Япония тонет» (Nihon chinbotsu, 1973; в России выходил под названием «Гибель дракона») повествует о том, как японский архипелаг постепенно уходит под воду. Для теоретической части книги писатель использовал современную для своего времени теорию тектонических плит. Политические волнения, связанные с неминуемым исчезновением целой страны, отчаянные попытки японцев спасти культуру и нацию, страшные последствия цунами и землетрясений, которые сопровождают погружение страны в воду… Книгу Сакё неизменно вспоминают в Японии после разрушительных катастроф, таких, как землетрясение в Кобе в 1995 или Фукусимское землетрясение 2011 года. Уж больно ярко и пугающе реалистично Комацу Сакё описал катастрофу и её последствия. По роману «Япония тонет» в Японии вышло в разные годы несколько фильмов, манга и аниме — причём последнее в 2020 году, совсем недавно. А Ясутака Цуцуи отметился рассказом-пародией «Весь мир, кроме Японии, тонет», который, кстати, тоже был экранизирован.
В романе про пандемию «День возрождения» Сакё также есть присущие автору научность и эпохальность. Для описания вымышленного смертельного вируса ММ-88 (который в книге был разработан на базе гриппа) писатель использует реальные научные теории в области вирусологии и концентрируется в повествовании не только и не столько на отдельных людях, сколько на последствиях для всего мира. Недаром японцы вспомнили про роман во время пандемии коронавируса — многое из того, о чём писал Сакё, вдруг стало для них пугающей реальностью. Общая атмосфера подавленности и страха, кричащие газетные заголовки, где новости о вирусе вытеснили все остальное, обрушение системы здравоохранения и огромные очереди в больницы, отмена развлекательных мероприятий… Пустой несмотря на час пик поезд, где редкие пассажиры расселись максимально свободно и бросают друг на друга подозрительные взгляды. Весьма знакомо, не так ли? К счастью, пандемия коронавируса не достигла такого уровня трагичности, как у Сакё, однако его прозорливость вызывает заслуженное восхищение современного читателя.
Весьма прозорлив оказался и Ясутака Цуцуи, который уже в 1965 году в своём романе «48 миллиардов заблуждений» (Yonjyu:hachi oku no mo:so:, 1965 год) заговорил о тотальной системе видеонаблюдения, огромном влиянии телевидения и СМИ на общество и о мире, где каждый отчаянно стремится показать себя с лучшей стороны и урвать хоть минутку славы на ТВ (весьма напоминает современные SNS, не так ли?).
Уже одно описание романа хорошо демонстрирует, как близко Цуцуи подобрался к современной реальности в далёком 65-м году: «Эпоха, где телевидение — это все. По всему городу установлена система видеонаблюдения, готовая к трансляции на телеэкраны. Каждый человек ощущает на себе неотступное наблюдение телевизионной камеры и старается показаться интереснее и «круче». Люди отыгрывают импровизированные драмы ради того, чтобы хотя бы на мгновение засветиться на ТВ… Можно ли считать, что хоть кто-то из сорока восьми миллиардов, живущих в подобном аду, сохранил рассудок?».
Роман Цуцуи гиперболистично, но тем не менее пугающе прозорливо предсказал многие явления нашей реальности, где приватная жизнь нередко становится предметом обсуждения общественности едва ли не по всему миру.
К слову, когда заходит речь о становлении фантастики в Японии, часто вспоминают ещё одного автора, который вообще-то был не совсем фантастом (по крайней мере писал не только в этом жанре). Речь о Кобо Абэ, который известному русскому читателю как минимум по «Женщине в песках».
Дело в том, что в японской литературе исторически сложилось достаточно четкое деление на «высокую литературу» и «массовую». Книги этих двух категорий получают разные литературные премии, публикуются в разных журналах и рассматриваются в литературных кругах совершенно иначе. Сейчас эти границы постепенно разрушаются, однако ещё полвека назад деление было очень четким. И фантастика (также, как и детектив, например) воспринималась обществом скорее как массовая, развлекательная литература. А тут в 1958 году маститый автор, известный своей «чистой» прозой публикует в серьёзном журнале главы своего романа, которые выглядят чистой научной фантастикой. Для литературных кругов того времени это было в новинку. Этим романом был «Четвертый ледниковый период» (Yondaikan hyo:ki, 1958-1959) Кобо Абэ.
Книгу эту в Японии в последнее время вновь начали вспоминать. Дело в том, что резкий прогресс в области разработок искусственного интеллекта живо напомнил искушенному читателю о «машине для предсказаний» Абэ из «Четвертого ледникового периода» — очень уж напоминает она современные ИИ во главе с ChatGPT. Завязка романа такова — в СССР разработали «машину для предсказаний» МОСКВА-1 (а после и МОСКВА-2), которая даёт поразительно точные прогнозы будущего. Прочие страны, включая Японию, бросились было догонять Союз и разрабатывать свои версии машины… Однако вдруг столкнулись с тем, что подобные предсказания представляют серьезную опасность для политических кругов. Абэ описывает, как японские ученые работают над своей машиной предсказаний и с какими сложностями (включая бюрократическую волокиту и опасения власть имущих) они сталкиваются. Также, как и современные чаты GPT, «машина предсказаний» у Абэ работает на основе анализа огромного количества данных, которые в неё загружают (тут и дальше цитаты по переводу Аркадия Стругацкого):
«Но вот, наконец, машина была отлажена, и настало время вплотную заняться ее тренировкой и обучением. Человек, даже со своим мозгом, ни на что не пригоден без образования и опыта. Точно так и машина. Опыт необходим, это пища для мозга. Но машина не способна выходить на улицы и вращаться в свете; поэтому нам, людям, пришлось стать ее руками и ногами, всюду бегать и собирать для нее информацию. Нудная работа, пожирающая массу сил и денег».
Также, как в случае с чатом GPT, разработчики сталкиваются с необходимостью некоторых «фильтров» — ученые не могут получить разрешение на эксперименты с машиной, так как любые потенциальные прогнозы оказываются слишком рискованными для правительства:
«Но чем больше мы работали, тем яснее осознавали, что вещей и явлений, не имеющих отношения к политике, не так уж много. Пожалуй, вообще нет. Положим, мы собираемся сделать предсказание относительно площади обрабатываемой земли. Но сюда немедленно впутывается проблема классового расслоения деревни. Берем сеть автомагистралей по всей стране через несколько лет и немедленно задеваем проблемы, связанные с государственным бюджетом. Не стоит вспоминать все примеры один за другим, но все двенадцать проектов, предложенных мною на рассмотрение, были отвергнуты».
Современный читатель, пожалуй, будет воспринимать этот текст совершенно иначе, нежели читатели из далёкого 58-го года. Ведь мы-то уже знаем об ограничительных фильтрах на ИИ, которые разработчики ставят, чтобы пользователь не получал слишком уж много информации и тем более ответы на «провокационные» вопросы. А ещё тут же, у Абэ в «Четвертом ледниковом периоде» появляется тема оцифровки сознания, которая для 58-го года тоже была весьма новой.
К слову «пророчествами» отметились не только писатели фантастической литературы, но и мангаки. Тем более, что манга вообще оказала сильное влияние на японскую фантастику: именно произведения «отца манги» Осаму Тэдзука стали первыми ласточками жанра в Японии. А в «Акире», фантастической манге Кацухиро Отомо ещё в 1982-1990 была предсказана олимпиада в Токио 2020. Прямо год в год.
Причём у Кацухиро это демонстрируется в виде кадра с вывеской-отсчетом до Олимпиады, который разрисован недовольными (ведь у Токио в «Акире» полно других проблем, и людям явно не до Олимпиады). Это весьма символично, учитывая, что и в реальности соревнования-таки перенесли на 2021 год из-за коронавируса. Японцы отдали дань этому совпадению, и у Киотского университета в 2020 году была установлена вывеска, повторяющая оригинальную вывеску из манги.
И ещё одно невероятное совпадение — в руках протестующих на случайном кадре из «Акиры» внимательные читатели недавно обнаружили плакат с надписью «Реакция Всемирной организации здравоохранения (WHO) на вспышку вируса была раскритикована». Вероятно, автор этим кадром лишь хотел подчеркнуть неблагоприятную среду, в которой живут герои произведения, и то, какие беды свалились на их мир, однако учитывая, что действие истории происходит в 2020 году… Такое совпадение, конечно, бросается в глаза.
Полезное от Онлайн Патент:
→ Что такое Реестр отечественного ПО?
→ Может ли иностранная компания внести свою программу в Реестр отечественного ПО?
→ Как IT-компаниям сохранить нулевой НДС и попасть в Реестр отечественного ПО
