Смелый реформатор, который в начале 20-го века снял две полнометражные картины, предвосхитив ими итальянский неореализм и французскую новую волну.
Фигура Жана Виго одинаково значима для кинематографа 20-го века и неизвестна — для современного. Его уникальное видение дало жизнь поэтическому реализму и вдохновило не одно поколение режиссеров по всей Европе. При этом фильмография французского реформатора насчитывает лишь две полнометражные картины и пару документальных зарисовок.
Жизнь Жана Виго, начавшаяся в 1905-м году и прерванная туберкулезом спустя двадцать девять лет, была полна потрясений. Рожденный на чердаке среди тучи бездомных кошек он всю жизнь боролся с болезнями, но не переставал мечтать об искусстве. Кино, что силами французских импрессионистов цвело у берегов Ниццы и на полях под Парижем, не давало покоя мальчишке из бедной семьи.
Разменяв четверть века, Жан Виго обзавелся первой камерой и подружился с Борисом Кауфманом, который в будущем станет великим оператором. Вместе они блуждали по улицам беззаботной Ниццы, подмечая ленивых туристов и легкомысленную богему. Но праздник жизни мало интересовал молодых людей.
В августе 1917-го года отец Жана Виго, политик и анархист, был найден мертвым в тюремной камере, что посеяло в будущем режиссере отторжение к привычному. Потому небольшая документальная картина «По поводу Ниццы», собранная из разрозненных образов, воспевала революцию — как в умах и сердцах, так и в самом кино.
Поначалу спонтанные кадры с праздно шатающимися туристами, игроками в теннис, посетителями казино и ресторанов выхватывают довольство французского бомонда сытой и мирной жизнью. Но в одночасье камера совершает мятежный кувырок и оказывается среди рабочих трущоб. Больные дети играют на сырых и тенистых улицах, а женщины стирают белье в общей луже, окруженной горами мусора.
Последующая смена окружения, теперь на блеск аристократии, создает удивительный эффект — простой в своей сути, но от этого не менее оглушительный. Даже для раннего кино 1930-х годов столь очевидный прием не был новым, но неумолимость Жана Виго превратила тривиальные образы в осязаемый пир во время чумы. На фоне чудовищной бедности карнавал на лоснящихся улицах напоминал танцы богатеев на костях рабочих.
Основной тезис о моральном разложении подчеркивался антитезой о роли бедняков в обществе — Жан Виго изобразил их зловонный уголок как полноправную часть города, а не отдаленное пристанище изгоев. Поэтому голосящие потоки нищеты впоследствии захватывают улицы, восхваляя жизнь. Они сливаются с городом, ржавыми трубами заводов и сверкающими пляжами. И только улыбки видны на чумазых лицах, освещенных жарким солнцем свободы.
На момент съемок «По поводу Ниццы» Жан Виго не имел ни малейшего представления о законах кино, ни желания следовать проторенной дорогой. Казалось, его хаотичный монтаж и немыслимые пируэты камеры разрушат привычную магию кинематографа, но разноцветные кусочки, напротив, собрались в яркую мозаику.
Первым полноценным фильмом Жана Виго стал «Ноль за поведение» — комедия о строгом интернате, в котором над свободолюбивыми мальчишками властвуют карикатурные злодеи. Вновь история о противостоянии власть имущих и низшего класса, большого человека и малого. Идея революции, если не топящей улицы в крови, то внутренней, бушующей в умах.
Картина отражает анархистское детство режиссера. Каторжная рутина школьных сборов, диктат смотрителей и притеснение всяких чувств и вольнодумства. Для беспризорных детей интернат — это целый замок, массивные двери которого сторожат монстры, а сами герои, как и бедняки с улиц Ниццы, предстают веселой толпой, упивающейся собственной тягой к свободе.
Победа мальчишек с водружением Веселого Роджера на крыше и заключением под стражу директора неминуема, как и торжество свободолюбивого ума над всякой властью. Жан Виго снова изображает эти события в полудокументальной манере, что станет фундаментом поэтического реализма. Отстраненная съемка сменяется субъективными, окрашенными в импрессионистские цвета образами.
В итоге небольшой фильм привлек внимание властей излишне откровенными сценами и опасной анархистской мыслью, а в историю кинематографа вошел, как источник вдохновения «400 ударов» Франсуа Трюффо и «Если…» Линдсея Андерсона.
Magnum opus Жана Виго «Аталанта» отточил его стиль и зацементировал взгляд на кино. Искусству, утомленному тяжеловесным «авангардом», требовалась легкость — принесенная естественным светом и свежестью морского бриза. При этом теперь с документалистикой соседствовала история любви.
Главный герой, суровый капитан ржавеющей баржи, женится на прекрасной девушке. Однако жизнь в тесной каюте с ревнивым мужем, соседство с карикатурными матросами и манящие городские огни гонят ее прочь от водной стихии. Убитый горем моряк мечется в холоде каналов, а девушка — в шуме улиц, до тех пор, пока они не решают воссоединиться.
Большая часть фильма проходит на барже, среди промышленных зон и портов — обособленном мире рабочих, где правит честный труд. Жан Виго отражает их быт в документальном стиле, чтобы немного приземлить в целом сказочную картину. Так, рассказывая личную историю, он не забывает и о внешнем мире, чего те же импрессионисты, наоборот, всячески избегали (см. наш текст).
Любовь героев подчеркивает красота свободных рек и каналов, но романтика то и дело разбивается о ревность и скуку. Для «погрязшего» в излишней эмоциональности кинематографа первой половины XX века — прагматичное, но в тоже время одухотворенное видение Жана Виго было уникальным.
Несмотря на хрупкое здоровье, режиссер намеревался снять «Аталанту» среди реальных каналов, но холод оказался сильнее. Финальную версию собственной картины, жестоко истерзанную студией, он не увидел. Но европейский кинематограф, стоявший на перепутье между десятком направлений, принял ее тепло.
Поэтический реализм, порожденный сочетанием возвышенности и приземленности Жана Виго, перебрался в Италию и после Второй мировой войны перевоплотился в неореализм. А режиссеры французской новой волны называли «Аталанту» едва ли не главным источником вдохновения. В частности, юный Франсуа Трюффо был так ею поражен, что сразу после просмотра решил связать жизнь с кино.
С годами крохотный вклад Жана Виго в кинематограф разросся до оглушительной лавины, которая с жадностью поглотила память о великом, но почти незаметном герое. Его эксперименты с формой оказались именно тем толчком, который требовался следующему поколению режиссеров для судьбоносного шага — от высоких материй к приземленной красоте человеческой жизни.
PS. Если понравился формат — ищите нас в Telegram. Либо заглядывайте на сайт, там уже можно почитать о картине «Холодный расчет».
