Рассказываем об одном из лучших фильмов 2019-го года — новой картине режиссёра «Ведьмы» о безумии, русалках и магической силе света.
16 января в российский прокат выходит «Маяк» — то ли хоррор, то ли абсурдная комедия о двух смотрителях маяка, застрявших на отдалённом от цивилизации острове. Это новая работа режиссёра Роберта Эггерса, чей прошлый фильм, нашумевший в узких кругах фолк-хоррор «Ведьма», вместе с «Оно» (которое It Follows) и «Бабадуком» стал символом новой волны фильмов ужасов.
«Маяк», кажется, ждёт похожая участь — он уже разошёлся на цитаты и мемы и из всех картин 2019 года с большей вероятностью обретёт в будущем культовый статус.
Здесь, как и в «Ведьме», Эггерс отправляется в прошлое — во времена, когда суеверия и мифы ещё не полностью вымерли, а технологический прогресс не вытеснил из разума людей последние сомнения насчёт тёмных злых сил и инфернальных существ, что живут в тени.
Оба фильма даже происходят в одной географической области — в Новой Англии, только с разницей в два века: если действие «Ведьмы» разворачивалось в 1630-м, то «Маяк» — в конце 1890-х.
«Маяк» выглядит логичным продолжением тех режиссёрский исканий, которые Эггерс ярко обозначил в своём дебюте. И в том, и в другом фильме режиссёр находит ужас в глубоко потаённых травмах и предрассудках, выражает их через причудливые локальные легенды.
В «Ведьме» — через мрачную «сказку новой Англии», в «Маяке» — через моряцкие байки, странные поверья и эклектичную мифологию морских служак, в которой античные мифы смешались с идиотичным телесным юмором, россказнями о Дэйви Джонсе и лавкрафтианских чудищах из глубин океана.
У них и метод действия схожий. В обоих своих фильмах Эггерс не выпячивает объект ужаса, не растрачивается попусту на скримеры и прочие дешёвые трюки — вместо этого он постепенно, неторопливо погружается в быт героев, до поры до времени строит чуть ли не исключительно разговорное кино, где редкими всполохами возникают ужасающие образы: то ли галлюцинации, то ли виденья, то ли вполне реальные предвестники будущего кошмара.
Поэтому-то «Маяк» и сложно назвать «хоррором» в обычном понимании этого слова. Здесь не так уж много страшного — у фильма как будто бы и нет задачи напугать зрителя. Лишь показать ему мир двух людей, медленно сходящих с ума (а, может, никогда и не бывших вменяемыми).
Мир, где сквозь уморительные разговоры о еде и пьяные танцы всё чаще и ярче прорываются ростки чистого безумия, что в конце обязательно выплеснется сюрреалистичным карнавалом абсурда и жестокости.
К слову об уморительном. При всех методологических схожестях «Маяка» и «Ведьмы» новый фильм Эггерса никак не получится уличить в самоповторе — ведь, при идентичной форме, по содержанию они чуть ли не противоположны. Вряд ли в авторе предельно серьёзной и угрюмой «Ведьмы» кто-либо мог заподозрить то остроумие, с которым режиссёр снимает «Маяк».
Это, возможно, вообще самый смешной фильм 2019-го года — по-хорошему сумасшедшие сцены бесед героев Паттинсона и Дефо тут легко могли бы существовать отдельно безо всякого сюжета. В чудаковатых историях старого морского волка Дефо — противоречащих друг другу и почти наверняка выдуманных его больным рассудком — и его экспрессивной ругани больше колорита, чем в иных фильмах целиком.
А его дуэт с Робертом Паттинсоном — некогда гламурным красавцем, в последние годы всё чаще исследующем самые радикальные стороны своего исполнительского мастерства («Хорошее время», «Высшее общество») — с большим отрывом, самый яркий актёрский дуэт года. Наблюдать за тем, как эти двое сходят с ума, бегают друг за другом с топорами и под грохот девятиметровых волн танцуют джигу, одновременно жутко и невозможно смешно.
В «Маяке» Эггерс в принципе работает на радикальных контрастах. Объединяет глубокий символизм, тесно связанный с античными мифами, и чуть ли не сортирные гэги с вечно пердящим персонажем Дефо. В одной сцене делает прямые визуальные отсылки к ренессансной живописи, в другой, нисколько не стесняясь, показывает мастурбирующего на статуэтку русалки Паттинсона.
При всех очевидных сравнениях с творчеством Лавкрафта, подход Эггерса даже, пожалуй, ближе к Эдгару Аллану По, мастеру макабрического ужаса, которому были не чужды сарказм и злая ирония по отношению к своим героям.
Собственно, любовь режиссёра к По — известный факт: свою дебютную короткометражку, «Сердце-обличитель», Эггерс снимал как раз на основе «страшного» рассказа американского литературного классика.
В «Маяке» режиссёр отдаёт дань и другому своему объекту поклонения: немецкому киноэкспрессионизму — течению, без которого было бы невозможно представить язык современных фильмов ужасов. Эггерс — огромный фанат, например, «Носферату» 1922 года (ремейк которого он долгое время пытается запустить в производство), одной из первых в истории кино картин, которая выразила психологический надлом человека с помощью визуальных средств.
Потому «Маяк» и снят на чёрно-белую плёнку, в архаичном разрешении 4:3 и на старую оптику — так Эггерс обозначает свою преемственность великим хоррорам прошлого. В отличие от более скромно снятой «Ведьмы», здесь он максимально использует свой художественный талант, кропотливо выстраивая кадры и рассказывая историю безумия, по сути, чуть ли не исключительно визуальным языком.
Такой целостностью стиля и истории, как «Маяк», в этом году могут похвастаться немногие фильмы. А, возможно, и вообще никто. Роберт Эггерс уже во второй раз снял выдающийся психологический хоррор, которому для демонстрации шаткого человеческого рассудка не нужны ни слова, ни дурацкие прямые метафоры.
«Маяк» — без пяти минут гениальное кино, в котором Роберт Паттинсон и Уиллем Дефо выдают одни из лучших ролей в своей карьере. А Эггерс окончательно ставит себя в ряд главных хоррормейкеров поколения.
