В наши дни Тайвань не сходит со страниц мировых медиа: его ключевая роль в глобальном производстве чипов общеизвестна, как и связанные с этим риски для цифрового мира, включая стремление КНР подчинить себе непокорный остров. Современный Тайвань — земля высоких технологий, состоящая из сияющих неоном мегаполисов с высокотехнологичными заводами пополам с живописными горами. Уровень жизни на Тайване вполне сопоставим с современным японским или южнокорейским, а демократичности его политической системы в Японии или в Сингапуре могут только завидовать, не говоря уж про КНР.
Но так было отнюдь не всегда. Несколько десятилетий назад на Тайване царила диктатура с военным положением и «белым террором». Население было лишено многих прав, работало почти что за еду на примитивных полях и кустарных фабриках по пошиву ширпотребной одежды, игрушек и зонтиков. Подушевой ВВП был на уровне ещё колониальной Нигерии, а структура экономики больше напоминала современный Бангладеш, не имея и намёка на будущий высокотехнологичный расцвет.
Как Тайвань, который даже ближайшими союзниками юридически не признаётся независимым от КНР государством, умудрился из этой кромешной безнадёжности превратиться в процветающую кузницу цифрового будущего планеты?
До недавних пор история Тайваня была печальной и безрадостной. Предполагаемая прародина австронезийских народов, ныне живущих от Мадагаскара до Новой Зеландии и Гавайев веками находилась на отшибе истории. Населённый неолитическими аборигенами остров понемногу колонизировали китайские переселенцы, попутно его берега становились пристанищем то японских пиратов, то голландских торговцев.
Улица в тайваньском городе во времена японского колониального господства
В 1895-м Тайвань отобрала у правившей Китаем империи Цин молодая Японская империя. Колонизаторы сочетали жестокое подавление любой оппозиции и попытки принудительно японизировать местных китайцев и аборигенов с серьёзными вложениями в экономику и инфраструктуру острова: его пытались сделать «образцово-показательной колонией». Успехи были противоречивыми, большая часть жителей осталась бедными необразованными крестьянами.
Когда японцы проиграли Вторую мировую войну, победители изъяли остров и передали его официальному китайскому правительству Гоминьдана. Вот только спустя четыре года националисты Гоминьдана проиграли Гражданскую войну коммунистам — и все, кто успел, бежали от «красных» на отделённый проливом Тайвань. Включая многих крупных предпринимателей, состоятельных людей и высококлассных специалистов.
Естественно, коммунисты попытались добраться до гоминьдановцов и там — но в Корее уже началась война, и в окрестных водах с самым мрачным видом появились авианосные соединения и линкоры ВМФ США. Не срослось.
В первые десятилетия после эвакуации «белых» на остров жизнь на Тайване была бедной, трудной и печальной. «Два Китая» в суровости и свирепости к гражданам стоили друг друга. Пока на континенте славили гений Мао, громили древние памятники, истребляли воробьёв и бросали профессоров «народно перевоспитываться» в глухие деревни — на острове за подозрения в симпатии к коммунистам, попытки протестов и забастовок, разговоры о демократии, правах человека и интересах трудящихся, можно было в лучшем случае попасть в тюрьму, а в худшем угодить под расстрел или «исчезнуть».
Чан Кайши и Мао ЦзэдунКонкурентоспособность тайваньской экономики, как позже будет и при открытии миру КНР, поначалу строилась на дешевизне и бесправии рабочей силы. Впрочем, хватало и во всех смыслах толковых мер. На острове по уже опробованному в послевоенной Японии образцу американский экономист Вольф Ладежинский помог организовать аграрную реформу: у крупных землевладельцев земли принудительно выкупили земли и продали крестьянам на условиях льготной рассрочки. Помещики получили много денег, которые пришлось вкладывать в бизнес и производство — а с земледельцев сняли удушающую хватку помещичьей аренды и превратили их в мелких собственников.
Уже в 1948 году на острове из иностранных комплектующих наладили производство несложной радиотехники. В начале 50-х годов разорённая войной и бомбёжками бывшая метрополия получила сильнейший толчок в развитии: Япония оказалась ближним тылом для огромной группировки войск ООН во главе с США, сражавшейся в Корее с коммунистами. Везти всё необходимое для сотен тысяч военных с массой сложной техники было слишком далеко, дорого и сложно даже для американской логистики.
Японские предприятия получили колоссальные военные заказы, а после окончания войны продолжили развитие на уже созданном заделе с американскими технологиями и разнообразными рынками сбыта. Поначалу товары японского производства были похожи по качеству на китайский «ширпотреб» 90-х годов — зато стоили дёшево, производились в больших количествах и продавались в весьма бедном мире 50-х и 60-х на ура.
Поскольку тайваньская рабочая сила была ещё дешевле японской, а старые связи не успели слишком уж разорваться — часть заказов растущей как на дрожжах японской промышленности доставались и тайваньским подрядчикам. Общие враги, общие союзники и общая коммерция помогли вчерашним врагам, японцам и гоминьдановским китайцам, найти общий язык.
Тайбэй, столица Тайваня, в 1964 году
С середины 60-х годов тайваньская промышленность, начинает всё более быстрый рост. Начав с самой дешёвой одежды, игрушек и зонтов, тайваньские компании расширяли ассортимент продукции в сторону всё более сложных и технологичных товаров. Правда, в электронике и машиностроении поначалу речь шла только о сборке продукции из японских деталей — но лиха беда начало. В экономику пошли внутренние и внешние инвестиции, уже не только из Японии и США, но и из Западной Европы.
Часть лицензий на производство закупались официально, к части же авторских прав у мелких тайваньских производителей было такое же философское отношение, как у их континентальных китайских коллег в 90-е. Да и японцы в те годы нередко грешили тем же. Тайваньское экономическое чудо не в последней степени — как и у других «азиатских тигров» — исходно во многом коренилось в грошовой рабочей силе, собиравшей низкокачественный контрафакт в сарае у дядюшки Ли «из чего-то и палок». Ну а кому легко со стартовым капиталом?
В конце 1960-х годов на Тайвань пришла американская компания «Philco-Ford», специализировавшаяся на производстве радио- и электронной техники. Она одной из первых решила попробовать перенести производство в Азию, и её выбор пал на Тайвань. Производство с участием местной рабочей силы, гораздо более дешёвое, чем в США, удалось наладить с вполне сопоставимым с американским качеством. Не в последнюю очередь сыграло свою роль то, что при всей свирепости внутренней политики Гоминьдан всё же солидно вкладывался в массовое образование.
Рост душевого ВВП Тайваня и других «азиатских тигров» с начала 1960-х годов
Стало ясно, что при должном управлении и организации производственных процессов перенос производства из стран Запада с их большими зарплатами и социальными правами рабочих в Азию с дешёвой, бесправной и при этом дисциплинированной рабочей силой может быть крайне выгодным. Из острова, где производят плохой и дешёвый ширпотреб, Тайвань в глазах бизнеса и потребителей начал превращаться в место, где при желании можно разворачивать производства с высоким, почти «западным» качеством продукции. Через некоторое время «Philco» стала одной из первых же компаний, которые почти полностью перенесли производство в Азию — и её примеру стали следовать очень многие.
Среди них была американская корпорация RCA (Radio Corporation of America), занимавшаяся производством широкого спектра электроники военного назначения для вооружённых сил США. На рубеже 60-х и 70-х годов под впечатлением от столкновения с советской военной техникой в Индокитае и на Ближнем Востоке американские военные начали делать ставку на глубокую цифровизацию систем вооружения. В 70-х RCA и правительство Тайваня заключили соглашение о строительстве на острове завода по производству чипов по технологии CMOS, а также обучении в США тайваньских инженеров со специализацией в микроэлектронике. Правда, производство из соображений удешевления получилось крайне токсичным — и немало рабочих заработали на заводе в Таоюане онкологические заболевания. Судебные процессы по этому поводу продолжаются до сих пор.
Протесты родственников жертв производства RCA в 2015 году
К концу 70-х годов изменилось и политическое окружение Тайваня. После вьетнамской катастрофы и взрывного роста цен на нефть США оказались в тяжёлом социально-политическом и экономическом кризисе, который заставил американское общество многое переосмыслить (и заодно породил эстетику классического киберпанка). Общество США сотрясали скандалы, показавшие американцам, какую дичь творили их политики, военные и спецслужбы под предлогами холодной войны. Злым от кризиса практически во всём американцам это сильно не понравилось, и вопросов своим властям они стали задавать гораздо больше.
В результате готовность Вашингтона покрывать любых «с*киных сынов» только на том основании, что они против коммунистов, сильно просела. До означенных «с*киных сынов» стали доводить, что для сохранения поддержки свободного мира, стоит хотя бы немного стандартам этого самого свободного мира соответствовать в плане демократии, либерализма и прав человека — а не кидать людей в тюрьмы вагонами за чтение Энгельса или попытку создать профсоюз.
Конкретно для тайваньского Гоминьдана ситуация усугубилась тем, что Вашингтон старательно сближался с Пекином против Москвы, невзирая на всё своеобразие КНР при ещё живом председателе Мао. В этом свете «токсичность» тайваньской политической системы повышала шансы на то, что остров сдадут китайским коммунистам в качестве какого-нибудь жеста доброй воли. Да и общество на Тайване менялось: нищета сменялась всё более обширным средним классом, включая высокопрофессиональных рабочих. Запрос на демократизацию и либерализацию рос буквально со всех сторон.
Тайбэйские улицы в 80-х
После смерти в 1975 году отца-основателя Гоминьдана Чан Кайши его сын Цзян Цзинго (во времена обучения в СССР известный как Николай Елизаров) взял курс на плавное «раскручивание гаек». Либерализация и приватизация в экономике, стимулировавшая усиление и без того огромных иностранных инвестиций, аккуратно соседствовала с программами крупномасштабных государственных инфраструктурных проектов, включая «Десять больших строек».
В 80-х годах диктатура Гоминьдана плавно, хоть и не без эксцессов, наконец сменилась демократией. Именно в это время на острове появляется собственное производство микрочипов.
Первой была UMC, созданная в 1980 году на базе государственного научно-исследовательского института промышленных технологий — одного из главных научно-технических центров, обеспечивших переход Тайваня к массовому высокотехнологичному производству. Ещё в 1977 году в этом НИИ было запущено первое опытное литейное производство интегральных схем на острове, и именно с него идёт история собственного тайваньского производства микрочипов. В 1985 году UMC официально зарегистрировалась на Тайваньской фондовой бирже, и вскоре помимо выпуска интегральных схем занялась и производством персональных компьютеров.
Сунь Юаньсюань, министр экономики с конца 60-х, создатель НИИ промышленных технологий и один из «отцов» тайваньского технологического прорыва
В 1987 году, появилась на свет Taiwan Semiconductor Manufacturing Company — та самая TSMC, которая быстро обошла UMC и ныне является крупнейшим глобальным производителем микрочипов, в том числе почти всех передовых с минимальной размерностью.
Её основатель, Морис Чанг, вернулся на Тайвань в 1985-м, после трёх десятков лет работы в США на Texas Industries — первопроходцев в создании интегральных микросхем. Чанг покинул американскую корпорацию с поста, ни много ни мало, вице-президента по внешнеэкономической деятельности. При поддержке тайваньского руководства, и опираясь на уже существующие на острове профессиональные инженерные и рабочие кадры, он сумел создать на острове компанию по производству недорогих и высококачественных чипов для зарубежных заказчиков. А попутно в 1988 году возглавил тот самый НИИ промышленных технологий, кадры которого изрядно помогли успеху его корпорации.
TSMC предложила крупнейшим американским корпорациям производить для них чипы на очень выгодных условиях — и… масштабы грядущего успеха которой в то время вряд ли мог представить даже он сам. Правда, на массовом слуху TSMC оказалась только в последние годы — а до рубежа 2010-х и 2020-х она была известна в основном специалистам как подрядчик, скромно обеспечивавший успехи таких глобальных компаний, как Intel, Apple, Qualcomm, Nvidia, AMD, Marvell Broadcom, MediaTek, Huawei.
Один из заводов TSMC на Тайване
Морис Чанг и его коллеги сумели использовать идеальный «коридор возможностей», зайти на перспективнейший рынок, когда это ещё требовало не таких уж высоких технологий и колоссальных вложений, и стать на нём почти монополистами, за которыми теперь очень трудно угнаться.
Отнюдь не микрочипами едиными, тайваньский хайтек расцвёл в конце 80-х годов. В 1987 году на основе созданной в 70-е семейной фирмы Multitech была образована компания Acer. Характерным признаком времени стало то, что теперь тайваньские высокотехнологичные компании стали бодро осваивать Америку и Европу. Acer уже в 1988 году купил калифорнийского разработчика и производителя ПК Counterpoint Computers, и перенёс производство к себе. На следующий год Acer приобрёл нидерландскую компанию Kangaroo Computer B.V., ставшую его европейским филиалом, и создал совместное предприятие по производству микросхем с американской Texas Instruments.
В 1989-м на свет появился Asus, быстро ворвавшийся на рынок производства компьютерной и телефонной техники. В 90-е Тайвань окончательно стал одним из главных мировых центров производства компьютерной техники, а затем и сотовых телефонов. Ну а о чипах и говорить излишне.
Впечатляющий путь за три-четыре десятка лет со старта на уровне нищей диктатуры с необразованными крестьянами, да ещё и под постоянной угрозой военного вторжения.
