Думаю, каждый из нас когда-либо, если не читал, то хотя бы слышал про “Остров Доктора Моро”. Американцы почему-то высмеивали его в мультсериалах “Animaniacs” (“Озорные анимашки”) и “Пинки и Брейн” – наверное, из-за очевидного сходства фамилий и даже имён (обоих звали Джордж) актёра Орсона Уэллса и знаменитого писателя в стиле научной фантастики – Герберта Уэллса, автора “Машины времени” и “Острова доктора Моро”, оказавших огромное влияние на кино и литературу XX века. О чем же в оригинале гласило это произведение? Для начала обратимся к истории создания романа.
“Остров Доктора Моро” был опубликован в 1896 году. Сам Герберт Уэллс описал своё произведение как «упражнение в юношеском богохульстве». Напомним и сюжет истории, описанной в романе. Его действие происходит в XIX веке и поразительно похоже на сатирическую повесть Джонатана Свифта “Путешествия Гулливера”: как и Свифт, Герберт Уэллс со скрупулезностью описывает не только основные события романа, но и указывает даты, широту и долготу, дабы читатель того времени смог поверить, что произошедшее с главным героем действительно имело место быть.
Как и Лемюэль Гулливер, главный герой Герберта Уэллса – Эдвард Прендик – был родом из Англии и тоже путешествовал по морю (а точнее – по Тихому океану) и попал в странное и незабываемое приключение, которое у обычных горожан вызывало как минимум – смех, а в худшем случае – порицание в постигшем рассказчика безумии. Но не будем забегать вперёд и обо всём расскажем по порядку. И начнём с того, что “Остров Доктора Моро” написан Гербертом Уэллсом от лица даже не одного, а сразу двух персонажей – самого Эдварда Прендика и его племянника – Чарльза Эдварда Прендика, лишь коротко упомянутого в предисловии, который скомпоновал все записки и письма своего дяди в один материал.
Итак, Эдвард Прендик – это джентльмен из викторианской Англии. Род его деятельности напрямую не указан в романе, но читателю становится известно, что он был образован и занимался наукой. Подобно Гулливеру, Прендик потерпел крушение судна под названием «Леди Вейн» (англ. “LADY VAIN”) , но был подобран экипажем шхуны под названием “Ипекакуанья” (англ. “Ipecacuanha”). Перед этим персонаж оказался в одной лодке с двумя другими матросами – Констансом и Хельмаром. Остальных семь выживших подобрал корабль «Миртл», “и история их ужасных лишений стала столь же известной, как и гораздо более ужасный случай с «Медузой»”, – пишет Герберт Уэллс.
К несчастью, даже находящиеся в лодке люди, кроме самого Эдварда Прендика, погибли, когда тянули жребий, чтобы утопить лодку и отдаться акулам на корм. Между мужчинами, которые изнывали от жары, голода и жажды, завязалась драка, и они оба выпали за борт и утонули. В романе описаны обстоятельства кораблекрушения – “Леди Вейн” столкнулась с брошенным судном, находясь в десяти днях пути от города Кальяо. Также Герберт Уэллс указал и дату, когда произошла эта трагедия – пятого января 1888 года.
Остров, в регионе которого был подобран Эдвард Прендик, называется Ноблс-Айл. Это был небольшой вулканический и необитаемый остров, на котором, предположительно, и творил свои злые дела второй действующий персонаж романа – сам Доктор Моро. Племянник Прендика рассказывает, что в 1891 году некая группа моряков высадилась на берег, “но не нашла там ничего живого, кроме любопытных белых мотыльков, свиней, кроликов и довольно своеобразных крыс. Так что это повествование лишено подтверждения в самой существенной своей особенности” – заключил Чарльз Прендик.
Также племянник главного героя в предисловии романа упомянул про экипаж судна “Ипекакуанья”, состоящего из пьяного капитана Джона Дэвиса и других матросов. Корабль держал курс из Африки и перевозил в качестве груза диких и опасных животных, среди которых была пума. Очнулся Эдвард Прендик в довольно маленькой и неопрятной каюте. И здесь читатель знакомится с третьим действующим лицом романа – Монтгомери, который описан Гербертом Уэллсом как “молодой человек со светлыми волосами, щетинистыми соломенными усами и отвисшей нижней губой”. Он представился врачом Прендику, угостил вином и бараниной, выхаживал его. Посреди ночи Эдвард постоянно слышал дикий и яростный рык какого-то зверя, который будил его и пугал до дрожи. Вероятно, так кричала в клетке пойманная пума. Но сам Эдвард этого не знал, а Монтгомери и не спешил утруждать себя объяснениями. Он только сказал, что корабль “Ипекакуанья” направляется в Гавайи, но перед этим должен остановиться на “острове, которому нет названия”.
По пути на остров Эдварда Прендика и Монтгомери встретил “уродливый человек, невысокий, широкоплечий и неуклюжий, с горбатой спиной, волосатой шеей и ввалившейся между плеч головой. Он был одет в темно-синюю саржу и имел особенно густые, грубые черные волосы”. Это был не кто иной, как Млинг, чьё имя читатель узнаёт позднее. Этот персонаж выступает в роли слуги Монтгомери и помогает ему в разгрузке судна. Палуба, в которой перевозили зверей, была завалена обрывками моркови, клочьями зелени и описана Эдвардом Прендиком как необычайно грязная. Дикие звери, такие как пума и лама, содержались в тесных клетках (большие были только для кроликов), собаки были застегнуты кожаными ремнями в намордниках. И только после прибытия на остров и Эдвард Прендик, и матросы шхуны удосужились спросить Монтгомери: “Какого черта нужны были звери на таком острове?”.
Читатель может предположить, что животные попали на борт корабля незаконно, и что Монтгомери – тот ещё плут, который всех обманул и намеренно споил несчастного капитана, дабы несанкционированно провезти груз на необитаемый остров. И капитан, и члены экипажа “Ипекакуанья” люто ненавидели Монтгомери и его “босса”, доктора Моро, называя за глаза “мерзким дьяволом”. Монтгомери в гневе даже едва не подрался с капитаном, не вмешайся в конфликт Прендик. С первых же строк Уэллс явственно даёт понять, что его герою нигде не рады, и что сам Эдвард ещё не осознаёт, в какую беду он попал, и что на острове доктора Моро его абсолютно ничего хорошего не ждёт.
С первых же страниц шестой главы романа читатель глазами Прендика замечает и странных обитателей острова, которых главный герой принимает за уродливых туземцев: “их конечности были странно обмотаны какой-то тонкой, грязной, белой тканью вплоть до пальцев и ступней: я никогда раньше не видел мужчин так закутанных, подобно женщинам на Востоке. У них были прямые черные волосы, почти как у лошади, и, когда они сидели, казалось, что они превосходили ростом любую расу людей, которую я видел. Седовласый мужчина (Монтгомери, прим. ред.), ростом добрых шесть футов, сидел на голову ниже любого из троих. Впоследствии я обнаружил, что на самом деле никто не был выше меня, но тела у них были ненормально длинные, а бедренная часть ног – короткая и странно изогнутая. Во всяком случае, это была удивительно уродливая банда, и над их головами под передним выступом выглядывало черное лицо человека, чьи глаза светились в темноте. Пока я смотрел на , они встретились со мной взглядом; а потом сначала один, потом другой отвернулся от моего прямого взгляда и посмотрел на меня как-то странно, украдкой”.
Далее следует и описание острова, располагавшегося на Тихом океане, куда попал Эдвард Прендик: “он был низким и покрыт густой растительностью, в основном разновидностью пальм, которая была для меня новой. Теперь мы находились в объятиях широкой бухты, по обе стороны которой располагались невысокие мысы. Пляж был покрыт тускло-серым песком и круто поднимался к хребту, возможно, на шестьдесят или семьдесят футов над уровнем моря, и был неравномерно засажен деревьями и подлеском. На полпути вверху находилась квадратная ограда из какого-то сероватого камня, которая, как я впоследствии обнаружил, была построена частично из кораллов, а частично из пемзовой лавы. Изнутри этого ограждения выглядывали две соломенные крыши”. Эдвард Прендик также заметил на острове несколько человекоподобных существ, которые странно и нелепо передвигались, хоть и были одеты как люди.
Далее текст нас знакомит и с самим доктором Моро, который также является и хозяином острова. Краткая предыстория персонажа рассказывает, что когда-то этот человек слыл “выдающимся и искусным физиологом, опубликовал несколько весьма поразительных фактов, связанных с переливанием крови, и, кроме того, был известен своей ценной работой по болезненным новообразованиям”. Но затем внезапно его карьере пришёл конец. Журналист, которому позволили проникнуть в лабораторию светила науки, вскрыл несколько нелицеприятных и шокирующих фактов, которые прямо не указаны, но подразумевалось, что подопытные животные подвергались не этичным экспериментам и содержались в тесных клетках и грязи. Ситуацию усугубило ещё и то, что из лаборатории сбежала собака, состояние которой оставляло желать лучшего и всех лишь ужаснуло – бедное животное было искалечено и ободрано.
Вся Англия того времени была потрясена жестокости Моро, состоялся суд, в результате которого Моро получил дурную славу, был лишён полномочий на врачебную и научную деятельность и изгнан из страны. В те годы не было навигаторов и прочей современной техники, действия Моро никто не отслеживал и посему не знал, где этот доктор жил все это время и чем вообще занимался! Плевать было и на диких животных, которых периодически пачками завозили на остров, в котором располагались настоящие непроходимые джунгли. Моро не сумел обзавестись семьёй, полностью отдавшись науке как единственному средству заработка на жизнь и одержимо продолжал ей заниматься даже после того, как от него отвернулся весь мир.
Внешности Моро даётся лишь краткое описание – доктору уже за 50, лицо у него белое и старое, но несмотря на это, обезумевший гений обладал недюжинной силой и запросто мог отшвырнуть Эдварда Прендика куда подальше. Оставшись в полном одиночестве в лесу, главный герой романа, несмотря на таящуюся опасность, решает исследовать местность и обнаруживает, как одно из странных существ, описанное как “мужчина цвета меди, с чёрными волосами и в голубоватой одежде, передвигался на четвереньках, как зверь”, прямо перед ним лакало воду из ручья. Эдварду Прендику даже казалось, что гротескное уродство было неизменной чертой этих островитян. Далее герой случайно обнаружил и логово тех самых существ, что видел рядом с Монтгомери и на острове издалека.
Герберт Уэллс описывает его в романе как “что-то вроде поляны в лесу, образованной водопадом, где замыкали круг заросли грибов и виноградных лоз”. В поле зрения Прендика попали и другие странные существа: “три гротескные человеческие фигуры. Одна из них, очевидно, была женщиной, двое других – мужчинами. Они были обнажены, если не считать кусков алой ткани посередине. Кожа у них была тусклого розовато-серого цвета, какого я раньше не видел ни у каких дикарей. У них были толстые, тяжелые лица без подбородков, скошенные лбы и редкие щетинистые волосы на головах”. Что это, как не описание человекоподобных свиней?! С этого момента герою становится ясно, что доктор Моро настолько выжил из ума, что проводит в строжайшем секрете жуткие эксперименты, но не над животными, а над людьми, как он тогда подумал. И зачем-то выращивает целое племя чудовищных дикарей, похожих на “еху” из четвёртой главы “Путешествий Гулливера”.
И эти дикари называются Зверолюди, которых современный человек знает разве что по пятой части игры “Героев меча и магии”, среди которых затесались Орки (гибриды преступников и демонов), русалки (гибрид человека и дельфина), Ракшасы и другие мифические существа, сотворённые с помощью магии с конкретной целью. Зверолюди Герберта Уэллса же, хотя и схожи с ними в том, что это была отдельная раса, сотворённая доктором Моро в ходе его ужасающих экспериментов, всё же имели и некоторые различия. И в оригинале они назывались Звериный Народ (англ. The Beast Folk). За год, который провёл на таинственном и мрачном острове Эдвард Прендик, насчитывалось около шестидесяти особей этих Зверолюдов.
Хотя кажется, что все они – млекопитающие, представленные виды многочисленны, включая приматов, хищников, ленивцев и копытных. Они варьируются от размеров кошки до человека и различаются как по внешнему виду, так и по характеру, причем некоторые из них более робкие, игривые или жестокие. Лишь немногие покрыты заметной шерстью. Некоторые из них достаточно похожи на человека, чтобы их можно было выдать за человека, хотя даже они сохраняют странные пропорции и другие странные особенности, в том числе непропорционально короткие ноги, сутулую позу, заостренные уши и острые зубы.
Кроме того, у большинства Зверолюдей прогнатные лица, большие и выпуклые носы и глаза странного цвета или странного расположения, иногда с узкими зрачками. Количество пальцев на их руках колеблется от двух до пяти, и почти всегда у них есть когти. Их речевые и умственные способности одинаково различаются. Они не умеют смеяться, как люди, хотя, когда развлекаются, издают похожие звуки. Среди известных монстров, населявших остров, были:
- Сам Млинг (англ. M’ling) – гибрид медведя, быка и собаки. Единственный, кто обладал зачатками интеллекта и кому даже дали имя. Млинг использовался Монтгомери и доктором Моро как бесплатная рабочая сила, исполнял бытовые обязанности слуги – приготовить еду, прибраться в доме, разгрузить корабль…. У него светящиеся глаза и пушистые уши. Позже М’линг умирает, защищая Монтгомери от других зверолюдей на пляже;
- Вестник Закона (или Глашатай Закона, англ. “Sayer of the Law”) – существо, которое имеет серый цвет шерсти в романе, странно искривлённые когти, лапы похожи на копыто оленя, превращенное в когти. Вместо лица – копна седых волос с тремя темными дугами, обозначающими глаза и рот. Единственный из Зверолюдей, чей вид так и не удалось установить. Вестник Закона служил губернатором и жрецом Народа Зверей. Позже он также был убит в драке между Монтгомери, М’лингом и другими Зверолюдами;
- Человек-обезьяна. Ну, кто хоть раз смотрел “Планету обезьян”, поймёт, о чем речь. По сюжету романа этот персонаж лично приводит Эдварда Прендика к Вестнику Закона, считает себя равным ему и называет себя и главного героя «Пятью людьми» (англ.“Five Men”), потому что у них обоих по пять пальцев на каждой руке, что является редкостью среди Зверолюдей. Человек – обезьяна -уже второй персонаж после М’линга, с которым разговаривает Эдвард Прендик и сравнивает “великие мысли” этого существа с проповедью священника за кафедрой;
- Человек-ленивец – маленькое розовое существо в форме ленивца, описанное Эдвардом Прендиком как напоминающее ребенка без одежды. Он является одним из наиболее относительно безобидных существ среди Зверолюдей и даже помогает главному герою убить Гиену-Свинью, прежде чем полностью регрессировать;
- Гиено-свин (Гиена – Свинья) – гибрид пятнистой гиены и свиньи, который становится плотоядным и опасным врагом Эдварда Прендика после смерти (а точнее – гибели) доктора Моро. В книге является одним из нарушителей Закона, но успешно притворяется его почитателем до момента гибели Моро и Монтгомери. Позже он был убит Прендиком в целях самообороны;
- Человек – Леопард – гибрид человека и леопарда, африканский повстанец, самым первым из Зверолюдей нарушает Закон, бегая на четвереньках, пья воду из ручья и преследуя Эдварда Прендика. Прендик убивает Человека-Леопарда, чтобы избавить его от дальнейшей боли, к большому разочарованию доктора Моро;
- Люди – Быки – существа серого цвета, созданные из быков. В романе Уэллса появляются дважды: сначала, когда Прендрик знакомится с Народом Зверей, а затем снова после смерти Монтгомери;
- Сатирочеловек – гибрид козла и обезьяны, внешний вид которого до ужаса пугает Эдварда Прендика, назвавшего его в книге Сатаной;
- Кобылоносорог – гибрид лошади и носорога, появившийся во время знакомства Прендрика со Зверолюдами;
- Люди – Волки – существа, созданные доктором Моро из волков и проживающая на острове вместе с остальными;
- Медведебык – гибрид медведя и крупного рогатого скота;
- Лисомедведь (самка) – гибрид рыжей лисы и гризли, который стал единственной женщиной на острове (помимо женщины – Волчицы и женщины – Свиньи), страстно поддерживающий Закон. Прендик быстро невзлюбил ее и назвал ее дурно пахнущей;
- Человек – Собака – гибрид, созданный из породы крупных собак – сенбернар, лишённый интеллекта из всех Зверолюдей и сохранивший повадки собаки до начала регресса в первоначальное состояние. С самого начала дружелюбно отнёсся к Прендику, избрав его своим хозяином, которого он всегда будет защищать. Был зверски убит Гиено-Свином;
- Оцелоточеловек – творение доктора Моро, небольшое существо, созданное из оцелота;
- Волкомедведь – гибрид волка и медведя, который был упомянут во время охоты на Человека-Леопарда как слишком много охотившегося на своих собратьев-Зверолюдей;
- Бык-Кабан – гибрид быка и кабана, появившийся на короткое время после гибели доктора Моро;
- Женщина – Пума – незаконченный эксперимент доктора Моро. Она находилась на полпути к превращению в одного из Зверолюдей, но после очередной операции адская боль и ненависть придали ей сил, чтобы вырваться из оков и сбежать на волю.
Странно, что среди всей этой разношерстной компании не затесались Крококот, Челмедведосвин и мой любимый Котопёс! Но на самом деле роман повествует не только о них самих и морском путешествии главного героя, который натыкается на их общину совершенно случайно и оказывается втянут в странные, на первый взгляд, обычаи.И тут стоит нам сравнить произведение Герберта Уэллса с готическим романом Мэри Шелли “Франкенштейн или современный Прометей”. Сходство заключается в том, что оба писателя поднимают одинаковые нравственные и философские вопросы, касающиеся человеческого естества.
И в том и в другом случае вопрос ставиться ребром: что есть человек? Механическое соединение элементов, некий конструктор, которого можно с успехом соорудить при некотором желании и профессионализме – или нечто высшее, не вполне доступное позитивной науке? В принципе, Мэри Шелли ответила на него вполне однозначно: человек не поддается разложению, его секрет – в целостности. Её Доктор – Виктор Франкенштейн, пытающийся создать нового человека из частей трупов людей, терпит полное фиаско. Аналогична ситуация и в романе Герберта Уэллса. Вновь, как и романтический герой М. Шелли доктор Моро пытается создать из многого – одно, нарушив на этот раз целостность организма и мира не людей, а животных.
Пугающим фактором служит не только одно лишь создание ужасающих гибридов, что само по себе уже говорит о Докторе Моро как о психопате с садистскими наклонностями. Страшит ещё и способ создания этих гибридов, без которого читателю XIX века не был бы понятен смысл произведения Герберта Уэллса – описания “Дома Боли”, в который в качестве наказания за нарушение Закона попадают члены общины несчастных Зверолюдей. Этот способ лишь коротко упомянут писателем устами Эдварда Прендика, на него намекают нередко доносящиеся по ночам дикие рыки животных и душераздирающий рёв, нередко доводящий главного героя до приступов паники и исступления. Но этот жестокий способ трансформации никогда не показывается читателю “в лоб” своим описанием.
Как вы уже догадались, речь в романе Герберта Уэллса шла о вивисекции. Говоря простым языком, это способ вскрытия животных и их расчленение фактически на живую, без обезболивающих и анестезии, что причиняло им невыносимую боль. Руки доктора Моро в книге часто были в крови его жертв. Вивисекция была взята из реальной жизни викторианского общества Англии того времени. Опыты на животных проводились с целью изучения внутренней структуры живого организма. К 1896 году, когда был опубликован роман Герберта Уэллса, шли дебаты по поводу вырождения человечества.
Спрос на более эффективное лечение людей в то время сместил акцент на исследования с целью понимания механизмов и анатомии заболеваний и тем самым породил этические аспекты экспериментов. Простым решением этой моральной проблемы стало использование лабораторных животных в экспериментах по вивисекции (мышей, лягушек или кроликов), чтобы не подвергать опасности пациентов-людей. Но даже в те 1880-90-е годы, когда никаких организаций зоозащитников ещё не существовало, английское общество стало задумываться и над другой моральной проблемой – животные ведь тоже живые существа и не обязаны страдать пусть даже ради науки.
Это привело к тому, что в 1875 и в 1898-х годах в Великобритании сформировались целых два центра защиты животных – Национальное общество против вивисекции ( NAVS ) и Британский союз за отмену вивисекции (также известный как Cruelty Free International), выступающие против вивисекции животных. Организации существуют по сей день и ведут борьбу против ВСЕХ видов экспериментов на животных, вплоть до тестирования косметики. Неизвестно, разделял ли их точку зрения сам Герберт Уэллс, написавший роман “Остров доктора Моро”, в котором были отражены этические, философские и научные проблемы. и противоречия, вызванные этими темами и идеями дарвиновской эволюции , которые так подрывали социальные нормы в конце 1800-х годов.
Важнейшим пунктом романа стала и религия. Вернее, только её жалкое подобие на острове. Персонаж Доктор Моро, помимо научных терминов, цитировал ещё и Библию, один из Зверолюдей -Человек – обезьяна, изъяснялся с Эдвардом Прендиком словами, похожими на проповедь священника. Но религия высмеивается Гербертом Уэллсом точно так же, как раса разумных лошадей – Гуингнмов – в сатирической повести Джонатана Свифта “Путешествия Гулливера”, в которых главный герой обретает себя и тщетно пытается влиться в их сообщество. Невероятно похожим является и эпизод с дикарями “еху” из повести Свифта и Зверолюдами из романа “Остров Доктора Моро”. Оба племени дикие, его члены почти не носят одежды, некоторые даже используются в качестве рабочей силы их более разумными владыками.
Но, в отличие от тех же “еху”, которые не были никем сотворены и жили сами по себе, пока остров не оккупировали говорящие лошади, у Зверолюдов есть хотя бы свой свод правил, похожих на десять заповедей Бога Яхве, данных израильскому народу, которые те обязаны были неукоснительно соблюдать. Все эти Законы были придуманы Доктором Моро, чтобы хоть как-то держать человекоподобных дикарей в узде и не допустить восстания с их стороны, на которое те же “еху” из “Путешествий Гулливера” попросту не были способны в силу своего ментального развития, остановившегося на уровне биологических животных инстинктов: поесть, поспать, подраться, спариваться друг с другом…
Свод Законов, данных Доктором Моро Зверолюдам, был таков:
«1.Не ходить на четвереньках – это Закон.
2. Не лакать воду, а пить – это Закон.
3. Не есть рыбу или мясо – это Закон.
4. Не царапать кору деревьев – это Закон.
5. Не гоняться за другими (не охотиться) – это Закон. Разве мы не люди?
6. Ему (доктору Моро, прим. ред.) принадлежит Дом Боли.
7. Его Рука творит.
8. Его рука ранит.
9. Его Рука исцеляет.
10. Ему принадлежат звёзды на небе, вспышки молнии и глубокое солёное море».
Герберт Уэллс “Остров доктора Моро”
Провинившегося по всем пунктам обвинения или хотя бы одному грозило жестокое наказание от руки самого Моро – возвращение в лабораторию и повторная операция, где грозила безвозвратная гибель. Также доктор часто носил с собой револьвер и запросто мог пристрелить Зверолюдов в случае нападения на него. Я уже сказала, что религия высмеивалась в романе Герберта Уэллса. Скорее, не столько высмеивалась в привычном нам понимании, как у того же Джонатана Свифта, а имела несколько извращённые формы. Научно-фантастический роман затрагивал темы человеческой идентичности и вмешательства человека в природу и показывал, насколько далеко в своём стремлении учёный может зайти и как низко пасть в глазах общества в нравственном смысле.
И здесь мы снова проводим параллели с романом Мэри Шелли. Как и Виктор Франкенштейн, уэллсовский доктор Моро не просто мнит и называет себя Богом, но и является им в буквальном смысле для кучки Зверолюдей, которые почитают его только из страха. Только вот мотивы этих персонажей абсолютно разные: если тот же Франкенштейн пытался доказать наличие Души у людей, то доктор Моро, как сам объяснил за ужином Эдварду Прендику, вознамерился пойти ещё дальше. “Изучению пластичности живых форм, посвящена моя жизнь. Я учился много лет, приобретая знания по ходу дела. Я вижу, что Вы в ужасе, но я не говорю Вам абсолютно ничего нового. Много лет назад все это лежало на поверхности практической анатомии, но ни у кого не хватило смелости прикоснуться к этому“, – сообщает нам доктор Моро о своих безумных планах, которые претворил в жизнь.
Также Герберт Уэллс пишет, что посредством вивисекции Моро менял структуру организмов диких животных, превращая их в разумных человекоподобных гибридов: “Я могу изменить не просто внешнюю форму животного, но и физиологию, химический ритм существа также можно подвергнуть устойчивой модификации, примерами которой являются вакцинация и другие методы прививки живой или мертвой материей. Аналогичная операция — переливание крови, с которой я, собственно, и начал. Это все знакомые случаи. Менее масштабными и, вероятно, гораздо более обширными были операции тех средневековых практиков, которые делали из карликов и нищих калек, зрелищных монстров, — некоторые остатки чьего искусства все еще сохраняются в предварительных манипуляциях молодого шарлатана или акробата“. Тут доктор Моро упомянул и реально жившего писателя – Виктора Гюго.
“Виктор Гюго дает отчет о них в «Человеке, который живет». Но, возможно, теперь моя мысль становится ясной. Вы начинаете понимать, что можно пересадить ткань из одной части животного в другую или от одного животного к другому, изменить его химические реакции и методы роста, сочленения конечностей и, более того, изменить его самую интимную структуру” – пишет Герберт Уэллс. Единственным препятствием для создания “человеческой” расы являлась та самая адская и невыносимая БОЛЬ, которую испытывали несчастные животные при вивисекции. При этом Доктор Моро изрёк поистине безумную и страшную мысль о том, что боль – это не естественная реакция организма при расчленении и вскрытии живого тела, а своего рода грех, и что раз человек испытывает её, то по мнению Моро, он несовершенен и мало чем отличается от дикого животного.
Это очень похоже на принципы евгеники, применяемые в реальной жизни позднее, в в нацистской Германии 1940-х годов, где опыты по вивисекции также применялись на людях в концлагерях. Но стоит ли винить в том роман Герберта Уэллса, так много предсказавшего в своих произведениях в области научной фантастики? Вивисекция, а также свод Законов Моро пресекали любое проявление примитивного поведения Зверолюдей, где драчливость превращалась бы в мужественное самопожертвование, а подавленная сексуальность — в религиозные эмоции. Но животное начало всё ещё бушевало в их крови! Эта идея позже здорово выстрелила в финале романа, где все идеи Моро сыграли с ним злую шутку и в конечном итоге обернулись против него самого.
Пума, сбежавшая из “Дома Боли”, была единственной, кто не смирился с участью стать бездушной марионеткой в руках поверившего в себя и потерявшего связь с реальностью садиста. Поняв, ЧЕМ это может грозить, Доктор Моро на лошади преследует свой эксперимент по джунглям, чтобы выстрелом из револьвера убить измученного и обезумевшего от боли опасного хищника. Но не успевает этого сделать, изувеченная до неузнаваемости Пума нападает первой, что приводит к обеим смертям. Монтгомери, и до того не брезгавший бутылкой, после гибели своего коллеги окончательно сходит с ума и сообщает Зверолюдам, что их Бога больше нет. Те напиваются с ним до беспамятства и в конечном итоге убивают в драке вместе с Млингом.
При этом стоит сказать, что Эдвард Прендик проходит через похожее испытание, постигшее Лемюэля Гулливера на острове Гуингнмов. Поначалу оба персонажа одинаково испытывают отвращение и ужас при виде местных дикарей, за которых они принимают “еху” и Зверолюдов, но по мере того, как они исследуют остров и обживаются на нём, их отношение к обитателям этой местности разнится. Так, если тот же Гулливер привязывается к расе лошадей, то Эдвард Прендик – к Зверолюдам, и то узнав жуткую правду о них от доктора Моро, которого воспринимает скорее как маньяка, а не светило науки.
К главным героям что “Путешествий Гулливера”, что “Острова доктора Моро” даже относятся практически одинаково – обоих люто ненавидят и сторонятся, считают чужими, неохотно принимают в стадо (в случае с Гуингнмами) и в племя (в случае со Зверолюдами) и в итоге – изгоняют (в случае с Эдвардом Прендиком изгнания не было – Зверолюды тупо расправились с Монтгомери и вконец одичали, вернулись к своему первоначальному состоянию, а Эдвард попросту не успел вовремя уплыть, так как пьяный Монтгомери сжёг все лодки и корабли. В результате Гиено-Свин напал на Прендика, и тот был вынужден выстрелить в монстра. Подобно Гулливеру или Одиссею, Эдвард Прендик не сумел соорудить плот, а воспользовался случайно прибитой к острову шлюпкой с затонувшего корабля с телами мёртвых членов экипажа), вследствие чего Гулливер и Эдвард Прендик приходят к одинаковым рассуждениям о человечестве в целом, а именно – к философским размышлениям о том, чем человек отличается от животного?
Что Джонатан Свифт, что Герберт Уэллс делают в финале своих романов довольно мрачные выводы. Эдвард Прендик, как и Лемюэль Гулливер, по возвращении в Англию больше не чувствует себя комфортно в присутствии людей, которые, как ему кажется, вот-вот вернутся в состояние животного. Он уезжает из Лондона навсегда и живет почти одиноко в сельской местности, посвящая себя химии и астрономии, изучая которые, он обретает некоторый покой. Таким же мизантропом становится в оригинале повести Свифта и Гулливер после своих странствий, зациклившись на лошадях. Похоже, эти два писателя вдохновлялись друг другом или читали мысли!
Но самое жуткое заключается в том, что героям романов так никто и не поверил: что Гулливера, что Эдварда Прендика сочли сумасшедшими, и те симулировали амнезию. Однако, в финале романа невероятную историю Эдварда Прендика всё же решили на всякий случай проверить, и буквально через три года после гибели доктора Моро, остров Ноблс-Айленд, где и произошли все описанные Гербертом Уэллсом события, посетила команда корабля HMS «Скорпион», которая не обнаружила «на нем ничего живого, кроме некоторых любопытных белых мотыльков, нескольких свиней и кроликов и нескольких весьма своеобразных крыс», что указывает на то, что Звериный Народ попросту вымер.
Говоря про роман Герберта Уэллса, было бы неправильным с моей стороны не сравнить его с экранизациями, которых наснимали уже восемь штук! Но самыми известными на территории России стали три: “Остров потерянных душ” 1932 года, “Остров доктора Моро” 1977 и одноимённый фильм 1996 года. Чем же они различались? В кино действуют совершенно иные жанры и законы, нежели в литературе. Там присутствуют всевозможные клише, режиссёры глубоко чтят идеи Г. Уэллса, искренне хотели бы передать основные коллизии романа “Остров доктор Моро”, но им это не удается. Мешает то, что невозможно создать идеальный ФИЛЬМ ПО МОТИВАМ, не нарушив его целостности и не извратив идеи.
Нет, главный принцип: “человек в ответе за тех, кого приручил (в случае с Уэллсом и Мэри Шелли – “кого создал”)” на экране сохранён, и в книгах, особенно у нашего Михаила Булгакова “Собачье сердце”, который и был вдохновлён “Островом доктора Моро”, он тоже присутствует. Тем не менее, были некоторые аспекты экранизации, которых режиссёры были обязаны придерживаться. Первый касался самой вивисекции. Понятно, что описанного в книге садизма не покажешь в полной мере искушённому зрителю, есть цензура и этические соображения, поэтому способ создания Зверолюдов часто меняли.
Достаточно было лицезреть внушающих ужас самих гибридов “до”, где их играли реальные дикие животные, и “после” – где актёрам накладывался толстый слой грима, и их было даже не узнать. Также сам остров, где Моро творил свои чудовищные преступления, имевший в романе конкретное название – Ноблс-Айленд – в экранизациях лишился наименования. Вероятно, из-за сходства с реальными географическими названиями. Второй аспект заключался в том, что у любого главного героя обязательно должна быть прекрасная дама сердца, и поэтому в экранизации Герберта Уэллса добавили и женский персонаж, ранее не упоминаемый в книге. Итак, рассмотрим экранизации Герберта Уэллса поподробнее.
“Остров потерянных душ” 1935 года
Этот фильм в стиле научной фантастики с элементами хоррора был снят режиссёром Эрлом К. Кентоном. Главного героя романа, которого сыграл Ричард Ален, переименовали в Эдварда Паркера. Сходство с романом Герберта Уэллса заключается разве что в сюжетной завязке – как и в книге, Эдвард Паркер терпит кораблекрушение, его подбирают на другой корабль и отвозят на остров Доктора Моро. Даже скорее не отвозят, а вышвыривают за борт вместе с Монтгомери и Млингом, а также их грузом. Но с самого начала повествования начинаются различия: драку с пьяным капитаном устраивает не Монтгомери, а сам Эдвард Паркер, вивисекция из романа лишь коротко упоминается в фильме, а на самом деле доктор Моро создает свой звериный народ с помощью «пластической хирургии, переливания крови, экстрактов желез и лучевых ванн». Кроме того, Вестник Закона, которого сыграл Бела Лугоши, изображен в фильме в виде волкоподобного гуманоида.
Сами Зверолюди в фильме показаны редко. Понятно, что фильм не может вместить столь большое количество персонажей Герберта Уэллса, но без вольностей тут не обошлось. Вторым названным по имени существом среди Зверолюдов, помимо каноничного Млинга, стал Оран – одно из творений доктора Моро с повадками обезьяны, но схожее с человеком. Этого персонажа не существовало в романе. Доктор Моро сам невероятно сглупил, позволив ему нарушить закон — совершить убийство капитана Донахью (ещё одного нового мужского персонажа фильма), дабы всеми силами удержать Эдварда Паркера на собственном же острове, чем только сделал хуже и навредил себе – посеял сомнения в Законе среди других Зверолюдей.
“Остров потерянных душ” был первой экранизацией Герберта Уэллса, где показали мотив ВОССТАНИЯ Зверолюдей против своего создателя (в книге они расправились только с Монтгомери). Теперь Доктор Моро погибает не от яростной схваткой с недоделанной Пумой, а от целой толпы Зверолюдей, которые в гневе поджигают свои хижины и бросают вызов Моро, которого затаскивают в “Дом боли” и жестоко зарубают его собственными хирургическими ножами. Ещё одним дополнением фильма является сексапильная Лота, созданная из Пантеры и наиболее близкая к человеку. Её ввели в сюжет только для того, чтобы сделать главного героя следующим подопытным кроликом со стороны Моро, чего тот искренне боялся и лишь чудом избежал в оригинале романа Герберта Уэллса. Законам в фильме отведено даже меньше хронометража, чем сюжетной линии Эдварда и Лоты. Даже ее любовь к Эдварду Паркеру обезумевший доктор рассматривал лишь как часть эксперимента и жаждал узнать, способна ли Лота родить человеческих детей от Прендика.
К счастью, до такой крайности дело не дошло. В сюжет был введён и другой женский персонаж – в лице возлюбленной Эдварда Паркера, Рут Томас, которая уговаривает капитана Донахью отвезти ее на остров Моро, где воссоединяется с Паркером, и сам доктор уговаривает их остаться на ночь и держит в заложниках. После восстания Зверолюдов пара покидает остров с помощью Монтгомери, а сами Зверолюди погибают за кадром. Дальнейшая судьба Рут и главного героя также остаётся неизвестной. Но основной посыл Уэллса (об ответственности учёного за результат своих экспериментов и влиянии результатов опытов на самого экспериментатора) передан точно. А Чарльз Лоутон, исполнивший роль доктора Моро, в целом справился со своей задачей, воссоздав образ полубезумного учёного из книги практически дословно (за исключением внешности).
В то время ни о каких визуальных эффектах не могло быть и речи, потому в первооснове своей зритель обращал внимание на актёрскую игру, и если говорить об этом фильме, то его можно назвать настоящей театральной постановкой, снятой на киноплёнку. Вдобавок ко всему очень удачно был подобран грим, и актёры, задачей которых было изображать человекоподобных животных, и сейчас смотрятся достаточно правдоподобно. А уж как это выглядело для зрителей 30-х годов!
Взяв за основу не только сюжет, но и атмосферу книги, режиссёр Эрл Кентон не подкачал: картинка на экране выглядит мрачно и местами отвратно. Это неудивительно, ведь за плечами голливудского классика такие ленты, как «Дух Франкенштейна» и «Дом Дракулы» (и антураж лаборатории создателя монстров передан отлично). Говоря проще, мэтр умел работать с образами чудовищ в кинематографе уже в те времена, и знал наверняка, как можно правильно изобразить на экране общую концепцию романа Уэллса. Вот только “знать” и “суметь” – разные понятия. Фильм “Остров потерянных душ” в конечном итоге трижды был запрещён к показу на территории Великобритании в период с 1933 по 1957 годы. Во многом причиной такого отношения стал откровенный намёк на нестандартные взаимоотношения между Эдвардом Паркером и созданным Моро гибридом, женщиной-пантерой.
“Остров доктора Моро” 1977
Свою версию популярного романа на сей раз решил изложить режиссёр Дон Тейлор. В те годы “Остров доктора Моро”, выйдя на экраны раньше, отметил бы 80-летний юбилей с момента публикации оригинального романа. Пройдёмся же по сюжету данной экранизации. Имя главного героя – Эдварда Предрика – вновь поменяли. Теперь персонаж стал известен как Эндрю Брэддок. Были убраны эпизоды на корабле “Ипекакуанья” и встречи с Монтгомери там же, теперь Эндрю и двое других мужчин (неназванных по именам и показанных мельком) плывут в спасательной шлюпке посреди Тихого океана после крушения корабля «Леди Вейн». Один умирает, и его выталкивают за борт, другой погибает уже на острове доктора Моро, куда причаливает Эндрю.
Теперь встреча главного героя с Монтгомери происходит не на корабле, а в доме Моро, где мы также встречаем и самого доктора, роль которого сыграл Берт Ландкастер. Также в этой экранизации раскрывается и истинное имя безумного учёного, никогда не фигурировавшее в романе – его зовут Пол (английская версия Павла). Вивисекцию, с помощью которой книжный Моро творил со своими подопечными поистине лютую жесть во время опытов, из гуманных и этических соображений убрали – в фильме персонаж вводит животным сыворотку, содержащую генетический материал человека, превращая их в настоящих людей, а не их жалкое подобие.
И вот как выглядят Зверолюды в этой экранизации:
А вот Вестник Закона (роль которого сыграл Ричард Брейсхарт) изображен в виде гуманоидного кабана (тот, что справа от Моро):
Данную экранизацию по праву можно было бы считать близкой к роману Герберта Уэллса, хоть и немного сжатой, в которой Законам Моро уделяется львиная доля хронометража, как в книге, если бы не некоторые сюжетные отличия: в романе первым, кто нарушил Закон, является Человек – Леопард, в фильме это делает Млинг, о чем Эндрю Брэддок сообщает Монтгомери, и бедолагу уводят в “Дом боли”. Вторым злостным нарушителем Закона в книге является Гиено-Свин, который растерзал белого кролика, в фильме – Человек – Бык, убивший тигра. Теперь Зверолюды жили не на поляне, а в пещере.
Без добавления новых персонажей в сюжет также не обошлось: как и в “Острове потерянных душ” появилась прекрасная дама по имени Мария, между которой и Эндрю, как в случае Эдварда Паркера и Женщины – Пантеры Лоты, возникли романтические чувства. Моро солгал Эндрю, что Мария – его воспитанница, которую он забрал с собой из борделя из жалости, а на самом деле она – одно из его творений, среди которых была обычная кошка, о чём зритель узнаёт только в финале фильма.
Из Зверолюдов присутствуют в качестве массовки как оригинальные книжные Существа (Человек – Бык, Человек – Гиена, Человек – Кабан), так и новые, специально придуманные именно для фильма: Человек – Лев (гибрид льва и человека), Человек – тигр. Помимо этих двух, новым персонажем выступает также Человек -Медведь, которому Моро делает инъекцию сыворотки, содержащую генетический материал человека:
Сообщается, что иногда гибриды человека и животных все еще сохраняют животные инстинкты и ведут себя не совсем как люди. В какой-то степени фильм 1977 года является ремейком “Острова потерянных душ” 1932 года, так как копирует его идеи и мотивы подчистую: мало того, что Монтгомери опять убивают не Зверолюди, а один из основных персонажей (в данном случае – доктор Моро), ибо тот пытался помешать второму эксперименту безумного учёного. Эндрю Брэддок, как и Эдвард Паркер, тоже становится подопытном экземпляром для доктора Моро, да ещё и в двойном размере: как и в предыдущем фильме, его отношения с Марией доходят до интимной связи (которую зрителям не показывают).
Моро в очередной раз хочет проверить свою безумную теорию о деторождении женщины – кошки (в сценарий был добавлен шуточный эпизод, где Мария родила котёнка от Эндрю, но его по понятным причинам вырезали из фильма). Также доктор лично привязывает бедолагу к столу, вводя сыворотку, при которой уже человек превращается в зверя в буквальном смысле этого слова, и заставляет для отчёта описать ему своё состояние. Как и в фильме “Остров потерянных душ”, Зверолюди поднимают восстание, круша всё на своём пути и уничтожая доктора Моро собственными лапами и клыками. Как и в предыдущем фильме, Вестник Закона заявляет остальным: «Закона нет».
Зверолюди (англ. “man-beasts”), как и в “Острове потерянных душ”, сжигают лабораторию доктора Моро дотла, попутно освобождая и диких зверей, несмотря на предупреждения Человека – Льва не делать этого: “Не открывайте клетки! Они не такие, как мы!”. И именно эта сцена сражения со львами, тиграми и другими хищниками, выпущенными на волю, была самой жуткой в фильме, поскольку участие в ней принимали настоящие животные, а не их 3D – модели, которыми бы их заменили в нынешнее время. Одна из съёмок этой сцены едва не закончилась трагедией в реальной жизни – во время драки Человека- Быка с тигром животное фактически схватило челюстями голову каскадера. К счастью, на нем был шлем из стекловолокна, который его защитил. Человек-Гиена нападает на Марию и Эндрю, когда те уже уплыли на лодке, и главный герой, в отличие от книги, пробивает ему голову веслом.
“Остров Доктора Моро” 1996 год
Пожалуй, последняя известная в России экранизация романа Герберта Уэллса, снятая режиссёром Джоном Франкенхаймером. К сожалению, она не так успешна, как две предыдущие, и набрала множество негативных отзывов. Да, актёрский состав пестрит известными фамилиями: Марлон Брандо, Перлман, Дакаскас, Килмер, которые мне лично ничего не говорят, а вот жители США помнят этих актёров по криминальному фильму о итальянско-американской мафии и гангстерах 1975 года под названием “Крёстный отец” Фрэнсиса Форда Копполлы, который я никогда не смотрела. А посему и “Остров доктора Моро” был снят в похожем ключе, то есть – боевике в стиле “Far Cry”, откуда позаимствовали сцены с джипами и снабдили Зверолюдов оружием.
Что же насчёт сюжета истории, спросите Вы? Из XIX века ее перенесли в XX-й, главный герой романа из чопорного англичанина превратился в американца, и ему опять сменили имя. На сей раз – в Эдварда Дугласа, ставшего переговорщиком ООН. Кораблекрушение судна “Леди Вейн” заменили авиакатастрофой, Тихий океан – Яванским морем. Корабль “Ипекакуанья”, в оригинале подбирающий Эдварда Прендика, также сменил название на “Ompark Penarl”. И это – далеко не все различия с оригиналом, моментально бросающиеся в глаза с первых кадров фильма. Особенно изменился в нём сам доктор Моро в исполнении Марлона Брандо:
Персонаж в фильме больше напоминает султана из Ближнего Востока, чем самого себя. Он задрапирован в белое муумуу и покрыт макияжем Кабуки, носит солнечные очки и страдает аллергией на солнце. Его шатёр передвигают на джипе другие Зверолюди, что смотрится крайне нелепо. В тот период у артиста случилась личная трагедия – единственная дочь покончила с собой, и этот фактор также сказался на его перевоплощении в образ сумасшедшего учёного. Марлон Брандо не в первый раз отказывался учить сценарий, и поэтому ассистент начитывала ему текст в наушник, что заметно в некоторых сценах. В остальном актёрская игра или скрыта под гримом, или за вспышками выстрелов.
Из-за личной драмы актёра образ доктора Моро вышел гораздо симпатичнее и намного добродушнее его предыдущих киновоплощений. С тем отъявленным фашистом и прагматичным вивисектором из книги Герберта Уэллса франкенхаймеровский Моро не имел ничего общего. Он был показан не тем брутальным злодеем, внушающим ужас и причиняющим невыносимые страдания созданным им существам, а скорее милым тучным дедушкой, который не прочь полакомиться на ночь, устраивает концерты на фортепиано своим подопечным и вызывает к своей персоне скорее сочувствие, нежели заслуженную ненависть и порицание общества. В качестве способа превращения животных в Зверолюдей он вводит человеческуюДНК в находящихся у него животных, чтобы сделать их более человечными.
Чтобы хоть как-то держать их в узде, не только провозгласил Законы, но и вживил чипы в тела Зверолюдов, и с помощью пульта дистанционного управления нередко бил их током. Этот метод для режиссёра был более гуманным, чем вивисекция, описанная в оригинале романа и является единственным сдерживающим фактором. За свою роль Марлон Брандо получил награду “Золотая малина” как за самую худшую в истории зарубежного кинематографа.
Ну, и куда же без новых действующих персонажей? На сей раз любовным увлечением стала девушка (а точнее – очередной гибрид кошки и человека) по имени Аисса (англ. “Aissa”), которая вместо Человека – Обезьяны привела главного героя прямо в деревню Зверолюдов, которая показана как скопище сараев и мусора, а обитель Вестника Закона располагается в подвале, куда герои попадают с помощью лифта. Версия Вестника Закона в фильме 1996 года изображена как гибрид овцы, человека и козла, с большими завитыми рогами, растущими из его головы, и руками, похожими на копыта. Он – весьма доброжелательный персонаж, проповедующий вкратце Закон доктора Моро, смысл которого – «быть человеком», а не животным с точки зрения соблюдения манер, сдержанности и дисциплины”. Роль Вестника/Глашатая Закона в фильме сыграл актёр Рон Перлман.
Помимо “женщины – кошки” Аиссы, в фильме появляются три дополнительных персонажа, ранее не встречавшихся у Герберта Уэллса:
- Темнокожий Вахти/Ваггди (его роль сыграл актёр Мигель Лопез):
2. Маджаи – гибрид свиньи и человека. Карлик, похожий на Фредди Крюгера. Его роль сыграл доминиканский актёр Нельсон Акуино де ла Роза, более известный как Махоу (Nelson Aquino de la Rosa или Mahow), который в реальной жизни был карликом (его рост – 71 см). По слухам, персонаж Маджаи из этого фильма вдохновил на создание образа Мини-Мы из серии фильмов об Остине Пауэрсе.
3. Азазелло – именно так назвали в фильме Человека – Собаку, превратив персонажа из добродушного сенбернара с собачьими повадками в повара “семьи” Монтгомери и Моро вместо М’Линга, которого из помеси медведя, собаки и быка в оригинале книги также превратили в Человека-Собаку. Азазелло ведёт себя согласно значению собственного имени – он является персонажем с садистскими наклонностями, ему позволялось быть ассистентом – хирургом во время операций. После гибели Моро легко перешёл на сторону Гиено-Свина, убил Монтгомери. В общем, кто-то смотрел/читал нашего “Мастера и Маргариту” Михаила Булгакова!
Зверолюди. Среди них мы видим Леди Лисицу, Человека-Кабана и Человека – Бизона. Также вместо диких криков израненной по причине вивисекции Пумы, описанных в оригинале книги Уэллса, в фильме нам показывают другую самку – Человека – Ламу, которая кричит от схваток, рожая на свет человеческого детёныша. Вместо связанных с вивисекцией приборов, любопытный главный герой находит в лаборатории Моро комнату с медицинским оборудованием, инкубационные камеры и заполненные жидкостью цилиндрические искусственные «матки», в которых, по-видимому, находятся развивающиеся зародыши.
Те из Зверолюдов, кто был упомянут в оригинальной книге Герберта Уэллса, в фильме расширили свои полномочия и даже обзавелись собственными именами. Так, Человек – Обезьяна в данной экранизации получил имя Ассассимон и является гибридом Павиана и человека, Человек – Леопард нарушает закон дважды – и лакает воду из ручья, и съедает белого кролика сырым. В фильме его назвали Ло – Май, также его по сюжету убил не Эдвард Прендик (Эдвард Дуглас в данной версии), а Азазелло. Образ Гиено – Свина также был переосмыслен: он теперь не является чисто машиной для убийств и грозным хищником.
Если в книге Гиено-Свин нарушает Закон, но остаётся пощажённым и делает вид, что слушается Моро, вплоть до гибели своего хозяина, агрессивно настроен к Эдварду Прендику, то в фильме 1996 года персонаж развили и усложнили: он дружит с Ло-Маем (леопардочеловеком), часто рефлексирует (задаёт Моро животрепещущие вопросы: “Мы называем тебя своим Отцом, но совсем не похожи на тебя! Кто мы?! Зачем ты причиняешь нам боль, раз мы – твои дети?! А раз нет боли, то и нет Закона?”) и мстит Богам за смерть Ло-Мая.
Ночью Гиено-Свин и пятеро его подельников пробираются в дом доктора Моро и решают вывести его из игры, поднимая восстание, как и в двух предыдущих фильмах. Если там ещё можно было как-то их понять, то здесь Зверолюди дичают за пару минут и нападают на престарелого и безоружного Моро, разрывая его на части. Потом Гиено-Свин входит во вкус, взрывает лабораторию и требует Эдварда Дугласа признать его Богом среди Зверолюдей, но тот не дурак, прибегает к хитрости и отвечает Существу: “Вы все убили своего Отца и ели его плоть, так кто теперь новый Бог? Кому они должны подчиняться?”. Гиено-Свину такой расклад не нравится, и в результате он, перестреляв своих собратьев с досады, оказавшись в меньшинстве, зверски избитый толпой Зверолюдов, вставших на сторону Эдварда, отступает в горящее здание, где в тоске и отчаянии сжигает себя заживо, повторяя: “Отец! Почему (Зачем)! (англ. “Father! Why?!”).
Как и в предыдущих фильмах, доктор Моро делает Эдварда Дугласа своим подопытным – на сей раз он использует его ДНК, чтобы навсегда остановить регрессию Аиссы, завершив свои эксперименты. Но престарелый доктор терпит поражение. Аиссу, которая превращается обратно в кошку (у нее отрастают клыки, кошачьи зрачки и когти), повесил Азазелло, тоже поплатившись своей жизнью от ружья Гиено-Свина. Как и в оригинальной книге, Монтгомери, отпускавший в фильме неуместные шуточки, лишь раз напивается до беспамятства и погибает среди Зверолюдов, изображая Монтгомери и устраивая чуть ли не оргию, попутно пропагандируя гибридам гедонизм. Его тоже убил Азазелло.
Лишь одному Эдварду, Человеке – Обезьяне Ассасимону, карлику Маджаи и нескольким другим дружелюбным мутантам удаётся остаться в живых после массового убийства. Эдвард даже предлагает им в будущем создать сыворотку, чтобы остановить регрессию, и получает отказ. В отличие от книги Герберта Уэллса и более ранних фильмов, Вестник Закона тоже переживает испытание и провожает главного героя, напоследок говоря ему: “Больше никаких учёных, никаких лабораторий и никаких экспериментов! Думаю, ты это понял. Мы должны быть теми, кто мы есть, а не теми, кого хотел создать из нас Отец! Тяжело ходить на двух ногах. Возможно, на четырёх – будет лучше!”. И мы начинаем понимать, что этот персонаж имел в виду: мол, пусть всё идёт своим чередом, а вмешательство человека в природу принесёт лишь огромный вред.
В финале фильма Эдвард Дуглас сооружает плот и уплывает восвояси от острова, предаваясь, подобно книжному Эдварду Прендику или даже Гулливеру, мрачным размышлениям о человечестве в целом. В заключительном повествовании показаны сцены массовых беспорядков, различных реальных человеческих войн, конфликтов и разрушений, поскольку Дуглас за кадром размышляет о сопоставимой дикости, которая может проявиться у людей. Фильм заканчивается тем, что он утверждает, что покинул остров «в страхе» и что человечество — настоящее «животное». Дальнейшая судьба персонажа остаётся неизвестной.
А какая из экранизаций “Острова доктора Моро” наиболее близка вам?
