Новые исследования умирающего мозга показывают, что грань между жизнью и смертью может быть менее чёткой, чем считалось ранее
Пациентке #1 было 24 года, и она была беременна третьим ребёнком, когда её отключили от системы жизнеобеспечения. Это случилось в 2014-м. За несколько лет до этого у неё было диагностировано заболевание, вызывающее нерегулярное сердцебиение, а во время двух предыдущих беременностей она страдала от припадков и обмороков. На четвёртой неделе третьей беременности она упала на пол в своём доме. Её мать, которая была с ней, позвонила в службу 911. К моменту прибытия скорой помощи пациентка №1 находилась без сознания более 10 минут. Парамедики обнаружили, что её сердце остановилось.
После того как пациентку отвезли в больницу, где ей не смогли оказать помощь, её доставили в отделение неотложной помощи Мичиганского университета. Там медицинскому персоналу пришлось трижды применить дефибриллятор, прежде чем удалось запустить сердце. Пациентку подключили к аппарату внешней вентиляции лёгких и кардиостимулятору и перевели в отделение нейроинтенсивной терапии, где врачи следили за её мозговой активностью. Она не реагировала на внешние раздражители, и у неё был сильный отёк мозга. После того как она пролежала в глубокой коме три дня, её семья решила, что лучше отключить её от системы жизнеобеспечения. Именно в этот момент — после того как ей отключили кислород и медсёстры вытащили дыхательную трубку из её горла — пациентка №1 стала одним из самых интригующих научных объектов в новейшей истории.
В течение нескольких лет Джимо Борджигин, профессора неврологии Мичиганского университета, беспокоил вопрос о том, что происходит с нами после смерти. Она читала о предсмертных переживаниях некоторых людей, переживших остановку сердца, которые перед реанимацией совершали необычные психические путешествия. Иногда эти люди сообщали, что выходят за пределы своего тела и попадают в непреодолимые источники света, где их встречают умершие родственники. Другие рассказывали о том, что пришли к новому пониманию своей жизни или встретились с существами удивительной доброты. Борджигин не верила в правдивость этих историй — она не считала, что души умирающих людей действительно отправляются в загробный мир, — но она подозревала, что в мозге этих пациентов происходит что-то очень реальное. В своей лаборатории она обнаружила, что у крыс после остановки сердца и потери кислорода в мозге происходит резкий выброс многих нейротрансмиттеров, включая серотонин и дофамин. Она задалась вопросом, не являются ли переживания людей, близкие к смерти, следствием аналогичного явления и не происходят ли они даже у людей, которых невозможно оживить.
Умирание казалось такой важной областью исследований — в конце концов, мы все это делаем, — что Борджигин предположила, что другие учёные уже лучше разобрались в том, что происходит с мозгом в процессе смерти. Но когда она изучила научную литературу, то не нашла в ней ничего нового. «Умирать — это такая важная часть жизни», — сказала она мне недавно. «Но мы почти ничего не знали об умирающем мозге». Поэтому она решила вернуться назад и выяснить, что происходило в мозгу людей, умерших в отделении нейроинтенсивной терапии Мичиганского университета. Среди них была пациентка №1.
Какими бы удивительными ни казались эти околосмертные переживания, они были достаточно последовательными, чтобы некоторые учёные начали верить, что в них есть доля правды: возможно, у людей действительно есть разум или душа, которые существуют отдельно от их живых тел. В 1970-х годах небольшая сеть кардиологов, психиатров, медицинских социологов и социальных психологов в Северной Америке и Европе начала разбираться в том, доказывает ли околосмертный опыт, что смерть — это не конец бытия и что сознание может существовать независимо от мозга. Так родилась область изучения околосмертных переживаний.
В течение следующих 30 лет исследователи собрали тысячи историй болезни людей, переживших околосмертный опыт. Тем временем новые технологии и методики помогали врачам оживлять всё больше и больше людей, которые в более ранние периоды истории почти наверняка умерли бы окончательно. «Сейчас мы находимся на том этапе, когда у нас есть и инструменты, и средства, чтобы научно ответить на извечный вопрос: Что происходит, когда мы умираем?» — писал в 2006 году Сэм Парния, опытный специалист по реанимации и один из ведущих мировых экспертов по околосмертным переживаниям. Сам Парния работал над международным исследованием, чтобы проверить, могут ли пациенты сохранять сознание даже после того, как их признают клинически мёртвыми.
Но к 2015 году эксперименты, подобные тем, что проводил Парниа, давали неоднозначные результаты, и область изучения околосмертных состояний была не намного ближе к пониманию смерти, чем в момент её основания четырьмя десятилетиями ранее. Именно тогда Борджигин вместе с несколькими коллегами впервые внимательно изучили записи электрической активности мозга пациентки №1 после того, как её отключили от системы жизнеобеспечения. То, что они обнаружили — результаты впервые были опубликованы в прошлом году, — оказалось почти совершенно неожиданным и способным поменять наше представление о смерти.
«Я считаю, что то, что мы обнаружили, — это лишь верхушка огромного айсберга», — сказала мне Борджигин. «То, что ещё скрыто под поверхностью, — это полный отчёт о том, как на самом деле происходит умирание. Потому что там, в мозге, происходит нечто, не имеющее смысла».
При всём том, что наука узнала о механизмах жизни, смерть остаётся одной из самых неразрешимых загадок. «Временами я склонялся к мысли, что создатель всегда хотел, чтобы эта часть природы оставалась загадочной, вызывая у нас в равной степени и любопытство, и надежды, и подозрения», — писал философ Уильям Джеймс в 1909 году.
Впервые вопрос, который Борджигин начала задавать в 2015 году, — о том, что происходит с мозгом во время смерти, — был задан четвертью тысячелетия назад. Около 1740 года французский военный врач рассмотрел случай известного аптекаря, который после «злокачественной лихорадки» и нескольких кровопусканий упал без сознания и решил, что попал в Королевство блаженных. Лекарь предположил, что переживания аптекаря были вызваны приливом крови к мозгу. Но с момента появления этого раннего сообщения до середины XX века научный интерес к околосмертным переживаниям оставался спорадическим.
В 1892 году швейцарский альпинист и геолог Альберт Хейм собрал первые систематизированные рассказы 30 альпинистов, переживших почти смертельное падение. Во многих случаях альпинисты внезапно пересматривали все своё прошлое, слышали прекрасную музыку и «падали в великолепно голубое небо с розовыми облаками», — писал Хейм. «Затем сознание безболезненно гасло, обычно в момент падения». В начале XX века было предпринято ещё несколько попыток провести исследования, но с научной точки зрения понимание околосмертных переживаний продвинулось незначительно. Затем, в 1975 году, американский студент-медик по имени Реймонд Муди опубликовал книгу под названием «Жизнь после жизни».
В своей книге Муди собрал отчёты 150 человек, которые пережили сильные, меняющие жизнь события в моменты, связанные с остановкой сердца. Несмотря на разнообразие отчётов, он обнаружил, что у них часто встречаются одна или несколько общих черт или тем. Развитие истории самых подробных из них — выход из тела и путешествие по длинному туннелю, внетелесный опыт, встреча с духами и состоящим из света существом, вся жизнь, промелькнувшая перед глазами, и возвращение в тело из некоего внешнего предела — стало настолько каноническим, что искусствовед Роберт Хьюз спустя годы мог назвать её «знакомым китчем околосмертного опыта». Книга Муди стала международным бестселлером.
В 1976 году газета New York Times сообщила о растущем научном интересе к «жизни после смерти» и «зарождающейся области танатологии». В следующем году Муди и несколько его коллег-танатологов основали организацию, которая стала Международной ассоциацией исследований околосмертного опыта. В 1981 году они выпустили первый номер журнала Vital Signs, рассчитанного на широкого читателя и посвящённого в основном историям околосмертных переживаний. В следующем году они начали выпускать первый рецензируемый журнал, который стал называться Journal of Near-Death Studies. Область росла и обретала черты научной респектабельности. В 1988 году в журнале British Journal of Psychiatry, посвящённом её развитию, были отмечены признаки оживления этой области: «Была выражена большая надежда на то, что благодаря исследованиям NDE можно будет получить новые знания о вечной тайне человеческой смертности и её конечном значении, и что впервые можно будет получить эмпирические представления о природе смерти».
Но уже тогда околосмертные исследования разделились на несколько школ верований, противоречия между которыми сохраняются и по сей день. Один из влиятельных лагерей состоял из спиритуалистов, некоторые из которых были евангелическими христианами, убеждёнными в том, что околосмертные переживания — это настоящие путешествия в страну мёртвых и божественных существ. Целью спиритуалистов, как исследователей, было собрать как можно больше сообщений о околосмертных переживаниях и проповедовать обществу о реальности жизни после смерти. Муди был их самым важным представителем; в конце концов он заявил, что прожил несколько прошлых жизней, и построил «психомантеум» в сельской Алабаме, где люди могли пытаться вызвать духов умерших, глядя в тускло освещённое зеркало.
Второй и самой многочисленной фракцией исследователей околосмертных состояний были парапсихологи — те, кто интересовался явлениями, которые, казалось, подрывали научное учение о том, что разум не может существовать независимо от мозга. Эти исследователи, которые в большинстве своём были подготовленными учёными, придерживающимися хорошо отлаженных методов исследования, склонны были верить, что околосмертные переживания являются доказательством того, что сознание может сохраняться после смерти человека. Многие из них были врачами и психиатрами, которые испытали глубокое потрясение, услышав рассказы пациентов, которых они лечили в отделении интенсивной терапии. Их целью было найти способы эмпирической проверки своих теорий сознания и превратить исследования околосмертных состояний в легитимное научное занятие.
Наконец, появился самый малочисленный контингент исследователей околосмертных переживаний, которых можно назвать физикалистами. Это были учёные, многие из которых изучали мозг, и которые придерживались строго биологического объяснения околосмертных переживаний. Физикалисты утверждали, что, подобно снам, околосмертные переживания могут раскрывать психологические истины, но они делают это через галлюцинаторные вымыслы, возникающие в результате работы тела и мозга. (Действительно, многие из состояний, о которых рассказывают люди, пережившие околосмертный опыт, можно получить, приняв лошадиную дозу кетамина). Их основной посыл был таков: отсутствие функционирующего мозга означает отсутствие сознания и уж тем более жизни после смерти. Их задача, которую Борджигин взяла на себя в 2015 году, состояла в том, чтобы выяснить, что происходит во время околосмертных переживаний на фундаментальном физическом уровне.
Постепенно спиритуалисты ушли из сферы исследований в более возвышенные области христианского радио, а парапсихологи и физикалисты начали приближать исследования околосмертных переживаний к научному мейнстриму. В период с 1975 года, когда Муди опубликовал книгу «Жизнь после жизни», по 1984 год в базе данных научных публикаций PubMed было всего 17 статей, в которых упоминались околосмертные переживания. В последующее десятилетие их было уже 62. За последние 10 лет — 221. Эти статьи появлялись везде — от журнала Канадской урологической ассоциации до страниц уважаемого «Ланцета».
Сегодня в сообществе исследователей околосмертного опыта широко распространено мнение, что мы стоим на пороге великих открытий. Шарлотта Мартиаль, нейробиолог из Льежского университета в Бельгии, которая провела ряд лучших физикалистских работ по околосмертным переживаниям, надеется, что вскоре мы выработаем новое понимание взаимосвязи между внутренним опытом сознания и его внешними проявлениями, например, у пациентов в коме. «Мы действительно находимся в решающем моменте, когда нам нужно отделить сознание от способности к реагированию и, возможно, поставить под сомнение каждое состояние, которое мы считаем бессознательным», — сказала она мне. Парния, специалист по реанимации, изучающий физические процессы умирания, но при этом симпатизирующий парапсихологической теории сознания, имеет радикально иной взгляд на то, что нам предстоит выяснить. «Я думаю, что через 50 или 100 лет мы откроем сущность, которая является сознанием», — сказал он мне. «Будет считаться само собой разумеющимся, что оно не создаётся мозгом и не умирает, когда вы умираете».
Если область изучения околосмертных состояний стоит на пороге новых открытий о сознании и смерти, то во многом это связано с революцией в нашей способности реанимировать людей, перенёсших остановку сердца. Лэнс Беккер уже более 30 лет является лидером в области реаниматологии. В середине 1980-х годов, когда он был молодым врачом, пытавшимся оживить людей с помощью сердечно-лёгочной реанимации, старшие врачи часто объявляли пациентов мёртвыми. В какой-то момент они просто говорили: «Ладно, хватит. Давайте остановимся. Это безуспешно». Время смерти: 13:37″, — вспоминает он недавно. «И это было бы последним. И у меня, как у молодого врача, в голове крутилось: «А что же на самом деле произошло в 13.37?»».
В медицине «клиническая смерть» наступает в тот момент, когда сердце перестаёт перекачивать кровь, а пульс прекращается. Это явление широко известно как остановка сердца. (Она отличается от сердечного приступа, при котором происходит закупорка сердца, которое продолжает перекачивать кровь). Прекращение поступления кислорода к мозгу и другим органам обычно происходит в течение нескольких секунд или минут, хотя полное прекращение деятельности сердца и мозга — которое часто называют «флэтлайнинг» [flatlining – «уплощение линии», от пропадания электрических импульсов от сердца на экране электрокардиографа / прим. перев.] или, в случае последнего, «смертью мозга» — может не наступить в течение многих минут или даже часов.
Почти для всех людей во все времена истории остановка сердца была, по сути, концом пути. Ситуация начала меняться в 1960 году, когда было официально утверждено сочетание насыщение лёгких воздухом по методу «рот в рот», сжатия грудной клетки и внешней дефибрилляции, известное как сердечно-лёгочная реанимация, или СЛР. Вскоре после этого началась масштабная кампания по обучению врачей и населения основным методам сердечно-лёгочной реанимации, и вскоре людей стали оживлять в немыслимых ранее, хотя и скромных по сути количествах.
По мере реанимации всё большего числа людей учёные поняли, что даже на последних стадиях смерть — это не точка, а процесс. После остановки сердца кровь и кислород перестают циркулировать по организму, клетки начинают разрушаться, а нормальная электрическая активность мозга нарушается. Но органы не отказывают сразу и необратимо, а мозг не обязательно перестаёт функционировать полностью. Часто ещё есть возможность вернуться к жизни. В некоторых случаях гибель клеток можно остановить или значительно замедлить, перезапустить сердце и восстановить функции мозга. Другими словами, процесс смерти можно обратить вспять.
Теперь уже не редкость, когда людей оживляют даже через шесть часов после признания их клинически мёртвыми. В 2011 году японские врачи рассказали о случае молодой женщины, которую нашли в лесу утром после того, как накануне вечером у неё остановилось сердце от передозировки; используя передовые технологии для циркуляции крови и кислорода по телу, врачи смогли оживить её более чем через шесть часов, и она смогла выйти из больницы после трёх недель лечения. В 2019 году британка по имени Одри Шумэн, попавшая в снежную бурю, провела шесть часов в состоянии остановки сердца, прежде чем врачи вернули её к жизни без явных повреждений мозга.
«Я не думаю, что когда-либо было более захватывающее время для этой области», — сказал мне Беккер. «Мы открываем новые лекарства, мы открываем новые устройства и мы открываем новые вещи о мозге».
Мозг — вот что самое сложное. В январе 2021 года, когда пандемия «Covid-19» набирала обороты и случилась самая смертоносная неделя в истории, компания Netflix выпустила документальный сериал под названием «Пережить смерть». В первом эпизоде самые известные парапсихологи, занимающиеся изучением околосмертных состояний, представили основные аргументы в пользу того, почему они считают, что околосмертные переживания свидетельствуют о том, что сознание существует независимо от мозга. «Когда сердце останавливается, в течение 20 секунд или около того наступает состояние флэтлайнинга, что означает отсутствие мозговой активности», — говорит в документальном фильме Брюс Грейсон, заслуженный профессор психиатрии из Университета Вирджинии и один из основателей Международной ассоциации по изучению околосмертных состояний. «И всё же, — продолжает он, — люди испытывают околосмертные переживания, когда они (цитата) находятся в состоянии флэтлайнинга гораздо дольше».
Это ключевой постулат аргументов парапсихологов: если сознание существует без мозговой активности, значит, оно должно находиться где-то за пределами мозга. Некоторые парапсихологи предполагают, что это некая «нелокальная» сила, пронизывающая вселенную, подобно электромагнетизму. Эта сила воспринимается мозгом, но не генерируется им, подобно тому, как телевизор принимает телепередачи.
Для того чтобы этот аргумент был верен, должно быть верно и другое: околосмертные переживания должны происходить во время смерти, после того как мозг отключается. Чтобы доказать это, парапсихологи ссылаются на ряд редких, но поразительных случаев, известных как «верифицированные» околосмертные переживания, в которых пациенты сообщают детали из операционной, которые они могли бы узнать, только если бы были в сознании в то время, когда были клинически мертвы. Существуют десятки таких отчётов. Один из самых известных — о женщине, которая, по-видимому, настолько далеко вышла за пределы своего тела, что смогла заметить туфлю на оконном карнизе в другой части больницы, где у неё произошла остановка сердца; туфлю позже, как сообщается, нашла медсестра.
По крайней мере, пишут Парниа и его коллеги, такие явления «необъяснимы с помощью современных нейронаучных моделей». Однако, к сожалению для парапсихологов, ни одно из сообщений об осознании после смерти не выдерживает строгой научной проверки. «Существует множество подобных утверждений, но за долгие десятилетия исследований внетелесного и околосмертного опыта я так и не встретила ни одного убедительного доказательства того, что это правда», — пишет Сью Блэкмор, известный исследователь парапсихологии, которая сама пережила околосмертный опыт в 1970 году, будучи молодой женщиной.
Дело о туфле, отмечает Блэкмор, опиралось исключительно на отчёт медсёстры, которая утверждала, что нашла её. Это далеко не тот стандарт доказательств, которого требует научное сообщество, чтобы принять столь радикальный результат, как то, что сознание может выходить за пределы тела и существовать после смерти. В других случаях недостаточно доказательств того, что переживания, о которых рассказывают люди, пережившие остановку сердца, происходили в момент отключения мозга, а не в период до или после того, как у них якобы был флэтлайн. «Пока нет достаточно строгих и убедительных эмпирических доказательств того, что люди могут наблюдать за окружающей обстановкой во время околосмертных переживаний», — сказала мне Шарлотта Мартиаль, нейробиолог из Льежского университета.
Парапсихологи, как правило, возражают, утверждая, что даже если каждый из случаев верифицированного околосмертного опыта оставляет место для научных сомнений, накопление десятков таких сообщений должно о чём-то говорить. Но этот аргумент можно перевернуть с ног на голову: если существует так много подлинных случаев, когда сознание переживает смерть, то почему до сих пор не удалось строго доказать ни одного из них эмпирическим путём?
Возможно, история, которую стоит написать об околосмертных переживаниях, заключается не в том, что они доказывают, что сознание радикально отличается от того, что мы о нём думали. А в том, что процесс умирания гораздо более странный, чем когда-либо подозревали учёные. Спиритуалисты и парапсихологи правы, настаивая на том, что с людьми во время смерти происходит что-то очень странное, но они ошибаются, полагая, что это происходит в следующей жизни, а не в этой. По крайней мере, именно такой вывод сделала Джимо Борджигин, расследуя случай с пациентом №1.
Через несколько мгновений после того, как пациентку №1 лишили кислорода, в её умирающем мозге произошёл всплеск активности. Участки, которые практически молчали, пока она находилась на аппарате жизнеобеспечения, вдруг запульсировали высокочастотными электрическими сигналами, называемыми гамма-волнами. В частности, участки мозга, которые учёные считают «горячей зоной» для сознания, резко ожили. В одном из участков сигналы оставались различимыми более шести минут. В другом они были в 11-12 раз выше, чем до отключения аппарата искусственной вентиляции лёгких.
«Когда она умирала, мозг пациентки №1 работал в режиме своего рода гипердрайва», — сказал мне Борджигин. В течение примерно двух минут после того, как ей перекрыли кислород, наблюдалась интенсивная синхронизация мозговых волн — состояние, связанное со многими когнитивными функциями, включая повышенное внимание и память. Синхронизация затихла примерно на 18 секунд, а затем снова усилилась более чем на четыре минуты. Она исчезала на минуту, а затем возвращалась в третий раз.
В эти же периоды умирания различные части мозга пациентки №1 внезапно оказались в тесной связи друг с другом. Самые интенсивные связи начались сразу после прекращения поступления кислорода и продолжались почти четыре минуты. Ещё один электромагнитный всплеск произошёл более чем через пять минут и 20 секунд после того, как её отключили от системы жизнеобеспечения. В частности, участки её мозга, связанные с обработкой осознанного опыта, — участки, которые активны, когда мы перемещаемся по миру, бодрствуя, а также видим яркие сны, — общались с участками, участвующими в формировании памяти. Так же вели себя и участки мозга, связанные с эмпатией. Даже когда она безвозвратно погружалась в смерть, в течение нескольких минут в мозгу пациентки №1 происходило нечто, удивительно похожее на жизнь.
Эти проблески и вспышки чего-то похожего на жизнь противоречат ожиданиям почти всех, кто работает в области реаниматологии и исследований близкой смерти. Преобладающее мнение, высказанное Грейсоном, психиатром и соучредителем Международной ассоциации исследований близкой смерти, в сериале Netflix «Пережить смерть», заключалось в том, что как только кислород перестаёт поступать в мозг, неврологическая активность резко падает. Хотя ранее было зафиксировано несколько случаев появления мозговых волн в мозге умирающего человека, ничего столь подробного и сложного, как то, что произошло с пациенткой №1, обнаружено не было.
Учитывая уровень активности и связи в определённых областях её умирающего мозга, Борджигин считает вероятным, что у пациентки №1 был глубокий околосмертный опыт со многими его основными чертами: внетелесными ощущениями, видениями света, чувствами радости или безмятежности, а также моральной переоценкой своей жизни. Конечно, пациентка №1 не выздоровела, поэтому никто не может доказать, что необычные события в её умирающем мозге имели эмпирические аналоги. Грейсон и один из других грандов исследований околосмертных состояний, голландский кардиолог Пим ван Ломмель, утверждают, что мозговая активность пациентки №1 не может пролить свет на околосмертные переживания, поскольку её сердце не полностью остановилось, но это самооправдательный аргумент: нет строгих эмпирических доказательств того, что околосмертные переживания происходят у людей, чьё сердце полностью остановилось.
По крайней мере, активность мозга пациентки №1 — и активность мозга другой пациентки, которую изучала Борджигин, 77-летней женщины, известной как пациентка №3, — похоже, отметает аргумент о том, что мозг всегда и почти сразу перестаёт слаженно функционировать в моменты после клинической смерти. «Мозг, вопреки всеобщему мнению, на самом деле очень активен во время остановки сердца, — говорит Борджигин. Смерть может быть гораздо более живой, чем мы думали раньше».
Борджигин считает, что понимание умирающего мозга — один из «святых Граалей» нейронауки. «Мозг настолько живуч, сердце настолько живуче, что требуются годы злоупотреблений, чтобы убить их», — отмечает она. «Почему же тогда без кислорода совершенно здоровый человек может умереть в течение 30 минут, причём необратимо?» Хотя большинство людей воспримут такой результат как должное, Борджигин считает, что на физическом уровне он не имеет смысла.
Борджигин надеется, что понимание нейрофизиологии смерти поможет нам обратить её вспять. У неё уже есть данные о мозговой активности десятков умерших пациентов, которые она ждёт, чтобы проанализировать. Но, по её словам, из-за паранормального клейма, связанного с исследованиями околосмертных состояний, немногие исследовательские агентства хотят предоставить ей финансирование. «Сознание — это почти грязное слово среди тех, кто финансирует научные исследования», — добавляет она. «Хардкорные учёные считают, что исследования в этой области должны относиться к теологии, философии, но не к хардкорной науке. Другие люди спрашивают: «Что толку? Пациенты всё равно умрут, так зачем изучать этот процесс? Ведь с этим ничего нельзя поделать».
Уже появляются доказательства того, что даже полная смерть мозга может когда-нибудь стать обратимой. В 2019 году учёные из Йельского университета подготовили для исследований мозги свиней, обезглавленных на коммерческой скотобойне четырьмя часами ранее. Они перфузировали мозги в течение шести часов специальным коктейлем из лекарств и синтетической крови. Поразительно, но некоторые клетки мозга снова начали проявлять метаболическую активность, а некоторые синапсы даже начали работать. Сканирование мозга свиней не показало широко распространённой электрической активности, которую мы обычно связываем с чувством или сознанием. Но сам факт наличия хоть какой-то активности говорит о том, что границы жизни могут однажды сдвинуться гораздо дальше в область смерти, чем большинство учёных считают возможным сегодня.
В настоящее время ведутся и другие серьёзные исследования околосмертного опыта. Мартиаль и её коллеги из Льежского университета работают над многими вопросами, связанными с околосмертным опытом. Один из них заключается в том, склонны ли люди с историей травм или с более творческим складом ума к подобным переживаниям с большей частотой, чем население в целом. Другой вопрос касается эволюционной биологии околосмертных переживаний. Почему, с точки зрения эволюции, у нас вообще должны быть такие переживания? Мартиал и её коллеги предполагают, что это может быть разновидностью явления, известного как танатоз, когда существа в животном мире симулируют смерть, чтобы избежать смертельной опасности. Другие исследователи предполагают, что всплеск электрической активности в моменты после остановки сердца — это просто последний припадок умирающего мозга, или выдвигают гипотезу, что это последняя попытка мозга перезапустить себя, словно заглохший двигатель автомобиля.
Тем временем в тех частях культуры, где энтузиазм проявляется не в отношении научных открытий в этом мире, а в отношении отпущения грехов или благословения в следующем, спиритуалисты, наряду с прочими чудаками и мошенниками, деловито торгуют своими сказками о загробной жизни. Забудьте о пресловутом туннеле из света: в Америке, в частности, обнаружен денежный туннель, ведущий от двери смерти через христианские СМИ к списку бестселлеров New York Times, а затем к легковерным зрителям дневных разговорных шоу страны. Первая остановка — рай, следующая — доктор Оз.
Но есть нечто, что связывает многих из этих людей — физикалистов, парапсихологов, спиритуалистов — вместе. Это надежда на то, что, преодолев нынешние границы науки и наших тел, мы достигнем не более глубокого понимания смерти, а более длительного и глубокого переживания жизни. В этом, пожалуй, и заключается настоящая притягательность околосмертного опыта: он показывает нам возможности, существующие не в следующем мире, а уже в этом.
