Усилиями режиссера поттерианы Warner Bros. вернула на экраны старый мачистский сюжет. В результате получился блокбастер для женской аудитории с трансцендентальной идеей близости к природе и политической подоплекой.
Контекст фильма «Тарзан: Легенда» гораздо интереснее его самого. Архетипичный персонаж взращенного в дикой природе мужчины впервые появился в серии произведений Эдгара Райса Берроуза в 1912 году. И уже спустя несколько лет Тарзан появился в немом кино. Расцвет сюжета пришелся на 1930-40-е благодаря кинофраншизе с Джонни Вайсмюллером в главной роли — профессиональным спортсменом, превратившимся в секс-символ экрана. За почти сто лет появилось около 200 кино- и телепроектов о Тарзане, и каноничное его изображение на экране всегда привязывалось к физическим характеристикам (после Вайсмюллера были и другие спортсмены-актеры). Тарзан — это тело, мышцы, недюжинная сила и узнаваемый первобытный вой. Психологические составляющие персонажа — его влечение к Джейн и попытки найти связи с цивилизованным обществом. Тарзан — супергерой в набедренной повязке, потому и бесконечно перезапускать франшизу о нем можно по тому же принципу, что и супергеройское кино: косметически обновлять историю и максимально довольствоваться благами новых кинотехнологий. В картине «Тарзан: Легенда» так и поступили, позвав на главную роль — на радость дам — Александра Скарсгарда.
Нет смысла воспроизводить знакомый всем с детства сюжет о Тарзане — так подумали создатели фильма. Более того, легендарность этой истории в ленте даже обыгрывается. Тарзан много лет как покинул африканские джунгли, возобновился в правах графа Грейстока, занял место в Палате лордов и научился красиво держать чайную чашку, отставляя мизинец в сторону. Но другие то и дело ждут от него какой-нибудь дикарской выходки, некорректно подтрунивая или провоцируя, как обезьянку в зоопарке. Книжная же история Тарзана (гибель родителей, взросление среди горилл, знакомство с Джейн) разбросана во флэшбеках — таким же образом поступили сценаристы «Геркулеса» с Дуэйном Джонсоном и такой метод, вероятно, и далее будет использоваться в Голливуде для обработки всем известного фабульного материала.
«Тарзан: Легенда» рассказывает не о выходе из джунглей, а о возвращении в них. Для этого понадобилось вписать в сценарий заговор бельгийских колонистов. События картины происходят на территории Конго (нынешней ДР Конго). В 1885 году на конференции европейских держав в Берлине бельгийский король Леопольд ІІ легализовал свои конголезские колонии как частную территорию, прикрывшись высокопарными заявлениями о филантропии и развитии региона. На самом же деле, его колонизаторская политика обернулась фактически 20-летним геноцидом местного населения (количество погибших по разным оценках доходит до 10 миллионов) и разорением природных богатств. Благодаря огласке, в том числе и публикации «Сердца тьмы» Джозефа Конрада, описавшего свой вояж по Конго, случился крупнейший международный скандал, и под давлением мирового сообщества управление колонией перешло в руки бельгийского парламента. Бесчинства королевских наместников в Конго происходили с молчаливого попустительства других европейских держав и окончились незадолго до кончины самого Леопольда. Все это дело тем интереснее вспоминать сегодня, когда именно в Бельгии находятся руководящие органы Европейского Союза. А сто с лишним лет назад Европа объединилась как раз ради того, чтобы приструнить это небольшое западноевропейское государство, при этом ключевую роль в решении конголезского вопроса сыграла Великобритания. Тема бельгийцев в Конго, кстати, продолжится в кино — на очереди фильм «Жадовиль», рассказывающий о конфликте у одноименного населенного пункта в середине ХХ века.
Вся история колониальных мытарств Конго в фильме «Тарзан: Легенда» рассказывается бегло и упрощенно — но это тот случай, когда спасибо хотя бы за упоминание. Так, инициатором борьбы за свободу угнетенных в картине оказывается не британец Грейсток-Тарзан, а темнокожий американец с говорящим именем Джордж Вашингтон Уильямс (актер — Сэмюэл Л. Джексон). Сторону зла представляет посланник бельгийского короля Леон Ром (между прочим, реальный исторический персонаж), вооруженный боевыми четками. Исполнил его Кристоф Вальц, которого, вероятно, позвали на роль из-за так называемого тайпкастинга, потому как большего, чем нацистских ужимок полковника Ланды, мы от него в актерском плане не видим.
С подачи стоящей на защите демократии Америки британские силы прекращают произвол континентальной Европы в странах третьего мира — таково содержание «Тарзана», разложенное политически. Впрочем, есть еще одна сторона — иррациональная сила матушки-природы, которая играет решающую роль в наказании бесчеловечных колонистов. В кульминационной и весьма ярко поставленной сцене отпор эксплуатации дают не Тарзан, не тезка первого президента США, не представители угнетенных племен, а животные, стихией сметающие постройки в колониальном стиле. Вообще же, в фильме все, что олицетворяет прогресс и капитализм, представляет зло и угрозу скрытому вековыми деревьями раю джунглей, живущему по своим правилам. Чтобы войти в него, необходимо принять авторитет его законных хозяев, что и делает в одной из сцен героиня Марго Робби, падая на колени перед гориллами. Под занавес фильма и вовсе проскакивают радикальные идеи возвращения человека в природу — только живя среди лиан, Тарзан и Джейн могут обрести настоящее семейное счастье. В этом «Тарзан: Легенда» неслучайно вторит другому блокбастеру — «Аватару», где то же послание о единении с природой продвигалось на примере планеты-леса Пандора.
По-голливудски упрощенный политический и экологический подтекст в фильме, конечно же, размывается сценами, работающими на целевую аудиторию. Неоднократно Джейн, классическая дева в беде, делает какое-то пафосное заявление о том, что ее любимый ее непременно спасет, потому что он сильный и потому что ее любимый. Многие сюжетные повороты требуют от зрителя слепой веры, не выдерживая проверки на логику. Но от клейма проходного блокбастера фильм «Тарзан: Легенда» спасает не характерная для мейнстрима операторская работа, добротная экшен-сцена в поезде и телесная эстетика, явно вдохновленная фильмами Лени Рифеншталь — не «Олимпией», но антропологическими фото- и видеозарисовками из Африки.
