Статья: Замыкая круг: от «пятисотки» до «Протона-Среднего»

Весной 1961 года Опытно-конструкторское бюро №52 (ОКБ-52) генерального конструктора В.Н. Челомея начало инициативную разработку изделия, которое могло бы использоваться в качестве межконтинентальной баллистической ракеты тяжёлого класса, глобальной ракеты или мощного космического носителя. УР-500 («Универсальная ракета со стартовой массой 500 т») должна была доставлять к цели термоядерный заряд чудовищной мощности — до 100 Мт — а также выводить на околоземные орбиты разнообразные космические аппараты, включая пилотируемые военные ракетопланы.

24 апреля 1962 года партия и правительство приняли постановление о разработке, и 17 января 1963 года заказчик — Министерство обороны СССР — утвердил тактико-технические требования на изделие. Лётно-конструкторские испытания намечалось начать в 1965 году.

В основу проекта лёг принцип изготовления ракеты на Машиностроительном заводе имени М.В. Хруничева в Москве и поблочной перевозки её на космодром Байконур железнодорожным транспортом с проведением минимального объёма сборочных работ на техническом и стартовом комплексах. Для транспортировки изделия предполагали спроектировать специальные железнодорожные платформы, исключающие повреждение блоков в дороге.

В качестве топлива выбрали высококипящие компоненты азотный тетроксид (окислитель) и несимметричный диметилгидразин (горючее) — их можно было хранить в широком диапазоне наружных температур при нормальном давлении; при смешивании они самовоспламенялись, что позволяло значительно упростить схему двигательной установки. Габарит железнодорожного груза, позволяющий производить транспортировку с учетом имеющихся тоннелей, мостов и поворотов, определил выбор максимальной длины и диаметра блоков ракеты. Исходя из этих вводных с учетом предполагаемого забрасываемого груза и определялись характеристики ступеней и изделия в целом.

На начальной стадии прорабатывались несколько вариантов компоновки, значительно отличающихся друг от друга. В итоге в январе 1962 года была выбрана пакетная схема блоков первой ступени. Основным силовым элементом, воспринимающим нагрузки от массы топлива, тяги двигателей, веса верхних ступеней и забрасываемого груза стал центральный бак окислителя диаметром 4100 мм, вокруг которого симметрично крепились шесть навесных баков горючего с маршевыми ракетными двигателями в нижней части. В отличие от знакомой всем сейчас «семёрки», боковые блоки «пятисотки» были намертво связаны с центральным, и в полёте не отделялись.

Для оптимизации массовых характеристик ракеты была принята тандемная схема расположения с последовательной работой ступеней и «горячим» разделением: механические связи рвутся в тот момент, когда двигатели нижней ступени заканчивают работу (их тяга спадает), а двигатели верхней ступени наоборот, «выходят на режим» (их тяга растет). Струи газов, истекающие из двигателей верхней ступени, давят на верхнюю часть нижней ступени, расталкивая части и не допуская их соударения. Подобный способ упрощал проблему запуска мощных двигателей в полёте — во второй половине 1950-х эта задача ещё казалась трудноразрешимой, но в первой половине 1960-х разработчики уже знали несколько способов ее решения.

В проекте УР-500 воплощалось множество новшеств от фрезерованных «вафельных» баков и двигателей замкнутой схемы, до прокладки по борту ракеты всех необходимых заправочных, пневмогидравлических и электрических коммуникаций, которые стыковались с пусковым устройством стартового комплекса через торец нижнего отсека первой ступени (это решение позволило отказаться от кабель-мачты и обеспечивало надёжный сход изделия с пускового устройства).

Одновременно с разработкой ракеты проектировались и отрабатывались комплектующие агрегаты и системы на смежных предприятиях.

Химкинское Конструкторское бюро энергетического машиностроения генерального конструктора В.П. Глушко (ныне — НПО Энергомаш) создавало для первой ступени двигатели тягой свыше 150 тс. Воронежское Конструкторское бюро химической автоматики (КБХА) главного конструктора С.А. Косберга делало для верхних ступеней двигатели тягой по 60 тс. Все они имели турбонасосную систему подачи топлива и выполнялись по схеме с дожиганием окислительного газа в основной камере при высоком давлении.

Научно-исследовательский институт автоматики и приборостроения (генеральный конструктор Н.А. Пилюгин) и ОКБ завода «Коммунар» (главный конструктор Л.Л. Балашов) проектировали систему управления и электроавтоматику. Для обеспечения высокой надежности системы выполнялись по схеме с дублированием и троированием гиростабилизированных платформ, программных и счетно-решающих устройств с выходом на дублированные цепи исполнительных органов.

Эскизный проект УР-500 в двухступенчатом варианте был готов в 1963 году, а проектирование в целом завершилось к концу 1964 года. В сентябре 1964 года полноразмерный макет ракеты вместе с масштабной моделью пусковой установки осматривал на Байконуре глава государства — первый секретарь ЦК КПСС, председатель совета министров СССР Н.С. Хрущёв. УР-500 Никите Сергеевичу в целом понравилась, но оценив макет монструозной шахты (надо представить себе масштаб сооружения: УР-500 имела поперечный диаметр 7,4 м, в то время как советские ракеты шахтного базирования в то время были не толще 3 м), он произнёс ныне широко известную фразу: «Так что мы будем строить — коммунизм или шахты для УР-500?»

Вопрос повис в воздухе, но после октября 1964 года в связи со снятием с должности Н.С. Хрущева проект УР-500 пересмотрели, и разработку огромной МБР прекратили. В работе остался только космический носитель, способный при определенных условиях служить глобальной ракетой.

Однако еще оппоненты эскизного проекта УР-500 отмечали недостаточную энергетику изделия как носителя космических объектов. В то же время, наличие больших запасов по начальной тяговооруженности (отношения тяги к стартовой массе) ступеней, удельным характеристикам двигателей и прочности конструкции, давали повод выдвинуть предложение создать трёхступенчатый вариант ракеты: президент Академии Наук СССР М.В. Келдыш аргументировано доказывал, что нужда в носителе, обладающем полуторакратным преимуществом по сравнению с исходной УР-500, чрезвычайно велика.

Параллельно с разработкой нового варианта весной 1965 года Завод М.В. Хруничева изготовил двухступенчатую лётную ракету УР-500, а головное ОКБ-52 В.Н. Челомея — спутник-демонстратор «Протон». Автоматическая лаборатория для изучения космических частиц высоких энергий была сделана на базе корпуса третьей ступени будущего космического носителя, получившего обозначение УР-500К.

В рамках лётно-конструкторских испытаний в период с 16 июля 1965 года по 7 июля 1966 года было выполнено четыре пуска, и двухступенчатая ракета вывела на орбиту три спутника серии «Протон» (полёт 24 марта 1966 года закончилась аварией): масса полезного груза в каждом пуске с учетом оборудования, стоявшего на второй ступени, составляла 12,2 т.

Начало жизни космического носителя, получившего название в честь своей первой полезной нагрузки (позже к нему приставили индекс К, чтобы отличать трёхступенчатую модификацию от двухступенчатого прототипа) связано с выполнением одного из этапов советской лунной программы. Он предусматривал облёт космонавтами нашего естественного спутника на модифицированном корабле «Союз», получившем название 7К-Л1, запускаемого с помощью ракеты-носителя УР-500К. Кроме новой третьей ступени с маршевым (РД-0212) и рулевым (РД-0213) двигателями ракета оснащалась ещё и разгонным блоком «Д», работающим на топливе «жидкий кислород — керосин».

Лётные испытания изделия сразу же начались в полной комплектации. Первый «Протон-К» успешно стартовал 10 марта 1967 года: все ступени, включая и новый блок «Д», отработали штатно, и упрощенный корабль Л1П (обозначенный в открытой печати как «Космос-146») отправился на траекторию, имитирующую полёт к Луне. Менее чем через месяц — 8 апреля — состоялся второй старт — почти успех: «Космос-154» (также аппарат серии Л1П) вышел на околоземную орбиту, но дальше не улетел. К технике претензий не было, подвели люди, не выдав блоку «Д» команду на второе включение двигателя.

Начало биографии выглядит неплохо, но в целом лётные испытания шли неровно: из 12 пусков, выполненных с упрощенными и комплектными (но беспилотными) кораблями 7К-Л1 «Зонд» в 1967-1970 годах, аварийными оказались пять. До полётов с космонавтами на борту дело так и не дошло: программу УР-500К-Л1 закрыли, а «Протон-К» переориентировали на выведение межпланетных зондов, орбитальных станций, связных геостационарных спутников и тяжелых космических аппаратов различного назначения.

Для запусков на низкие околоземные орбиты (полезный груз — до 20 т) служила трёхступенчатая модификация ракеты, которую для более высокоэнергетических миссий оснащали разгонным блоком «ДМ». В последнем случае «Протон-К» мог вывести на геостационарную орбиту примерно 2,1-2,6 т, к Луне — около 5,5 т, к Венере и Марсу — около 4,5 т.

Официально ракету приняли в эксплуатацию лишь в сентябре 1977 года, после выполнения 61 пуска, когда надёжность носителя признали вполне удовлетворительной. Кроме упомянутых выше «Зондов», с помощью «Протона-К» на орбиту были выведены пилотируемые лаборатории «Салют» и «Мир», автоматические межпланетные станции «Луна-15» — «Луна-24», «Венера-9» — «Венера-13», «Марс-2» — «Марс-7», «Вега», «Фобос», геостационарные спутники связи «Экран», «Горизонт», «Радуга» и многие другие космические аппараты, в том числе военные, обозначенные общим названием «Космос».

К середине 1980-х «Протон-К» стал основным и единственным советским тяжёлым носителем. Хорошая энергетика, высокая надёжность и, что не менее важно, невысокая стоимость (к началу 1990-х оценивалась примерно в 5 млн руб) позволили предложить ракету на международный рынок коммерческих запусков: темп полётов по программам, которые в СССР были только государственными, достигал 12-13 стартов в год при сравнительно малом числе аварий. С такой статистикой носитель по своей надёжности опережал американские аналоги (а ракет подобного класса в Европе, Китае и США в то врем попросту не было). Казалось, всё идёт от хорошего к лучшему…

Но постсоветское время вместе с остальными «плюсами» принесло чёрную полосу. Если в начале жизни «Протона» основной причиной аварий были конструкторские «косяки», то с начала 1990-х на первый план вышел «человеческий фактор» и сопутствующий ему производственный брак. Так, с 1966 по 1970 годы произошло 14 аварий ракеты, с 1971 по 1980 годы — семь, с 1981 по 1990 годы — восемь, с 1991 по 2000 годы — шесть, а с 2001 по 2009 годы — четыре аварии.

Кроме того, накопились проблемы, которые в новых условиях требовали незамедлительных решений.

Рост массы полезных нагрузок, особенно выводимых на геостационарные орбиты (а большинство коммерческих запусков приходилось именно на этот регион околоземного космоса), требовал нарастить характеристики носителя. Однако транспортные габариты ракетных блоков и общее ухудшение состояния предприятий ракетно-космической отрасли в первой половине 1990-х годов резко ограничивали конструкторскую фантазию: надо было что-то делать, не вмешиваясь в особенности «Протона» и по возможности не затрагивая стартовых комплексов — последние находились только на Байконуре и составляли значительную часть капитальных вложений в проект.

Новой парадигмой становилось резкое сокращение размеров участков на земле, отводимых для падения отработавших нижних ступеней ракеты. Задача была очень актуальна, так как Россия арендует поля падения первой ступени, находящиеся в Республике Казахстан. Сократить их размеры возможно путем соответствующего выбора траектории выведения и использования такой программы управления полётом, которая позволяла осуществить спуск отработавшей ступени на площадку ограниченных размеров.

Нужно было эффективнее использовать топливо, отказавшись от огромных «гарантийных запасов», свойственных «Протону-К»: за счёт более полной выработки компонентов повышалась энергетика носителя и уменьшались или даже исключались остатки вредных компонентов в ступенях, падающих на землю (на первый план выходила токсичность топлива, с которой раньше мирились). Так существенно улучшались экологические показатели российской тяжёлой ракеты. А уменьшение размеров полей падения, помимо снижения арендной платы, позволяло облегчить поиск и утилизацию обломков первой ступени.

Разработчики приняли обширную программу модернизации ракеты-носителя, главной задачей первого этапа которой стала замена системы управления, созданной в первой половине 1960-е годов, устаревшей морально и физически, блоки которой производились за пределами России.

Для модернизированного носителя, получившего обозначение УР-500КМ («Протон-М»), разрабатывалась гораздо более совершенная система управления на основе бортового цифрового вычислительного комплекса (БЦВК). Она обеспечивала пространственный маневр на активном участке полёта, расширяя диапазон наклонений опорных орбит без увеличения полей падения. Появлялись возможности несколько улучшить массовые характеристики и, реализовав ограничения по параметру «произведение скоростного напора на угол тангажа (рысканья)», без существенного изменения прочности конструкции ступеней расширить зону размещения полезной нагрузки (спутники становились всё более «рыхлыми» и менее компактными), установив головные обтекатели большего диаметра и длины.

Разработчики смогли упростить состав «борта», передав вычислительные операции систем опорожнения баков и безопасности носителя на БЦВК, обеспечивая при этом оперативный ввод или изменение полётного задания. Основные элементы новой системы управления прошли лётные испытания и успешно эксплуатировались на других ракетах-носителях.

Исходя из различных соображений, в составе «Протона-М» был применён новый разгонный блок «Бриз-М», работающий на тех же компонентах топлива, что и нижние ступени ракеты-носителя. По своей энергетике он не сильно отличался от блока «ДМ» и позволял выводить на геостационарную орбиту полезную нагрузку до 3,7 т, а на геопереходную — более 6,0 т. Первый пуск «Протона-М» с «Бризом-М» состоялся 7 апреля 2001 года.

Некоторое время обе модификации носителя эксплуатировались параллельно, но постепенно старая сошла со сцены — её последний пуск состоялся 30 марта 2012 года. К этому времени было осуществлено четыре пуска двухступенчатого варианта УР-500, 310 пусков «Протона-К» и 62 — «Протона-М».

Начиная с 2001 года прошли четыре этапа модернизации нового варианта с целью облегчение конструкции ступеней и разгонного блока, увеличение мощности двигателей первой ступени, а также другие усовершенствования. Применение в составе ракеты-носителя головных обтекателей диаметром от 4,35 м до 5,1 м позволило более чем вдвое увеличить объем размещения полезного груза.

Казалось бы, программа развивается и достаточно успешно. До 9 июня 2016 года было осуществлено 97 пусков «Протона-М», из них 87 полностью успешных, 5 — частично успешных (по вине разгонного блока спутники выходили на нерасчетные орбиты) и 5 аварийных. 67 миссий проведены в интересах коммерческих заказчиков (62 успешных, 3 частично успешных и 2 аварийных).

Чёрную полосу, начавшуюся в первой половине 1990-х, полностью преодолеть не удалось: с 2010 по 2015 годы обе модификации «уходили за бугор» семь раз. В частности, 16 мая 2015 года из-за отказа турбонасоса маршевого двигателя третьей ступени был потерян мексиканский связной MexSat-1. Желающих подробнее ознакомиться с описанием аварий и нештатных ситуаций с «Протонами-М» отсылаем к статье.

После каждой аварии пуски носителей приостанавливались до выяснения причин и принятия мер по предотвращению нештатных ситуаций. Однако прошлогодняя постановка на прикол флота российских тяжеловесов не была вызвана аварией…

В декабре 2016 года после очередных выборочных огневых испытаний двигателя второй ступени на предприятии-производителе — Воронежском механическом заводе (ВМЗ) — было выявлено применение припоя, используемого при изготовлении камеры двигателя, который не соответствовал конструкторской документации.

Припой наносится в холодном и твердом виде на места пайки, после чего сборочные узлы помещаются в печь. При нагреве припой расплавляется и затекает в стыки, образуя прочное соединение. После декабрьских испытаний — а им подвергаются по два двигателя из каждой партии шести штук — камеры разрезали для углублённого анализа. Тут и выяснилось, что количество припоя в стыках меньше требуемого. Используемое вещество оказалось более тугоплавким, чем штатный припой, и обладало меньшей текучестью.

Несмотря на то, что двигатель без замечаний выдержал огневые испытаний, было принято решение отозвать всю партию РД-0210/0211 и РД-0213/0214, изготовленных к тому времени для второй и третьей ступени соответственно. А это — на минуточку — 71 двигатель! Дорогое, но вполне оправданное решение, учитывая, что замена правильного припоя на неправильный потенциально создает риск аварии в полёте. «Раньше ракеты, в которых мы сейчас обнаружили дефекты, считались бы рабочими, и были бы запущены, — заметил директор по коммуникациям Госкорпорации «Роскосмос» Игорь Буренков. — Другой вопрос: долетела бы при этом полезная нагрузка до рабочей орбиты или нет? Сейчас же сохранены и полезная нагрузка, и ракеты-носители. Это очень важно, поскольку позволяет сэкономить миллиарды…»

Аудит всех выпущенных двигателей провело химкинское НПО Энергомаш. Выяснилось, что проблема возникла ещё два года назад, и уже тогда могла быть устранена. Своё мнение по этому поводу высказал гендиректор предприятия Игорь Арбузов: «По моему, марки припоя были просто перепутаны, и я далек от мысли, что это было вредительство, сознательный злой умысел. Но нарушались правила хранения припоя, и был недостаточный контроль за передвижением материалов на предприятии в процессе производства. И хотя на ВМЗ в свое время была выявлена недостача партии одной из марок припоя, группа товарищей дружно подписала акты списания и не стала вникать, куда девался списанный припой нужной марки… Поразительно, что всё это было ясно ещё в 2015 году, … и дефектные двигатели продолжали массово выпускать… Закончилась эта история только в январе 2017 года, поэтому, полагаю, что все двигатели, выпущенные для «Протонов» с начала 2015 года, могут иметь значительные проблемы и должны быть перебраны».

Теперь воронежцам предстоит перебрать заново все отозванные двигатели, устраняя обнаруженный дефект. Несмотря на то, что основная часть изделий будет доведена до кондиции уже в текущем году, полностью работа завершится лишь в 2018-м.

По результатам «разбора полётов» был освобожден от должности прежний генеральный директор ВМЗ, а Правительство России взяло под контроль ситуацию на заводе: в начале года Воронеж посетил вице-премьер Дмитрий Рогозин. Были приняты срочные меры по восстановлению системы контроля качества, а программу доработки двигателей составили так, чтобы обеспечить график запусков спутников в интересах Минобороны и коммерческих заказчиков.

Уже в середине апреля прошли стендовые испытания первого доработанного двигателя, а 17 мая на стенде КБХА без замечаний был выполнен прожиг РД-0212 для третьей ступени «Протона». Этот последний из серии двигателей для типовых испытаний по плану проверки был передан в ГКНПЦ имени М.В. Хруничева.

Принятые меры вселили надежду на скорое возобновление пусков. Первой в ряду стояла миссия телекоммуникационного спутника Echostar-21 для американского оператора EchoStar Corporation. Первоначально аппарат должен был полететь ещё в первом квартале 2016 года. Затем пуск перенесли на июнь, потом на август, а затем и на октябрь.

Причиной переноса тогда стали проблемы при запуске спутника Intelsat-31: 9 июня 2017 года во время выведения один из четырёх двигателей второй ступени «Протона-М» потерял значительную часть тяги, и к моменту окончания работы третьей ступени недобор скорости составил 28,2 м/с. К счастью, разгонный блок «Бриз-М» компенсировал «недостачу», и аппарат вышел на заданную орбиту.

Тем не менее, специальная комиссия приступила к выявлению причин нештатной ситуации, отложив запуск EchoStar-21. Октябрьскую дату старта выдержать не удалось, миссию перенесли сначала на 20 ноября, а затем на 28 декабря, хотя на сайте провайдера — компании «Международные пусковые услуги» ILS (International Launch Services), дочерней структуры Центра Хруничева — даже шёл обратный отсчет.

А затем началась вышеописанная эпопея с двигателями, и пуск вообще отложили на неопределенный срок. ГКНПЦ выдал пресс-релиз: «Для проведения дополнительных проверок систем ракеты-носителя и разгонного блока Государственная комиссия приняла решение о переносе даты пуска ракеты космического назначения «Протон-М» с космическим аппаратом связи EchoStar 21. Дата пуска будет объявлена дополнительно». В марте-апреле положение прояснилось, и официальные лица огласили планы выполнить запуск 29 мая 2017 года. Но и это число не стало окончательным. Тем не менее 18 мая объединённая команда заказчиков и исполнителей миссии возобновила свою работу на космодроме Байконур. 30-31 мая заправленный спутник установили на разгонный блок, 3 июня интегрировали с ракетой и 5 июня вывезли на старт.

Первый пуск «Протона-М» в 2017 году (и 413-й по порядку) состоялся 8 июня в 06:45:47 дмв. Как сообщила пресс-служба «Роскосмоса», «…через 9 минут 42 секунды после старта орбитальный блок в составе разгонного блока «Бриз-М» c геостационарным спутником отделился от третьей ступени ракеты-носителя и продолжил полет в автономном режиме. В соответствии с программой выведения, отделение аппарата EchoStar-21 от разгонного блока ожидается приблизительно через 9 часов 13 мин после старта – в 15:58 дмв».

Всего помимо выполненного в текущем году планируются четыре пуска «Протона-М»: два — в интересах российских, и два — иностранных заказчиков. В частности, кроме EchoStar-21 предполагалось запустить телекоммуникационные спутники (Amazonas 5 — в июле и AsiaSat-9 в октябре). На следующий год пока планируется десять пусков тяжёлой ракеты, из них только три коммерческих.

Опыт последних лет показывает, что стабильную позицию на пусковом рынке можно занимать при шести и более пусках в год. Для удержания за собой заметной доли рынка ГКНПЦ имени М.В. Хруничева совместно с ILS работают над повышением конкурентоспособности «Протона-М» по нескольким направлениям.

Первое (восстановление требуемого уровня качества и улучшение системы управления качеством) призвано вернуть доверие заказчиков, многие из которых поспешили уйти к конкурентам — американскому провайдеру SpaceX и европейскому Arianespace.

Второе призвано снизить стоимость пусковых услуг, оказываемых с помощью «Протона-М». Здесь, вероятно, особенно много усилий прикладывать не пришлось — за менеджеров всё сделал курс доллара, выросший вдвое за последние четыре года. Даже при снижении цены за миссию с 90-100 до 60-65 млн $ в рублёвом эквиваленте предприятие-производитель в накладе не остаётся.

Третье направление относится к целенаправленным усилиям Центра по созданию новых модификаций ракеты с повышенными конкурентными преимуществами.

Последнее обстоятельство напрямую связано с выходом на рынок носителя Falcon 9, предлагаемого потребителям по стандартной цене около 62 млн $. Считается, что коммерческий запуск космического аппарата на геопереходную орбиту с помощью «Протона-М» стоит 65 млн $. Разработчики утверждают, что дальнейшее удешевление возможно за счёт упрощения конструкции.

В сентябре 2016 года ГКНПЦ имени М.В. Хруничева, Роскосмос и ILS анонсировали создание на коммерческой основе двух новых модификаций — «Протон Лёгкий» и «Протон Средний» — способных вывести на геопереходную орбиту полезный груз массой 3,6 т и 5 т соответственно. Их основное отличие от штатного «Протона-М» — уменьшение числа блоков за счет исключения второй ступени: её место занимает третья ступень с несколько увеличенной ёмкостью топливных баков. На «Протоне Лёгком», кроме того, предлагалось на первой ступени снизить число навесных баков горючего (и, соответственно, двигателей) с шести до четырёх.

«Облегчённая» (по сравнению с исходной ракетой) энергетика выбрана не случайно: в настоящее время растёт популярность так называемых «электросатов» — спутников, оснащенные для перехода с эллиптической геопереходной на круговую геостационарную орбиту не химическими, а электроракетными двигателями. Последние расходуют на порядок меньше топлива, и «электросаты» при равной массе полезной нагрузки (а значит, и при равном функционале) на старте весят меньше. Соответственно, для их запуска требуются более лёгкие и менее дорогие носители.

В результате на рынке начал формироваться и расти сегмент «лёгких» спутников связи массой 3.5 — 5.0 т. По некоторым прогнозам, в 2017 — 2024 годах на геопереходные орбиты будет доставлено на 70% больше таких аппаратов, чем за предыдущие семь лет. Появление новых модификаций «Протона» как раз и было призвано откусить кусок нового сегмента.

Исходя из реальных потребностей заказчиков и возможностей предприятия-изготовителя Центр Хруничева в 2017 году продолжил работу над модификацией «Протон Средний», приостановив разработку «Протона Лёгкого». Более того, для того, чтобы первая ракета могла стартовать до конца 2018 года, её решено получить ещё более простым способом: изъятием из состава комплекса третьей ступени с сохранением конструкции первых двух.

Следует заметить, что точки зрения снижения операционных затрат это не лучшее решение: в производстве десять двигателей (шесть на первой и четыре на второй ступенях) явно дороже, чем восемь (шесть на первой и два — маршевый и рулевой — на видоизменённой третьей ступени, становившейся второй) в предыдущем варианте «Протона Среднего». Зато оно идеально с точки зрения минимальной стоимости разработки (фактически Центр Хруничева выбрал оптимизацию единовременных затрат) — в условиях сокращения производства и ограниченности оборотных средств, возможно, единственно правильное.

Технических проблем быть не должно — «Протон Средний», это, по сути, возврат к двухступенчатой УР-500, но на качественно новом технологическом уровне (развитие идёт по спирали). Новая ракета способна запустить на геопереходную орбиту пятитонный спутник, а большего и не требуется.

Впереди у «Протона» ещё, как минимум восемь лет жизни: вывести ракету из эксплуатации планируется не ранее 2025 года, когда на смену заслуженному ветерану придет «Ангара-А5».