Когда законы жанра в современном кино возводятся в абсолют, под режессурой Леоса Каракса они становятся служителями высказыванию. Возможности выговориться о боли. Даже нарушая правила драматургии, автор доносит до зрителя личную драму, за которую способен пояснить Мистер Гугл.
Намерение поделиться переживаниями вы почувствуете, даже если не будете симпатизировать героям, увлекаться историей и соглашаться с посылом.
Где форма подчиняется авторскому почерку, там, в свою очередь, почерк подчиняется содержанию. Это заметно на примере удивительного контраста реализма и сюрреализма вкупе с жанровым началом. Скрытая грань. Герои порой знают, что находятся в мюзикле, как в моменте возмущения Генри из-за услышанной от Аннетт песней “Мы любим друг друга так сильно”, которой научил её дирижёр.
Заметно, как Каракс любит прерывать сцену внезапным затемнением посреди её кульминации. Но если в вырезанных моментах не заложено нечто большее, чем следование базовым драматургическим формальностям, он позволяет себе уйти от них, предоставляя зрителю столько гигов информации, сколько необходимо для понимания контекста истории. Таким образом даже начатая песня может быть попросту недопета. А после фразы “Папа убивал людей” не последует ожидаемой реакции от публики.
В другое время режиссёр отображает разные циклы жизни героев через идентичные операторские планы бассейна возле их дома. Экспозицией служат разные детали, будь то дождь, детские игрушки, полицейская сигнальная лента или заброшенное состояние.
“Аннетт” задаёт тон буквально сразу после вступительной песни актёров в роли актёров. Тяжёлая атмосфера, предвосхищающие неприятные события переживания Энн, завуалированные под репетирование песни на заднем сиденье автомобиля. Мрачный и окутанный загадочной аурой стендап. Мы смотрим его целиком, вспоминая об Энн лишь изредка. Герой превозносит свою вторую половинку, говорит о ней с восхищением. Это подкупает зрителей.
Но во втором акте центр внимания смещается на героиню. Трагедия становится неизбежной после пророческого оперного исполнения “Я была любовь. И теперь я умираю”. И заметьте, когда Генри возвращает внимание зрителя к себе, стартует сомнительный юмор про кончину его жены от щекотки. Предзнаменование.
Самая светлая часть фильма происходит на стыке двух актов, где торжествует равноправие личностей персонажей и передаётся характер их отношений через совместную песню. Влюблённые держатся за руки, гуляют по траве. Нежная лирика, отражающая любовь на уровне тёплой дружбы переходит в арт-роковое звучание на фоне ночной поездки на мотоцикле. Случается модуляция и синхронное движение головами в такт мотиву. Не заставляет себя долго ждать и интимный уровень песни, закончившийся совершенной полнотой всех граней любви.
Реплики и песни служат передачей сути и настроения, но не стремятся отобразить конкретику. Сценарий не проговаривает вслух о родительской несостоятельности персонажей вследствие обрушенной на них славы. Это отчётливо видно на примере куклы, которую в одном случае Генри держит на вытянутой руке, в другом — Энн кружит её вокруг своей оси. И мы не переживаем, ведь что может случиться с игрушкой?
Если на это мы не сильно обращаем своё внимание, то обратим во время финального выступления Аннетт. Маленький ребёнок стоит на высоте пары десятков метров. Текст разрушает реальность происходящего. Подтекст же намекает на метафору. А как иначе можно объяснить её способность парить в воздухе?
Увы, не всё можно оправдать авторским замыслом. Первый момент — семейный дуэт на фоне зелёного экрана, скрытого за явно нарисованной бурей. Но ведь сюжет — это представление? Однако и без натуралистичности всего остального тоже не обошлось. А второй момент — финальная сцена. Девочке, которой только предстоит стать непревзойденной актрисой, покапали на лицо водичкой, передав тем самым иллюзию тихого плача.
Но наконец-то мы с Генри на месте Аннетт видим маленького подлинного человечка, способного на живую мимику, чувства. Изливает ли она их? Текст принимается нам разжевывать всё вплоть до использования слова “эксплуатация” через уста ребёнка, но в действительности же диалог происходит в терзающих душу сомнениях героя. Он глубоко раскаивается перед своим чадом. Это состояние далеко от страха потерять право на владение собственности ввиду появления конкурента в лице дирижёра. Теперь он боится потерять дочь. Увы, он не получает отдачи. Она не смогла увидеть в Генри своего отца. Он это чувствует. Чувствует и неподъёмный груз вины. Великая печаль в том, что не Аннетт отказывает ему в прощении. Он сам не в силах простить себя.
Кажется, в этом финале отчётливо слышно признание самого Каракса.
***
Если вам понравился обзор, подписывайтесь на мой телеграм-канал — https://t.me/kino_v_trende_tlg. 2 года я клепал обзоры в инстаграме, недавно начал осваивать новые площадки. Основа для прочих отзывов о кино, новостей и быстрого контакта — моя телега :)))
THE END.
