Привет.О смерти хотя бы раз в жизни думали все, а те кто еще нет — скоро будут. Это неизбежно.
Ты можешь сидеть, мирно вкушать ужин под деловитое брюзжание ТВ и обогащаться знаниями о брачном периоде самцов тюленей. Но в следующее мгновение ты можешь поперхнуться своим борщом, потому что твоему ребятенку втемяшилось именно сейчас спросить, а куда это подевался их хомяк Гоша?
Тут у тебя возникает дилемма.
Либо присочинить историю о том, как Гошу настиг кризис среднего возраста и тот, в поисках смысла жизни, вступил в иностранный легион. Прощальной же записки решил не оставлять, обещал вернуться.
Либо честно сказать, что отец семейства спустил мирно почившего от несварения Гошу в унитаз. Отпустил в посмертное путешествие по городской канализации. И вообще это смерть благородная, ибо хомяк отправился в последнее плавание подобно викингу и в хомячьей Вальгалле его уже ждут.
Подобные рассуждения явно посещали Ингмара Бергмана, раз он снял «Седьмую печать» — философское размышление, на тему смерти и смысла жизни в частности. За более чем 60 лет со времен выхода картины кино- и не очень критики успели буквально покадрово облизать фильм, поэтому будет лучше посмотреть на кинокартину с точки зрения того, что может дать этот фильм более современному зрителю.
Попутно предлагаю подумать над тем, в чем заключается смысл жизни по версии Бергмана, нужно ли этот смысл искать, и зачем стоит думать о смерти и религии. А еще в конце я бонусом сообщу презабавный факт об одном из реквизитов фильма.
Завязка в фильме следующая. Рыцарь Антониус Блок, на пару с оруженосцем Йонсом последние 10 лет махали мечами и конечностями в крестовом походе. В какой-то момент смысла в сием действе стало немного, и поэтому они передислоцировали свои бренные кости обратно на родину в Швецию. Сразу после возвращения мирное возлежание парочки на берегу моря прерывает Ангел Смерти, который явился собственной персоной к Антониусу Блоку.
Рыцарь отправляться на тот свет посчитал не целесообразным и поэтому изобрел одну идею. Он вспомнил, что на древних фресках Смерть часто играет в шахматы, и поэтому предложил ему (тут Смерть мужчина) сыгрануть партийку, но с парой условий.
Пока они играют, рыцарь и его спутник находятся в безопасности;
Если Мистер Блок выигрывает, то Смерть будет должен отступить.
Добавляем сюда весело гуляющую по Швеции чуму, приправливаем всеобщим психозом на этой почве, и делаем вывод, что ребята вернулись на родину как раз вовремя.
Первое, на что обращаешь внимание – это атмосфера. Средневековье у Бергмана очень детализированное и уместное. Оно приземленное, без лоска и стерильности, которыми напичканы современные фильмы. В «Седьмой печати» нет ни приключений, ни экзотики, ни замков, ни массовых актов употребления алкоголя с проведением рыцарских турниров в последствии. Даже классических боев на мечах не завезли, а Антониус Блок за весь фильм ни разу не достает меч из ножен.
Картину сняли на фоне типовых деревень и естественных пейзажей. Твои глаза сразу обращают внимание на покосившиеся дома, запущенные заборы, хаотично расставленные столы в таверне. Ты смотришь на детали одежды, на ее материал и функционал. Ты обращаешь внимание на повозку бродячего актера Юфа и на то, насколько удобно расположил в ней вещи ее владелец. Каждая подобная деталь выступает как часть пазла, в котором каждый новый фрагмент глубже погружает тебя в мир фильма.
Но Ингмар Бергман не упарывался в историзм. Детали его средневековья работают в первую очередь как художественный элемент и это простительно, не документалку ведь снимали. Подключив головной мозг и навык жмакания по ссылкам в интернете, можно найти ряд забавных исторических неточностей. Приведу краткий список:
Крестовые походы закончились примерно в XIII веке, тогда как чума стала шляться по планете как минимум в веке XIV.
Движения религиозных мазохистов или флагеллантство, если переводить с человечего на научный, в Швеции не было, но в фильме они есть. Весьма фактурные ребята, кстати.
В церкви Тёбю есть фреска «Смерть, играющая в шахматы», которая послужила источником вдохновения для Бергмана. Нарисовал ее Альбертус Пиктор, узко известный в широких кругах художник, живший аж в XV веке. В фильме его играет Гуннар Ульсон, если это имя кому-то что-то говорит.
Самая мякотка фильма — диалоги, которые просто обязаны были войти в учебник по сценарному мастерству. Если не в профессиональным учебник, то хотя бы для начальных классов. Диалоги в «Седьмой Печати» очень сильно влияют на выразительность сцен и задают темп фильма. Приведу пример.
Рыцарь со товарищ, едут вдоль берега и ищут постоялый двор. Возможно ради отдыха, возможно ради последующих возлияний – это не суть важно. Тут Йонс видит человека, сидящего возле камня, и спрашивает его о постоялом дворе. Но незнакомец промолчал, продолжив мирно сидеть, не считая нужным отмахнуться от назойливых мух или погладить тощего пса, скулящего у его ног.
Оруженосец подходит ближе, чтобы растолкать человека, но резко отдергивает руку. Незнакомец валится на бок, и ты видишь его лицо. Лицо с выеденными глазницами и белым оскалом на частично обглоданном черепе. Не особо изменившись в лице, Йонс догоняет Антониуса, который задает ему вопрос.
Рыцарь: Ну что, показал он тебе дорогу?
Йонс: Не то, чтобы показал.
Рыцарь: Что же он сказал тебе?
Йонс: Ничего.
Рыцарь: Он что — немой?
Йонс: Нет, хозяин, немым я его не назвал бы. Он, напротив, был очень даже красноречив.
Подобные диалоги — это суть фильма. Через диалоги Брегман рассказывает о мире фильма и передает идеи, которые он хотел осмыслить и обсудить со зрителем. Интересно то, что жанр «Седьмой печати» определить невозможно. В одной сцене фильм предстает как мелодрама, в другой как комедия, а третей как роуд-муви. Но густая атмосфера всеобщего страха, паники, отчаяния, в том числе нагнетаемая местной церковью, намекают на нечто иное.
Один из самых мощных, с визуальной точки зрения, моментов фильма, это приход флагеллантов в деревню. Во время выступления бродячих актеров люди слышат песнопения, а потом видят их — фигуры в черных одеяниях, появляющиеся из дыма. Но эта гротескная сцена лишь прелюдия перед монологом монаха, собравшегося обличать грехи. Монах, не без видимого самодовольства, насмехается над желаниями и жизнями всех в деревне. Он открыто презирает их, запугивает смертью, доводит толпу до отчаяния. После чего, с чувством выполненного долга, отправляется в другую деревню, чтобы провернуть там то же самое.
У меня возникает несколько мыслей насчет этой сцены. Она определенно нагнетает обстановку, очень дотошно и эмоционально передает настроения, царившие в те годы. Но в то же время — это критика христианства и стремления его последователей запугать людей смертью и карой Господней. Это предположение я не с потолка подобрал, кстати. Отец Бергмана был лютеранским пастором, хлеставшим розгами своих отпрысков за малейший проступок, а иногда и по приколу. (Интересующиеся могут глянуть его автобиографию Laterna Magica, кстати). После этого трудно винить мсье Ингмара за наличие определенных вопросов к людской природе, вере и небесному завхозу.
Этим вопросам Ингмар и посвятил фильм. Лицо Антониуса Блока бледное, напряженное и суровое. В его глазах остался лишь один простой вопрос: зачем? Зачем были эти смерти и страдания, зачем он претерпевал лишения в крестовом походе, во имя чего? Поход рыцаря выступает как бы символом бессмысленности всего того, что люди совершают во имя своей веры. Крестовый поход в фильме никак не показывают, а оруженосец лишь вскользь упоминает о всех ужасах их похождений в разговоре с художником Пинктором. Но тебе никакое описание не нужно, достаточно результата в виде опустошенной пары из оруженосца и рыцаря.
В своих поисках Антониус Блок одинок. Йонс давно решил все свои вопросы со смертью, у него более прагматичный взгляд на жизнь, в то время как другие персонажи вовсе не думают о таких сложных материях. Одному изменила жена, вторая убежала с бродячим актером, думать о смысле жизни не досуг, нужно решать свои проблемы. Через весь фильм хорошо прослеживается эмоциональное состояние Антониуса Блока, как оно сменяется сначала опустошенностью, потом муками поиска, позже радостью, умиротворением и страхом. Своеобразная визуальная репрезентация любого человека, озадаченного поиском.
Лучше всего идею фильма передает этот диалог:
— Смерть: Когда тебе надоест задавать вопросы?
— Рыцарь: Никогда не надоест.
— Смерть: Но ответа ты не получишь.
— Рыцарь: Часто мне кажется, что задать вопрос даже важнее.
Сколько бы мы не ругали судьбу, сколько бы мы не возносили молитв, мы никогда не услышим четкого ответа о том, что ждет нас в самом конце. Сколь бы много усилий мы бы не приложили, как много добра мы бы не совершили, мы не можем быть уверены в том, что за чертой мы обретем душевный покой. Более того, в одной из сцен фильм четко говорит о том, что перед смертью все равны. Она неостановима, никто не может ее избежать.
Но это не значит, что смысл жизни не стоит искать. Это нужно делать, задавать вопросы, стремиться узнать лично для себя, зачем мы живем. Наполнить нашу жизнь смыслом можем только мы сами. Для нас никто не готовил персональный План жизни, и ни одна гадалка или шаман не обладает достаточной компетенцией, чтобы решать за нас, что нам делать. Бергман, как он сам неоднократно признавался, очень боялся смерти. Но после съемок «Седьмой печати», все свои терки со страхом он для себя решил.
Смотреть фильм можно, но для этого нужно специфическое настроение и нужно будет делать скидку на возраст фильма. Я не описывал всех деталей фильма в этом обзоре. Их слишком много, а перегружать и без того нагруженный текст, как по мне, не имеет смысла. Будет лучше, если ты ознакомишься с фильмом самостоятельно, чтобы насладиться самостоятельным поиском деталей и смыслов.
На этом все, всем всего.
Ссылки
Телеграм-канал — Все новости о новых статьях или редактуре старых появляются тут. Планировал рассказывать про игры, но пока пишу про книжки и фильмы.
1) Смерть в «Седьмой Печати» не знал ничего о существовании Бога или Дьявола, но могу сказать с полной уверенностью, что в мире фильма они есть. Дело в бродячем актере Юфе, который видел потусторонние силы. Он видел, как последний танец смерти в конце фильме, так и игру Смерти и Антониуса. А в начале фильма он увидел Деву Марию и младенца Иисуса, рядом с ней. И так как мы знаем, что Смерть в фильме этот реальный персонаж, что значит и Пресвятая Дева то же была реальна, а где есть она, там есть и Бог.
2) Реквизит фильма. Помнишь шахматную доску, на которой Рыцарь и Смерть играли свою партию? Так вот, в 2009 году шмотки Ингмара оперативно спустили с молотка, как раз спустя 2 года после его кончины. Среди вещей была и та самая доска, которую в скандинавском аукционном доме Bukowskis умудрились продать за 143 000 $, что превысило ожидаемый ценник в 50 раз. Такие дела.
