С одной стороны, трудно спорить с тем, что диснеевское переосмысление андерсеновской «Русалочки», с заменой бессмертной души на свадьбу с принцем, представляет собой секуляризацию сказки. С другой стороны, я бы добавила, что диснеевский мультфильм все-таки сохраняет элементы бытового христианства, пусть и в наивной, а иногда и гротескной форме. Возьмем, например, имя героини. У Андерсена она безымянна, как и остальные персонажи, но Дисней называет ее Ариэль (Ariel).
Сейчас это женское имя довольно распространено, и самое популярное название — это бренд стирального порошка, но в 1989 году, когда вышел мультфильм, оно было в основном известно по ассоциации с шекспировской «Бурей», как имя духа, освобожденного Просперо. Этимология имени неизвестна (вряд ли она у Шекспира библейская, хотя мнения расходятся), но имя звучит как игра на слове «aerial» (воздушный) — шекспировский Ариэль действительно летает и может становиться невидимым.
Андерсеновская сказка заканчивается, когда героиня становится одной из Дочерей Воздуха — невидимым и воздушным духом, присматривающим за людьми — как шаг к обретению бессмертной души. Судя по имени героини, этот шаг встроен в мультфильм по умолчанию: Дисней не игнорирует этапы путешествия андерсеновской русалочки, но как бы сигналит своей аудитории, что для его героини они не имеют значения. Ариэль не нужно делать никакого трудного выбора; она уже Дочь Воздуха, как указывает ее имя, и от человека ее отличает только физическая форма.
Кроме того, мультфильм обыгрывает, в несколько утрированной, но узнаваемой форме, идею контракта с дьяволом, который, как известно, может быть подписан только тем, кто душой уже обладает. Больше всего Ведьма Урсула походит на простонародного черта, который мало знает о своем культурном и религиозном значении, но зато горазд шастать по миру, собирая души в мешок и попадая во всякие передряги. Во всяком случае, урсулин маленький садик с пойманными русалками и русалами, которые ее контракт уже подписали, очень похож на филиал ада, а пленники — на мучающиеся в аду души.
Маленькие, бурые, исковерканные, они тянут руки к проплывающей над ними Ариэль, а Урсула называет их, и всех своих потенциальных заказчиков, «poor, unfortunate souls» (бедные, несчастные души). Так же в конце песни называет она и саму Ариэль…Таким образом, сюжет приобретает прямо противоположное аллегорическое значение — не обретение бессмертной души путем любви и муки, не очеловечивание, а наоборот, эквивалент продажи души дьяволу, угроза потери человечности. Это захватывающий вопрос, но Дисней, мне кажется, его сливает, потому что, отвечая на него, никто не играет честно — ни ведьма, ни русалочка, ни писатели сценария.
