Роман, вдохновленный мангой

У всех читателей манги свои вкусы. Кто-то предпочитает читать актуальное и популярное, дабы всегда быть в тренде, уметь поддержать беседу, и это на самом деле прекрасно.

Кто-то штудирует сёнены, поражающие своей масштабностью, огромным количеством персонажей, интересными главными героями, и это тоже хорошо.

Кто-то очень избирателен и читает исключительно прошедших проверку временем авторов — того же Миуру, Ито или Нихэя, — и это, разумеется, замечательно.

Благодаря тому, что мы — разные, — делиться новым интересным опытом в сфере японских комиксов, открывать для себя что-то и расширять границы становится невероятно просто и удобно. Впрочем, негоже списывать со счетов тех, кто читает всё подряд. Некоторые из академического интереса, другие — просто желают проверить свой вкус в доселе малознакомых жанрах разных авторов.

Как догадался читатель, я как раз из когорты последних. Впрочем, сей факт никак не отменяет того, что и у меня за более, чем десять лет общения с мангой, появились любимые (и нелюбимые тоже, в частности, Ито Огурэ) авторы.

Одних я люблю в принципе (Ота Масанори, Сатоси Кон). А кто ж не любит?

Другие завоевали мою симпатию с течением времени (дуэт Аки Симидзу и Саки Окусэ). «Легенда о вампире» — первая печатная манга, что у меня появилась, — конечно заслуживает отдельной статьи.

Но есть у меня и три очень особенных автора — хирург юношеских комплексов Инио Асано, падкий на эпатаж нигилист Дзиро Мацумото и, наконец, глубоко эстетичный декадент-сюрреалист Суэхиро Маруо. Почему именно они? Неужели меня так цепляют их запоминающийся стиль, проблемы, которые поднимаются в историях или сильные сюжеты?

На самом деле всё куда проще — эти авторы незаметно и легко прошли через всю мою жизнь и каждое их произведение, даже самое слабое, нашло отклик внутри. Вызвало переживания и чувства, на которые способны лишь мои любимые художественные произведения, будь то кино или литература. Именно поэтому я взялся за этот текст — моё признание в любви. Любви к манге.

Перед началом важно отметить, что здесь не будет попытки охватить все работы авторов от и до, ибо я до смешного редко читаю мангу в цифровом виде и люблю физические издания. С другой стороны, я не планирую заострять читательское внимание на биографиях и буду обращаться к оным исключительно по мере необходимости. Наконец, позволю себе опустить часть сюжетных подробностей нижеперечисленных историй с надеждой на то, что они в дальнейшем приятно удивят незнакомого с ними читателя.

Небольшое, но важное дополнение. Месяц работы над этим текстом дал мне немало пищи для размышлений, в результате которых я решил опубликовать о богатом творчестве Суэхиро Маруо отдельную статью, а в эту включить, неожиданно для себя, Хироаки Самуру. Я солгу, написав, что ничего не ждал от графического романа (какого конкретно — читайте в статье), но то, что его манга сейчас уверенно лидирует в личной номинации на лучшую мангу года (и успешно обходит второй том «Смеющегося вампира» Маруо) — неоспоримый факт. Из чего следует, что об этом умолчать я просто не могу и, надеюсь, читатель меня поймёт…

Что может быть более личным, нежели область нашего детства, мечтаний отрочества и надежд юности? Конечно, воспоминания, связанные с этим прекрасным временем — весёлые и грустные, счастливые и трагичные, в частности, память о первой любви…

Самый молодой из (теперь уже) четвёрки моих любимых мангак, ровесник многих посетителей сайта, сорокалетний Асано сознательно избрал путь натуралиста. Это характеризуется, как с точки зрения драматургии (основная тема Инио, насколько я могу судить, будучи неофитом, — психология, иногда с примесью мистики или фантастики), так и особенностями рисовки.

В глазах автора — Япония, — это в первую очередь реально существующий мир, пусть даже и отредактированный в Photoshop’е. Его реалистичную картинку практически невозможно спутать с другими авторами, хотя кому-то она может показаться сухой и скучной.

Человек, скрывающийся под псевдонимом Инио, известен в нашей стране даже среди тех, кто с феноменом японской массовой культуры знаком поверхностно и, в лучшем случае, углублялся в неё до 90-х годов прошлого века включительно. По большей части, конечно, тем, кто читает популярную мангу в сети. Впрочем, любителям печатных комиксов с барского стола также иногда перепадают, сперва пиратские («Соланин», ≈ 2009 г.), а затем и вполне себе официальные издания («Голограф на Радужном поле», 2013 г.), не факт, что самых важных, но определённо интересных работ. Работ, которые стали лейтмотивом этого текста (за исключением «Соланина», этот роман автор статьи ещё не успел прочитать).

Что может быть общего между историями о конце света и болезненной сексуальной привязанности? Алчность? Страх? Депрессия?..

Конечно, сравнивать мистический триллер с подростковой драмой, на первый взгляд, странно. Но на самом деле в историях юношеского одиночества и отчаянных попыток найти точку опоры немало общего.

«Голограф на Радужном поле» не был первым творческим прорывом для Асано, уже отметившегося «Приветом из космоса» (призёр журнала «Monthly Sunday Genex» в номинации GX Newcomer Award за 2001 г., если не ошибаюсь), но определённо стал шагом в направлении к развитию собственного уникального стиля и дальнейшему успеху молодого мангаки. Публиковавшийся с 2003 по 2005 годы монохромный графический роман повествует о двух периодах жизни учеников начальной школы и нескольких взрослых с разницей в одиннадцать лет. Главы в равных долях поделены между обоими периодами фрагментарной истории.

Истории о глубоких психологических травмах, физическом и сексуальном насилии, детской жестокости и взрослой безответственности. Формально повествование разворачивается вокруг недавно переведённого в школу ученика Амахико Сузуки, решающего свои экзистенциальные проблемы радикальными методами. Через него мы знакомимся со всеми основными действующими лицами: жизнерадостной и творческой Маки Аракавой, замкнутым и агрессивным Коуто Комацузаки, неуверенным в себе задирой Хаято Вакамацу, их несчастной учительницей Кёуко Сакаки и загадочным Макото Хигурэ. Но помимо Амахико, персонажей также связывает ещё кое-что… Тайна. То, что обитатели школы так хотят стереть из своей памяти… и вычеркнуть из совести. То, что произошло с юродивой красавицей класса — фантазёркой Юуэ Кимурой.

Из такого концепта легко могла бы выйти хорошая драма о взрослении, поиске своего места в мире и преодолении травм — нечастый гость в комиксах, забитых историями о роботах, супергероях и волшебниках, будем честны, — но автор добавил в заданные условия щепотку мистики. Коробку, которая, подобно ящику Пандоры, может исполнить желание своего владельца и, например, унести на крыльях бабочек всю тьму, сокрытую в людских сердцах, вместе с обречённым на гибель миром. Сложно однозначно сказать, стоила ли игра свеч, но в сравнении с «Девушкой у моря», прививка этой мистерии пошла истории только на пользу.

Её интересно читать, наблюдать за персонажами, чувствовать их боль или радость, понимать их подростковые проблемы и комплексы, порой вспоминая себя и свои школьные годы. Как и полагается хорошей истории, в ней практически нет морализаторства или плоских характеров (разве что фальшивят истеричные взрослые, словно подобранные под стать своим ученикам). Даже самые положительные персонажи несут тяжёлый груз ответственности за то, что совершили много лет назад, расплачиваясь за него не только нарастающей депрессией, но, порой, и кровью. Мангака хорошо нагнетает атмосферу, аккуратно балансируя между захватывающим триллером и мистической историей, но не превращает тревожное ожидание в балаган с оторванными конечностями и литрами крови.

Иными словами, «Голограф» Асано — это его маленький законченный шедевр, в меру мрачный, в меру реалистичный, достаточно откровенный (на момент выхода манги в России, по уровню сексуальных сцен, она была, пожалуй, одной из самых смелых) и способный не только помочь скоротать часок-другой, но и напомнить читателю о собственных ошибках молодости. О том, что травмы детства нужно прорабатывать со специалистом, а не пускать на самотёк. О том, что, чтобы стать взрослым нужно научиться быть честным с самим собой. И, наконец, о том, что нанося боль другим, мы, не будучи психопатами, лишь наносим ментальную боль самим себе — покрываемся пятном, которое иногда остаётся с нами на всю жизнь.

Последнее характерно и для вашего покорного слуги, который в школьные годы из трусости не вступился за изгоя класса и дал возможность одноклассникам и одноклассницам сполна выпустить пар на несчастной девчушке, получившей стулом по голове. Эту боль и обиду на себя я храню по сей день…

Впрочем, нельзя не напомнить читателю, что «Голограф» — это всё-таки не «Класс», не «Слон» и не «Школа». Это иррациональная история поколений слегка отдающая уэльбековской прозой. Размеренная и более рассудительная кузина «Gantz», препарирующая человеческие пороки без надрыва и предчувствия катастрофы, но с холодной хирургической точностью. Впрочем, вернёмся к боли…

Секс. Является ли он неотъемлемой частью нашей жизни? И если да, то что есть секс без любви? Для многих ответ очевиден — удовольствие, особенно тогда, когда можно удовлетворить половую потребность без обязательств перед партнёром. А если партнёр влюблён? Если испытывает искренние чувства и хочет взаимности за пропастью страсти?

Эти взрослые вопросы Асано перенёс в интимную и для многих запретную плоскость переходного возраста, когда у одних только ещё распускаются чувства, в то время, как другие проверяют интимные границы на прочность. На мой взгляд, нет ничего печальнее и больнее, чем подростковый инцелибат, под которым я подразумеваю не только разбуженные природой сексуальные желания, но и просто несчастную жизнь с любовью, на которую никто не ответит.

Впрочем, не восьмикласснику Кэйскэ Исобэ — главному герою «Девушки у моря» (2009-2013 гг.), — на это жаловаться. Кажется, что у него есть всё, о чём может мечтать подросток-аутсайдер: работящий отец, пустой дом, куча манги, музыки и хороший компьютер, доставшийся от старшего брата и, наконец, постоянный сексуальный партнёр, готовый удовлетворять смелые юношеские фантазии… Или не готовый?

Избалованная родительской любовью Коумэ Сато — на вид жизнерадостный и целеустремлённый подросток, — прилежная ученица и радость для матери и отца, владеющих небольшим акупунктурным бизнесом. Однако внутри — это по-лакановски неудовлетворённая принцесса, которая с трудом принимает сущность уже не принадлежащего её желаниям мира. Принцесса, не готовая отказаться от несбыточных желаний отношений с прекрасным нарциссом-старшеклассником Мисаки, но и категорически отрицающая саму возможность чувств к хмурому любовнику-одногодке Кэйскэ.

Собственно, этому, надо сказать, глубоко чувственному внутриличностному конфликту и посвящены два тома данной относительно увлекательной истории. Два героя, будто в противовес макьюэновским персонажам из романа «На берегу», будут глубоко и усердно изучать собственную сексуальность, испробуют массу фетишей, но ни на миг не приблизятся к тому, чего так жаждут и в силу чего так страдают. А ведь страдают не только они…

В отличие от «Голографа», здесь Инио очень скрупулёзно следит за отношениями и проблемами героев, аккуратно и плавно подавая совершенно откровенную историю полового созревания. Тему на самом-то деле важную и часто стыдливо скрываемую обществом за романтическим фасадом первой любви. Это с позиции взрослых романтические отношения, любовь и секс — понятия бытовые. Но далеко не всякий мальчишка хладнокровно примет факт того, что его сверстницы могут активно вести половую жизнь с 12-14 лет, не гнушаясь и зрелых партнёров. Мангака не акцентирует внимание на проблеме гебефилии, но тем не менее шокирующие школьные воспоминания моментально всплывают в голове автора этих строк.

Нарисована эта «Коррида любви» всё так же качественно, реалистично и с явным вниманием к деталям, которые станут для кумеров главной причиной для ознакомления, в то время, как других резко отпугнут своей откровенностью. Но я, вслед за Асано, не вижу в откровенности ничего пошлого или эпатирующего. В этом плане «Девушка» выступает лакмусовой бумажкой, отражающей читательское ханжество, а, быть может, скрытые психологические травмы.

Реальный же недостаток манги целиком и полностью зависит от возраста читателя. Ибо знакомство с этой историей в 14-19 лет ощущается совсем иначе, нежели в 25-30, когда жизненный опыт в сфере половой жизни у большинства людей прощается с подростковым ореолом предвкушения сексуальных отношений и ласковым романтическим флёром первой любви.

Так или иначе, а «Девушка у моря» получилась, пусть, на мой взгляд, и не выдающимся, но всё равно приятным букетиком воспоминаний о юности. О том времени, когда мир казался необъятным, дружба бесконечной, а любовь просыпалась и становилась возможной. Мы часто скучаем по детству, по дачам, сегам, видеокассетам и мультсериалам, супротив которого встаёт переходный возраст с его прыщами, эмоциональной нестабильностью, мастурбацией, опытами в употреблении запрещённых веществ, порнографией и нарастающими стрессами. Но справедливо ли это противопоставление? Манга Инио — отличный повод взглянуть назад и трезво оценить прелесть тех лет.

Что до меня, то я с творчеством автора мог познакомиться ещё в 2010 году, но тогда, мой выбор пал на появившуюся в продаже пиратку «Призрака в доспехах» (ух, как же это было захватывающе! Во всяком случае, куда интереснее подготовки к ЕГЭ), а не на незнакомый мне «Соланин». Да и кто бы на моём месте поступил иначе? Справедливости ради, реклама этого графического романа Асано в конце томика всё же попалась на глаза и заинтриговала, но не настолько, чтобы его приобрести, да и тираж уже скорее всего был распродан.

Годы спустя, я вновь отказался от знакомства с Инио, причём дважды. В 2013 мой друг приобрёл себе «Голографа» и порекомендовал после чтения, а в 2014 одна знакомая скинула архив с оцифрованной «Девушкой у моря». Тем не менее, я отказался одолжить мангу у друга и равно не захотел читать цифровую копию (смешно, конечно, но одной из причин моего нежелания была слепая любовь к исключительному творчеству Суэхиро Маруо). Сверх того, тогда я даже не сопоставил у себя в голове, что оба комикса были нарисованы одним автором.

Это, конечно, прозвучит громко, но шанс Асано я дал лишь после возвращения из армии, в 2017 году. Купил с одной из первых зарплат томик в местном аниме-магазине и… Сказать, что «Голограф» положительно превзошёл мой скептицизм — не сказать ничего. Я был шокирован и раздосадован от осознания того, чего я сам себя же лишил за несколько лет до этого.

Снобизм был сломлен, и я с лёгким сердцем и радостью получил пару лет спустя в подарок на день рождения два тома «Девушки у моря». Вторая его работа, не так меня впечатлила, как первая, но надо отдать должное, она оказалась куда лучше «Томино в Аду» Маруо — манги, которую я ждал и верил, что буду носить её на руках… и которая стала для меня не очень большим, но всё же разочарованием.

Забавно, но по сути вся моя неприязнь к молодому комиксисту была построена на необоснованном скептицизме и безумной привязанности к творчеству Суэхиро, который всё-таки был первым автором, познакомившим меня с миром альтернативной манги. И автором, надо сказать, «крупнокалиберным» с этой невероятной художественностью и дотошностью изображения и яркими, а нередко — тяжёлыми драматическими сюжетами. Именно поэтому я так много лет не решался притронуться к работам Асано. Как видите — зря.

Что бы кто не говорил и не писал, а Инио Асано — мангака, имеющий полное право стоять в одном ряду с Ото Масанори, Кэнтаро Миурой и Отомо Кацухиро. Нет, я не собираюсь дискутировать на тему живой классик перед нами или «нувориш», но это определённо голос поколения. Тихий, спокойный, но уверенный — голос автора, перенёсшего боль и неуверенность, страдания и стыд, быть может, свою собственную жизнь и надежду в аккуратную, мрачную, но чарующую поэзию. В ней детство неразрывно связано с болью и стрессом, но в то же время с надеждой и мечтой. Да, детство и подростковый возраст у Асано не льются нежной патокой и не прячутся за романтическими фантазиями. Инио подходит к этой теме жёстко, пускай даже жестоко, порой утрирует, заостряя углы, но в этом и кроется мрачное очарование его псевдореализма. Псевдореализма, которому, на мой взгляд, так не хватает толковой экранизации…

Думаю, что многие читатели бы поспорили со мной, но если и говорить об анимационной версии графических романов Асано, то только за авторством Синкая. Макото — один из немногих режиссёров, кто смог бы воплотить истории Инио в жизнь в том графическом виде, коего они достойны, но он же и тот человек, который никогда не согласится переносить такую чернуху на большие экраны. Нет, не поймите неправильно, у поклонников мангаки уже давно есть кинокартина «Соланин», поставленная Такахиро Мики в 2010-ом, да и вышедшее в том же году анимационное «Многоцветье» Кэйити Хара, как визуально, так и по содержанию выглядит очень в духе творчества Асано. Нельзя не упомянуть также об экранизации «Девушки у моря» — «Девушке на берегу» 2021 года, о которой я узнал из поста пользователя sublimacia.

Где-то я читал о возможной экранизации манги «Спокойной ночи, Пунпун», но никаких подтверждений этому слуху в сети не нашёл. Оно и понятно. Визуальная поэзия Инио слишком крепка для телевидения и невыгодна для кинотеатрального проката. Такое могло появиться лишь в 1980-1990-х, во времена расцвета OVA, распространявшихся на видеокассетах, но не буду уходить в сторону.

Конечно читатель вправе заявить, что бесспойлерный анализ манги получился скудным, ибо Асано богат на творчество и продолжает работать даже после развода с мангакой Аканэ Торикай (супруги состояли в браке с 2018 по 2022 год). Но я предупреждал ранее, что анализирую только изданную в печатном виде мангу (кстати, видимо не дождавшись приобретения лицензии, «Пунпун» с прошлого года гуляет по отечественным интернет-магазинам в версии самиздата). Жаль, что на «Соланин» я пока времени не нашёл, но на этом я свою мысль о манге Инио Асано завершаю…

И приступаю к анализу дерзкой, жёсткой и не менее мрачной фантазии Мацумото. Дзиро Мацумото.

Этому мангаке палец в рот не клади! На фоне того, как Асано сосредоточенно, по-макьюэновски прописывает внутренний мир своих персонажей, тщательно прорисовывает их образы, как художник и писатель, заставляя зрителя понимать их и сопереживать страданиям, его разменявший пятый десяток коллега — Дзиро, — может показаться неподготовленному читателю посредственным и вульгарным карикатуристом. Немудрено: грубые линии, истеричные персонажи и, конечно, секс, приправленный кровью.

На первый взгляд, такие вещи низведут любые сюжетные начинания до уровня, в лучшем случае, бессодержательной сатиры. Однако парадокс любимчика Хироаки Самуры в том и заключается, что за резкими и грубыми штрихами, отсеивающими «непосвящённых», скрывается, на мой взгляд, тонкая «трансреалистическая» проза жизни. Да, именно этот заокеанский термин приходит мне в голову, когда я думаю о творчестве Дзиро Мацумото!

Скульптор по образованию, однофамилец великого Лэйдзи, начал свою карьеру не так уж и далеко от Инио, дебютировав в 90-х с небольшой мангой «Little Feet» (1992, призёр премии Тибы Тэцуи) и полноценной историей под названием «Вэнди» (1996-1997) в еженедельнике для взрослых «Morning». Стоит отметить, что Дзиро в своей семье не единственный мангака — его скончавшийся в 2016 году старший брат Таро (мягко говоря, личность неординарная — лютеранский священник с расстройством гендерной идентичности) издавался с ним параллельно в том же самом журнале.

Впрочем, в нашей стране творчество Дзиро долгое время оставалось уделом узкой прослойки гиков. Тронулся ли лёд с выходом русскоязычного печатного издания «Дикой планеты» в 2015 году? Сложно сказать, но благодаря Alt Graph, продолжающей знакомить неосведомлённых читателей с его работами из нулевых, надежды на, пожалуй, заслуженный рост популярности мангаки в странах СНГ небезосновательны. Да, заслуженный, и далее мы, возможно, в этом убедимся.

Основная тема работ Мацумото, насколько я могу судить по тому небольшому островку его творчества, коим владею — это абсурд. И не имеет значения, что является его подоплёкой — война, революция или любовь, — абсурдность и безумие формируют перед читателем смелый гротескный мир. Мир чувственный и шокирующий, мир сентиментальный и яростный, мир честный и… хранящий надежду. Ведь только в таком жестоком мире панк может обернуться катарсисом. А где испытывать катарсис? Правильно — на войне.

Впрочем, юного художника и закоренелого эскаписта Коро и его подруг детства — стервозную и сексапильную танцовщицу Кукки и нежную и сердобольную продавщицу хлеба Наоми, — совершенно точно не назовёшь военными. Да, драма «Дикой планеты» 2003 года строится не вокруг баталий, страха смерти на поле боя и потери братьев по оружию, в центре её внимания другие, медленно ползущие ужасы — гражданские жертвы войны.

На оккупированной вражескими войсками территории захолустного восточноевропейского города N, обуреваемого не только внешними, но и внутренними страстями в лице безжалостных уличных банд, единственная достопримечательность — некогда упавший на холм космический аппарат. Загадочная ракета становится не только молчаливым наблюдателем драматических событий, но и источником вдохновения для фантазёра Коро. Ведь именно история злоключений безалаберных космонавтов, будто бы сбежавших со страниц космофантастики 50-х годов прошлого века, помогает пережить все выпавшие на его долю невзгоды и не сойти с ума.

Далёкий от кошмаров «Города Бога» читатель, конечно, вправе заметить, что в таких декорациях ничего, кроме чернухи не сваришь, а вот в лагерях смертников… Спешу развеять это известное заблуждение, ибо именно здесь, как нельзя лучше раскрываются неоднозначные темы коллаборационизма, партизанщины, нехитрых солдатских развлечений с местным населением и, конечно, любви, дружбы и самопожертвования.

Трагизм этой истории держится на трёх вышеупомянутых героях — полюсах этого графического романа, каждый из которых в той или иной степени и виновник, и жертва. Простодушный, жалкий и не умеющий постоять за себя Коро, тем не менее оказывается самым великодушным, храбрым и сострадательным героем. На долю эгоцентричной, жестокой и развращённой властью, но не лишённой доли благородства Кукки выпадает самый жестокий жизненный урок. А смелая, добросердечная и принципиальная, на первый взгляд, Наоми, поддавшись соблазну, погружается в куртцевскую бездну отчаяния и морального падения, из которой невозможно вернуться.

Несмотря на стену из сатиры и эротики, граничащей по откровенности с порнографией, весь ужас истории о мире, охваченном войной (очевидно, Второй Мировой), в котором человек человеку — волк, — просачивается сквозь страницы и отдаётся внутренними переживаниями и болью за несчастных заложников. Могли ли эти ребята при других обстоятельствах сохранить свою детскую дружбу? Или же она была обречена независимо от выпавших на их долю испытаний?

Под стать истории и авторская рисовка — её резкость и грубость, как отражение чёрного юмора, — требуют привыкания, но пусть это не вводит вас в заблуждение. И если за комедийным фасадом прячется трагедия, то и в противовес этой рисовке все драматические сцены романа резко обрастают детализацией, фокусируя внимание читателей на самом главном, задавая сильный эмоциональной фон.

«Дикая планета» — это бескомпромиссно жестокая манга, за сатирической улыбкой которой скрывается горечь отчаяния и боль от осознания того, сколь низко ценится гуманизм в нашем несовершенном мире. В произведении это достаточно доходчиво представлено и беспринципностью бандитов, офицеров и простых людей, и чумовым, по меркам того же Асано, физическим и сексуальным насилием, и отсутствием излишних авторских сантиментов к участи героев. Тем не менее, выставляя насмешливый диагноз всему человечеству, у Мацумото всё же сохраняется толика оптимизма. Ведь если человек способен ради другого переступить сквозь собственный эгоизм, то даже для охваченного тоталитаризмом мира не всё потеряно… А, значит, и в мирах победивших антиутопий загорятся охваченные огнём революции сердца!

Как и «Планета», рассказы из сборника «Полдень революционера» 2007 года (в отечественном переводе «День революционера») неспроста публиковались в журнале «Manga Erotics F», даром что эротики здесь не так много. Однако снижение градуса «горячих сцен» будто бы вызвало резкий рост сумбурной энтропии в сюжете, в результате чего сборник показался мне более пресным, нежели роман, но обо всём по порядку.

«День» — это пять относительно разнородных и абсурдных зарисовок, практически друг с другом не связанных. Как мне показалось, в таком формате авторский драматургический талант оказался зажат в тисках его любимого чёрного юмора и эротики, но даже работая вхолостую эти рассказы способны увлечь читателя своими идеями.

Первая история — «День революционера» (будем отталкиваться от русскоязычных названий), — довольно забавный фарс в околоСЭВных антиутопических декорациях, отдалённо напоминающий сюжет французской «Квартиры». Одержимый бланкистскими идеями индивидуального террора революционер Юрий, будто сбежавший из какой-нибудь «Народной воли» царских времён, тайно встречается в столичном городе N со своей коллегой Эмой. У неё он находит укромное убежище, вкусное пропитание и страстный секс, но даже не подозревает, какую шутку играет с ним судьба.

На мой вкус, первый рассказ задаёт позитивный тон всему сборнику и успешно выдерживает баланс между комедией и драмой. Совершенно самостоятельный, он не требует продолжений и потому отрадно, что «День революционера 2» с ним худо-бедно объединяет разве что сеттинг.

На сей раз мы смотрим на ситуацию с заговором с обратной стороны — от лица оскуфевшего госслужащего Сергея, занимающегося организационной работой с молодёжью и анализом записей разговоров горожан. Последнее особенно актуально, ибо намедни покой города всколыхнул взрыв бомбы, повлёкший за собой массовые жертвы среди населения. Но что, если дерзкий террорист скрывается не где-то в городских трущобах, а прямо в туалете главного героя?

Несчастный, страдающий от непомерного эго и, соответственно, комплекса неполноценности, Сергей постоянно находится в состоянии стресса. Что сказал бы о нём его отец — герой войны, немым укором взирающий с фотографии, если бы остался жив? Что делать, когда под тебя, прилежного члена партии, успешно копает гэбня? И, наконец, (чёрт с ней, с этой террористкой!) как быть с юной и безумно очаровательной Олей, желание обладать которой не поддаётся никакому сомнению?

Второй «День» мне понравился куда меньше, чем первый — он более уморительный, но и более предсказуемый. Не знаю, насколько Мацумото вдохновлялся Тарковским при его создании, но мне он куда больше напомнил «Жизнь других», сатирически переосмысленную. Конечно, оба «Дня» абсурдны не только в своей стилистике, но и в ситуациях, в коих оказываются персонажи. Но, как мне кажется, своего пика абсурдистское мастерство Мацумото достигает в вестернизированной легенде о ведьме. «Ведьме пустоши».

Эта маленькая история — драгоценный камень сборника, — отличная трагедия, препарирующая природу зла. Самого страшного и жестокого зла — того, что существует во имя любви. Сможет ли главный герой вновь встретиться с возлюбленной Аидой? Или ведьма окончательно подчинит его разум и тело, отныне вынужденное поглощать женскую мочу ради продолжения жизни?

Бывалые читатели, без сомнения, легко раскусят неглубоко закопанный сюжетный твист, но от этого история ничуть не лишается своего колорита и шарма. И хотя автор остался этой работой не шибко доволен, на мой взгляд, в рамках рассказа произведение получилось цельным и увлекательным…

… Чего не скажешь о «Буднях Такэямы». В общем-то сам Дзиро считает, что история получилась ни рыба, ни мясо, но тем не менее этот короткий комедийный этюд о глубоко человечном вампире (слегка напоминающем Алекса из экранизации «Заводного апельсина») неплохо разбавляет сборник. А любительница снаффа — готичная девчушка Юпитер, — отдельное украшение этой мистической зарисовки. Но если читателю такое не по нраву…

… То «Сказание о бегстве пехотинцев» — финальная история сборника, — обязательно порадует его, вернув «День» в привычное русло. Последний рассказ о двух простых, как три копейки, боевых товарищах по несчастью и их очаровательной пленнице — это классический самурайский боевик. За основу взят околоисторический сеттинг Японии периода Адзути-Момояма, вероятно, конца XVI века (хотя, с тем же успехом, это могла быть любая локальная битва войск Тоётоми Хидэёси с его политическими противниками).

Классический он, разумеется, по меркам Мацумото, то бишь трагикомедия о верной дружбе и алчном предательстве, поданная с долей иронии, секса и, разумеется, расчленёнки. Несмотря на то, что Дзиро честно признаётся, мол, по большому счёту история затевалась ради батальной сцены в начале, нельзя не отметить её гуманистический посыл о войне, разрушающей судьбы простых людей и, пожалуй, наилучшей проработке главных героев во всём сборнике. Их нарочитое простодушие, проявляющееся прямо в диалогах (перевод сохранил момент, связанный с тем, что в оригинале персонажи общались на местном диалекте) и искреннее желание жить и вернуться в деревню к родным легко откликаются эмпатией у читателя…

Если говорить в целом, то «День революционера» — хороший сборник разношёрстных историй, каждая из которых имеет все шансы найти свою аудиторию. В нём сексуальные фетиши соседствуют с метафорическими образами (женская моча, как источник жизни, плата за который — оборотничество, — довольно интересная идея, в чём-то даже романтичная), сквозь чёрный юмор и абсурдность жизни продираются мрачные нотки неприкаянности (и не имеет значения, революционер ты, вампир или беглый преступник), а смачная рисовка добавляет так необходимое этим рассказам сомнабулическое настроение аляповатой сумятицы и одновременно таинственного видения…

Мне повезло познакомиться с творчеством Мацумото в 2018 году через вышеназванный сборник. Этот срез помог мне быстро определиться с тем, буду ли я дальше читать автора, но не раскрыл его талант в полную силу, а потому драматургическая мощь «Дикой планеты» в 2019 году оказалась для меня одновременно откровением и сюрпризом. С тех пор я рекомендую её к прочтению всем своим друзьям и подругам. И, разумеется, меня ещё с прошлого года ждёт томик под названием «Вельветин и Мандала», про который я тоже когда-нибудь напишу.

Как видите, Дзиро Мацумото — весьма неординарная и интересная личность в мире манги, эдакий Уэлш от мира комиксов. В отличие от Асано, Дзиро не подстраивает мир под чувства героев, а наоборот — подобно Милиусу, помещает их в безумные и, как правило, жестокие условия существования, а уже отталкиваясь от этих условий, наблюдает за тем, как они отчаянно пытаются выжить. При этом, его манга благодаря чёрному юмору, практически лишена сентиментальности. Даже самый жёсткий секс у Асано кажется нежным и ванильным на фоне того, как буднично и без прелюдий и прикрас Дзиро обращается к эротике в своих графических романах и рассказах. Но именно эта связка, состоящая из грубоватой рисовки, острого юмора и отчаяния делают работы Мацумото такими яркими, запоминающимися и…

Неэкранизируемыми. К сожалению, на данный момент, единственная адаптация Дзиро Мацумото на большие экраны — «Фрезия» 2007 года, — выглядит, как, в лучшем случае, неплохая дорама. Не представляю, как и зачем переносить его творчество в кинематограф (как ни крути, а резкие эмоции там будут смотреться вымученно или вовсе нелепо), но могу представить оное в анимационном виде. Скажем, за авторством режиссёра Масааки Юасы. Кто же ещё сможет перенести яркую эмоциональность, грубость и сюрреализм Дзиро на мультипликационный язык? Другое дело, что даже у такого анимационного воплощения, вероятно, будет на корню ампутирован весь секс — важная часть гранжевых миров Мацумото.

Жаль, что Дзиро довольно поздно начали популяризировать в нашей стране. Его трагикомедийность, отбросив этнические и этические культурные различия, очень близка, как мне кажется, отечественному читателю, утопающему в экзистенциальном ужасе вечной фрустрации от собственного бытия. Ведь через грязь, боль и секс, сквозь его мангу маленькими ростками проступают надежда, гуманизм и вера в лучшее, тот самый катарсис, характерный для лучших произведений русской литературы… Как вы уже поняли, Мацумото для меня такой же классик японской манги, как и ныне покойный Лэйдзи. Автор, которого будут помнить, любить и вполне возможно — цитировать.

К слову, о любви. Выше я мельком упоминал некоего Хироаки Самуру, который написал об этом чувстве одну классную мангу. Кто это? Ну, в двух словах и не скажешь…

Ровесник Дзиро Мацумото, Самура-сан ещё в детстве поставил перед собой цель стать мангакой. Вдохновившись, вслед за Сатоси Коном, творчеством Отомо Кацухиро, молодой Хироаки поступил в токийский университет искусств Тамаби, разумеется, на факультет изящных искусств по специальности «масляная живопись». А оттуда был зачислен в НИИ Манги при родном университете Тама, и кто только с ним там не учился: Кей Тоюмэ (автор «Печальной песни агнца», между прочим издававшейся в России, и «Махороми: Видение Пространственно-Временной Архитектуры») и Хадзимэ Уэда (одна из дизайнеров «Дайбастера» и автор манги-новеллизации «FLCL»), Рэйдзи Ямада (автор манги-интервью «Лекарство от отчаяния» и манги-новеллизации «Зебрамэна») и Тамаоки Бэнкё (автор «Некроманок», изданных у нас, и манги-продолжения анимационного фильма «Кровь: Последний Вампир 2000»). В общем, сказать, что муж мангаки Хоси Окамуры — профессиональный комиксист, — не сказать ничего.

Кому-то может показаться, что строгая академическая рука Хироаки, в первую очередь известного по многотомному самурайскому фэнтези «Клинок бессмертного» (1993-2012 гг.), сближает его с аккуратной и детализированной манерой Асано, но это не совсем так. Самура, как и Мацумото, предпочитает штриховку (пусть более аккуратную, и не допускает в рисунок элементы бурлеска). Также, вслед за Дзиро, мангака не разворачивает историю в угоду своим персонажам, но помещает их в выдуманный мир, живущий по своим законам и никак не зависящий от героев. Но при этом нельзя не отметить большую вовлечённость автора в психологию собственных персонажей, что роднит его уже с Инио.

Отечественный зритель вероятнее всего мог познакомиться с его творчеством через небольшой аниме-сериал 2008 года (между прочим, намного более популярный, чем иные «Гандамы»), ибо издавать его работы начнут лишь в 2016 году (а с позапрошлого года и переиздавать). Нет, хардкорные отаку и искатели клубнички наверняка на него натыкались и ранее, но то — единичные случаи.

Невероятно сложно судить о комиксах автора по одному-единственному произведению, но коль «Снегурочку на весеннем ветру» я прочитать ещё не успел, придётся писать текст в поставленных рамках. Так какова же центральная идея произведений Самуры? Пожалуй, отстранённый анализ человеческой жестокости, мрака по-бодлеровски порочной души, неспособности противостоять воле рока и… И иногда воздаянии по Мартину — справедливому, но несвоевременному. Миры Хироаки не пытаются играть с читателем в триллер и не разряжаются чёрным юмором, они чудовищны сами по себе, сдобрены диккенсовским отчаянием и править ими может, разве что миуровская Длань Господа. Не верите? Тогда отправимся в старую-добрую Англию десятых годов XX века…

… присаживайтесь, дамы и господа, в «Повозке Бладхарли» места хватит на всех. А пока мы едем, я, подобно Чосеру, расскажу вам пару-тройку занятных рассказов о том, что же это за манга такая и, быть может, как наше славное общество дошло до жизни такой…

Да, перво-наперво читатель должен знать, что «Повозка» 2007 года — отнюдь не роман, но сборник рисованных рассказов, в отличие от «Дня революционера», связанных единым сеттингом и отчасти повествованием. Нарисованы восемь историй, несмотря на замечания прибедняющегося автора, весьма отменно, не побоюсь написать — изысканно. Платья, опера, замок… тюрьма — видно, что Хироаки волнует детализация, но не фотографическая, скорее вдохновлённая европейской живописью XIX — первой четверти XX века. При этом рисовка персонажей лично у меня вызвала deja vu с творчеством небезызвестного Абэ Ёситоси, и от этого ощущения не так-то просто отделаться. А что же там внутри?

Начало XX века. Эпоха надежд, веры в будущее и… предчувствие ужасной войны. В некой стране N (в которой, очевидно, угадывается Британская Империя, поэтому далее я буду ассоциировать государство N именно с ней) в конце XIX века обитатели тюремной колонии Хенсли подняли беспрецедентный мятеж, в результате которого было убито 37 человек. Бунт был успешно подавлен, но сам факт поставил под сомнение возможности властей контролировать пенитенциарные заведения в дальнейшем.

Некоторое время спустя, член Палаты лордов — герцог Никола А. Бладхарли, — берётся за благое дело по удочерению сирот из разных приютов страны. И он их не просто удочеряет, но и удостаивает чести выступить в его знаменитой оперной труппе. Так главной мечтой каждой английской сиротки становится возможность получить заветное приглашение в труппу и роскошное платье для участия в постановке. Впрочем, здесь есть свой нюанс, ибо дебютантки появляются на публике лишь раз в год и всегда выступают квартетом…

«Перевал прощальных взглядов» в полной мере даёт читателю ощутить горькую прелесть всей дальнейшей истории, а заодно напрямую завязывается с финальной главой. Это простой рассказ об удочерении юной Дианы Форд герцогом, в котором нотки дружбы, тоски по потере близких на пути к мечте и больших надежд безо всякого предупреждения окунают читателя в реальность. Ту реальность, что придумал, вдохновлённый «Энн из Зелёных Мезонинов» мангака. Кому-то она покажется излишне гротескной. Кому-то недостаточно убедительной. Но это именно та реальность, внутри которой будут разворачиваться события следующих историй. Болезненная, пугающая своей откровенностью, но честная.

Чёрствого человека вряд ли проймут «Подруги», но остальных история двух мечтательниц, посетивших ночные кошмары Паскаля Ложье, не оставит равнодушными и отпечатается в памяти до самого конца манги. Это маленькая фантазия на тему дружбы и надежды, напоминающая читателю о том, что человек, знающий ради чего он живёт, обретающий свой raison d’être, способен жить при любых неблагоприятных обстоятельствах. Но стоит ли оно того? Впрочем, к этому мы ещё вернёмся…

Тем, кто прочувствовал первые две истории, объяснять законы завершения третьей нет ни малейшей нужды. К «Воспоминаю» читателю уже достаточно одного упоминания злополучной повозки, чтобы понять, как всё закончится… Однако сам по себе рассказ пропитан оптимизмом: сирота Филиппа Весцелли — наследница разорённой хитрым управителем купеческой семьи, — не только получает приглашение в труппу, но и успешно выступает на сцене. Впрочем, какую бы цену она ни заплатила за свою славу, её друг детства — крестьянский сын Джонас, — будет с ней до конца. «Воспоминание» — это горькая история, отдающая сладостью ностальгии, детской дружбы и… первой любви. Подобно лету она кружит голову читателю и героям, ободряя надеждой, за которой неминуемо следует осень…

«Семейная фотография» — первая полноценная история, показывающая жизнь по ту сторону тюремной камеры. Трое приятельствующих заключённых — рассудительный Томас Рин, слабовольный пьянчуга Пирс Доусон и узник совести, бывший журналист Клифф Гарднер, — работают, болтают, курят сигареты, что удаётся достать из-под полы, гуляют, читают письма от близких и засыпают… в ожидании «Праздника Пасхи», введённого для пожизненно заключённых за семь лет до разворачивающихся в рассказе событий. На мой взгляд, это одна из лучших историй в сборнике, ибо в ней прекрасно сочетаются элементы политического триллера, тюремной драмы и первого за танкобон яркого экшен-эпизода. Повествование рассказа фокусируется не только на моральных дилеммах, с которыми сталкиваются заключённые, но и раскрывает многие политические подробности «Плана 1-14», насыщая гуманистический пафос финала антиутопическими нотками.

А вот «Узы» уже играют на поле английских детективов в духе историй Агаты Кристи с хитрыми покушениями и поисками виновных методом дедукции. Рассказ посвящён двум закадычным подругам — Руби и Джен, — одна из которых решает оспорить право другой на удочерение семьёй герцога Бладхарли. Но помимо очевидного желания стать оперной певицей, у неё есть и другая веская причина обрести счастье в мире господ. Вот только куда на самом деле ведёт эта ухабистая дорога?

Рассказ «Потускневшее серебро» вновь возвращает читателя в стены одной из правительственных тюрем, но на сей раз показывает её глазами новенького надзирателя. И это моя вторая самая любимая история сборника, отчасти благодаря красивым зимним декорациям. С одной стороны, как и предыдущая «тюремная» глава, это повествование о благородстве, гуманистической этике и силе человеческого духа, но с другой — зеркальное отражение чудовищной реальности «Подруг». Что будет, если в охраннике пробудится совесть? Что сможет он противопоставить строгой системе? И насколько этично рисковать чужой жизнью ради спасения собственной души?

Предпоследняя история — «Пропавшая птичка», — тоже чертовски хороша. Прекрасная актриса Лэсли после очередного успешного выступления неожиданно встречается с малышкой Мэйти. В приятной беседе об удочерении девочки, та невзначай обмолвилась о Маргарет Брюэтт, которую семья Бладхарли должна была удочерить вместе с Лэсли… Но где же она? Читатели, разумеется, знают ответ, но, быть может, перетасуй автор истории местами, интрига в «Птичке» могла ощущаться намного острее. Рассказ буквально пропитан смутной атмосферой подозрения, газлайтинга, фальши и откровенной лжи. Но какова цена срыва покровов с тайны постепенно теряющего власть герцога?

Заключительный рассказ «Повозка и дирижабль» возвращает читателя к первой истории — к судьбе подруги Дианы, — Корделии Ширли. По сути это уже не столько ещё один фрагмент общего пазла, сколько заключение и эпилог всей этой трагической эпопеи. Первая Мировая вторглась в умирающие от лжи и лицемерия края, которые злополучный цеппелин, словно ангел-истребитель, очищает бомбардировкой от бесчеловечного зла. Того зла, что куда хуже смерти, зла, о котором юной Корделии суждено узнать из коченеющих уст последней герцогской падчерицы. Будет оно наказано или нет — суть не столь важно, ибо того, что уже произошло никак не исправишь.

«Повозка Бладхарли» — это леденящие душу самуровские «Цветы зла», — холодный напиток, в котором болтаются детская невинность и мужская тяга к сексуальному насилию, сладкая грёза и горькая реальность, дружба, надежда, любовь… Но не справедливость. В мире Хироаки её просто нет и быть не может. Не имеет значения, что столкнёт читателя в эту бездну отчаяния — ужас от дистопичности происходящего или давящие на чувства сцены групповых изнасилований, — если он хотя бы на миг задумается о том, что чувствуют жертвы, если попытается проникнуться их одиночеством, отчаянием и болью, то, возможно, это произведение было написано не зря…

А, может, это я всё утрирую. Хвалить «Повозку» так же легко, как и критиковать. Ибо упрёки читателей о том, что драматургия в историях недожата вполне справедливы (хотя стоит признать, что малая форма может стеснять талант, в чём мы убедились ранее на примере сборника рассказов Дзиро Мацумото), а отсюда обретает вес и критика повышенного градуса чернухи в манге, которая для некоторых читателей оказалась за гранью пошлости.

Но по-настоящему слабым местом сборника оказалось его сердце — сама идея «Плана 1-14», вызывающая справедливые сомнения у читателя, а затем и неудобные вопросы, на которые Самура и не думал давать внятный ответ. Мир такой мрачный, потому что он таким мрачным задуман. И, да, сексуальное рабство существовало тысячелетиями и процветает по сей день, причём в иных вариациях оно на проверку оказывается ещё более жестоким и беспросветным, чем то, что пытался донести Хироаки. Что ж, сочувствую тем, для кого эти мелочи станут фатальным препятствием к чтению, на мой взгляд, этих глубоко проникновенных историй.

С творчеством Самуры я мог познакомиться ещё в 2017 году, но, как и в случае с Асано, я помедлил. Да так, что его раскупили… Первую попытку я мог предпринять в 2021 году, но тогда подарил «Снегурочку на весеннем ветру» другу-историку. Впрочем, уже в прошлом году, в рамках празднования своего дня рождения, я решил наверстать упущенное и приобрёл себе и «Снегурочку», и «Повозку». Последнюю я в этом году освободил от плёнки с некоторым сомнением и отсутствием полной уверенности в том, что она меня удивит (особенно после прохладно принятого мной второго тома «Смеющегося вампира» Маруо), но манга превзошла все ожидания!

Я не знаю, насколько хороши будут другие работы Самуры, но я точно знаю, что в отличие от того же Юкито Кисиро — это, что называется, мой автор. У него прекрасная рисовка, он умеет придумывать интересные истории, не лишённые глубины. Неудивительно, что его «Клинок Бессмертного» несколько раз экранизировали, в частности, в виде кинокартины 2017 года, поставленной относительно известным японским режиссёром Такаси Миикэ. Впрочем, было бы не менее любопытно посмотреть экранизацию его произведений в исполнении какого-нибудь Ясухиро Ёсиуры…

Хироаки — гений холодной, отстранённой драматургии, демиург жутких миров, но, как и его коллеги — твёрдый гуманист. Сквозь глухие бетонные стены его мрачных рассказов прорывается теплота человеческого сердца. Через закоулки алчных и жестоких душ скользят лучи света, готовые принести себя в жертву ради ценностей любви и человечности…

Асано говорил в своей манге, что большинство людей способны перебороть тьму внутри себя и лишь немногие из нас потеряли способность к исцелению. Мацумото воспринимал эту тьму, как прозаическую правду жизни, с которой нужно уметь считаться и идти на компромиссы. Самура же переворачивает шахматную доску и, отказываясь от каких бы то ни было уступок, отправляет в эту тьму чистые сердца, наблюдая за тем, как они её будут пытаться рассеять. Хотя бы вокруг себя…

На этом заканчивается первая половина моего скромного признания в любви, общие выводы которой я отложу для второй части. Тем не менее, не могу не заметить, что чёрно-белый мир манги на самом деле невероятно пёстр и разнообразен, всегда готов проверить читательский вкус или помочь сделать приятное открытие. Читайте мангу, наслаждайтесь ею, вдохновляйтесь и самосовершенствуйтесь! А вашему покорному слуге пора на боковую, ведь скоро его ждут чудовищно утончённые миры Суэхиро Маруо…

23.02-23.03 4:41

P. S. В тексте, в качестве основных источников использовались одноимённые манги и японская Wikipedia, а также ресурсы «Лаборатория Фантастики» и, конечно, «DTF». Картинки, за исключением моих фото, бездумно гуглились.

Благодарю свою любимую супругу за помощь и вдохновение за работой!

Также благодарю своих подписчиков и подписчиц, в частности, пользователя mangomania, чей контент, посвящённый анализу манги я очень ценю! Без вас я бы забил на это дело… 😉