Главное из интервью с постановщиком.
Главный приз Каннского фестиваля в 2019 году взяли «Паразиты» — корейская трагикомедия про бедную семью, которая пытается заработать на богатой чете. Фильм забрал «Пальмовую ветвь», выиграв у «Однажды…в Голливуде», и сейчас ему пророчат победу на следующем «Оскаре».
В Polygon пообщались с режиссёром фильма — Пон Чжун Хо. Постановщик рассказал о том, насколько важен перевод и следование контексту картины, а также поделился источниками вдохновения. Выбрали главное из интервью.
Далее приводятся слова режиссёра — в отредактированном виде.
Внимание
В материале есть спойлеры к фильму.
Про важность контекста и нюансы перевода
До Каннского фестиваля я сказал, что для того, чтобы понять контекст «Паразитов» и усвоить его историю на все 100 процентов, нужно быть корейцем — и смотреть фильм в Корее.
Но сейчас мне кажется, что тогда я просто погорячился. На пресс-конференции перед тем, как уехать в Канны, репортёры уже спрашивали: «Как считаете, выиграет ли фильм главный приз? Скорее всего, так и случится!» (смеётся)
Но из всех этих журналистов Канны посетили бы лишь половина — а остальным пришлось бы терпеть до проката «Паразитов» на родине. И я благодарен тем, кто прождал всё это время в Корее.
Чтобы перевести фильм на английский язык, я работал с переводчиком Дарси Пакетом — человеком, который до этого помогал мне почти во всех моих работах. Он американец, живущий в Корее — и настоящий киноман, когда дело касается корейских фильмов. Дарси одновременно и американец, который очень хорошо говорит на корейском, и кореец, который очень хорошо говорит на английском. Благодаря этому мы всегда получали от него замечательные субтитры.
Но в случае с переводом «Паразитов» было очень много сложных нюансов. К примеру, джаппагури (любимое блюдо главы богатого семейства, корейская лапша c говядиной — DTF), тараканы, пещерные светлячки. Дарси проделал потрясающую работу — будь то джаппагури, которое в английской версии превратилось в рам-дон (как и в русской — DTF), или KaTalk, который перевели как WhatsApp (в русской версии название мессенджера опустили — DTF).
Мы очень терпеливо и аккуратно следили за контекстом. «В этом диалоге важно дать знать, что эти люди действительно богаты, что у них огромный дом, так что…». Я сидел рядом и указывал на всё это, а Дарси отвечал, что как раз думал об этом. На субтитры ушло очень много времени.
Про работу с актёрами
С Ли Джон-ын, которая сыграла первую экономку, я работал уже три раза — включая «Паразитов». Она прекрасная актриса. Впервые я увидел её в мьюзикле, где она была на крупной роли — и у неё был потрясающий голос.
Вот почему я попросил её частично озвучить Окчу [в одноимённом фильме] — впрочем, изображать поросячьи звуки было очень сложно. Ты должен вдыхать, а не выдыхать. (изображает хрюканье) Вот так. И во всё это нужно было вложить столько эмоций! Невероятно изматывающе.
Мужа её героини исполнил Пак Мён-хун. Примерно в то же время, когда вышла «Окча», вышел независимый фильм Ash Flower, где он сыграл большую роль второго плана — персонажа, который на протяжении почти двух часов был пьян. Но в каждой сцене его опьянение смотрелось по-разному. Здесь одно, там другое — но пьян всегда. Он был настолько хорош, и я думал: «Ох, этот актёр отличный». В итоге я позвал его в «Паразитов».
С Сон Кан-хо, который сыграл отца в бедной семье и участвовал во многих моих работах, мы познакомились ещё в 1997 году — когда я был помощником режиссёра. Он тогда был не слишком известен, но впервые мы с ним встретились прямо перед тем, как он стал звездой — после фильма «Номер три».
Тогда Сон работал вместе с Ли Чхан-доном («Пылающий») — над фильмом «Зелёная рыба», где он исполнил роль второго плана — гангстера. И он был настолько хорош и реалистичен, что в корейской индустрии пошёл слух, что Ли Чхан-дон в самом деле использовал реальных бандитов в фильме. Конечно же, всё было не так. Но Сон был крайне убедителен в роли гангстера.
И я оказался настолько под впечатлением от Сона, что, когда впервые был помощником режиссёра, обманул нашего постановщика. Он не знал, что это за актёр, в то же время как я позвонил Сону и сказал, что режиссёр очень заинтересован и предложил прийти на кастинг. В итоге мы его не проверяли, не просили даже прочитать диалоги — он просто пришёл, мы попили кофе и поболтали. Мне было очень интересно узнать его. Так мы и познакомились. Сразу же после этого он сыграл в «Номер три», а затем в «Грязном короле» и «Объединённой зоне безопасности». Сон стал национальной звездой.
Про написание сценариев
Я не пишу сценарии дома — по большей части в общественных местах. Обычно это тихие кофейни. Я пишу на протяжении пары часов, а затем встаю, беру свой iPad и дохожу до следующего заведения.
Снаружи ты начинаешь дышать свежим воздухом — а я слышал, что вот так разминаться полезно, когда ты пишешь. А если же ты занимаешься этим в офисе или дома, то рискуешь заснуть. В кафе же заснуть никак не получится — потому что не на что облокотиться. В итоге это стало для меня привычкой.
Про «метафоричные» камни и персики
Камни некоторое время коллекционировал мой отец, но в итоге он перестал это делать, так как они были очень тяжёлыми. Мы ходили в горы и искали их там. Странное занятие. Сейчас мне 50, и никто из моих знакомых в моём поколении не собирает эти валуны. Камни? Ну зачем?
В фильме же подарок молодого человека показан как нечто странное. Настроение относительно камня на протяжении всей ленты в целом тоже странное — герои говорят, что это «метафорично». Мне нужно было создать эту атмосферу.
Иностранцы, которые видят это всё, думают: «Почему этот камень там стоит? Должен ли он там быть? Это какая-то метафора?». И тут актёр прямо говорит, что это метафора, и становится ещё страннее. «Тогда, может, это никакая и не метафора?»
В самом начале камень — это будто бы нечто символическое, а под конец им буквально разбивают чью-то голову. Мне кажется, что валун создаёт дополнительный слой для истории «Паразитов» — будто он проклят.
С персиками же связан следующий случай. Когда я учился в колледже, мы отправились в одну из поездок — и один из моих приятелей сказал, что у него сильная аллергия на персики. Я думал, что это шутка, а потом кто-то сходил в ближайший продуктовый, купил фрукт и бросил в друга. Хоть и он в него не попал напрямую, приятель сильно покраснел и получил приступ. Такое травматическое событие.
Подобные воспоминания всегда всплывают, когда ты пишешь сценарий. На персики приятно смотреть, но с ними можно и атаковать кого-то. В этом есть что-то очень кинематографичное.
Про Скорсезе и источники вдохновения
Я очень хочу посмотреть «Ирландца» — я слышал, что Мартин Скорсезе сотворил шедевр. Но я никак не найду время. Расписание настолько плотное, что не хватает времени даже на 3,5-часовой фильм.
Я встречался с Мартином раньше — в 2017-м, прямо перед премьерой «Окчи» в Нью-Йорке. У меня выдалась возможность прийти к нему в офис. Мы пообщались с ним около часа. Будто нет фильмов, которые он ещё не видел — даже среди корейских. Мы разговаривали о том, что он смотрел, и о его прошлых работах. Прекрасный день.
Мне нравились его фильмы ещё со времён колледжа. А кому нет? Каждый, чья работа связана с фильмами, должен чувствовать то же самое.
В молодости на меня очень сильно повлияли фильмы Альфреда Хичкока. Но одна лента меня тогда впечатлила крайне сильно — французская картина «Плата за страх». Опыт был чуть ли не травматический. Это один из таких фильмов, от которого тебя бросает в холодный пот. Впервые я посмотрел его в школе по телевизору — и после этого он некоторое время продолжал мне сниться.
Про собственные работы
Я очень требователен к своим работам и постоянно жалею о вещах, которые мог сделать лучше. Даже в случае с «Паразитами» — я посмотрел его вновь на следующий день после первого показа и не прекращал думать: «Почему я это сделал именно так?». Каждый раз я находил ошибки. Мне кажется, так у всех режиссёров.
Но что готово, то уже не изменить. Выпускать новый монтаж каждый год я не собираюсь.
Обычно я пересматриваю собственные фильмы, потому что меня увлекает реакция зрителей. На Каннах была мировая премьера «Паразитов», и это был один из таких случаев. Потом я пересмотрел его в Торонто, и затем вновь — на Нью-Йоркском кинофестивале. И каждый раз я замечаю вещи, которые бы сделал иначе.
Про Каннскую пальмовую ветвь
Где я её храню? Я поставил ветвь в том месте, где её одновременно видно с кухни и зала.
