14 сентября на наши экраны вышел фильм «мама!» Даррена Аранофски с Дженнифер Лоуренс и Хавьером Бардемом, и он может оказаться самым главным фильмом этого года. Даже если вас не впечатлили трейлеры (а они не способны были объяснить, что это на самом деле за фильм), не заинтересовала тема, все же обратите на него внимание, попробуйте на зубок, потому что он пока выглядит самым наглым, жутким, прорывным и по-настоящему творческим большим фильмом года.
Объяснить, о чем это кино, крайне сложно – и не только потому, что спойлерить его категорически нельзя. Еще и потому, что черт его знает, о чем оно на самом деле, картина сплетена из миллиона загадочных элементов далеко не каждому из которых находится объяснение. Но главное – фильм не оставляет после себя чувство обманутости или оборванности, не на все вопросы даны ответы, но завершенность и точка в конце витиеватого, но сильного авторского высказывания чувствуется.
Вопреки тому, что могло показаться по трейлеру, который не объяснял, но и к счастью не спойлерил ничего, это не ужастик. Нет, это не дом-убийца, не особняк с привидениями, не криповатые гости-монстры или маньяки. Но это не значит, что вам не будет страшно, жутко, отвратительно. Вам будет очень сильно не по себе весь фильм, но это почему-то не отталкивает, а завораживает.
Ближайшие аналоги «маме!» – все те же фильмы Аранофски: «Черный лебедь», «Фонтан», «Ной» с отсылками к «Ребенку Розмари», «Антихристу» и так далее. Это психологический триллер по форме (хотя по сути своей это нечто большее), который стартует очень тихо – с ощущения чего-то странного, неуютного – и постепенно набирает обороты, а когда вы думаете, что вот он – катарсис, фильм продолжает гнать вперед – в безумие, в жесть, в фантасмагорический апокалипсис. В этом плане он похож на «Черного Лебедя», но нет, тут дело не в том, что кто-то постепенно сходит с ума и у него начинаются галлюцинации.
Но и реальностью происходящее назвать нельзя, это аллегория, притча – от начала до конца, поэтому вопросы вроде «а как он попал сюда, а почему этот не сделал то-то» попросту отпадают. Это одна большая метафора, поэтому не во всем она полностью подчиняется логике реального мира, она просто принимает его форму.
Поэтому и имен тут нет ни у кого – даже в титрах роли перечислены нарицательными: Фанатик, Осквернитель, Герольд и т.д. Главные же герои так и значатся: Мама и Он.
Внешний сюжет таков: поэт живет с молодой женой в доме, стоящем посреди леса. Дом этот некогда горел и героиня Лоуренс восстановила его почти до идеального состояния, осталось лишь покрасить стены. Поэт же пытается преодолеть писательский блок и снова создать нечто великое, но вдохновение не приходит. Жена старается ободрять его и поддерживать, она вообще очень кроткая и любящая, смотрящая на мужа с обожанием.
Однажды посреди ночи в их дверь стучится незнакомец, мол, ему сказали, что здесь можно снять комнату. Недоразумение устраняется, но герой Бардема все же предлагает ему остаться – не выгонять же его в ночь. Его жена не слишком рада незваному гостю, нарушившему их супружеское уединение. Муж проводит все больше времени с новым знакомым, а затем внезапно на пороге объявляется и жена постояльца. Дальше гостей становится все больше, а обстановка – все более напряженной.
Но главное здесь – то что гости эти не оказываются призраками, инопланетянами, маньяками или шпионами. Нет какого-то дешевого сюжетного поворота, которого невольно ждешь, насмотревшись ужастиков, нет простого ответа, ключевого твиста.
Ты просто смотришь полтора часа на мир глазами героини Дженнифер Лоуренс, мир, который внезапно начинает разъезжаться по швам, иногда – буквально, причем все дальше и дальше, хотя, казалось бы, хуже уже быть не может. Это очень тонкая жуть, очень близкая и понятная – вторжение в личное пространство.
Жена видит, что гости ведут себя странно, отталкивающе временами, но не настолько явно зловеще, чтобы выгнать их на мороз. Она видит, что муж отдаляется от нее, уделяет все больше внимание гостям, а не ей, и это тоже порождает то самое ощущение сильнейшего дискомфорта и паранойи, которое многим нам знакомо.
Не «за мной идет маньяк», а «близкий человек ведет себя отстраненно, у него на момент проскользнул странный взгляд, странный тон голоса, но добиться прямого ответа от него невозможно, и он продолжает игнорировать мои мольбы и нужды, словно не замечая, что я готова кричать». Вот эта невозможность докричаться до любимого человека, который словно в каком-то забытьи не видит тяжесть ситуации, продолжает говорить что-то в духе «все в порядке» – это действительно заставляет потерять самообладание. И картина прекрасно передает эти ощущения, раскаляя их до максимума.
Мы полтора часа смотрим на театральную постановку в пределах одного дома (мы вообще не покидаем его пределы, даже когда и герои, и мы мечтаем об этом), спокойные разговоры, улыбки, смех, абсолютно невзрачные бытовые ситуации – и от них трясет так, как будто где-то в шкафу прячется ксеноморф, настолько расшатывает нервы непонятность и внезапность этой ситуации.
Наглые навязчивые гости, от которых не избавиться – это понятно каждому, это то, что наравне с потерей контакта с близкими помогает фильму завязаться на наши эмоции и увлечь, но это далеко не самоцель, лишь форма. Смысл истории совершенно в другом.
Видеоряд состоит по большей части из крупных планов актеров, чаще всего – лица Лоуренс, так как именно за ней мы ходим по пятам и видим лишь то, что видит она. Зажатый кадр тоже действует на нервы, усиливая клаустрофобию – хочется вырваться в общий план, убежать из этого дома, но вырываться некуда. К слову, оригинальный формат пленки отличался от итогового – кадр обрезали, чтобы уместить на киноэкран, что сделало его еще более скованным, возможно, мы увидим версию с полноценной картинкой на дисках, как уже случалось раньше.
Саундтрека у фильма нет, но этого не замечаешь, настолько уместной здесь кажется тишина, скрип половиц и редкие реплики. Эта атмосфера настолько вязкая и насыщенная, что музыкальные подпорки ей не нужны.
Если посмотреть на главные темы, которые фильм исследует, помимо очевидных библейских, то это и муки творчества, и ужас от вторжения в твое личное пространство, потеря контроля над ситуацией, зависимость жены от своего мужа во всех отношениях и многое другое.
Нам не показывают, что именно пишет наш поэт, не демонстрируют его гениальность, не пытаются раскрыть его как творца – это остается за кадром, но мы полноценно испытываем на себе цену этого творчества. Жертвы искусству приносят не только и не столько сами творцы, сколько их семьи, лишенные внимание гения, используемые им лишь для высасывания вдохновения, творческих сил, подпитки от них – лишь для того, чтобы потратить накопленное на свое творчество и свою аудиторию. Не на семью. Уверен, в этом много рефлексии самого Аранофски, сценарий ведь тоже писал он один. За 5 дней, что тоже довольно иронично, учитывая тему произведения.
Я никогда не любил Лоуренс и считал ее Оскар незаслуженным, нигде она не поражала меня своей актерской игрой – до этого момента. Тут она сыграла просто потрясающе: все эмоции, все нюансы мимики, причем и образ еще для нее непривычный. Не очередная дерзкая и уверенная в себе дикая штучка, видавшая жизнь, а абсолютно наивная, кроткая и стеснительная девушка, полностью отдающая себя мужу. Потрясающая работа, как и у остального состава, начиная с Бардема и заканчивая неожиданным появлением пары знакомых лиц.
Донал Глисон («Из Машины», «Пробуждение силы», «Выживший», «Фрэнк», «Черное зеркало») появляется в фильме внезапно и успевает запомнится очень живым и необычным для него образом. Интересно и то, что его младшего брата играет его реальный младший брат, Брин Глисон (они оба, соответственно, сыновья Брендана Глисона Грозного Грюма из «Гарри Поттера», снимавшегося так же в «Залечь на дно в Брюгге» и «Бандах Нью-Йорка»).
Ниже я хочу дать вам один из вариантов интерпретации главной аллегории фильма, на который присутствуют крайне однозначные намеки в фильме.
Но читать я все это до просмотра не советую. Это не спойлер (они еще ниже), но мне кажется расшифровывать все самостоятельно будет куда интереснее, половина удовольствия от картины получаешь просто от того, что она непредсказуема, ты действительно не знаешь, что будет дальше. Да и то, что уже увидел, тоже пока мало понятно.
Если вы прислушаетесь к совету и попробуете разобраться самостоятельно, пролистав сразу до Итогов, дам вам одну легкую подсказку, которая поможет вам сориентироваться, но не сделает за вас всю работу: ребро. Все. По-хорошему, вам этого хватит.
Ключ к расшифровке
Повторяю, я не советую читать это тем, кто еще не смотрел фильм и имеет хоть малейший шанс решиться все же его увидеть, но если вы настаиваете, то…
Экранизировав один из эпизодов библии в «Ное», Аранофски решает ни много ни мало экранизировать весть ветхий и новый завет за полтора часа. Бардем играет бога, Лоуренс – Гею, планету Земля. Если бы название было еще более прямолинейным, оно могло звучать как Mother Earth, Мать-Земля, или мать-природа, именно отсюда и берется эта непонятная «мама!», хотя, казалось бы, фильм все же не о материнстве. Все, этого вам должно хватить для того, чтобы увидеть сотворение Адама и Евы, потоп, Казни Египетские и так далее. Ниже я буду разбирать каждую деталь для уже посмотревших, а вы не спойлерите себе весь фильм и переходите к итогам, или просто бегите в кино.
Спойлеры
В начале мы видим сотворение мира, так как Аранофски снова, как в «Ное», совмещает библейский миф с теорией Большого Взрыва, сотворение мира тут не единичное действие, это циклический процесс, мир рождается из пепла старого и все начинается по новой, как и по одной из теорий вселенная сожмется обратно в свой теннисный мяч, чтобы взорваться вновь – новой вселенной.
Цвета в картине тоже неслучайные, Лоуренс красит дом в землистые оттенки, но после появления людей гамма меняется, они вносят новые цвета, что вызывает у Лоуренс замечательное «Они красят наш дом!».
Харрис играет Адама, бог буквально вписывает его в реальность своими первыми строчками «Была ночь, и он вошел…» (цитаты буквально я не помню) – и тут же Адам появляется на пороге. На этом моменте уже можно решить, что Хавьер – писатель, чье творчество напрямую влияет на реальность и поэтому он так осторожен с каждой строчкой.
Я поздно, но все же сообразил, что странная рана героя Харриса находится в районе ребра. На следующий же день после получения раны появляется его жена, Ева. Когда Харрис и Пфайфер разбивают кристалл, они совершают первородный грех и изгоняются из рая (Лоуренс произносит прямо: «У нас был тут свой маленький рай») – из кабинета, но еще не из дома, с планеты. Бог заколачивает рай и говорит, что туда больше никто не войдет. И творить он тоже больше не может.
Сыновья Пфайфер и Харриса (в титрах они значатся как Мужчина и Женщина) – Каин и Авель, что является самой очевидной отсылкой. После первого убийства в истории человечества (Каин убивает брата) остается несмываемое пятно крови, которое становится все больше и поражает все вокруг, отравляя все сущее. Каин убивает Авеля ручкой от двери кабинета – ключом от рая, по сути, но почему и как именно это считывать, я так и не понял. Если у вас есть идеи, напишите. Так же я так и не смог понять, что за боли мучают Лоуренс и как понимать лекарство, которое она пьет, а затем выбрасывает.
Кровь, ползущая по стене и наполняющая лампочку – не просто пугалочка, а намек на первую казнь Египетскую, затем мы видим жабу (вторая казнь) и муху (мошки и оводы – третья и четвертая казни, это еще саранчу не вспоминая). По таймлайну это, похоже, не должно соотноситься с конкретными действиями людей, просто наложенная сверху отсылка.
На поминках Авеля люди выводят Землю из себя, и Бог, наконец, видит ее страдания. Он решает уступить ее мольбам и выгоняет всех. По сути, убивает – потопом. Потоп от срыва раковины действительно присутствует, пол залит водой, но Лоуренс затем чинит утечку. И люди со временем возвращаются.
Земля открывает нефть у себя в недрах – тайная дверь в подвале и цистерна за ней. Тут я тоже не скажу, что понял до конца, как это все увязать с остальными событиями.
Лоуренс беременеет и, возможно, кадры ее округлившегося живота из глаз героини – сверху, это еще и а-ля вид земли из космоса. Земля рожает Иисуса, волхвы приносят подношения (корзина фруктов), но она не хочет отдавать его людям.
Бог в своей неадекватной любви к человечеству отдает сына народу и те тут же, нечаянно, в слепом фанатизме, ломают ему шею, неся тело над толпой в позе распятия. То, что сын божий тут умер так мгновенно – не ошибка. 33 года для Лоуренс, которая прожила миллиарды лет за тот час, что мы ее видели, время течет иначе, для нее – это именно миг, поэтому ребенок умирает, только выйдя в мир. Поэтому и история движется такими шагами, мы уже наблюдаем современную войну в конце.
Мы видим безграничную любовь и всепрощение бога по отношению к людям, но представленную не добродетелью, а слепой причудой, зависимостью от внимания и почитания ценой игнорирования той, кто изначально любил и холил его. Людей становится все больше, и они все более скотски ведут себя в доме, которым Лоуренс и является. Мораль на этом слое простая: люди-скоты, угробившие планету, которая как будто бы их. Хотя изначально это вообще не их дом, они здесь лишь гости.
Есть намеки и на то, что Бардем может быть не только богом, но и дьяволом заодно, мол, это одно и то же – его фотография разорвана крестом и ему там пририсовали рога. Он поощряет безумства людей, не вразумляет их, и поэтому бог и есть дьявол. Он позволяет и провоцирует пороки, менталитет культа, толпы, фанатиков.
Обычно я терпеть не могу библейские референсы в кино – это настолько банально и поверхностно – налепить их на фильм и типа добавить ему глубины, что откровенно утомило. Нео у нас Иисус, и Супермен Снайдера Ииисус и Иисус-инженер и распятый Чужой – и все Иисус, поза распятия – и все, ты глубокое кино. Но здесь, естественно, эти референсы не просто нашлепка на сюжет о другом, тут они – сама суть истории, поэтому претензий никаких.
Аранофски сумел не просто сжато экранизировать библию, он показал историю с другой стороны. Обычно мы смотрим на нее лишь в контексте двух сторон – бога и человека, с позиции людей. Бог любит нас и это здорово. Но когда он вводит Землю как третье лицо, которое страдает от этой любви, мы видим, что всепрощение бога – это далеко не однозначная вещь.
Мы не просто его дети, мы – его паства, он питается нашим поклонением, принимающим сколь угодно дикие и больные формы, как наркоман. Мы убили и съели его единственного сына (причастие, «ешьте хлеб, это плоть моя», это как бы ритуальный каннибализм, не забываем), но он готов простить нас – видишь, они раскаялись. И это со стороны выглядит совсем не адекватно. Реакция Земли, начинающей убивать все и вся смотрится единственной логичной и оправданной. Именно в этой новой перспективе и есть главная ценность ленты для меня.
Конец спойлеров
Итог
Уверен, даже в спойлерах я вскрыл лишь первый слой, это тот фильм, который уже породил множество обсуждений и интерпретаций – и он стоит того, что самое важное. Правда, сам Аранофски сказал, что при попытке анализа истории, он понял, что она не складывается до конца, разваливается, но как аллегория она работает безупречно. В общем, раздражать вас будут не только вопросы без ответа, но и невозможность понять – это вы не расшифровали очередную отсылку или тут действительно и не было никакого ответа, причины, связи.
«мама!» однозначно подойдет не всем, многих она уже откровенно вывела из себя. Я вообще не люблю подобные вещи, тот же «Маллхолланд Драйв» с его символизмом и играми в загадки (да, напишите мне еще разок, что это супер простой фильм), но Даррену удалось меня зацепить и не разочаровать. Я увидел, что это не просто загадки ради загадок, наплевательство на зрителя, что только так эта история и имела смысл.
Одно могу сказать точно – это стоящий, важный, глубокий фильм. В нем много жуткого, жестокого, отвратительного (особо чувствительным и религиозным его смотреть не стоит), но он ничем меня не оскорбил и не довел до кошмаров, потому что за всем этим есть конкретная идея. И даже если вам неинтересен символизм, картина работает и просто как триллер, держащий тебя в напряжении, хотя третий акт и может разочаровать, если видеть в нем лишь «поворот сюжета не туда» и героиновый трип автора.
Здесь есть долгожданная непредсказуемость, есть потрясающая атмосфера и мастерски выстроенное ощущение дискомфорта, медленно набирающее силу, пока оно не перерастает в кафкианский кошмар.
Повторюсь – это уникальная картина, так давно никто ничего не снимал, если вы истосковались по действительно мощному авторскому кино, способному дать новые ощущения и увлечь так, что от экрана невозможно оторваться – это ваш выбор.
Я не знаю, как Аранофски дают зеленый свет на все его безумные эксперименты, но тот факт, что еще дают, немного греет. Не все нам «Трансформеры», сиквелы и экранизации. Живое кино с ноля еще есть. Сердце еще бьется.
Источник
