Действительно ли фильму Тодда Филлипса так нужна привязка к комиксам DC.
Мечта Стивена Спилберга
В 2015 году Стивен Спилберг, столкнувшийся с огромными трудностями при попытках найти финансирование для своего «Линкольна», сделал несколько резонансных заявлений о современном кинопрокате. В частности, он предрёк крах нынешней модели кинопроизводства — «вложи как можно больше денег в как можно более безопасный блокбастер». Для того, чтобы ситуация в корне поменялась, по его мнению, достаточно будет лишь нескольких крупных кассовых провалов.
Существует опасность того, что в будущем случится большой крах. Если три, четыре или даже пять крупных высокобюджетных фильмов провалятся, то парадигма снова сменится. Сейчас студиям выгоднее вкладывать 250 миллионов долларов в фильм, чтобы гарантированно получить прибыль. Таким образом, множество очень интересных, глубоко личных проектов оказывается за бортом.
Позже режиссёр уточнил, на чём именно основано его убеждение: согласно теории Спилберга, вскоре нас ждёт повторение истории. Фильмы по комиксам станут вестернами нашего века — динозаврами, которых должен будет смести ветер перемен.
Мы были свидетелями смерти вестерна в кино, и однажды наступит время, когда супергеройские фильмы последуют за ними.
Конечно, сейчас кинокомиксы переживают расцвет. Я лишь говорю, что у этих циклов в поп-культуре есть ограничения по времени. Придёт время, когда этих историй займёт другой жанр. Возможно, сейчас какой-нибудь молодой режиссер уже его изобретает.
Спилберг пытался предсказать будущее, опираясь на вполне конкретные исторические события. В 1963 году высокобюджетный пеплум «Клеопатра» провалился в прокате и привёл студию 20th Century Fox на грань банкротства.
Это был символичный провал, ознаменовавший собой окончание длительной эпохи так называемой «студийной системы». На протяжении десятилетий рынок был жёстко поделён между несколькими гигантскими киностудиями, а фильмы создавались по простому и проверенному рецепту: раскрученные актёры, плюс популярный жанр, плюс огромный бюджет — равно гарантированная прибыль.
В 60-е всё неожиданно изменилось: выяснилось, что зритель устал от однообразных пеплумов, вестернов и прочих масштабных костюмированных картин, которые казались непотопляемыми ещё несколько лет назад. Рынку пришлось отреагировать: продюсеры сделали ставку на творцов, желавших снимать уникальные, необычные фильмы за небольшие деньги. Так из пепла «студийной системы» родился Новый Голливуд.
Новым мэйнстримом стало кино, которое сегодня принято называть авторским. Снятый за 3 миллиона долларов «Выпускник» с Дастином Хоффманом зарабатывает в северо-американском прокате 105 миллионов. Созданный под влиянием французской новой волны «Бонни и Клайд» зарабатывает 70 миллионов при бюджете в 2,5. Экспериментальный «Беспечный ездок», снятый за смехотворные 400 тысяч долларов, становится одним из главных хитов 1969 года, заработав 60 миллионов.
В эпоху Нового Голливуда такие имена, как Роберт Олтмен, Стэнли Кубрик и Роман Полански едва ли ассоциировались с чем-то эстетским и «артхаусным». Их фильмы становились главными кинематографическими событиями года; именно их видел массовый зритель, когда приходил в кинотеатр — они были студией Marvel своего времени. «Таксист» был мэйнстримом.
Началом заката Нового Голивуда принято считать фильм «Челюсти» 1975 года за авторством хорошо знакомого нам Стивена Спилберга. Именно «Челюсти» создали моду на сиквелы и франшизы и породили понятие «летний блокбастер». Благодаря успеху Спилберга, крупные студии и масштабное жанровое кино вновь уверенно взошли на голливудский трон. Во всём этом можно увидеть злую иронию: собственными руками убивший эпоху мэйнстримного авторского кино режиссёр упорно ждёт её возрождения.
В 2019 году оно, кажется, всё-таки возвращается в кинотеатры — но совсем не по тому пути, о котором говорил Спилберг.
Кинокомиксы и мимикрия
В рецензиях профессиональных кинокритиков из уважаемых изданий на фильмы Marvel или DC зачастую сквозит снобизм в духе недавних заявлений Мартина Скорсезе. Иногда создаётся ощущение, что Халк и Человек-паук неприятны им на генетическом уровне — всё это чуждо их природе.
Но о супергероях, захвативших кинотеатры за последнее десятилетие, всё равно приходится что-то писать. В непонятном и чуждом наш мозг всегда пытается отыскать что-то знакомое. Поэтому, если почитать прессу, можно выяснить, что «Первый мститель: Другая война» — это и не супергеройский фильм вовсе, а скорее классический шпионский триллер, «Три дня кондора» на новый лад. А «Чёрная пантера» — это, конечно же, вариация на тему Шекспира, никак иначе.
Поэтому, когда критики в один голос заявляют, что «Джокер» — это новый «Таксист» или «Король комедии», велик соблазн им не поверить и отмахнуться от заявлений о том, что перед нами, наконец-то, «настоящее серьёзное кино», вроде того, о котором мечтательно вздыхает Спилберг.
Но на этот раз всё по-настоящему: Тодд Филлипс действительно протащил в кинотеатры свою вариацию на тему работ Скорсезе под видом фильма по комиксам DC. Скорее, даже не протащил — пронёс контрабандой. «Джокер» — это действительно никакой не фильм по комиксам.
В обсуждениях «Джокера» постоянно звучит аргумент о том, что фильм вполне мог бы называться как-то по-другому — «Клоун в Нью-Йорке», «Жизнь и страдания Артура Флека», — и ничего кардинально не изменилось бы. Чтобы снять фильм про сходящего с ума клоуна, лицензия DC Comics совершенно необязательна. Без привязки к комиксам изменилось бы одно единственное — сборы и общественный резонанс.
Тот же самый видеоряд, но с другим названием, почти наверняка постигло бы забвение после ряда сдержанных комплиментов от критиков. Другой вариант — фильм просто не дошёл бы до производства. Клоун с психическими отклонениями нечаянно поднимает восстание против общества? Такому место разве что на стриминговых сервисах — да и то вряд ли.
Поэтому, нет, «Джокер» не мог называться по-другому. Иначе его просто не было бы.
Новые правила игры
Можно сколько угодно иронизировать над теми, кто видит в «Джокере» нечто гениальное и недоступное средним умам, но трудно спорить с тем, что это более умное и необычное кино, чем то, что обычно собирает по полмиллиарда долларов за первые десять дней проката. «Однажды в Голливуде», для сравнения, заработал 363 миллиона за всё время — при вдвое большем бюджете и с именами Брэда Питта, Леонардо ДиКаприо и Квентина Тарантино на постере.
«Джокер» — это то самое «кино с сюжетом», которое Мартин Скорсезе призывает показывать в кино вместо фильмов по комиксам. Фильм, доступный и понятный всем, при этом заставляющий задуматься — как тот же «Таксист» или какой-нибудь «Собачий полдень».
Об относительной сложности «Джокера» в контексте нашего времени свидетельствуют в том числе и разбалованные чёрно-белыми сюжетами зрители и журналисты, вот уже которую неделю донимающие Тодда Филлипса вопросами в духе: «А вы поддерживаете Джокера? А Артур Флек — он плохой или хороший?».
То, что подобный авторский фильм становится одним из главных хитов проката 2019 года — безусловно, хорошие новости и для не воспринимающего фильмы Marvel Скорсезе, и для Спилберга, ожидающего второго пришествия Нового Голливуда, и для всех тех, кто хочет смотреть «серьёзное» кино в кино — а не только серьёзные сериалы на Netflix и HBO.
За невероятно успешным «Джокером», вероятно, последуют новые эксперименты со стороны крупных студий; новые необычные идеи получат финансирование; новые режиссёры получат возможность творчески самореализоваться. Вот только если Новый Голливуд и возвращается, возвращается он со зловещим твистом.
Очень удачное сравнение приводит сценарист Михаил Идов: в позднем Средневековье художники начали проявлять творческую свободу, при этом продолжая прикрываться библейскими сюжетами. Таковы были правила игры: хочешь рисовать — рисуй про Иисуса и святых. В наше время, судя по всему, роль библейских сюжетов возьмут на себя комиксы Marvel и DC.
Но что в этом плохого? Это ведь здорово, что хороший фильм посмотрят зрители, которые никогда бы о нём даже не услышали, если бы не громкое название «Джокер». Это, конечно, так — но у всего этого есть и тёмная сторона.
«Джокер» — очень цельное произведение, в нём почти нет лишних сцен или фраз, и только два элемента кажутся натянутыми, и будто бы пришитыми к фильму искусственно. Первый — маленький Брюс Уэйн. Долгая сцена с ним выглядят натужной, она ничего не привносит в сюжет — мальчик здесь нужен лишь для того, чтобы можно было вслух произнести его имя и хоть как-то привязать происходящее ко вселенной Бэтмена.
Второй натянутый момент — просьба Флека объявить его как «Джокера» («шутника»). На этой фразе в фильме делается явный акцент, хотя очевидно, что произносится она исключительно для зрителей — чтобы фанаты комиксов в зале могли зааплодировать от восторга.
Это незначительные моменты — и, скорее всего, кто-то со мной не согласится и будет защищать и тот, и другой. Факт в том, что в отличие от настоящих авторских фильмов, под которые пытается мимикрировать «Джокер», здесь мы никогда не узнаем, что из происходящего — авторский замысел, а что — дань конъюнктуре. Как могла бы закончиться история Артура Флека, если бы он не был персонажем по лицензии DC?
Да, изначальная идея Филлипса заключалась в том, чтобы снять фильм именно про Джокера из комиксов, а не про абстрактного клоуна-психопата, и привязывать этот сюжет к Готэму и Бэтмену его никто не заставлял. Но кто знает, какое кино он хотел снять на самом деле? Действительно ли он мечтал снять фильм о Джокере для DC — или он просто смирился и понял, что ему не получить финансирование ни на одну из его идей, не связанных с комиксами?
Если «Джокеру» удастся задать тренд, мечта Стивена Спилберга может исполниться, превратившись при этом в его худший кошмар. Если раньше он мог хотя бы ждать, когда фильмы по комиксам падут и дадут дорогу «множеству интересных, личных проектов», то сейчас выяснилось, что интересные и личные проекты, — это тоже фильмы по комиксам. Круг замкнулся.
