Вторая часть материала. На этот раз со спойлерами.
Во второй части мне бы хотелось разобрать сюжет и подробнее остановиться на моментах, которые особенно запомнились. В материале присутствует нецензурная брань и сцены насилия, они необходимы для передачи смысла и контекста, примите пожалуйста это во внимание перед прочтением. Некоторые цитаты в предыдущем материале были намеренно изменены, с целью избежать спойлеров, здесь же привожу их без сокращений.
Что касается первого сезона, то вопросов к нему — минимум. Немного непонятно, зачем нужна была сюжетная линия с поселением китайцев. Они сначала были, потом пропали, затем нашлись в другом месте, после чего никак не упоминаются во втором сезоне во время событий в Ростове. Единственная версия – показать предвзятое отношение к представителям другой национальности, мол мы с вами, конечно, дружим, но при необходимости можем и отжать чего-нибудь. С другой стороны, во время этого эпизода неоднократно делается акцент на том, что в поселении все надписи сделаны иероглифами, что может показаться странным. Столько лет жили в Московии и не выучили русского языка. Как по мне, данный эпизод не работает, потому что это… китайцы. Очень обособленная нация, представители которой даже если и не живут на родине, то не интегрируются в местное общество и организуют анклавы чайнатауны. Описание их поселка не наводит на мысль, что главная интрига произведения в использовании русского языка. Как по мне, какой-нибудь из народов СНГ, внезапно отказавшийся говорить по-русски, раскрыл бы тему гораздо тоньше, но тогда, наверное, возникли бы вопросы, как они умудрились пережить распад.
Из-за того, что масштаб событий в первом сезоне небольшой, история воспринимается очень последовательно и складно. Атмосфера унылой повседневности обволакивает, саспенс нагнетается постепенно, и именно поэтому кульминация работает как надо. Мысль, что самое страшное оружие – слово, обретает в произведении ужасающую форму. Лингвистическое оружие на основе НЛП – достаточно необычная идея. С другой стороны, стоит включить телевизор, как приходит понимание, что концепция лежит на поверхности, и по поведению некоторых людей в последнее время можно предположить, будто они действительно подверглись воздействию чего-то подобного
— А насчет истории? Что историю Российской империи заново учить, что Соловьева читать требуют? На это есть жалобы?
— С этим меньше, но…
— Эх. Ну да ничего, потерпите. Дворянство, офицерство и говорить правильно должны, и историю точно знать. С простого человека спроса нет, он легковерен, пойдет, куда позовут. А вот пастыри, пастыри его должны быть учеными.
Отсылка к современному производителю «бесовских молитв»
Особенности хода войны, вызвавшей распад, достаточно подробно раскрываются во втором сезоне. В вымышленной России начался мятеж, восставшие захватили преимущество в регионах и практически победили федеральный центр. Когда ситуация стала для столицы критической, руководителем одного НИИ по психологии, было принято решение о применении секретного оружия – впоследствии названного «бесовской молитвой». Его действие заключалось в том, что определенный набор слов на русском языке сводил человека с ума, после чего он сам начинал повторять эту «молитву», становясь таким образом заразным для других людей, и пытался всячески навредить себе и окружающим. Плюс, судя по косвенным признакам, у попавших под ее действие «одержимых» появлялось некое подобие коллективного разума для еще более эффективного членовредительства. Сцены насилия очень натуралистичны, отвратительны и в полной мере отражают «бесовскую» суть этого оружия. Это не похоже на классический зомби-апокалипсис, в котором зараженными движет примитивное чувство голода, это нечто более гнусное, мерзкое, стремящееся уничтожить жизнь извратив саму ее суть. Будто сам дьявол играет с марионетками подбирая самые эффективные способы смертоубийства.
В предыдущей части был озвучен тезис, что тема религии занимает особое место в произведении. Пришедший с той стороны моста священник, Отец Даниил, прекрасно знает, как обстоят дела на том берегу, но ничего не рассказывает жителям Поста. Наоборот, он постоянно вещает на библейский манер, проповедует, отвлекает внимание, тянет время, призывает к торжеству духа над телом и прочей эзотерике. Он, вероятно, предполагал, что благословленные им казаки скоро встретят людей на том берегу, и немногочисленные выжившие захотят отомстить, узнав, что вояки оказывается приехали их покорять, а Москва не только выстояла, но и сохранила имперские амбиции. С каждым днем на его проповеди собирается все больше и больше людей, по мере ухудшения ситуации с провизией людей одолевает отчаяние, и они находят утешение в словах священника. Вот только святой отец не желает им утешения, он использует религию как отвлекающий маневр, он жаждет мести, он жаждет расплаты:
Нет там никаких городов! Все выкошено! Одни одержимые шастают, и те скоро передохнут! Думали мы, пережили напасть, думали, можно их спасти, отмолить – а нельзя! Все обратно сатанеют. Один раз до конца послушал молитву – все! Один раз всего! Так что – простить это москвичам вашим?! Что такое зло в мир выпустили! И ради чего? Чтоб мы пережрали друг друга, а они там дальше себе сидели, задницей окаянной своей трон грели! Забыть?! Нет! Мы думали, у вас там тоже передохли все, в вашей треклятой, гнилой, мерзостной Москве! Мы думали, мир весь кончился, везде дьявол правит, как у нас. А вы тут вот – как у Христа за пазухой, за речкой за вашей. Богу молитесь! Креститесь! И к нам еще солдат шлете, покорять нас. Снова оголодали до земель, до власти. Ну так вот вам, кушайте! Пусть нигде не будет тогда мира. Если чума – то пускай везде чума!
Уверенный в победе Отец Даниил делится своими планами
Особенно сильной сценой, на мой взгляд, является монолог Егора в последнем эпизоде первого сезона. Здесь вопрос ответственности окончательно формируется в его центральную тему. Парень родился при существующем строе, он не знал другой жизни, не принимал судьбоносных решений, но именно ему вселенная решила выставить счет. Егор будто обращается к нам настоящим из будущего, упрекая за то, что мы закрываем глаза на то, что происходит вокруг прямо сейчас, проговаривает потенциальный, но еще не озвученный вопрос поколения наших детей по отношению к нам:
Почему я?! Почему делали вы, а разгребать – мне?! А?! Это вы, вы, вы выпустили это в мир, эту отраву, выблевали в него это зло, это при вас, это ваши хозяева, ваши командиры, а вы или помогали, или – даже если и не помогали, то в сторонку отошли, или отвернулись – думали, если не увидите, если не услышите – то оно как будто само собой случилось и само собой кончится! А ничего, ничего не кончится само по себе – вот оно, выплеснулось и висит в воздухе, загадило землю, и никуда оно не денется само, вы думаете, вы сдохнете – и привет, и вас больше не ебет, но оно от этого не рассосется само, оно тут останется, оно тут всегда будет, его мне, его нам хлебать-расхлебывать, нам, вашим детям, а если мы не расхлебаем, не вылижем до конца – то тогда нашим детям, это нам за вас, за сук, за мразей отвечать, а почему?! А с какой стати? Я не хочу! Это вы, это ваш ебаный старый мир!
Первый сезон представляет из себя во многом законченную историю. На все вопросы нашлись ответы, кульминация расставила все по местам, смыслы и основные идеи – понятны. Хорошая история про ложь, ответственность и расплату по счетам.
Во втором сезоне мне бы хотелось выделить две основные сюжетные линии: мироустройство и действия персонажей, — первая мне очень понравилась, а вот ко второй возникли вопросы.
Это, брат, и есть наш особый путь. И пусть нас за него хоть еще сто лет в блокаде держат, пусть хоть тысячу. Эта блокада нам во благо. Мы тут, да, за стеклом, но у них там холод, а у нас тут тепло. Мы в нашей теплице лучше примемся и быстрей окрепнем. Они нас технологий лишают, думают, это наказание. Что же — эти-то технологии их и развалят, растлят и разрушат. Мы-то хоть знаем, что тот мир, в котором мы живем, надежен — как предки наши жили, так и мы. А они там… Нравственное созревание у них за техническим прогрессом не поспевает. Растут, растут, а сами изнутри гниют заживо. Сгниют и лопнут, не дозрев.
Государь-Император Аркадий Михайлович «нас призывает потерпеть во имя побед, объясняя, что пожар развеивает мрак»
Возможно, на появившиеся шероховатости повлиял разросшийся масштаб событий, а возможно автор увлекся «вот-это-поворотами». Поначалу все идет ровно, история берет начало еще до событий первого сезона и описывая столичный быт вводит новых персонажей. Автор откровенно стебется над местным мироустройством. Парады на «майбахах», дворяне (да, да, князья, графы и прочие юнкера с титулами, дарованными Государем в том числе за совместные катки в CS в детстве) ухлестывающие за придворными дамами, казаки, распивающие контрабандный «просекко» с балеринами, нелегально ввезенный журнал Vogue, обычные люди, восхищающиеся наличием стекол в окнах, «произошла чудовищная ошибка» в обращенном государю письме, — все это выглядит неприкрытой издевкой. С другой стороны, откуда взяться высокой культуре быта если разруха в головах? Самое интересное, что весь остальной мир, судя по всему, живет и здравствует. «Русское бешенство», как иностранцы его назвали, выкосило только носителей русского языка, на остальных оно по понятным причинам не подействовало. Соседние государства просто отгородились от проклятой земли и исключили ее из мирового сообщества, и, видимо, потеря полутора процентов мировой экономики никого особенно не расстроила. Чтобы сохранить контроль, московская власть собственноручно уничтожила русский мир, променяла жизни миллионов живущих по всему миру русскоязычных людей на кусок неухоженной земли и гордое звание империи, подменила реальное благополучие надуманным величием, но даже этого в итоге оказалось мало: стоило ситуации немного устаканиться, всего каких-то двадцать спокойных лет, как снова захотелось прирасти территориями и восстановить историческую справедливость.
Вероятно, в разговоре Лисицына с начальником поезда, везущего казаков в Ярославль, автор транслирует свою личную позицию:
— Шайтан его знает, что там впереди.
— Да то же самое, что и тут, — начпоезда хмыкает. — Россия ж, брат, везде одинаковая, кроме Москвы. Не знаю, что вы и завоевывать-то там намылились. Тут бы вона сначала все причесали.
— Не в свое дело рыло-то бы ты не совал! Мы должны обратно собрать все, что было потеряно.
— Кому должны?
— Отцам нашим!
— Отцу ты своему должен только одно — пережить его, чтоб ему тебя хоронить не пришлось! — вздыхает начальник поезда. — А с этими завоеваниями-то смысл в другом.
— И в чем же?
— Да просто чтоб завоевывать. У России другого смысла нету, кроме как больше делаться. Все жертвы, все лишения — всегда ради этого и были. Чтоб только расти дальше. Зачем мы терпим? Чтоб отцам за нас стыдно не было, вона сколько они нахапали. А отцы куда ж столько хапали? Почему жизнь в голоде, в очередях? Чтоб дедам за них стыдно не было. А дедам зачем столько земли было? Зачем деды страх терпели, головы на фронтах клали, в лагерях гибли? Чтоб прадедам не было стыдно за них — при тех-то ого-го сколько земли взяли! Другого оправдания ж нет. Расти надо, и все тут, и пропади все пропадом. А на хуя, спроси вот хоть кого, нам столько земли? Что с ней делать?
— Детям передать, — отвечает Лисицын. — Та вообще, что это за разговорчики!
— Ну так я не военный человек, гражданский, мне свое мнение иметь не запрещается! Так вот… Дело не в детях, друг ты мой ситный. А дело в том, что как только мы жрать остановимся, оно сразу разваливаться начинает. Потому что такую жизнь можно терпеть, только пока смысл есть. А смысл такой, чтобы дальше пухнуть. Другого смысла нет.
Как говорят на TJ: «И в чем он не прав!?»
В итоге за свои слова начальник поезда получает по лицу, что символично. Автор тоже частенько выхватывает порцию критики и даже угроз за свою позицию. Кстати, в недавнем интервью одному прибалтийскому изданию он практически дословно повторил позицию начальника поезда, что косвенно подтверждает мои предположения.
Перейдем к спорным моментам, и эпизод с изнасилованием как раз из таких. Мотивацию Егора в этой сцене теоретически понять можно, но без натягивания совы на глобус картинка не складывается. Да, он злился на Кригова, за то, что даже после своей смерти не отпускает Мишель, но в его чувствах не прослеживалась животная ярость, только подростковая обида. Сложилось впечатление, что в сезоне пропущена одна глава от лица Егора, в которой была бы показана его трансформация, либо эта часть неоднократно переписывалась, и в конечном счете стала жертвой редактуры. Нельзя исключать, что такой сюжетный твист изначально был сделан ради вау-эффекта. К самому факту вопросов нет, у парня могла поехать крыша на фоне всего произошедшего, но то, как это подано, вызывает недоумение. Без раскрытия внутренних переживаний Егора сцена попросту не работает, в попытках спрятать шероховатости мотивации сделана ставка на эмоции Мишель. Однако нельзя не отметить, что влияние последствий этого поступка на девушку раскрыты хорошо. Возможно, изначально была прописана ее мотивация в будущем, а уже потом под нее подгонялись действия Егора, но это уже спекуляции.
Следующим привлекшим мое внимание эпизодом является сцена, в которой Лисицын пытается замести следы и убрать всех свидетелей бойни в Ярославле. Здесь Егор тоже отличился. Тот самый парень, которого, пожалуй, можно назвать за сделанное на Посту героем, полагая, что изнасилования для него недостаточно, решает напоследок перечеркнуть все свои достижения, выпустив заразу на волю. Опять же, трансформация Егора происходит слишком быстро. Повествование ведется от лица Мишель, чтобы не показывать, что происходит у Егора в голове, но этого мне показалось мало для раскрытия его намерений. Его поступок логичен, но недостаточно обоснован. Конечно, он понимал, что это конечная, что его везут на расстрел, и решил утащить своих убийц с собой. Этот момент серьезно двигает сюжет вперед, его последствия прямо влияют на концовку (прошу прощения за игрожурские штампы), но опять же складывается впечатление, что сначала была придумана развязка, а уже потом под нее подгонялись предшествующие события. Такое чувство, что второй сезон писали в двух направлениях: с начала и с конца, будто прокладывали тоннель с противоположных сторон, а в середине, где два участка тоннеля встретились и не совсем совпали друг с другом, их кое-как обработали напильником, замазали раствором, и оставили как есть.
Данный эпизод, несомненно, важен для развития сюжета, полагаю, что таким образом автор показывает, что за чудовищные поступки приходится расплачиваться страшной ценой. Незадолго до этого Лисицын расстрелял детей, спавших в камере ростовского вокзала, получив приказ из Москвы не оставлять никого в живых, и расплата не заставила себя долго ждать.
Прости меня, Господи.
У Лисицына был в руках его «ПС», с ним были еще трое. Зажгли свет. Рано еще было, дети просыпаться не хотели. Сбились, как щенята, вместе, спали клубком друг на друге.
Иваков спросил, будить или так.
Лисицын подумал, что вести их он никуда сейчас не станет. Стоял с пересохшим ртом, смотрел на них: дрыхли как убитые.
Нянька сказала, что детей вчера помыли и переодели. Спросила, нужно ли им теплую одежду с собой. Лисицын скомандовал Ивакову вытолкать ее взашей. А Гончаруку — стрелять. Прямо тут, пока не проснулись.
Гончарук вылупился на него, ствол нацелил и стоял. Нянька вой подняла. Сурганов это приказал. Сурганов и грех на себя взял. А Государь не отменил приказа. Сурганов сказал: всех. А детей? Всех.
Голова взрывалась. Гончарук все мялся. Нянька визжала в коридоре, дралась там с Иваковым. Глухие дети ничего не слышали, спали. Лисицын вскинул руку и выстрелил в клубок несколько раз. Грохнуло невыносимо. Клубок пошевелился. Тогда только Гончарук тоже сделал что надо.
Это Сурганов. Это приказ. Пришлось самому. Пришлось грех на душу…
Лисицын скомандовал им убрать в камере, унести этих. Они взяли себе каждый на руки по одному, понесли их так, будто баюкали, спать укладывали. Две были девочки. Один казак своей даже голову поддерживал зачем-то, хотя там уже было все. На пол капало.
Лисицын стоял умерший. Как лунатик. Прости меня, Господи.
Пиздец. Занавес.
В этой нечеловеческой сцене во многом раскрывается еще одна тема второго сезона: поиск оправданий совершения чудовищных поступков, вынужденный конформизм или, если можно так выразиться, обыденность зла. При упоминании событий, предшествовавших распаду, эта мысль постоянно фигурирует. Фраза «по-другому было нельзя» повторяется несколькими персонажами в различном контексте, но смысл всегда один и тот же. Либо приказ, либо долг, либо обязательства, — всегда находится оправдание своим действиям. Тут очень кстати приходится религия, к ней тоже можно обратиться, если что: согрешил – покаялся, повторил по мере необходимости. Однако, по мнению автора, оправдания тут не работают, в природе не существует ни одной причины совершать все эти зверства. За чудовищные поступки обязательно последует соответствующая расплата. Лисицын, по сути, уже был мертв внутри после такого, а став одержимым и периодически приходя в сознание, принялся расплачиваться за содеянное.
Хотелось бы особенно отметить двух основных женских персонажей – Мишель и Катю. Они показаны очень реалистично и правдоподобно, прописаны подробно, живо, нельзя назвать их однозначно положительными или отрицательными. Их мотивация ясна, она зачастую эгоистична, но логична и правдоподобна. У них есть характер, они могут ставить перед собой цель и достигать ее. Мишель во что бы то ни стало хотела попасть в Москву, лишь бы оказаться в безопасности. Она была уверена, что после изнасилования потеряла ребенка, но продолжала врать окружающим, что это не так, лишь бы достичь желаемого. Она использовала Лисицына, пока от него была польза, а в конце собиралась его предать, но не успела. Мишель точно не злодей, в большинстве случаев ей двигали благие намерения, она хотела спасти хоть кого-нибудь, но по факту погубила еще больше. Мишель не мессия, она немезида, однако в итоге ее будут считать святой спасительницей. Иронично.
Катя в свою очередь тоже очень интересный персонаж, у нее есть цель – танцевать главную партию «Щелкунчика», и она ее добивается. На мой вгляд, переломным для нее становится момент, когда она узнает о том, что Лисицын якобы пропал без вести, и понимает, что любила в нем не его самого, а его влюбленность в нее. Достаточно прозаичная и рядовая история. Поэтому после этой новости ее больше ничего не сдерживает в отношениях с другими мужчинами, особенно если эти отношения сулят главную роль. Возлюбленного своего она конечно же предаст, как только он внезапно воскреснет — не для того она старпера-графа ублажала, чтобы упустить момент триумфа на сцене. Это ее и погубит в качестве расплаты за предательство. Она не захочет признавать реальное положение дел и до последнего будет цепляться за мир своих фантазий. Показательна сцена, в которой описывается проверка всех посетителей театра на лояльность. К сожалению, она тоже очень сильно резонирует с текущей повесткой, в которой показная поддержка подразумевает круговую поруку. По моему мнению, балет «Лебединое озеро» наверняка бы не хуже подошел для создания соответствующей атмосферы неизбежного конца, с другой стороны, он бы еще сильнее проспойлерил и без того предсказуемую кульминацию, и дополнительно бы усилил стёб автора.
— Этого нет! Не сметь клеветать на моего отца! Этого — ничего — не было!
— Я клянусь вам! Там было это! Люди в зверей от этого превращались! Друг другу сначала говорили что-то, а потом глотки рвали! Головы рубили! Там кровь везде! Там они распотрошенные лежат, в Ярославле! Кишками наружу! Там воронье! Они этим друг друга!
— Нет! Не сметь! На святого! На монаршее…
— Это было! Это пришло!
— Я решаю! Я буду решать, что было и чего не было! Ясно?! Я.
Диалог казака с Государем в антракте «Щелкунчика»
Во время прослушивания появилась одна теория, что Государь Император тоже одержимый. Как мы знаем, Лисицын несколько раз становился нормальным, но каждый раз обращался, когда злился. В последний раз он пришел в себя после того, как Мишель угостила его медом. Для Лисицына мед был мостиком в прошлое, он же вырос на пасеке, знает все его сорта. Однако, в разговоре с казаком Государь упоминает, что ему тоже регулярно подают мед, хоть он и не такой знаток, как Лисицын. С одной стороны, данная сцена работает для Лисицына, объясняя, как сознание вернулось к нему после двух недель одержимости. С другой стороны, что если эта сцена раскрывает и состояние императора, что, если государь попал под действие молитвы во время войны, и теперь его нормальность только на меде и держится? Предположим, перед царем все ходят на задних лапках, берегут от плохих новостей, не дают повода разозлиться, и регулярно подают мед на стол для профилактики. К тому же, одержимые «подзаряжаются» друг от друга, а когда остаются в одиночестве – то со временем успокаиваются, и Пирогов и Лисицын тому пример, а в окружении императора точно не было зараженных. С таким отношением можно годами скрывать его недуг, если не провоцировать рецидив. Во время беседы с казаком царь определенно нервничает, старается держать себя в руках, пьет сладкий чай для успокоения, автор акцентирует на этом внимание. Плюсом идет абсолютная убежденность государя, что никакой бесовской молитвы нет. Учитывая, что одержимость сопровождается потерей памяти, это может объяснить его упоротую уверенность в том, что истории про бесовщину – это провокации и выдумки предателей. С другой стороны, государь годами так настойчиво пичкал своих подданых пропагандой , что мог в конце концов и сам в нее поверить, и никакие теории тут ни при чем.
Мне бы отдельно хотелось остановиться на эпилоге. В нем переплетаются все основные темы произведения. Спасшиеся смогли найти в себе силы отринуть морок вранья и принять ответственность, заплатили здоровьем за ошибки прошлого, но затем ударились в религию. Они снова поклоняются Архангелу Михаилу, теперь проецируя его образ на Мишель, хотя совсем недавно его сравнивали с императором Михаилом, устроившим геноцид русского мира. Мишель тоже постаралась и окончательно его добила. Трактовать это можно по-разному, с одной стороны, как бы не менялось государство, религия оставалась стержнем, скрепляющим общество, некоей единственной настоящей сущностью. С другой — пройдя через ужас, люди снова ударились в религию, у них теперь новый идол, ничем не хуже предыдущего, опять увязнув в ложных иллюзиях. Принимая во внимание то, как показан в первом сезоне Отец Даниил, можно сделать вывод, что автор считает религию исключительно инструментом, она может работать как во зло, так и во благо, и несет в себе только институциональную ценность, но не духовную, и потребуется еще немало времени, чтобы перевести ее в головах людей из мировозренческой в культурную плоскость.
Несмотря на все ужасы зимы, весна все-таки наступает. Автор дает обществу возможность начать новую жизнь. Хочется верить, что и нам выпадет такой шанс, и мы сумеем, разорвав круг ненависти, наконец-то двинуться вперед, оставив позади весь этот кошмар.
Благодарю за внимание! Это мой первый материал на DTF, который по ходу дела разросся до двух увесистых лонгридов. Он некоммерческий и написан под впечатлением от произведения. Это далеко не самый приятный развлекательный контент, но под настроение вполне может зайти. К сожалению, произведение порой невероятно актуально, слишком уж много совпадений и параллелей, поэтому по аналогии с произведением закончить материал тоже хочется на позитивной ноте: «Какой же чёрный нам выпал век, а мне мерещится вдалеке живой надежды забытый свет, так верь же мне — это точно пройдёт!»
Ссылка на первую часть:
