Нет, другого гитариста.
Представим, что Radiohead не существует.
Есть отдельный эксцентричный музыкант Том Йорк, который записывает альбомы песенной электроники и выкладывает клипы со странными танцами.
Есть номинант на «Оскар» за бесчисленные саундтреки к «умному кино» и звезда современной академической музыки Джонни Гринвуд, начинавший как гитарист в совместной с братом Колином группе.
Есть профессиональный барабанщик Фил Селуэй, начавший сольную карьеру. И, наконец, есть Эд О’Брайен, скромный рок-певец и талантливый сонграйтер. Вот все они есть, а Radiohead не существует.
17 апреля эта альтернативная реальность слилась с нашей: Эд О’Брайен выпустил первый сольный альбом и показал наконец, что он умеет за пределами Radiohead.
Альбом Earth, над которым Эд работал последние три года, вышел в самое странное для музыки время, когда индустрия вроде бы живёт, но никто не знает, что будет дальше. О’Брайен, кстати, переболел коронавирусом в лёгкой форме, и альбом он выпускал, находясь в самоизоляции, — всё в духе времени.
51-летний музыкант всегда был в тени куда более известных коллег по Radiohead, в группе вёл себя скромно и выполнял, помимо прочего, роль старшего брата для Тома Йорка, с которым они дружат со школы. Про его сольник ходит шутка, что теперь-то наконец можно понять, чем на самом деле занимается Эд в Radiohead. Действительно, О’Брайен не так заметен на сцене, как худощавый и экспрессивный Джонни Гринвуд, — играет себе что-то, и ладно.
Впечатление обманчиво. На самом деле О’Брайен — выдающийся гитарист, придумавший множество основных партий для песен Тома Йорка и во многом определивший звучание группы в переходный период от The Bends к более экспериментальному OK Computer.
В интервью журналу The Face он признаётся, что как раз во времена OK Computer хотел предложить группе свои песни, но никак не решался. Его альбом именно так и звучит — как запись времён OK Computer. Со всеми новаторскими по тем временам ходами, гитарными находками О’Брайена и сложносочинённой структурой песен.
Но никакого ретро-саунда и прочей ностальгии тут нет. Когда О’Брайен, например, обращается к манчестерскому диско-року, он не реконструирует звучание, а просто берёт ходы и использует их просто как очередной инструмент для сочинения песен.
О’Брайен признаётся, что до сих пор толком никогда не писал текстов песен — только музыку, а когда пел в Radiohead, то всё-таки исполнял строчки Тома Йорка. Это довольно хорошо слышно по лирике Earth, на которую лучше не обращать внимания: ничего изобретательного там нет.
Один из лучших треков, песня Shangri-La, посвящена например, пространству на фестивале Glastonbury и ощущению свободы и безумия, которое там испытал Эд несколько лет назад. Не самая захватывающая история, как и текст песни Brasil, посвящённый Бразилии, где О’Брайен жил с семьёй.
Зато сольный альбом позволил О’Брайену открыть собственный голос. Изначально он думал, что найдёт какого-нибудь вокалиста, но послушал собственные демо-записи и понял, что ему нравится звучание собственного голоса. Не только ему, надо сказать: критики отмечают, что как вокалист О’Брайен не менее профессионален, чем как гитарист.
Слушать О’Брайена интересно, Earth получился очень крепким, ровным и даже увлекательным альбомом, но максимально необязательным. Сольные работы Джонни Гринвуда и Тома Йорка по-прежнему куда любопытнее, но вот песни барабанщика Фила Селуэя Эд явно превзошёл.