Когда я первый раз сел за третьего «Ведьмака», я был, считайте, ребёнком. За плечами только школа, полгода неинтересного университета и год изоляции в армии. Последнее особенно повлияло.
Впервые после службы я дорвался не просто до игр — до развлечений. Поэтому над приключениями Геральта особо не задумывался. Просто плыл по течению сюжета, проходил квесты, размахивал мечом. «Ведьмак» казался классным фэнтези, зрелищным ролевым боевиком — большего мне и не надо.
Когда я второй раз сел за игру, меня хватило часа на четыре, может, на пять. Не потому что мои стандарты выросли и «Ведьмак» до них уже не дотягивал — просто я научился замечать и чувствовать чуть больше и глубже. Постарел на пяток лет, набрался новых страхов, пережил первую депрессию.
По нашим землям прошёл император Эмгыр. Осадил каждую крепостицу отсюда до Синих гор. Рвёт и кусает нас, как бешеный пёс.
Жрец Вечного Огня
Когда я второй раз сел за игру, то ощутил насколько же вступление и мир «Ведьмака» серьёзные и тяжёлые. Вслушался в то, что говорят, вгляделся в то, что происходит. Происходит — война. Разговоры — только о ней. Война беспощадная и невыносимая. Война, которую я считал фоном для диалогов, декорацией для поисков Цири. А это не так.
Игра начинается с того, что мы с Весемиром ищем Йеннифэр. Поиски приводят нас в деревню Белый Сад, где незадолго до нас побывала война. Война, которую крестьяне не хотели и не понимали, а она всё равно их избила и искалечила. И на том не остановилась. Ведь после войны остались пожарища, траур, голод.
Одна из первых картин, ещё до того, как ведьмаки сразятся с грифоном и доберутся до самого Белого Сада — разорённый хутор.
В этой войне никто не поможет нам. Ночь — Час Безумия, Час Презрения.
Жрец Вечного Огня
Дед рыдает над телом родича, кто-то потерянно бродит по углям уничтоженной хаты, ребёнок обнимает мёртвого отца, трясёт, плачет, надеется, что тот встанет и уведёт его отсюда. Этот отец в какой-то грязной рубахе, драных штанах, рядом ни меча, ни даже вил — совсем не похож на воина. Но сгубила его наверняка война.
Мы с Весемиром проезжаем мимо этих ужасов и говорим о политике. Из начала игры я помнил забавный диалог об учёном, который по наивности верил, что гули — исключительно полезные создания, предотвращают чуму и болезни, пожирая мёртвых. Одно только обидно — на живых тоже бросаются, так что вся польза сходит на нет.
А вот короткое обсуждение, следующее за этой шуткой, я не просто забыл — я его не узнал. Будто его добавили только что. Но нет. Что сейчас, что семь лет назад, на релизе, Весемир и Геральт вели эту горькую беседу.
— Радовид говорит, что как только выиграет войну, вернёт войска на старые границы.
— А ты веришь?
— Надо во что-то верить. А то жить не хочется…
из разговора Геральта и Весемира
И дальше, уже в Белом саду, таких бесед больше. Не только с Весемиром. Всё, о чём в начале «Ведьмака» Геральт говорит с другими персонажами — о войне, о солдатах на войне, о людях на войне, о смерти на войне и жизни среди войны.
По мне — лучше б мир вернулся. В такое время никогда не знаешь, что завтра будет.
Эльза
хозяйка трактира в Белом Саду
Вступительные квесты: про кузнеца-краснолюда, чей дом сожгли односельчане, отомстив за пособничество оккупантам-нильфгаардцам, про крестьянина Дуни, ищущего тело брата на поле после боя, даже про старушку и её сковородку, сажей с которой воспользовался реданский лазутчик — они все о том, как простой народ переживает непростое время.
И страху крестьян перед смертью, голодом и всевозможными лишениями вторят случайные диалоги на улицах.
— Гостерад! Пропустишь со мной кружечку?
— Я теперь Дерван. Дер-ван. А не Гостерад.
— Да как же так?.. Я же ведь знаю, как тебя на пострижины нарекли. И вообще, что за имя такое — Дерван?
Люди разобщены, не знают что делать, идут на какие-то глупости и крайности. Одну за одной заключают сделки с совестью.
— Я детишек вчера по грибы послала.
— В лес? Одних?
— У нас, понимаешь, больно много ртов кормить надо…
— Что ж ты за мать?!
— Зато теперь остальным больше харчей достанется…
из разговора крестьянок в деревне Залипье
Неграмотные крестьяне, в жизни не знавшие ничего, кроме поля и выученной до каждого куста деревенской округи, прекрасно понимают, что происходит. Им не нужно смотреть на ситуацию стратегически, тактически или политически, чтобы подвести итог безумной резне.
У королей сражения, а мужики жизнь отдают…
Крестьянин из Белого Сада
А вот о чём мало говорят в деревнях, так это об идеях. Люди не так переживают за государственные идеалы, как за то, что здесь и сейчас.
Хотят простой жизни: сытой, тёплой, безопасной. Никаких излишеств, просто без войны. Кто-то мечтательно вспоминает, что вот раньше на рынках прилавки ломились от колбас и копчёного мяса. Кто-то в сомнениях: варить ли щи из лопуха, или получится отрава?
Даже Геральт с Весемиром, старожилы, каждому уже за сотню лет, каждый, сколько себя знает, в пути, в боях, на волоске о смерти — даже они эту войну не считают обыкновенным делом. Весемир вот переживает за Каэр Морхен, и спешит поскорее вернуться в ведьмачий замок, чтобы убедиться, что тропы к нему скрыты. Не дай бог забредут нильфгаардские полки.
Сам же Геральт только и делает, что помогает нуждающимся, не глядя на знамёна. И не только потому что игрок так захотел — Белый Волк сам по себе умеет высказаться резко и без спроса.
— Тоже мне, моралист нашёлся. А что бы ты сделал на моём месте, а? Ну, что?
— Не был бы на твоём месте.
из разговора Геральта и нильфгаардского офицера
Делает это не раз.
— Твои люди погибли в бою [защищая Йеннифэр от внезапной атаки Дикой Охоты], как подобает солдатам.
— Я вижу, ты не слишком озабочен их судьбой.
— Верно. Готов поспорить, что и они не слишком заботились о судьбе людей, на чью страну напали.
из разговора Геральта и Морврана Воорхиса, нильфгаардского командира
Не два.
— А почему вы [после жёсткого столкновения с войсками Радовида и остановки наступления] просто не пошли домой? Сберегли бы всем силы. И множество людских жизней.
— Боюсь, ставка слишком высока, чтобы бросить карты. Теперь можно играть только ва-банк.
из разговора Геральта и посла вар Аттре
К слову, об идейности.
Между вчерашними солдатами сегодня может завязаться дружба. Это в пылу битвы они бьют любого, кто в незнакомых доспехах. В боевом безумии не щадят названного врага. А как сражение стихает, так только что противники сидят и травят байки, видят друг в друге людей.
Всё потому что стоит ненадолго забыть про приказы, марш-броски и муштру, и в солдате просыпается человечное.
Даже захватчиков-нильфгаардцев в «Ведьмаке» не показывают однозначно злыми. Это Эмгыр вар Эмрейс пляшет белым пламенем на курганах врагов, те же, у кого имена попроще, не так оторваны от реальности.
Посмотри на мои руки. На, смотри! Мозоли видишь? Какое я тебе «ваше превосходительство», крестьянин я. Так и давай говорить, как мужик с мужиком.
Нильфгаардский офицер
Кто-то бывает храбрее, кто-то бывает трусливее, кто-то бывает разумнее.
Говорил я ему [брату, ушедшему на войну], сделай как я, отрежь себе палец или два, тебя и не заберут… А он побоялся. Вот холера…
Дуни
крестьянин из Белого Сада
Но никто не играет человеческими жизнями, как император Эмгыр или король Радовид.
Эмгыр вар Эмрейс — владыка-завоеватель. [Но он] справедливо считает, что не завоеванием [его политическое направление] должно называться, а спасением. Император Нильфгаарда несёт миру пламя цивилизации. [Потому что] всё более разобщённые между собой [страны Севера] требуют властителя, который придаст смысл их существованию, требуют властителя-провидца, требуют Эмгыра вар Эмрейса.
из книги «Его Величество Эмгыр вар Эмрейс»
И во многом «Ведьмак» как раз об этом. О непонимании между народом и власть имущими, о пропасти между приземлёнными проблемами и геополитическими амбициями.
Ту же Цири ищут и Геральт, и император Эмгыр. Но первый хочет убедиться, что с приёмной дочкой всё хорошо, защитить её от любой напасти, а второго заботит только политический вес родного ребёнка. И мы играем за первого, и нам, игроку, противопоставляют одиозного правителя. Это к слову о том, какую из сторон конфликта занимают сами авторы.
«Ведьмак» то и дело показывает, что война — это лишнее, ненужное, страшное. Даже политики со стороны агрессора с этим не спорят.
В этом краю [в Велене] никогда не было молочных рек с кисельными берегами… А теперь он захлебнулся в крови. Войска прошли через него несколько раз. Вытоптали поля, ограбили амбары, сожгли деревни.
Посол вар Аттре
дипломат Нильфгаарда
И такое насквозь антивоенное произведение его авторы решили у нас забрать, пускай и на время. Оттолкнуть новых игроков, ввести в замешательство старых.
Как если бы Элем Климов сказал «Иди и смотри», но не ты, не ты и не ты.
Как люди справляются со страхом? Они ищут утешения… И козлов отпущения.
Посол вар Аттре
дипломат Нильфгаарда
Вместо того, чтобы заявить: «Люди, мы высказались о том, что происходит, ещё семь лет назад. Мы выпустили сточасовое интерактивное мнение о войне, о переживаниях за людей, и о том, куда все эти боевые действия вообще стоит засунуть», — авторы «Ведьмака» отмахнулись от своего вдумчивого и большого произведения одним минутным решением.
Меня не обижает, что CD Projekt RED выразила свой протест, но мне кажется, она могла выразить его куда лучше, сделав того же третьего «Ведьмака» бесплатным. Обратив на игру внимание, а не отвратив от неё.
Но несмотря на то, что меня расстраивает эта непоследовательность в убеждениях авторов, противоречия между мудрыми мыслями из игры и поступками сгоряча в реальности, я говорю: «Играйте в „Ведьмак 3: Дикая охота”».
Не обязательно проходить всё, проведите в игре пять-шесть часов, этого хватит, чтобы в час Меча и Топора лучше понимать друг друга. Реже отворачиваться друг о друга. Не забывать о дружбе и заботе людей о людях.
Как можете, так и играйте. Или смотрите. Читайте. Хоть вспоминайте. Потому что это одна из лучших антивоенных игр, и она будет актуальна не только сегодня, она будет актуальна всегда.
Мы, люди с большака, должны держаться вместе. Может, когда-нибудь я окажусь в беде, а ты будешь поблизости.
Гюнтер о’Дим
хоть и злодей, но херни не скажет, слишком уж он помешан на важности формулировок
