Манга Death Note — величайшее детективное произведение двадцать первого века. Это история грандиозной психологической дуэли между двумя равными по силам соперниками и картина строительства кошмарной антиутопии, с которыми в литературе может поспорить разве что «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого, величайшее детективное произведение двадцатого века. Но если вы уже посмотрели (или собираетесь посмотреть) аниме Death Note студии Madhouse, то вы выбрали худший возможный способ знакомства с этим гениальным материалом.
После японской и даже американской экранизации с живыми актерами у вас хотя бы не возникает впечатления, что вы все видели и вам незачем читать оригинал. В случае с аниме Death Note вы посмотрели как можно более сжатую и приглаженную для массовой аудитории версию событий манги.
Death Note доступна в великолепном цифровом издании Viz Media (бумажная манга и вообще бумажные комиксы — тяжелый пережиток прошлого тысячелетия, от которого надо всеми силами избавляться) в аутентичном англоязычном переводе, и читать о приключениях Лайта Ягами и L я рекомендую именно в этом варианте.
Главных причин по которым мазня от Madhouse проигрывает первоисточнику две — их зовут Такэси Обата и Цугуми Оба.
Такэси Обата
Такэси Обата, лучший современный художник комиксов на любом языке, прославился в конце 90-х мангой Hikaru no Go, где речь шла об обыкновенном японском школьнике, в которого вселился дух гениального игрока в го. Манга пользовалась безумной популярностью и привела к новому всплеску повального увлечения го как среди японской молодежи, так и за пределами страны.
В начале 2000-х Обате наконец-то нашли сценариста, который стремился к тому же уровню бытовой, психологической и профессиональной точности в своих текстах, которого Обата сумел достичь в своих рисунках. Человек с псевдонимом «Цугуми Оба» вернулся в мангу после десятилетий молчания с оригинальной и интригующей идеей: что, если в руки обыкновенного японского школьника попадет тетрадь в черной обложке, и все люди, чьи имена он будет записывать в эту тетрадь, начнут умирать?
После Death Note Обата и Оба будут сотрудничать над гениальнейшей мангой Bakuman (по которой опять сделают совершенно бездарное аниме и очень хороший японский фильм с живыми актерами), а сейчас они в более медленном темпе выпускают серию Platinum End — тоже очень красивую, хоть и жутко вторичную.
Вот как Обата рисует своих героев:
Death Note — лучшая работа Обаты. Каждый кадр этой манги — воплощение профессиональной гордости этого художника, который считает, что каждая деталь в его комиксе должна быть отрисована не просто лучше всех в Японии, а лучше всех в мире. Каждая панель на каждой странице должна быть такой, чтобы этим кадром можно было любоваться бесконечно, как отдельной картиной.
Взгляните на мир богов смерти шинигами, который вообще-то не имеет никакого отношения к основному действию и который было совсем необязательно отрисовывать столь тщательно:
Самая фундаментальная вещь в манге — отображение внешнего и внутреннего психологического состояния героев. На первое работают лица, на второе — глаза, которые тут не просто так такие большие. В аниме по мотивам про лица и глаза можно сказать лишь то, что они есть, и что они срисованы с манги — но именно срисованы.
Вторая по важности вещь — передача движения. Как это не иронично, но в статичных планах Обаты и Обы заложена такая энергия, такая интенсивность поз и ракурсов, что манга кажется куда динамичнее аниме, в которой ключевые сцены (скажем, встречи Лайта и Рюка) затянуты. По бюджетным соображениям в мультфильме по нескольку раз используются одни и те же ракурсы, что убивает спонтанность и динамичность рисунка Обаты.
Наконец, Обате важны не только сами люди, но и их одежда, и используемая ими техника, которые в манге вырисованы ювелирно, а в аниме опять-таки выглядят бледной копией.
В аниме эта сцена получилась одновременно менее сжатой и менее выразительной. Про качество рисовки я уже говорил: обратите внимание на глаза впервые удивившего шинигами Лайта. Он в ужасе от представшего перед ним бога смерти, но в то же время Лайт ожидал чего-то подобного (он уже успел испытать Тетрадь) — и переданы такие противоречивые эмоции только в манге.
Следует учесть еще такой момент: Death Note выходила в детском еженедельнике Weekly Shonen Jump, ориентированном на японских мальчиков в возрасте 8-18 лет. Там этот психологический детектив про массовые убийства на равных состязался с One Piece, Naruto и Bleach — приключенческими подростковыми сериалами, которым, мягко говоря, было проще привлечь целевую аудиторию издания.
Обата и Оба не могли себе позволить откровенные сцены, да и уровень насилия на страницах Jump жестко регулируется (для сверхжестокой манги в духе той же Platinum End есть свои, более взрослые издания). Обата воспользовался приемом Альфреда Хичкока из «Психо»: его черно-белая картинка абсолютно бескровная, всю кровищу и насилие читатель рисует себе сам. Вот почему в качестве основного вида смерти выбран сердечный приступ — самый бескровный, но одновременно мучительный.
Такие ограничения только помогли Death Note, где главное — психологическая острота противостояния владельца тетради Лайта Ягами и лучшего в мире сыщика L, идущего по его следу. Сотни и даже тысячи убийств, совершаемых Лайтом, или остаются за кадром, или нам показывают только их последствия. А в тех редких случаях, когда смерть происходит прямо у нас перед глазами, жестокость происходящего маскируется ракурсами и монтажом.
Вот как выглядит в манге сцена одного из первых убийств, совершенных Лайтом:
Мы не видим гибели байкера — только вылетевший из-под колес грузовика мотоцикл.
В аниме смерть байкера нам показывают два раза с двух ракурсов:
Обычно сам мангака рисует только героев, а бэкграунды и спецэффекты за него делает команда ассистентов — все-таки еженедельно выходящая манга делается очень быстро, по конвейеру. Но Обата и тут нашел интересные, свои решения.
На мой взгляд, трудолюбие и фанатичность подхода к материалу этого художника лучше всего отражается в шестом томе Death Note, в сцене, где L во время размышлений выстраивает один из своих фирменных столбиков из сахарных кубиков.
В каждом кадре эти кубики показаны с другого ракурса. Во-первых, это операторская работа, во-вторых, доказательство того, что художник не использует один и тот же бэкграунд в нескольких кадрах, а каждый раз рисует его с нуля.
В аниме мы получаем обычное мыло от Madhouse, создатели которого стремятся как можно быстрее передать действия и эмоции персонажей, не беспокоясь о качестве декораций, операторской работе и режиссуре.
Наконец, правила обращения с Тетрадью в манге очень сложные (более того, они постоянно обновляются, а то и подменяются фальшивыми), их надо долго объяснять, а в особенно напряженных сценах — наглядно демонстрировать. Манга, где каждую страницу можно сколько угодно рассматривать, с этой задачей справляется гораздо лучше.
Моя любимая сцена в Death Note связана с Лайтом, установленными в его спальне камерами наблюдения и пакетом чипсов. Сравните, как геометрия этой великолепно задуманной сцены решена в манге, аниме и «живой» японской адаптации.
Цугуми Оба
Помимо ограничений формата манги, выходящей раз в неделю в детском журнале, сценарист Цугуми Оба был стеснен и форматом сериала. В телесериалах целая команда сценаристов работает над всем сезоном, продумывая его и разбивая на отдельные эпизоды. В манге ты один, тебе раз в неделю надо сдавать сценарий художнику, а в уже вышедших выпусках нельзя нечего отредактировать или поменять.
Это распространяется не только на мангу — даже такой гений, как Алан Мур, очень сильно пострадал от сериальности в V for Vendetta и Watchmen. И в то время, как его соседи по Jump думали только о том, как бы выбраться из очередной растянувшейся на десяток выпусков боевой сцены, Оба должен был ковать сложнейший детективный сюжет и следить за тем, чтобы не нарушить ни одно из своих многочисленных правил пользования Тетрадью.
Каким бы гениальным не был сценарист, невозможно сразу продумать весь сериал на несколько лет вперед, человеческий мозг не в состоянии заранее позаботиться о таком количестве деталей. Вот откуда берутся постоянно добавляемые в Тетрадь Смерти правила в духе «ах вот да, Рюк забыл тебе сказать», буквально наводняющие нашу планету шинигами и целая армия персонажей, которая якобы всегда была готова выйти на сцену сразу после внезапной трагической гибели одного из героев серии. Поскольку новые герои пришли уже в готовый сюжет, они получаются менее трехмерными и сильными, чем те два персонажа, которые этот сюжет закрутили и двигали вперед.
ОСТОРОЖНО, УЖАСНЫЕ СПОЙЛЕРЫ
Трехсерийная японская экранизация Death Note c живыми актерами, которую я вам очень советую посмотреть, воспользовалась возможностью вернуться к началу сюжета манги, подготовить ввод персонажей в историю и все более осмысленно перекроить: из Мисы там сделали нормальную героиню, а сюжетную линию с женой покойного агента ФБР завершили куда более убедительно, чем у Обы.
Создатели аниме в сюжете ничего менять не стали. Вместо этого они добавили тупейшие сцены, разъясняющие злодейство Лайта для зрителей — чтобы его, чего доброго, не приняли за положительного персонажа после всех этих тысяч записанных в тетрадь имен…
Речь, конечно же, о ключевой сцене всего произведения, в которой шинигами убивает L. Вот как она выглядит в манге:
Вот как она выглядит в аниме:
Как видите, несмотря на примитивную стилизованную картинку и пропавшие детали, в Madhouse сцену попытались передать покадрово: это один из тех редких эпизодов, на которые в аниме выделяются и время, и деньги.
Но в мультфильме сразу за этой лучшей сценой идет худшая, отсутствующая в манге… На похоронах L Лайт опускается на четвереньки на могиле детектива и кричит:
Я ВЫИГРАЛ! Я ВЫИГРАЛ!
В одном случае перед нами тихий триумф очень сдержанного человека над давним соперником. В другом — маниакальный припадок в духе Джокера.
КОНЕЦ СПОЙЛЕРОВ
Посмотрев фильм «Сияние», Стивен Кинг жаловался на то, что Джек Николсон у Кубрика с самого начала играет полного психопата, тогда как в романе «Сияние» Джек Торранс постепенно превращается из писателя-алкоголика в угрозу окружающим.
Подход к злодейству Лайта у Madhouse тот же, что и Кубрика к Торрансу: Лайт у них — классический аниме-злодей, глаза которого в буквальном смысле слова полыхают красным огнем. Цугуми Оба не навешивает на своих героев ярлыки «герой-злодей», и превращение Лайта в маньяка (а L — в святого) у него происходит скрыто, постепенно. Лайт с самого начала стремится к диктатуре и власти над миром — но делает это с ясноглазой искренностью и чистотой намерений японского школьника-отличника, сына полицейского, названного в честь всего самого светлого и лучшего.
С каждым новым выпуском Лайт все дальше уходит в серую зону морали, пока мир вокруг не становится угольно-черным. И вышеупомянутый эпизод, поставленный точно в середину всего комикса, — далеко не конечная станция Лайта на этом пути.
Наконец, гений Обы — не только в психологическом реализме и нестандартном поведении героев, но и в очень своеобразном юморе. Тончайшие нюансы взаимоотношений Лайта и Рюка; L и Лайта; L, Лайта и Мисы; L и полицейских можно оценить только в манге, где вас никто не ограничивает во времени изучения мимики персонажей и чтения их реплик. А если шутка Обы в очередной раз оказалась такой удачной, что рассмешила вас до слез, это не значит, что вы пропустите две-три следующих сцены. В аниме все эти человеческие тонкости теряются в общем потоке торопливого пересказа сюжета и мутно-сглаженной анимации, как и нюансы рисовки Обаты.
Источник
