Прозрачная предрассветная темнота мягко лежала на пустых городских улицах. Из печных труб в небо тянулись тонкие ленты дыма, холодный весенний воздух замер в ожидании первых солнечных лучей.
Рядовой Рам Коссет – долговязый, нескладный молодой человек – поёжился, вздрогнул, вытер руку о штанину и подтянул стёганые портки. От лужи, которую он только что оставил в подворотне у мучных складов, поднимался пар.
Надо было поторапливаться. Смена караула должна закончиться до того, как взойдет солнце. Солдат сгорбился, поднял острые плечи, втянул холодные кулаки в рукава своей шерстяной кофты и засеменил в сторону пограничной башни, которая уже виднелась над пологими крышами низких каменных домов. Ему одновременно хотелось есть, спать и бросить свою проклятую службу.
На крыльце перед башней уже топтались сонные и хмурые парни из ночного караула. Собирались по домам.
– Дык я не из дома, – развел длинными, как вёсла, руками Рам. – У своей ночевал.
– Это у которой из них?
Посмеялись.
– У которой отец, если меня на дворе увидит, косой напополам разрубит. Так что пока без завтрака. Чуть свет, я в окошко и сюда, – Коссет подавил зевок, проходя мимо открытой двери в башню.
Внутри возились, глухо топали и коротко переговаривались другие солдаты, готовые заступить на смену. Звенели мечи, скрипели кожей доспехи. Сослуживцы из ночного караула рассказывали о вчерашних событиях. Говорили что-то про пацана из леса, которого поймали на краденой лошади, но Рам особо не вникал. Невыспавшийся, продрогший и всё ещё немного пьяный с вечера, он думал о том, как бы поскорее наполнить пустой живот.
– Пойду котелок поставлю, – рассеянно произнес Коссет, не обращаясь ни к кому конкретно.
Подбрасывая поленья в костёр, тлевший неподалёку от башни, Рам даже не заметил, как его смена заступила на дежурство. Если начальства не было (а в такое время его почти никогда не было), то никаких особых формальностей не соблюдали – одни пришли, другие ушли, вот и всё торжество.
Из-за горизонта показалось солнце – красное, как раскалённое железо под кузнечным молотом. За воротами, со стороны Траэлина послышался скрип колёс и мерный стук копыт. Наверное, какой-то ранний торговец торопится занять хорошее место на рынке.
– Рассвело, уважаемые! Открывайте, пожалуйста, – донёсся из-за малых ворот чей-то низкий голос. – Время дорого!
– Куда едем? Чего везём? – отодвигая засов крикнул кто-то из стражников.
– Сушёные яблоки, сено, прошлогодний мёд, – ответил крупный, породистый мужчина лет пятидесяти. – Буду на рынке продавать.
Он прошел в низкие ворота и снова запрыгнул на простую, крепко сколоченную телегу, запряженную стройным, ухоженным конём. Среди тюков сена, позади мужика сидела девка лет шестнадцати. На землю она не спустилась – пригнулась, проезжая под сводом ворот.
Было во всей этой картине что-то неуловимо странное – девка была не по-крестьянски красива и тонка, жеребец выглядел так, будто его забрали из королевских конюшен, да и сам мужик на торговца не походил. Но в этом, пожалуй, и была главная особенность траэлинцев. При всей своей стати и живописной красоте, они занимались обычными земными делами и преуспевали в них, давая фору всем остальным.
Рядовой Рам Коссет грел у хилого костра свои красные от холода руки. Над пламенем шипел и покачивался походный армейский котелок с водой. Когда от ворот донеслись разговоры про мёд и сушеные фрукты, Коссет резко встал, широким шагом направился к телеге и на ходу вмешался в беседу.
– Что там за яблоки? Что за мёд? Показывай! Торговец как-то театрально прищурился. Видимо, знал местные порядки и смекнул, что сейчас придётся оставить на границе символическую благодарность для служивых людей. Он приподнял грубый рогожный отрез, под которым стояли деревянные кадки с мёдом и тугие льняные мешочки с сушеными фруктами.
– Её тоже продавать везёшь? – Один из солдат указал подбородком на девицу и по-бараньи загоготал.
Лесной подыграл ему. Хитро улыбнулся и ответил:
– Если продам – разорюсь! Она у меня за прилавком стоит, у неё покупают охотнее!
Коссет снова влез в разговор и вернул его в нужное русло.
– Как же мы поймём, что твой товар можно в Дегганхоте продавать? А если мёд горький, или яблоки червями поедены? Лесной давно уловил суть беседы и решил избавить себя от лишних танцев вокруг да около. Сейчас ему была дорога каждая минута.
– Правильно говоришь, служивый. Всем бы такую бдительность! Специально для пограничного караула у меня и кадушка мёда приготовлена, и мешочек фруктов найдётся. Будет, с чем чай попить.
Лесной выбрал самую маленькую кадку и подвинул её к краю телеги, затем прислонил к кадке увесистый мешок сушеных яблок. Но рядовой Коссет вошёл во вкус.
– За фрукты спасибо. Но что это ты нам самый маленький бочонок мёда даёшь? Жалко тебе что ли?
Лесной подмигнул солдату и с наигранной хитрецой в голосе ответил:
– Бочонок маленький, потому что мёд в нём самый чистый. И не разбавлен.
В этот момент другой стражник, который, видимо, решил сильно не наглеть, приблизился к телеге.
– Убедил, хитрая морда! Давай, что обещал, и проезжай.
Мужчина подал мешок с фруктами Раму Коссету, протянул второму солдату бочонок с мёдом и как бы между делом сказал:
– Господа, у меня в деревне гончар своего сына не может найти. У вас его вчера не видали? Мальчишка лет четырнадцати, из наших – из лесных не переходил здесь?
– Было дело, – ответил солдат.
Задобренный взяткой он начал пересказывать всё что знал о случившемся.
Коссету всё это было уже неинтересно. Голодный и хищный он перехватил у сослуживца мёд, и прижав кадушку к туловищу, понёс добычу к костру. Там как раз закипала вода.
Поставив съестное на безопасном расстоянии от огня, Рам сбегал в башню, достал из шкафчика маленький тканый мешочек с травяным сбором. Вприпрыжку вернулся к костру, зачерпнул глиняной кружкой прямо из котелка и бросил в кипяток щепотку сушёных трав.
Ловко достав из сапога охотничий нож, солдат взрезал мешок с яблоками и подковырнул остриём клинка деревянную крышку на кадке с мёдом. Жадно закинул в рот пригоршню сладких фруктов, воткнул нож в землю, цапнул грязными пальцами плитку медовых сот и сразу же отправил её в рот, следом за сушеными яблоками.
Вязкий янтарный мёд взорвался во рту райским цветочным букетом. «–Чёртовы траэлинцы знают толк в своих ремёслах», – Коссет зажмурился от удовольствия и отхлебнул из кружки уже и без того полным ртом.
Телега тронулась, и солдаты заторопились к костру. Всем хотелось попить горячего и закусить сладостями.
Рам присел на крыльцо. Тепло разливалось по всему телу – начиналось от живота и медленными волнами проникало в пальцы ног, шею и плечи. Руки сжимали горячую глиняную кружку. Солдат улыбался и щурился на солнце, признаваясь себе в том, что не такая уж и плохая у него служба.
Допив чай в несколько глотков, он решил, что можно вздремнуть. С кряхтеньем поднялся, широко зевнул и лениво пошел в башню. Деревянная лавка сейчас казалась ему лучшей кроватью во всех Объединённых княжествах.
