Когда экранизация дополняет оригинал.
«Стоило только Петрову поехать на троллейбусе, и почти сразу же возникали безумцы и начинали приставать к Петрову», — так начинается роман Алексея Сальникова, и так же, в общих чертах, стартует фильм Кирилла Серебренникова. Если вы приверженец/приверженка архаичного подхода, при котором экранизация обязательно должна быть близка первоисточнику, то можете быть спокойны. Серебренников позволяет себе некоторые вольности, но в целом остаётся верен оригиналу.
С романом Сальникова фильм роднит не только завязка, но и развитие, и кульминация, и финал, и всё остальное структурное, на что «Петровы в гриппе и вокруг него» срать хотели. Если вы «из этих», ну, пуристов, которым лишь бы по тексту, то просто сходите в кино. Не обломаетесь. Хорошо? Нормально. Если вы «не из этих», то можно читать дальше. Но в кино всё равно стоит сходить — фильм-то хороший.
Короче, как там пишется обычно? Что-то про «язык» оригинального текста, одновременно и «красочный», и «остроумный»? Разумеется, рецензенту, который не читал книгу и которому, очевидно, плевать на нюансы, не ведомо о стёбе над канцеляритом в романе. Неназванный рецензент обходится без критики просто потому, что критиковать Сальникова не принято. Последний, что называется, «великий русский писатель». Как Евгений Водолазкин или Владимир Сорокин. Если вам не понравилось, то это вы глупый и чего-то не поняли. Сколько негативных рецензий на «Доктора Гарина» вы видели? А кому он действительно понравился? То-то и оно.
В общем, к чему это я: за экранизацию «Петровых» отвечал такой же неприкасаемый, но от кино. С соответствующими амбициями и важностью. А вот попробуй в публичном поле сказать что-то плохое об «Ученике» — закидают же ***** (членами), не отмоешься. Справедливо ль? Ещё вопрос. Ничто не делается вдруг. Не вдруг будет и тут, случись кому-то упрекнуть Серебренникова в непоследовательности и нарушении канонов нарративного искусства. Да только вот режиссёру нет до этого никакого дела.
Постановщик строго следует букве оригинала, поэтому давать краткий синопсис картины — дело неблагодарное. Кто-то там (Петров, главный герой) болеет гриппом; что-то там про искажение реальности под воздействием болезни. Петрова, бывшая жена главного героя, убивает мужиков ножом, а сам Петров помогает другу совершить самоубийство. Это всё фигня и не имеет значения. Сюжета нет, так что рассказывать особенно не о чем.
«Ах, сука, спойлерит фильм!». Не фильм, а книгу, которой уже больше пяти лет. Одну из самых громких в российском совлите, кстати. И не спойлерит, а раскрывает детали, которые общей картины не делают. На месте означенных выше событий вполне могли быть, не знаю, «написание докторской» и «выращивание верблюдов».
Серебренников выбрал для экранизации менее кинематографичную, чем «Отдел», менее «литературную», чем «Опосредованно», но самую известную и при этом самую сложную структурно из книг Сальникова. В связи с этим его версия истории весьма близка оригиналу — иначе бы всё рухнуло.
Вместо сюжета в «Петровых в гриппе» — фиктивная, многоумная и хрупкая конструкция из образов и смыслов, которая едва, но всё-таки стоит. Для знакомых с книгой звучит скучно, но на самом деле это не важно, ведь, как читал Хаски, появляющийся на последних минутах фильма, «герои пусты, интриги нелепы».
Кирилл Серебренников, собственно говоря, не любит шибко далеко отходить от первоисточников — это было видно и в «Изображая жертву», и в «Ученике». Здесь же он чуть ли не дословно повторяет оригинал: вплоть до монолога одного из транспортных безумцев, клеймящего девятилетнюю девочку «сучкой»; вплоть до, просите, структуры повествования.
«Петровы в гриппе» — это та же история о русской хтони, об абсурдности жизни и обыденности смерти, что и «Петровы в гриппе и вокруг него». В картине нет никакого «постковидного» посыла, о котором говорят рецензенты. Герои болеют не гриппом, а бытием; Новый год — обряд перехода, а не какой-нибудь символ жизни, проносящейся где-то поблизости с людьми на изоляции. Аид, который «всегда рядом»; холодная, будто настоящая, будто мёртвая Снегурочка; песни о дороге и кондукторша-Харон, требующая плату за переправу. Ну разве непонятно?
Непонятно, потому что, возвращаясь к тезису из начала текста, Серебренникова критиковать нельзя — это табу. Нельзя допустить мысль о том, что он повторяет идею оригинального произведения, никак не развивая её. Нельзя предположить, что опальный режиссёр высказывается не о сиюминутном, а о вечном. Серебренников должен быть актуальным, так как велик и нелюбим властями.
А в «Петровых», между тем, он не актуален — даже имя Владимира Путина в расстрельных списках бредовых фантазий Петрова опускает. Кирилла Серебренникова, как и Алексея Сальникова, заботит не то, что происходит в России, а то, что происходит внутри россиян. Внутри их семей и душ. «Энциклопедия русской жизни»? Да. Возможно.
От сумасшедших в транспорте до лихого распития водки под Егора Летова; от бесконечно прекрасного 20-минутного эпизода без склеек с Иваном Дорном до выматывающего своей умышленной кондовостью финального сегмента всё подчиненно одной-единственной идее — демонстрации того, насколько абсурдна жизнь и насколько обыденна смерть.
Там, где Сальников использовал десятки строк нарочито неуклюжего текста, Серебренников прибегает к помощи не менее неуклюжих и столь же действенных визуальных образов. Изощрённые пролёты камеры, за которые стоит благодарить оператора Владислава Опельянца, искривление пространства, цветовое кодирование и вездесущие надписи, выступающие то ли насмешливым комментарием к мытарствам персонажей, то ли предостережением. Здесь и однозначное «тебе ******» (конец), составленное из огромных букв, и туманное «выход во Вселенную», начертанное над дверями лифта.
Мотив космоса — это, наверное, единственная вольность, которую позволил себе Серебренников. Сальников не стремился так яро подчёркивать ничтожность жизни человека в масштабах Вселенной. Герои фильма, в свою очередь, то невзначай поставят на полку книжку об освоении других планет, то ракету из папье-маше потрогают, а то и вовсе встретят НЛО.
Несмотря на топорность, эти символы, привнесённые режиссёром, помогают раскрыть основную идею писателя. В этом и проявляется симбиоз Сальникова и Серебренникова — двух невероятно важных в своих областях фигур. Авторов, которых боязно ругать. И, главное, авторов, которых пока ругать не за что.
