Все мы помним имена этих юных влюблённых, чьи семьи враждовали и которые умерли в один день, исключительно по излишней популяризации и романтизации трагедии Уильяма Шекспира. Кто-то знаком с этим произведением по французскому мюзиклу, кто-то читал и изучал его на школьной скамье, кому-то доводилось смотреть одноимённый фильм 1968-го года. В общем, представление об этой классике мировой литературы мы имеем.
Книгу ОЧЕНЬ много раз экранизировали и ОЧЕНЬ много раз переделывали. Переводов на русский язык у неё не меньше, чем у «Властелина Колец» Толкиена или того же «Гарри Поттера«, а самые известные — красивый перевод Щепкиной-Куперник («Но нет печальней повести на свете…»), гениальный перевод Бориса Пастернака («Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас события, ведут междоусобные бои и не хотят унять кровопролитья.…») и жуткий надмозговый перевод Екатерины Савич, где архаизмы XIX века бывают в одной строчке со сленгом из 1990-х, а рифмы в ущерб смыслу вставлены туда, где их у Шекспира в помине не было.
Но мало кто знает первоисточник истории этих персонажей, точный возраст Джульетты и как звали её родителей, которые в пьесе и экранизациях обычно остаются БЕЗЫМЯННЫМИ героями. Но обо всём по порядку. Итак, коли на то пошло, корни этой истории, как и многих других европейских бродячих сюжетов, нужно искать в Античности. У греков есть миф о Пираме и Фисбе, очень уж похожий на историю Ромео и Джульетты, описанная в «Метаморфозах» Овидия.
Здесь всё тоже самое — юные возлюбленные и враждующие родители, поэтому о свадьбе не может быть и речи. Похожа и история двойного самоубийства: Пирам нашёл окровавленное покрывало Фисбы, которое потрепала сытая львица, и решив, что девушку съел хищник, бросился на меч. Обнаружив бездыханного Пирама, Фисба покончила с собой с помощью того же оружия. Кстати, в другой пьесе того же Шекспира — «Сон в летнюю ночь» — есть отсылка к данному мифу, когда спектакль о нём ставят полуграмотные простолюдины. Получается эдакий оригинальный авторский приём — пьеса в пьесе. Но, поскольку «Сон в летнюю ночь» — это комедия, то в данной интерпретации история Приама и Фисбы имеет счастливый финал.
А вот фамилии Монтекки и Капулетти впервые упоминаются у Данте Алигьери в его «Божественной комедии», причём это не выдумка автора, а — реальные исторические личности. Монтекки действительно жили в Вероне, а вот Капулетти, по одной из версий, обитали совсем в другом городе — Кремоне. И те, и другие принимали участие в конфликте в Ломбардии. И хотя они, как и вымышленные персонажи, постоянно враждовали друг с другом, в этой истории конкретно не было никаких влюблённых юношей и дев — одна сплошная политика.
Итак, первым, кто написал новеллу про Ромео и Джульетту, одним из источников Шекспировской трагедии был итальянский писатель эпохи Ренессанса, упомянутый в заглавии данной статьи — Луиджи Да Порто. Он был суровым военным, что не помешало ему сочинить пронзительную историю любви, ставшую классикой на долгие лета.
Первоисточник называется «Новонайденная история двух благородных влюблённых и их печальной смерти, произошедшей в Вероне во времена синьора Бартоломео делла Скала» 1524 года. Его всё ещё можно найти в Интернете, на сайте, посвященном Ромео и Джульетте. Итак, что тут есть? Всё, как у Шекспира — враждующие кланы, изгнание Ромео, священник Лоренцо, который дал героине порошок, от которого та впала в сон, подобный смерти, наконец, гибель двух влюблённых… Но есть и ОТЛИЧИЯ: так, в данной новелле впервые упоминаются имена Ромео и Джульетты, родители Ромео неизвестны, зато мы знаем имена членов клана Каппеллетти — именно так впервые прозвучала фамилия персонажей — мессер Антонио и мадонна Джованна.
Да и возраст у их дочурки вполне совершеннолетний — восемнадцать лет. О том упоминает сама мать Джульетты, которая, «считая, что она заботится о спасении дочери, а на самом деле готовя ей гибель, сказала она мужу: «Мессер Антонио, уже давно я вижу, как наша дочка беспрерывно плачет, отчего она, как вы можете заметить, на самое себя стала не похожа. И хотя я много расспрашивала о причине ее печали, я не смогла ничего от нее узнать. Да и я сама не могу понять, откуда эти слезы, если не от желания выйти замуж, чего она, как девушка благонравная, высказать не осмеливается. Поэтому, прежде чем она вконец изведется, я думаю, лучше было бы выдать ее замуж. Ведь в этом году на святую Ефимию ей исполнится восемнадцать, а девушки, когда переступают этот порог, уже не сохраняют, а скорее утрачивают свою красоту«.
В данной версии истории нет ни Розалины, племянницы Капулетти, которая не фигурирует в большинстве экранизации, ни кузена Бенволио, ни Меркуцио, погибшего друга Ромео, ни Кормилицы Джульетты. Зато упомянут некий молодой человек по имени Меркуччо Гуерцио, «чьи руки от природы всегда, и в июльскую жару, и в январскую стужу, оставались холодными, как лед«, которого Ромео увидел на балу родителей Джульетты. Больше этот персонаж роли в сюжете не играл. Также именно здесь состоялся дебют Тибальта, известного как Тебальдо Каппеллетти, о котором также тонко упомянуто, что персонаж был «наиболее яростным из противников» Ромео, и ещё не являлся кузеном/двоюродным братом Джульетты.
Именно за одно только его убийство — гибель Тебальдо — в книге Ромео был изгнан из Вероны, пожил немного в келье Лоренцо и отправился в Мантую. Причём оно было совершено отнюдь не из акта возмездия за прерванную дружбу, как в пьесе, а потому что оба клана не хотели ни в чём друг другу уступить, «Ромео, который, памятуя о своей подруге, старался не тронуть никого из ее родичей. Однако, когда многие из сражавшихся на его стороне уже были ранены и почти все изгнаны с улицы, Ромео, охваченный гневом, устремился навстречу Тебальдо Каппеллетти, который казался ему наиболее яростным из противников, и одним ударом сразил его«.Также сказано в книге, что незадолго до изгнания Ромео и Джульетта тайно стали мужем и женой, а добросердечная матушка хотела выдать её замуж за одного из графов Лодроне, ставшего Парисом у Шекспира. Как я уже сказала, в оригинале новеллы Кормилицы нет — её роль здесь играет слуга отца Джульетты по имени Пьетро.
И в финале вместо гонца, посланного братом Лоренцо из Сан Франческо к Ромео с вестью о Джульетте, фигурирует монах, и он не погибает, а оставляет письмо себе. Вместо него к Ромео является слуга Пьетро, который и сообщил злую весть о мнимой смерти Джульетты. Дважды эти двое по сюжету угрожали убить себя, так и после слов слуги Ромео пытался заколоться, но его остановили. Юноша, «переодевшись в крестьянское рубище и спрятав в рукав склянку со змеиным ядом, что он на всякий случай давно хранил у себя в одном из ящиков, побрел а сторону Вероны, готовый либо лишиться жизни от руки правосудия, если будет обнаружен, либо, замкнувшись со своей подругой в склепе, который был ему хорошо известен, возле нее умереть«.
В склепе Ромео с пафосом скорбит об утрате и выпивает яд, но в его объятиях оживает Джульетта. Казалось бы, хэппи-энд близок, но нет — после пробуждения девушка чуть не лишается рассудка, в организме буйного юноши происходят необратимые изменения — яд начинает действовать и, видя гибель Ромео от отравления, Джульетта, вопреки отговорам брата Лоренцо, из которого психолог так себе, в итоге последовала за возлюбленным, заколовшись его же кинжалом. Заканчивается новелла тем, что Лоренцо, взяв с Джульетты последнее обещание «ничего никому не сообщать о их смерти, дабы тела могли остаться навсегда вместе в этой гробнице; а если случайно об этом станет известно», то Джульетта просила «умолить несчастных родителей наших благосклонно позволить нам лежать в одной могиле, не разлучая тех, кого любовь сожгла одним огнем и вместе привела к смерти«, нехотя признаётся правителю Бартоломее Делла Скала, ставшему у Шекспира просто безымянным Герцогом, что случилось с юными влюблёнными, покончившими жизнь суицидом, и почему, собственно, он сам оказался в склепе Каппеллетти.
В итоге, выслушав историю, «Бартоломее Делла Скала от великой жалости едва не заплакал и, пожелав сам увидеть умерших, отправился к усыпальнице в сопровождении огромной свиты. Он приказал вынести любовников, расстелить два ковра и положить на них оба тела в церкви Сан Франческо. В церковь эту пришли родители умерших и горько плакали над телами своих детей. Сломленные двойной скорбью, они, хотя и были врагами, обняли друг друга, и таким образом из-за жалостной и скорбной кончины двух любовников прекратилась долгая вражда между их домами, которую до этого не могли пресечь ни мольбы друзей, ни угрозы государя, ни жестокие утраты, ни само время. Для могилы любовников заказали прекрасный памятник, на котором высекли слова о причине их гибели, и там их обоих похоронили после церемонии, совершенной с величайшей торжественностью в присутствии оплакавших их родителей, всех жителей города и государя«. Так и закончилась новелла Луиджи да Порто с припиской, что автору якобы рассказал о том некий Перегрино из Вероны.
Надобно сказать, что и в жизни самого Луиджи Да Порто была драматическая любовная история, которая могла его сподвигнуть на создание новеллы. Он был влюблён в свою дальнюю родственницу Лючину Саворньян, и она отвечала ему взаимностью. В этой истории была и вражда клановых ветвей, и первая встреча на балу, и тайные свидания. Но деспотичные родители насильно выдали Лючину замуж за другого. Безутешный писатель сочинил историю, в которой тоже нет радостного финала, но герои, по крайней мере, обвенчались, и недолгое время были счастливы вместе. Именно Лючине, как принято считать, автор и посвятил новеллу. Хотя, если судить о поступках родичей да Порто с позиции нынешнего времени, то никакой трагедии здесь нет, и они поступили мудро…
Далее из-за отсутствия в те времена авторских прав сюжет Да Порто отправился гулять по страницам книг. В 1562 году он появился на английском языке, приняв вид длинной и помпезной поэмы Артура Брука «Трагическая история Ромеуса и Джульетты». Пуританин Брук пытался превратить эту историю в нравоучение о том, что бывает, если дети идут против родительской воли, — но и он не смог скрыть сочувствия к юным героям. Новелла Луиджи Да Порто безусловно приобрела широкую известность, и под её влиянием были созданы: трагедия венецианца Луджи Грото «Адриана» (1578 г.) и пьеса испанца Лопе де Вега «Кастельвинес и Монтесес«(1590 г.).
Также во времена Да Порто, Эпохи Возрождения была известна другая новелла о несчастных влюблённых — на сей раз Мазуччо Гуардати, тоже итальянца. Произведение повествовало про трагическую любовь неких Марьотто и Джанноццы из итальянского города Сиены, правда, в данном сюжете не было враждующих семей. Они «довольно долго питали свои взоры нежными цветами любви, им обоим захотелось испробовать её сладчайших плодов«, из-за чего девушка решила тайно обвенчаться с Марьотто, чтобы скрыть позор, влюблённые даже подкупили одного монаха-августинца, чтобы совершить задуманное. Далее её возлюбленный Марьотто вступает в словесную перепалку со случайным почтенным горожанином и убивает его, за что персонажа изгоняют из Сиенны.
«Горе их было столь ужасно и жестоко, что при последнем прощании они, лёжа друг у друга в объятиях, несколько раз были близки к смерти. Однако, отдав должную дань своей скорби, они перешли к надежде, что со временем какая-нибудь счастливая случайность позволит Марьотто вернуться на родину, после чего оба условились, что Марьотто покинет не только Тоскану, но и вообще Италию и отправится в Aлeксaндpию (со времени крестовых походов Александрия была главной торговой факторией итальянских купцов на Ближнем Востоке), где у него был дядя по имени Никколо Миньянелли, весьма известный купец, имевший большое торговое дело. Затем, договорившись о том, как они будут переписываться на таком большом расстоянии, наши любовники расстались, проливая горькие слёзы. Перед отъездом несчастный Марьотто посвятил одного из своих братьев во всю эту тайну, горячо умоляя его превыше всего заботиться о том, чтобы постоянно осведомлять его обо всём, что приключится с его Джанноццой«. Пока Марьотто живёт под крылом своего дяди, отец Джаноццы выдаёт распутную девушку замуж против её воли.
Девушка предпочла Смерть разлуке с юношей и доверилась на свой страх и риск тому самому монаху, который их тайно обручил. Священник, не отговаривая глупую Джаноццу, как и влюблённой дурочке Джульетте, «изготовил из разных порошков некий напиток, производивший такое действие на выпившего, что тот должен был не только заснуть на три дня, но и показаться всем настоящим покойником. И, приготовив этот напиток, монах послал его даме. Та же, предварительно отправив к своему Марьотто гонца с предупреждением и подробным сообщением о том, что она собиралась сделать, выслушала предписание монаха, как ей поступить, и с великой радостью выпила напиток, после чего на неё нашло такое оцепенение, что она замертво упала на землю«. И вновь родители девушки запричитали, подготовили её к погребению, и похоронили её не в семейном склепе, а в богатой гробнице в монастыре св.Августина.
Но тут есть сюжет, отличающий от шекспировского — монах вернул мнимую покойницу к жизни, и та жила у него в сутане послушницы. Однажды они прибыли вместе на гавань, чтобы встретить гонца, и узнали, что тот был убит по пути в Александрию пиратами, а злую весть возлюбленному передал его брат, Гаргано. Марьотто Миньянелли же, «пролив много горьких слёз, он собрался возвратиться в Сиену для того, чтобы отправиться в переодетом виде к подножию гробницы, в которой, как он думал, погребена была его Джанноцца, и там плакать до тех пор, пока не окончится его жизнь«. Но вышло иначе — пономарь, увидев, как юноша вскрывает гробницу, принял его за вора, и Марьотто схватили. Парня подвергли пытке и приговорили к отсечению головы, даже без права родственников на выкуп. Когда девушка о том узнала, то рыданиям её не было конца.
Чтобы защитить честь Джаноццы, чопорные родители постригли её в монахини. Героиня «стала жить в монастыре, погружённая в душевную скорбь и обливаясь кровавыми слезами, не вкушая почти никакой пищи, без сна, отчего совершенно лишилась сил. И так, беспрестанно призывая своего Марьотто, она вскоре окончила свою жалкую жизнь«. При чём здесь Ромео и Джульетта, спросите Вы? Вполне возможно, что Луиджи Да Порто вдохновился этим произведением и взял оттуда несколько сюжетных ходов. Далее пальма первенства в новой интерпретации истории Ромео и Джульетты перешла к третьему итальянскому писателю, Маттео Мария Банделло, версия которой мне очень знакома. Его произведение так и называлось — «Ромео и Джульетта«.
Сюжет новеллы почти полностью повторяет идеи Да Порто — вплоть от упоминания Бартоломее Делла Скала, тех же имён сеньора и сеньоры Каппеллетти, карнавала в одной из враждующих семей до идентичного трагичного финала. Но были и отличия: так, именно у Банделло впервые упоминается возраст Ромео, чья фамилия звучала в данной версии как Монтеккьо — ему двадцать лет, а Джульетте — всё так же остаётся восемнадцать, как и в первоисточнике. Впервые в новелле появляется прежняя возлюбленная Ромео, ещё не названная по имени, по которой тот тосковал до знакомства с Джульеттой, безымянный друг, получивший у Шекспира имя Меркуцио, холодный персонаж из первоисточника Да Порто — Маркуччо — теперь получает прозвище «косоглазый«.
Лоренцо, который у Порто был случайным священником из Сан Франческо теперь стал духовником Джульетты из Реджио. Также здесь состоялся дебют персонажа Кормилицы, введённого в сюжет самим Банделло вместо слуги Пьетро, которую автор описывал, как Старушку, и она почти не играла роли в сюжете, как у Шекспира, даже не вела бесед с синьорой Капулетти по поводу её дочери. Один — единственный раз в качестве наперсницы Джульетты Кормилица показана в эпизоде, когда той удалось упросить ее отнести письмо к Ромео, перед их тайным венчанием, несмотря на брань, мольбы и возражения со стороны последней. Хотя, Пьетро всё же был упомянут в новелле, теперь уже — как слуга самого Ромео, а не отца Джульетты, и его роль заключалась теперь в том, чтобы принести и установить лестницу, по которой влюбленные взбирались в келью.
И именно у Банделло персонаж Тибальт/Тебальдо, был описан в новелле как «двоюродный брат Джульетты, юноша храбрый, побуждавший своих действовать смелее и не щадить никого из Монтекки«, в то время как у Да Порто он всего лишь упоминался по имени, как один из многих. И если в первоисточнике Ромео сразу заколол его, то у Банделло персонаж перед гибелью вступил с тем в перепалку, когда наивный юноша тщетно пытался помирить обе враждующие стороны:
«- Тебальдо, ты заблуждаешься, если думаешь, что я пришел сюда затеять
ссору с тобой и твоими людьми. Я оказался здесь случайно и хочу увести
своих, желая только одного, чтобы мы жили друг с другом как хорошие
граждане. Я прошу тебя, чтобы ты так же поступил со своими.
Эти слова Ромео были услышаны всеми, но Тебальдо либо не понимал того,что говорил Ромео, либо делал вид, что не понимает, и отвечал ему так:
— А, предатель, умри же! — И с яростью бросился на него сзади, пытаясь нанести удар в голову. Но Ромео, носивший всегда кольчугу с нарукавниками,мгновенно завернул левую руку в плащ и, занеся ее над головой, отбил удар и обратил острие шпаги против своего врага, пронзив ему насквозь горло.Тебальдо тут же ничком повалился на землю и умер. Поднялся невероятный шум, появилась стража подесты, и участники ссоры рассеялись«.
Но, опять же, о самопожертвовании друга Ромео, произносившего знаменитую фразу: «Чума пади на оба Ваши дома!», в новелле Банделло не сказано ничего. То была уже придумка самого Шекспира. И если у Да Порто ближние Джульетты не могли понять причину её слёз и поспешили выдать замуж, то в данной интерпретации, как и у Шекспира, мать девушки была твёрдо уверена, что та слишком долго и часто оплакивала гибель её брата.
Джульетту почти насильно увезли в Виллафранка, где у ее отца было прекраснейшее именье, куда вскоре и прибыл персонаж, наиболее известный в шекспировской трагедии — Граф Парис вместо безымянного Графа Лодроне у Да Порто. Отец против воли девушки, отправившейся с ним, как пленные на виселицу, договорился с Графом о предстоящем свадебном торжестве, и в отчаянии Джульетта обратилась к Лоренцо.
И тут мы видим различия с первоисточником Да Порто — если у первого персонаж отказался дать Джульетте яд и изготовил порошок, который та с холодной водой должна была выпить при условии полной анонимности, то у Банделло священник, также пытаясь отговорить глупую девушку, всё-таки дал ей тот порошок, но без условия анонимности, лишь разрекламировав ей то чудо-средство. И если у Да Порто Джульетта была помешана исключительно на суициде и в случае чего грозилась заколоть себя кинжалом, то героиня Банделло решила пойти на хитрость — переодеться юношей, «покинуть Верону и, никем не узнанной, отправиться в Мантую и укрыться в доме Ромео», что по словам монаха, было весьма неблагоразумно с её стороны и рискованно.
И, когда Джульетта приняла тот яд, в версии Да Порто её обнаружила мёртвой одна из служанок, которая слышала слова своей госпожи, знала о её намерении покончить с собой и не смогла остановить её, в версии Банделло — это была пожилая Кормилица, спавшая с Джульеттой в одной комнате и ничего не заметившая. А тем временем ФРА Лоренцо, «написав письмо и запечатав его, отдал самому преданному послушнику своему» и повелел отправляться в Мантую с известием. И тут снова улавливается разница в произведениях Да Порто и Банделло- если у первого монах просто оставил письмо себе, так как не мог достучаться до Ромео, то у второго — был задержан из-за эпидемии бубонной чумы, от которой скончался предыдущий монах, и глава города строго запретил священнослужителям покидать стены монастыря.
Злую весть Ромео о мнимой смерти Джульетты принёс опять же Пьетро, бедный его слуга, который. по мнению автора, осуждающего его поступок, «был так ошеломлен случившимся, глубоко жалея своего господина, который безгранично любил девушку, что совершенно потерял голову, забыв встретиться с фра Лоренцо и посоветоваться с ним, как он это делал в других случаях; найди он падре, он узнал бы всю историю с порошком, рассказал бы ее Ромео и не произошло бы того несчастья, которое воспоследовало«. И также, как и в версии Да Порто, Ромео пытался заколоть себя шпагой, но его остановил слуга.
«Пьетро стал утешать его, как подобает хорошему и доброму слуге, уговаривая не совершать никаких безумств, а остаться жить на белом свете, ибо уже никакие человеческие силы не воскресят его умершую супругу. Ромео был в таком отчаянии от этой ужасной внезапной вести, что в груди у него все окаменело, он стал подобен холодному мрамору, и ни одна слезинка не скатилась у него из глаз«.
Ромео поделился со слугой планами вернуться в Верону, дабы он смог в последний раз увидеть свою возлюбленную и попрощаться с нею, а потом вернуться снова, не узнанный никем. Но вышло иначе: вскрыв со слугой гробницу Джульетты, юноша принялся рыдать и залпом осушил бутылку с ядом, тайком взятую им с собой, а также попрощался со слугой, который был в таком отчаянии, что не знал, что и думать, как спасти своего господина. Тем временем яд уже разлился по телу Ромео и подействовал ровно тогда, когда очнулась Джульетта.
И тут мы видим различия с версией Да Порто. Если у него Джульетта после пробуждения чуть не сошла с ума, то у Банделло она узнала Ромео и повелела убежать с ней из гробницы, но парень умер на её руках, напоследок успев ещё и поболтать с трупом её кузена Тебальдо. «Если ты жаждешь мести, — сказал ему Ромео, — то теперь ты отомщен. Разве может быть большая месть, чем видеть, что твой убийца в твоем присутствии принял яд, и добровольно здесь умирает, и рядом с тобой будет погребен? Если при жизни мы были врагами, то после смерти будем мирно покоиться в одной гробнице«. Раздавленная скорбью во прах, Джульетта «легла в могилу рядом с Ромео и, не произнеся ни слова, скончалась«, несмотря на попытки священника Лоренцо и слуги Пьетро привести бедняжку в чувство.
На сей раз, в отличие от версии Да Порто, стража заметила свет внутри гробницы, и Лоренцо в сопровождении ещё двух монахов привлекли к ответственности. И, в отличие от своего нерешительного и осторожного аналога у Да Порто, Лоренцо Банделло рассказал всё, как было. Синьор Бартоломео, как и в версии Да Порто, изъявил желание увидеть тела детей, после чего Ромео и Джульетта были глубоко оплаканы и торжественно похоронены всем городом.
И, в отличие от версии Да Порто, Банделло не только устанавливает факт перемирия враждующих семей, но и подчёркивает, что оно длилось недолго. И вместо воздвигнутого памятника влюблённым фигурирует прощальное письмо Ромео собственному отцу, который полностью исполнил волю суициднувшегося сына. Новелла о Ромео и Джульетте была посвящена известному доктору и поэту — «превосходному мессеру Джироламо Фракасторо« и имела подзаголовок следующего содержания: «Всевозможные злоключения и печальная смерть двух влюблённых: один умирает, приняв яд, другая — от великого горя«.
В конце повествования Банделло поместил эпитафию погибшим влюблённым:
Поверив в смерть своей супруги милой,
Которой жизнь, увы ! — не возвратят,
Ромео, пав на грудь ей, принял яд —
Тот, что зовут «змеиным», — страшной силы.
Она ж, проснувшись и узнав, что было,
И обратив к супругу скорбный взгляд,
Рыдала над тягчайшей из утрат,
Взывала к звёздам, небеса молила.
Когда ж, о горе ! — стал он недвижим,
Она, бледней, чем саван, прошептала:
«Позволь, Господь, и мне идти за ним;
Нет просьб иных, и я прошу так мало —
Позволь быть там, где тот, кто мной любим !»
И тут же скорбь ей сердце разорвала.
(перевод Э. Егермана)
История Ромео и Джульетты пленила также другого итальянского автора — Герардо Больдери (1497-1571), принадлежавшего к прославленной веронской фамилии. Его поэма «Несчастная любовь двух верных влюблённых Джулии и Ромео, описанная в восьмистишиях Клицией для своего Ардео» была напечатана под псевдонимом «Клиция Веронезе» в 1553 году и имела посвящение Виттории Фарнезе делла Ровере, герцогине урбинской. В этой версии рассказывается, как невыносимые препятствия, которые в течение нескольких лет встают на пути любви Клиции и Ардео, приводят молодую девушку к размышлениям о самоубийстве, пока в муках отчаяния она не припоминает печальный пример Джулии и Ромео. Это упоминание — всего лишь эпизод стихотворения, но именно благодаря ему произведение Больдери стало интересным для исследователей и дошло до наших дней:
«Di duo fedeli ed infelici amanti
Canto, anzi piango la spietata sorte:
E chi narrar potrebbe senza pianti
La mesta vita lor, l’aspra lor morte?
Di Giulia e di Romeo, fidi tra quanti
Mai servar’ fe nell’amorosa corte,
Il miserabil caso, Ardeo gentile,
Dir vi vuol Clizia vostra in suono umile.
Ma perche ogni mia forza possedete,
Come ogni poter vostro anch’io posseggio;
Se in man voi sol di me l’alma tenete,
Com’anco ha nel mio cuor la vostra il seggio;
E s’in me dopo Dio dominio avete,
A voi sol nel dir mio soccorso chieggio:
E col favor di voi, mio sacro nume,
Comincio. Siami scorta il vostro lume.
I primi versi del poemetto Dello amore di Giulia e di Romeo (1553) di Clizia Veronese
И в финале мы вновь возвращаемся к Уильяму Шекспиру. Поскольку в эпоху Ренессанса ещё не было понятия «авторское право», известный драматург не стеснялся заимствовать сюжеты для своих пьес отовсюду — от исторических хроник до популярных сборников новелл. Так и появилась знаменитая на весь мир пьеса, имевшая название «Превосходнейшая и печальнейшая трагедия о Ромео и Джульетте» (The Most Excellent and Lamentable Tragedie of Romeo and Juliet), официально изданная в Лондоне в 1599 году.
Именно Шекспир, беря за основу чужие произведения, создал канон легенды об обречённой любви, так называемый архетип влюблённых, чего не удалось никому до него. Он первым решился сделать Ромео и Джульетту ещё моложе, буквально подростками — Джульетте ещё нет 14 лет, а возраст Ромео неизвестен — и уместил события трагедии в пять — шесть дней вместо нескольких месяцев. И смертью одного Тибальта история, увы, не ограничилась — мало того, что на сцене умерло пять человек,- двое из семьи самого Герцога, один — из семьи Капулетти, а потом уж и сами Ромео с Джульеттой, соответственно, так ещё и за её пределами жизни зачем — то лишили Мать Ромео, которую постоянно щадили в последующих адаптациях, как и жениха Джульетты — Графа Париса, которого Ромео прикончил просто за то, что тот не дал ему увидеть тело возлюбленной.
Кроме того, в оригинале пьесы, в отличие от версии Банделло, НИКОГДА не ставился акцент на возрасте Кормилицы Джульетты. Меркуцио просто обзывает её «древней леди», но он явно дразнится, вроде того, как Остап Бендер назвал бабушкой Грицацуеву, которой было не больше сорока лет. Да и старухой Кормилица стала в переводе Пастернака, а в оригинале просто жалуется Джульетте, что у неё болят кости от беготни по её делам. Для этого не обязательно быть старухой, достаточно быть не очень здоровой. А растерять почти все зубы (она и это о себе говорит) в то время легко было и к сорока годам.
Персонаж, названный в обоих первоисточниках Банделло и Да Порто государем Бартоломее Делла Скала, в версии Шекспира понизил свой титул до Герцога, в иных переводах — даже Князя и получил имя Эскал в какой-то из интерпретаций. Он показан в пьесе как единственный адекватный человек. Несмотря на то, что Монтекки и Капулетти портят ему много крови, устраивая разборки на улицах Вероны, пытается развести их миром, ставит по углам и даже, кажется, так никого и не казнит (на сцене точно). При том, что весь этот бардак стоил ему двух родственников. Тогда как у Да Порто этот персонаж почти не участвовал в сюжете, а в версии Банделло после убийства Тебальдо к нему обращались сами главы враждующих сторон.
Перемена произошла и с Тибальтом. Если в версии Да Порто он просто был одним из противников Капулетти, а в версии Банделло подстрекал Монтекки убить, то в пьесе он зашёл ещё дальше — на карнавале у Капулетти узнал в Ромео врага и чуть было не настроил всё общество против него, но был остановлен собственным отцом, потом всё-таки вызвал Ромео на дуэль, как до того вызывал многих и убивал их ударами, точно рассчитанными «по правилам арифметики».
Когда тот от поединка отказался, возмущённый Меркуцио вступился за друга и был убит, после чего Ромео принял бой и отомстил за Меркуцио, положив конец жизни и злодеяниям наглеца. Во французском мюзикле данного персонажа мало того, что пытались оправдать тяжелым детством и одиночеством, надменными родичами, что взрастили в сыне машину для убийства, так ещё и добавили неприятный слой инцеста в и без того грустную историю, когда Тибальт пел о том, что тайно влюблён в собственную сестру Джульетту! Видимо, для того, чтобы лишний раз подчеркнуть гротескность Тибальта.
И, кажется, песни его сдвинуты дальше по времени, так что сначала ты проникаешься тем, какая он редиска, а потом уже видишь оправдание им и даже проникаешься жалостью. И я-то прониклась, а у меня нет склонности к этому повальному увлечению психами и моральными уродами. Нет, серьёзно. Шляпник, Джокер, Вонка, Суини Тодд, Барнабас Коллинз, кто ещё? — добавь персонажу неадекватности и приплюсуй ему трагическую слезливую предысторию, и толпы фанаток уже готовы изрисовать стены сердечками. А если он ещё и действительно хорошо играет…
И с Квазимодо в одной из постановок было такое ощущение, и с Тибальтом оно есть. Он любит тех немногих, кто хорошо к нему отнёсся и не делал больно; например, Джульетту. И любовь к сестре, к другу, сексуальное влечение, потребность в ощущении своей значимости, желание быть любимым, жажда быть выслушанным — всё мешается в одно чувство, которое переплавляется в ненависть, когда не получает отклика. Тибальту бы в команду Ромео-Бенволио-Меркуцио, правда. Или к психотерапевту. Такой… недолюбленный агонизирующий мальчик.
Тибальт дерётся потому, что не может не драться. Он действительно «родился для войны и для вражды«; если бы в Вероне воцарился мир, он бы либо уехал, либо спился… (либо женился бы на Катарине из «Укрощения строптивой«, с которой жизнь была бы похожа на войну, извините xDD) Получилось бы типичное «всех убью, один останусь», но!.. при первом просмотре (в плохом качестве) я этого не слышала, а вот в хорошей записи!.. Ранив Меркуцио, Тибальт бросается к нему, несколько раз пинает, кричит, что так ему и надо, и победно проходит по сцене… а потом понимает, что Меркуцио действительно умирает.
Тибальт отшатывается с криком-шёпотом: «Я не хотел… я не хотел!» Это один из нескольких моментов, которые усиливают постановку в несколько раз, делают её настолько глубже… Не персонаж — живой человек, который недооценил серьёзность происходящего. Да и думаю, ему бы в голову не пришло, что он так среагирует. Как Раскольников, да? Ему же тоже казалось, что это совсем несложно — убить человека… Меркуцио перед смертью читает свой известный монолог, показывающий смену мировоззрения; Тибальт раскрывает то же в одной фразе. И это всё очень правильно, потому что только в бульварном чтиве такие события проходят незаметно для развития героев…Почему он влюбился в Джульетту? «Запретный плод — он тем и сладок, что влечёт…» Тибальт любит вызов, вот и девушку выбрал, любовь за которую будет вызовом, борьбой.
В постановке новокузнецкого театра «Седьмое утро» Тибальт в своей любви к Джульетте акцент на инцест не делает. Более того, он даже рассчитывал на успех, собирался ей признаться в любви (полагаю, что во время бала), но тут встрял Ромео. Как тут не злиться?! А ещё у Тибальта здесь в одной из песен есть замечательные слова: «Слышишь, Ромео — эй, слышишь, Ромео?! — как я, ты готов: жизнью своей заплатить за любовь?» Он борется за любимую девушку и он уверен, что с ним ей будет гораздо лучше, чем с этим подонком; более того, он совершенно уверен, что подонок Ромео девушку-то и не любит, так, поматросит и бросит.
Также в данном мюзикле присутствует любимица публики Смерть, как и в зонг-опере про цирюльника Суини Тодда группы «Король и Шут«, в виде молчаливой женщины в белом. В отличие от шекспировского оригинала, тут она присутствует не незримо и забирает каждого героя собственноручно. В английской версии этот персонаж отсутствует (не сметь совать отсебятину в «наше всё»?), в русской её зачем-то играет мужчина (чтобы имитировать БРИТАНСКУЮ фольклорную традицию, в которой Смерть мужского пола?).
В венгерской версии мюзикла по мотивам шекспировской трагедии полностью переработан сюжет как оригинального мюзикла, так и трагедии Шекспира. Например, отсутствуют Смерть, персонажи (в частности, Меркуцио) любят пошлые шутки и обыкновенную нецензурщину, Тибальт, предположительно, является эпилептиком, Ромео повесился, Джульетта перерезала вены его кинжалом, да и сама атмосфера мюзикла темнее и острее. Там же Меркуцио в роковой для него сцене дуэли одет в белую рубашку — до этого он появляется на сцене в рубашках каких угодно цветов, но только не белого. Однако, во французском оригинале он ведет себя как взрослый ребёнок, любимая игра которого — доводить Тибальта до белого каления. Да и дуэль их во всех трёх версиях — скорее из разряда обычных уличных разборок, а не веронской знати эпохи Возрождения.
Если пьеса Шекспира «Буря» рассказывает не о сильном, продолжительном ветре, а о том, как он повлиял на жизнь персонажей, то мюзикл «Ромео и Джульетта» рассказывает не о двух влюблённых из враждующих семей — он говорит о матерях, потерявших детей, об отце, пытавшемся уберечь дочь, о человеке, который пытался спасти брата, и о другом человеке, самым большим кошмаром для которого стало осознание своих поступков…
