Всем нам знаком сюжет «Гулливера» из мультфильмов или хотя бы детских книжек, и то лишь в кратком содержании и цензурированной версии. Не говоря уже о том, что у первоисточника даже название изрядно сократили — на самом деле произведение называется «Путешествие в несколько отдаленных стран мира. В четырех частях. Лемюэль Гулливер, сначала хирург, а затем капитан нескольких кораблей«. Мало кто знает, но в оригинале «Путешествия Гулливера» не детская сказка, чем-то схожая с «Одиссеей» Гомера, а менипповая сатира и в каком-то роде антиутопия (это прослеживается особенно в 4 части книги).
Менипповая сатира — это жанр сатиры, описанный в прозе и направленной не на конкретных людей, а на общество в целом или критику мифов. В данном случае Джонатан Свифт жёстко высмеивал в своём произведении популярный литературный жанр того времени — записки путешественников, или романы, написанные в подобном духе. Например, того же «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, которого сатирик, мягко говоря, недолюбливал. Говорят, что Свифт, работая над своим произведением в 1720-26-х годах, черпал вдохновение из «Правдивых историй» Лукиана, которые по праву тоже можно считать первой научной фантастикой для того времени.
Произведение Джонатана Свифта поделено на четыре части. В каждой из них главный герой, корабельный врач Лемюэль Гулливер из Ноттингемпшира, попадает во всякие фантастические истории. Но, в отличие от того же Одиссея, плывущего домой на Итаку к своей верной жене Пенелопе и сыну Телемаху, и его диковинные рассказы воспринимаются за чистую монету, Гулливер пишет о своих злоключениях своего рода манифест, причём с явно язвительной иронией. Таким образом, персонаж выступает не столько самим по себе главным героем, который пускается в путь по морю и ищет себя (хотя, такое тоже есть), сколько инструментом и маской, за которой скрывается сатирик Свифт и обличает людские пороки, попутно датируя каждый круиз, отмечая вымышленные города и материки на географической карте и дотошно описывая быт и нравы повстречавшихся Гулливеру на пути народов.
В первой главе Гулливер, работавший судовым хирургом, 4 мая 1699 года вместе с экипажем корабля «Антилопа» отправился в путешествие по Южному морю (то есть южной части Тихого океана). Но что-то пошло не так, 12 матросов вскоре умерло от голода и морской болезни, а судно разбилось о скалы. Шестеро выживших членов экипажа вскоре уплыли в шлюпке в неизвестном направлении. Так главный герой попал в Лилипутию — место, где обитали люди намного ниже человеческого роста (примерно в 12 раз), но с похожей на викторианскую Англию (откуда Гулливер и родом) формой правления. Однако, стоит заметить, что образ Императора/Короля Лилипутии отнюдь не абстрактный. Это — не выдуманный самостоятельный персонаж истории, а сатира на короля Георга Первого (с 1714 по 1727 год он правил Англией):
Король Георг был некрасив и обладал низким ростом. Герой Свифта «унаследовал» от него только нравственные черты — скупость и самомнение, за него все дела правления решали министры. Сатирик не решился придать Императору Лилипутии слишком уж явственное портретное сходство с реально жившим монархом. «Путешествия Гулливера» по праву можно считать и прообразом памфлета — сатира в нём направлена против политического строя Англии, роман буквально пронизан гротеском, различными намеками, скрытыми и явными цитатами, аллюзиями… Так, под именем казначея Флимнапа скрывается премьер-министр Англии Роберт Уополь, которого ненавидел Свифт, распри партий Остроконечников и Тупоконечников, разбивающих яйца то с одной, то с другой стороны — отсылка к противостоянию католиков и протестантов на религиозной почве, другая партия — Тремексенов и Слемексенов (сторонников Высоких и Низких Каблуков) — к тори и вигам, соответственно, а в войне между Лилипутией и островом Блефуску современники Свифта легко угадывали реальный военный конфликт между Англией и Францией за испанское наследство в 1702-1713-х годах.
Когда лилипуты связали и пленили Гулливера, они прозвали его в своей стране «Куинбус Флестрин» (Человек-Гора). Автор высмеивает их жалкие попытки показать себя властителями мира, изобличает жестокость, глупость и тщеславие. Даже посол Императора Лилипутии выставлен Гулливером в его мемуарах в насмешливом виде: «Его превосходительство, взобравшись на мою ногу, проследовал к моему лицу в сопровождении многочисленной свиты. Он предъявил мне свои верительные грамоты с императорской печатью, поднеся их к моим глазам, и обратился ко мне с речью…». При вступлении на государственные должности министры то и дело проводят акробатические состязания — то ходят на тонких белых нитках, длиною в два фута, натянутых на высоте двенадцати дюймов от земли, то пляшут на канатах, то пролезают под палкой. Таким образом подчёркивается, что власть достаётся не самым умным и достойным, а ловким и изворотливым.
Сам же Гулливер в одиночку уводит целый флот Блефуску, между его ног марширует военный парад, а напыщенный титул лилипутского короля («отрада и ужас вселенной, величайший из сынов человеческих, ногами своими упирающийся в центр земли, а головою касающийся солнца») вызывает у читателя лишь смех. В Лилипутии Гулливеру дают самый высокий титул «нардака», которого потом же и лишают, обвинив главного героя в государственной измене. И не только потому, что Гулливер якобы отказался принять участие в войне против Блефуску, и казначей Флимнап позавидовал высокой должности исполина.
Борис Энгельгардт исключил из своего перевода один нелицеприятный эпизод в оригинале, когда во дворце произошёл пожар, и Гулливер «исправил» это положение…, справив на него нужду. По несчастью на балконе в тот момент оказалась императрица, которая и раньше страшилась Гулливера и не питала к нему особой любви, а теперь после такого публичного унижения и вовсе возненавидела незваного гостя! Был описан в первоисточнике и другой, более грубый физиологизм, когда лилипуты были вынуждены убирать экскременты за Гулливером. Но переводчики его, естественно, убрали, пощадив психику читателей. Эпизод с обвинением Гулливера в госизмене также был сатирой на историческое событие в период жизни Свифта — падение торийского правительства и обвинение бывших министров в государственной измене (1714-1715-е годы). Гулливера хотят убить и ослепить (принимались и справедливые возражения,которые заключались в том, что разлагающийся труп «Человека-Горы» некому и негде будет потом хоронить, и это вызовет в Лилипутии эпидемию чумы), но потом он вынужден искать убежище в Блефуску. Но и там герой находится недолго: его изгоняют, и два враждующих королевства мирятся после его отъезда.
Простившись с Императором Блефуску, Гулливер вернулся домой — к жене и детям — сыну Джонни и дочери Бетти. Но по прошествии двух месяцев его сердце вновь запросилось в моря, и 2 мая 1703 года Гулливер вновь оказался на корабле и снова потерял своих спутников, на сей раз попав в шторм. Так началось его путешествие в Бробдингнег, страну, которую населяли одни великаны, которые теперь были больше самого Гулливера в 12 раз.
«Я представил себе унижение, ожидающее меня у этого народа, где я буду казаться таким же ничтожным существом, каким казался бы среди нас любой лилипут. …Несомненно, философы правы, утверждая, что понятия великого и малого суть понятия относительные».
(Д. Свифт «Путешествия Гулливера»)
Теперь читателя заставляют смеяться над самим Гулливером, который становится меньше котёнка, местный фермер обнаруживает его в зарослях пшеницы и принимает за духа полей, нарекает «Грильдригом» (то есть «Карлик»). Персонаж вынужден выступать в бродячем цирке, пока фрейлина Императрицы не выкупает его. Затем уже во дворце Гулливера буквально исследуют под микроскопом, его донимает оскорблённый карлик, который был придворным шутом и единственным маленьким человеком во дворце, а затем его понизили в должности и едва не изгнали за то, что он засунул Гулливера в кость. Далее происходит стычка с насекомыми — мухами и осами (без вмешательства придворного карлика, и в качестве артефакта герой сохранил четыре крупных жала) и происшествие с обезьяной, после нападения которой Гулливер долго хворал. Также герой чуть не тонет в лепёшке коровьего навоза.
В первоисточнике есть и сцены эротического содержания, которую убрали из перевода Энгельгардта — так, в одной, при виде гигантской женской груди непропорциональных размеров Гулливер приходит в ужас и испытывает отвращение: «Сосок был величиной почти в пол моей головы; его поверхность, как и поверхность всей груди, до того была испещрена пятнами, прыщами и веснушками, что нельзя было себе представить более тошнотворное зрелище. …Это навело меня на некоторые размышления по поводу нежности и белизны кожи наших английских дам, которые кажутся нам такими красивыми только потому, что они одинакового роста с нами и их изъяны можно видеть не иначе как в лупу, ясно показывающую, как груба, толста и скверно окрашена самая нежная и белая кожа». В другом эпизоде исполинские фрейлины раздевают бедолагу донага, сажают себе на грудь и заставляют «совершать по своему телу другие экскурсии». При этом сцену, где героя словесно обвиняют в любовной связи с лилипуткой, переводчик счёл допустимой и оставил.
Единственная, кто искренне любил и заботился о Гулливере, была девятилетняя дочь фермера, которую главный герой прозвал Глюмдальклич, то есть «нянюшка». Она часто носит Гулливера в ящике и наряжает его, как куклу. Но и к ней главный герой привязанности не испытывает и постоянно грубит или требует оставить одного. Страна великанов в произведении Свифта — это утопический мир, почти схожий с советским коммунизмом. Здесь нет войн, страна не нуждается в армии в мирное время, отношения с другими странами в Бробдингнеге строятся не на позиции захвата мира или обороны, а путём дипломатии и торговли, провизии хватает на всех подданных. Одним словом, Бробдингнег олицетворяет идеал просвещенной монархии.
Джонатан Свифт прямо в лоб высмеивает пороки общества Англии — невежество, лень, коррупцию и жестокость, вкладывая сатирические речи в уста Короля Великанов, который предстаёт в книге умным, миролюбивым и проницательным человеком, а все разговоры Гулливера о политике Англии приводят Его Величество в неописуемый ужас, из чего он делает вывод о том, что «эта история есть не что иное, как куча заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия». Император под страхом смерти запрещает Гулливеру даже заикнуться об огнестрельном оружии и захватнической войне, заявив в седьмой главе книги известный афоризм: «Всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, взятые вместе«.
В какой-то момент Глюмдальклич проворонила Гулливера, и ящик с ним унёс орёл и сбросил в море. К счастью, проплывавшие мимо моряки подобрали его и доставили в Англию. После каждого своего путешествия Гулливер вёл себя странно — то боялся раздавить людей, которые на большом расстоянии казались крошечными и грубо гнал их от себя, за что чуть не получил черепно-мозговую травму от разъяренных соседей, то взял привычку задирать голову. Персонажа едва не принимают за умалишенного. Но и на сей раз жажда путешествия взяла своё, и 5 августа 1706 года Гулливер оказался на борту очередного судна. Он был вынужден пополнить ряды матросов, так как их сразила болезнь, но судно вскоре попало в шторм и было взято на абордаж пиратами. Гулливеру повезло — его высадили на необитаемый остров к югу от Алеутских островов. И в этот момент он увидел, что к нему приближается какой-то диск, оказавшийся плавучим островом. Так началось путешествие героя на Лапуту.
Остров приводил в движение специальный механизм — гигантский магнит в алмазе, благодаря чему правитель острова способен был в подвластных ему землях устроить Армагеддон — заслонить Солнце или же как гигантской атомной бомбой стереть с лица земли весь город, опрокинув на него остров. К счастью, возможности передвижения Лапуты ограничены только в пределах континента Бальнибарби. Механизм, приводящий в движение остров, является отсылкой к роману «Государства и империи Луны» Сирано де Бержерак.
Очень трудно вместить весь масштаб сатиры Свифта, описанный в этом эпизоде, в рамки детской книги или школьного учебника. На сей раз под прицелом автора оказались учёные, которые слишком погружены в свои исследования, и слугам то и дело приходится периодически хлопать их по лицам бычьими пузырями. То, чем занимались «мыслители» Лапуты, вызывает смех и недоумение: одни пытались превратить экскременты в питательные вещества, другие — сделать изо льда порох, третьи — «выдувать» из тела больного хворь, с помощью мехов воткнутых в… задницу! Но самое главное «изобретение» заключалось в так называемой машине, отсылающей к «Вавилонской библиотеки» из рассказа Х. Л. Борхеса. Это устройство периодически перемешивало фразы, записанные на дощечках, из которых пытались получить что-то новое, «дать миру полный компендий всех искусств и наук».
Современникам Свифта было нетрудно догадаться, что писатель спародировал реальное изобретение — «логическую» машину, придуманную в начале XIV века францисканским монахом Луллием. Также по праву считают Свифта фантастом и пророком — за 150 лет до открытия Фобоса и Деймоса в этой главе «Путешествий Гулливера» сатирик изрёк чистейшую правду о наличии у Марса двух спутников и даже точно указал расстояния их орбит и период вращения! Учёные Лапуты показаны как ленивые и невежественные. А эпизод про успешное восстание жителей города Ландолино против монарха летающего острова Лапута вновь олицетворял вражду между Ирландией и Англией.
После визитов в Лапуту и Бальнибарби Гулливер отправился в Мальдональду, но вынужден был остановиться на острове Глаббдобдриб. Его населяли сплошь чародеи, искусные в некромантии, то есть — способности вызывании теней умерших с целью узнать будущее. Главный герой с помощью императора беседовал с историческими личностями, такими как Александр Великий, полководец Ганнибал, Гай Юлий Цезарь или даже Сократ….После ритуала призыва Гулливер воочию наблюдал исторические события и, подобно ворчливому деду, рассуждал о том, как низко пало нынешнее общество, что такие понятия, как храбрость, честь, служение Родине были втоптаны в грязь современниками.
Далее Гулливер держал путь в Лаггнегг, где Свифт изобличал лесть и лизоблюдство подданных по отношению к монарху (причём к любому. а не только конкретно к Георгу Первому) — те были вынуждены в буквальном смысле лизать пол языком, ползти на брюхе к трону и глотать пыль. Затем Гулливер оказался у Струльдбругов («Бессмертных») — людей, которые имеют красное пятно на лбу над левой бровью — знак того, что дитя никогда не умрёт. С возрастом, однако, пятно увеличивается и меняет цвет — сначала на зелёный, потом — синий и, наконец, чёрный. По своей наивности Гулливер поначалу думает, что люди и вправду не знают страха смерти, сам желает жить дольше и потратить драгоценное время на науку и преумножение богатств, искусство красноречия и передачу знаний потомкам. Но к его сожалению и удивлению, струльдбруги оказываются не такие уж и бессмертные — рассчитывать на вечную молодость и крепкое здоровье герою не приходится.
Струльдбруги живут до 30-80 лет, а потом превращаются в иссохших стариков, подверженных недугам. И так называемое «бессмертие» для них не дар свыше, а своего рода проклятие — несчастные вынуждены влачить в страданиях остаток своих дней. С годами они превращаются в угрюмых, уродливых, похожих на призраков и всеми презираемых существ. «Струльдбруги не только упрямы, сварливы, жадны, угрюмы и болтливы — они не способны также к дружбе и любви. Естественное чувство привязанности у них распространяется не дальше, чем на внуков. Зависть и неудовлетворённые желания непрестанно терзают их. Завидуют они прежде всего порокам юношей и смерти стариков. Счастливчиками среди этих несчастных являются те, кто впал в детство и потерял память. Они внушают к себе больше жалости и участия, потому что лишены многих пороков и недостатков, которые свойственны остальным бессмертным«, — пишет Джонатан Свифт.
Но самый апогей мрачности и мизантропии раскрывается в четвёртой части истории, где Гулливер попадает на остров, населённый разумными лошадьми – Гуигнгнмами (при произношении этого слова – Houyhnhnm — можно ясно услышать лошадиное ржание). Здесь персонаж словно попадает в Параллельную Вселенную, где люди не эволюционируют, а деградируют до уровня первобытных дикарей под названием еху, злобных и уродливых примитивных существ, которых часто эксплуатируют. Похожий троп есть в «Машине Времени» дражайшего Герберта Уэллса, но с точностью наоборот: утончённая раса элоев используется звероподобными морлоками как рабочая сила.
«Еху ненавидят друг друга больше, чем животных других видов; причину этого явления обыкновенно усматривают в их внешнем безобразии, которое они видят у других представителей своей породы, но не замечают у себя самих. …если вы даете пятерым еху корму, которого хватило бы для пятидесяти, то они, вместо того чтобы спокойно приступить к еде, затевают драку, и каждый старается захватить все для себя» — пишет автор. Если у того же Даниэля Дефо Робинзон, попав в экстремальные условия, остаётся человеком и борется за себя, то у Свифта в этом плане — полнейшая антиутопия, что выглядит пугающе.
Миром правят Гуингнмы. В их обществе нет места человеческим порокам, сородичи хоть и не оплакивают умерших, но относятся друг к другу с уважением и доброжелательностью. Они «от природы одарены общим предрасположением ко всем добродетелям и не имеют ни малейшего понятия о том, что такое зло в разумном существе». Общество лошадей воплощает в себе идеалы просветительской философии рационализма XVIII века, а в образе еху Свифт высмеивает низменные побуждения человечества: эгоизм, похоть, собственничество. Но и культ лошадей также подвергается резкой критике и осмеянию: «Когда я собирался пасть ниц, чтобы поцеловать его копыто, он оказал мне честь, осторожно подняв его к моим губам…» — говорит Гулливер о вожаке стаи.
Гуингнмы с трудом и неохотой сближаются с Гулливером, который проникается к ним и обретает себя в их обществе, делает мрачные выводы о человечестве в целом после «знакомства» с еху, которые стащили его одежду и однажды чуть не изнасиловали. Но совет лошадей принимает твёрдое решение изгнать героя из своей стаи, так как были недовольны тем, что вожак обращался с последним не как с еху, а как с разумным существом. После этого Гулливер испытывает сильное эмоциональное потрясение, едва не теряет рассудок и не сводит в море счёты с жизнью. Его против воли вновь доставляют в Англию, и на этом путешествия заканчиваются. Лемюэль Гулливер в итоге меняется в худшую сторону — от весельчака до напыщенного мизантропа, разочаровывается в людях, все время проводит в конюшне, падает в обморок от поцелуя жены и люто ненавидит свою семью, не позволяя им даже брать его за руку. По сути, здесь Свифт горько смеётся над самим собой.
«Первые же свободные деньги я истратил на покупку двух жеребцов, которых держу в прекрасной конюшне; после них моим наибольшим любимцем является конюх, так как запах, который он приносит из конюшни, действует на меня самым оживляющим образом. Лошади достаточно хорошо понимают меня; я разговариваю с ними, по крайней мере, четыре часа ежедневно».
Джонатан Свифт
Из-за того, что Свифт не разделял идей либерализма и считал, что каким бы высокоразвитым человек ни был, окажись он в полном одиночестве и в экстремальных условиях, тут же неизбежно пропадёт как личность и уподобится еху, его часто критиковали исследователи. Обвинили писателя и в мизантропии, и даже в женоненавистничестве. Книги и то переиздавались как минимум, трижды, и переводчики вымарывали неудобные и щепетильные моменты. Что уж говорить про экранизации, где злободневная сатира превратилась в забавные приключения главного героя? Первыми немыми фильмами были французский под названием «Путешествие Гулливера в стране лилипутов и гигантов» (фр. Le voyage de Gulliver a Lilliput et chez les geants) 1902 года и австрийский немой приключенческий фильм 1924 года. Эти экранизации раскрывали зрителям сюжеты только первых двух глав, и то с небольшими изменениями. Так. во французском фильме Гулливер тушит пожар шампанским у лилипутов и играет в карты с великанами.
Далее произведение Свифта попало в руки Уолту Диснею, который спародировал его в короткометражке 1934 года с участием символа компании — Микки Мауса. Персонаж просто читал книжку «Путешествия Гулливера» своим племянникам и заснул. Роль лилипутов досталась каким-то насекомым, а роль великана исполнил паук Пит:
Ещё один похожий сюжет со сном был использован в советском фильме «Новый Гулливер» 1935 года. Здесь главным героем выступает пионер, который спасает общество лилипутов (комично показанных людьми) от власти капиталистов:
Лилипуты развлекают Гулливера кордебалетом и романсом «Моя лилипуточка» в духе Вертинского, ездят на машинах, а надсмотрщиком над рабочими выступает настоящий робот. Но, что бы там ни говорили, по духу эта вольная экранизация гораздо ближе оригиналу Свифта, чем все детские пересказы. Но самым близким к сюжету истории о Гулливере является мини-сериал 1996 года производства Англии и США:
Здесь были показаны все четыре путешествия Гулливера, несмотря на то, что сериал имеет несколько существенных различий с первоисточником:
— Так, из двух детей книжного героя (дочь была замужем и занималась шитьем, а сын учился грамматике) в кадре показан только один мальчик, которого создатели назвали Томас. Жена тоже получила в экранизации новое имя — Мэри. Как по мне, они больше походили на античных Пенелопу и Телемаха.
— Доктор Бейтс, который в романе лишь коротко упомянут и является учителем Гулливера, неожиданно превратился в полновластного владыку дома, главного антагониста и аналог женихов Пенелопы или сластолюбивого судью Тёрпина, который жаждет жены Гулливера и упекает героя в дом умалишённых.
— Из-за того, что повествование показано в фильме как вспышки безумия Гулливера и галлюцинации, кадры часто прыгали туда-сюда.
— Карлик из Страны Великанов не выпускал осу в зале, эпизод с осами произошёл позже его проделок.
— В финале сериальный Гулливер чудом избегает пожизненного заточения в психушке и воссоединяется с семьёй, в отличие от книжного прототипа.
А какие экранизации «Путешествий Гулливера» помните вы?
