Небольшой экскурс в историю, книжная рекомендация и субъективный взгляд.
Научная фантастика — воистину многогранный жанр. Кажущийся на первый взгляд всего лишь развлекательным чтивом о космосе и пришельцах на летающих тарелках, он способен затрагивать философские вопросы, рассказывать драматические истории и, конечно, предвосхищать ход развития технологий. Чего стоит легендарный Жюль Верн с его полетами в космос и на Луну, быстроходными подводными лодками и даже видеосвязью с компьютерами, предсказанными более двухсот лет назад. В этой статье хотелось бы затронуть довольно любопытное, притягательное, крайне неоднозначное и противоречивое течение в фантастике, осмелившись даже сделать некий футурологический прогноз на его основе. Имя ему — киберпанк!
Киберпанк — это поджанр научной фантастики, который первоначально зародился в американской литературе 80-х годов на фоне непростого кризиса в США и желания фантастов вдохнуть в жанр нечто свежее. Основная характерная черта киберпанка — это, как правило, демонстрация падения нравов на фоне будущего, из-за чего человечество испытывает духовный кризис.
«High tech, low life» (пер. «высокие технологии, низкий уровень жизни») — идеальное описание каноничного облика жанра; продвинутые технологии доступны всем слоям населения, однако старые проблемы никуда не исчезли и даже преумножились. Грязные футуристические улочки, бездомные с кибернетическими имплантами, власть корпораций, одинокие главные герои, преследующие лишь собственные цели, натуралистичная жестокость, мультикультурализм, демонстрация темных граней человеческой души — все это свойственно киберпанку, книжному уж точно. Хотя, признаться, эта тенденция ныне соблюдается далеко не всегда, о чем несколько позже.
Любое произведение либо направление в искусстве, даже крайне значимое само по себе, создается под влиянием чего-либо, и киберпанк — не исключение. Его истоки куда более запутаны, чем кажется на первый взгляд. Начнем издалека — с Филипа Дика, культового фантаста т. н. Новой волны, возникшей в 60-х и сместившей свой фокус с описания технологий на психологические, философские и социальные вопросы. Филип Дик — это, пожалуй, один из самых влиятельных, экстраординарных и плодотворных американских фантастов XX века. Параноик, искренне веривший в фальшивость окружающего мира, за всю свою жизнь написал полсотни романов, сотню рассказов, пять раз женился и три раза сменил страну проживания, однако сейчас речь не об этом. Куда важнее фабула творений Дика: иллюзорность реальности являлась основным мотивом очень многих романов автора. Он создавал причудливые и местами сюрреалистичные миры со смелыми идеями, произведения, насыщенные конспирологической паранойей, религиозными размышлениями, темными мегаполисами, маргиналами, теневыми правителями и зловещими корпорациями — атрибуты, ставшие, кстати говоря, предтечей многих киберпанк-романов, фантастических боевиков, голливудских экранизаций и т. д.
В 1982-м году Ридли Скоттом был выпущен фильм «Бегущий по лезвию», экранизация романа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?». Кинокартина Скотта, изрядно упростив и изменив закрученную сюжетную линию книги, по сей день выделяется прекрасно воссозданными декорациями неонового Лос-Анджелеса 2019-го года, и этот облик стал образцовым в киберпанковой эстетике, даже до выхода значимых литературных представителей. Добавляем ко всему вышеперечисленному непростую обстановку в США 80-х годов, когда только-только началась массовая компьютеризация, вызывающая страх у простого народа, был экономический кризис, высокий уровень преступности, Холодная война, радикально настроенные субкультуры, — и получаем поистине безумный коктейль.
В 1980-м американский фантаст Брюс Бетке написал рассказ «Киберпанк», опубликованный лишь в 1983-м году в научно-фантастическом журнале «Amazing Stories». Сам рассказ не имеет почти никакого отношения к объекту обсуждения, однако интересен двумя нюансами: историей возникновения своего названия и тем фактом, что в нем были представлены ноутбуки за два года до появления оных (в рассказе они именуются «микротерминалами», а первый ноутбук Grid Compass был создан по заказу NASA лишь в 1982-м году).
Как я на самом деле придумал это слово? Способом, которым создаются любые слова, я полагаю, — через синтез. Я взял несколько корней — «кибер», «техно» и т. д. — и смешивал их с кучей терминов, обозначающих социально дезориентированную молодежь, затем пробовал различные варианты до тех пор, пока не получился наиболее подходящий
Брюс Бетке
Впрочем, абсолютно независимо от Бетке другой писатель-фантаст, Уильям Гибсон, в 1977-1982 годах создает рассказы «Осколки голограммной розы», «Джонни-мнемоник» и «Сожжения Хром», которые позже войдут в известнейший киберпанк-цикл «Муравейник». Это лишний раз доказывает, что жанр возник из-за совокупности различных культурных и политических факторов в конкретном временном промежутке страны, а не из-за определенного человека. Немаловажно, что Уильям Гибсон состоял в Движении — объединении молодых писателей-бунтарей, желающих «растрясти» научную фантастику, и входили туда такие видные авторы киберпанка, как Брюс Стерлинг, Джон Ширли, Майкл Суэнвик и др.
В 1984-м году Гибсон, наконец, публикует роман «Нейромант», первое значимое и каноничное произведение в киберпанке. Именно эта книга создала не только все узнаваемые жанровые атрибуты, но и породила все штампы, которыми в дальнейшем стали злоупотреблять другие авторы. «Нейромант» особенно хорош тем, что в нем органично уживаются увлекательный боевик, виртуальная реальность и хакерство, грязный ночной город, ультранасилие, философские рассуждения богоподобного искусственного интеллекта, клонирование и атмосфера эмоционально отстраненного техногенного нуара (термин, обозначающий драмы с антуражем недоверия, разочарования, цинизма и пессимизма).
Однако годы шли, и в 90-х кризис был преодолен, компьютеры и интернет, прочно войдя в обиход, стали обыденностью, страх перед корпорациями угас, да и сам киберпанк стал потихоньку выходить в тираж. Одним словом, все на деле оказалось более прозаичным. Если в традиционных сюжетах отдаленное будущее рисуется в бескомпромиссных и пессимистичных тонах, а главные персонажи являются антигероями со своим интересами, то в более современных произведениях жанра будущее начало вырождаться в повседневность и перестало быть столь уж непригодным для жизни, персонажи стали приверженцами системы, в которой они находятся, и стремятся изменить мир к лучшему. Безусловно, это слишком обобщенное описание, доведенное до крайности, однако подобная тенденция действительно в целом прослеживалась, поэтому такую смену вектора стали называть «посткиберпанком». Иногда могли и вовсе гиперболизироваться те или иные аспекты киберпанка либо полностью исключаться из произведений, из-за чего жанр распадался на составные части. Так, в романе Нила Стивенсона «Лавина» главный герой — разносчик пиццы в реальной жизни и хакер в виртуальном пространстве, и ему нужно доставлять еду в срок, иначе его убьют.
Особенно показательна ситуация с кинематографом. Кинематограф и литература — различные виды медиасферы, со своими преимуществами и ограничениями. В книге писатель может глубоко обозначить идею и в принципе рассуждать на узконаправленные темы, а в кино режиссер может великолепно следовать принципу «Не рассказывай, а показывай» и продемонстрировать в одном кадре то, что можно выразить лишь в сотнях страниц текста. Однако это не значит, что оба метода можно безотказно использовать. Тот же киберпанк, особенно если учесть и без того запутанные истоки этого жанра, трудно реализовать в кинематографе в полной мере, из-за чего Голливуд в свое время наплодил огромное количество фантастических боевиков, которые с киберпанком не имеют много общего. Вдобавок кинематограф — явление для более массовой аудитории, из-за чего чистый литературный киберпанк, включающий в себя непростую научную терминологию и специфичный тон, очень непросто и финансово невыгодно реализовывать в виде фильма. К примеру, фильм Стивена Спилберга «Особое мнение» — типичный пример голливудского посткиберпанка. В картине представлена утопия, где пресекаются все виды преступлений, а главный герой, служащий системе, борется за справедливость и может пойти против правительства, если они пересекут границы в контроле людей, — и все это едва ли вяжется с традиционным образом. Исключением, удивительно дотошно воплотившим все жанровые элементы путем языка кино, является потрясающий нишевый фильм «Нирвана» (1997) итальянского режиссера Габриэля Сальватореса.
Что из этого всего следует? Киберпанк в том виде, в каком он был зарожден изначально, представлял собой отражение страхов американского общества 80-х и четко привязан к конкретной временной эпохе, поэтому эксплуатирование одних и тех же тем привело к спаду. Однако возникает закономерный вопрос: имеет ли право киберпанк называться полноценным жанром или это все-таки скорее направление, достигшее тупиковой ветви? Тот же Брюс Стерлинг заявлял в своем эссе «Киберпанк в 90-е», что киберпанк мертв и потерял свою актуальность.
В более поздних произведениях ветеранов наблюдается ужесточение сюжетостроения, более четкая обрисовка характеров, более утонченное письмо, больше «серьезного и проницательного прогнозирования». И гораздо меньше спонтанности и безумия. Обстановка все заметнее делается похожей на окружающую нас сегодня среду и теряет ранее присущую ей барочную прихотливость неприрученной фантазии; круг вопросов до жути напоминает стандартную средневозрастную проблематику. Само по себе, может, это и великолепно, но где та воинственность, которую привнес в научную фантастику киберпанк? Она ушла, будто ее и не бывало
Брюс Стерлинг
На самом деле, каждый может ответить на этот вопрос по-своему, а истина находится где-то посередине. Да, можно утверждать, что киберпанк — консервативный жанр, и если убрать или изменить какие-то атрибуты, плохо соблюдая грань, то набор необычных концепций, которые создают этот самых дух жанра, моментально рушится, поэтому перед нами может предстать обычная история в научно-фантастическом антураже. Иногда так действительно происходит, поэтому сейчас частое явление, когда в произведении, условно говоря, прослеживается эстетика неона, его автоматически нарекают киберпанком. Но все упирается в индивидуальный талант авторов и подачу, ведь даже самые осточертевшие клише можно удачно обыграть и освежить. Крайне удачным пример — компьютерная ролевая игра «Cyberpunk 2077», выпущенная в 2020-м году польской студией CD Projekt Red. Это первый высокобюджетный проект, который, несмотря на многие спорные аспекты, воплотил старый литературный киберпанк с присущей ему бунтарской атмосферой, тщательно раскрытой темой низов, брутальностью, мрачностью, однако сценаристы, умело обращаясь с материалом и пользуясь преимуществами интерактивного искусства, смогли создать комплексное сюжетное произведение и оживили его житейскими историями проработанных персонажей с фактурными характерами. Игра — красивая ностальгия по классическому киберпанку, который сейчас принято называть ретрофутуризмом.
Но существуют ли произведения, которые действительно стали глотком свежего воздуха и освежили киберпанк, доказав, что жанр списывать со счетов не стоит? Безусловно. Рассмотрим крайне недооцененную и многими незаслуженно забытую книгу русского писателя Александра Тюрина «Боятся ли компьютеры адского пламени?». Написанный в 1998-м году и опубликованный лишь несколькими годами позже, роман, как ни удивительно, совершенно не устарел по сей день и все еще довольно фантастичен для нашего современного мира. Тюрин создал крайне гротескный, проработанный и живой мир, вобравший в себя лучшие стороны посткиберпанка и визионерский полет фантазии, который наверняка оценили бы Гибсон и Стерлинг.
2050-е года, Солнечная система. Земля давно утратила свой былой облик после переворота биокомпьютеров, созданных разумным вирусом, а сам космос поделен на планеты с закрытыми зонами, где живут рабочие и отбросы общества, и «солнечными» городами, где живут солариты — элитная ячейка. Главный герой — сотрудник особого полицейского отдела Данилов, который разыскивает опасного преступника, и, естественно, расследование перетекает во что-то куда более комплексное. Примечательно, что Тюрин сильно заигрывает в романе с различными нанотехнологиями: в произведении хватает и различных нанохирургов, и мимиков, позволяющих менять облик, и нановирусов, мгновенно уничтожающих организм, и генной инженерии, и много чего ещё. Используя богатый и живой язык повествования, автор создает исполинские полотна инфернального технобардака, в котором люди давным-давно потеряли возможность что-либо решать, превратившись в генно-модифицированных клонов и сильно деградировав умственно.
Всю остальную планету заняли рабочие поселки: клонопитомники, заводы, шахты, оранжереи, плантации. Нет на Шарике ни солнечных городов, ни закрытых зон — чтоб никому завидно не было. Все мозги подконтрольны гиперам; где не уследит Великое Киберобъединение, там доработает Главинформюро, состоящее из маленьких исполнительных одноликих китаез. Все население разделено на две рабочие вахты — две недели труда, две недели в биостазисе, Две трудовые недели земляне днюют и ночуют на рабочем месте, а биостазис коротают в спальнях, где их как килек в банке
Несмотря на обилие юмора, небольшой карикатурности и огромного количества насилия, роман представляет собой, возможно, некое предостережение, которое ярко демонстрирует, как слепое следование прогрессу может навредить человечеству. Возвращаясь к вопросу о киберпанке, озвучим такую точку зрения: он, вероятно, отсрочен. Если глобализация и не достигла своего пика, то максимально приблизилась к этому, ведь мы живем, в сущности говоря, в едином экономическом пространстве, активно разрабатывается виртуальная реальность, многое автоматизируется для нужд человека, в октябре 2021-го в The Guardian даже появилась новость, что экспериментальный мозговой имплант вылечил женщину от депрессии! Не исключено, что через 50 лет фантазии Гибсона и остальных членов того самого Движения способны воплотиться, просто значительно позже, нежели казалось изначально. В мировой истории уже были подобные случаи с рассветом могучих цивилизаций, пусть и далеко не в текущих масштабах — речь идет о Древнем Риме и Китае, которые смогли сосредоточить огромные производственные мощности, но случился крах. Крах в нашем случае может и не повториться, однако такие произведения, как роман Тюрина, напоминают нам о том, что человечеству опасно усыплять бдительность и важно сохранять высокий уровень самосознания, иначе эгоцентризм, впадение в крайности и комплекс Бога могут привести к совершенно непредвиденным последствиям для всей планеты. Научная фантастика всегда обладала и будет обладать силой предвосхищения.
