Ни одна традиционная ценность при просмотре не пострадала
Может ли кукла стать человеком? Карло Коллоди скажет, однозначно, да. Эдуард Успенский ответит вопросом на вопрос: «А зачем? Можно же состояться и работая игрушкой». («Ну, это спорно», — усомнятся Франсис Вебер и Пьер Ришар, ставящие противоположный вопрос). «У Вуди больше шансов, чем у Базза, ведь ковбой постоянно нарушает правила, выходя за границы, а космический рейнджер хоть и живет в иллюзии реальности, но лишь выполняет миссию и выглядит марионеткой. И да, несмотря на мантру о счастье быть игрушкой, скорее Вуди следует слогану «в бесконечность и далее», чем его автор», — системно подойдут к ответу ребята из Pixar.
Но что, если кукла изначально создавалась по образу и подобию человека… как Барби.
Примерно с таким вопросом к одной из самых популярных игрушек подходят Грета Гервиг («Леди Берд», «Маленькие женщины») и ее муж, соавтор сценария «Барби» Ноа Баумбах («Брачная история», «Милая Фрэнсис»).
Фильм объединяет противоположное: признание в любви детской игрушке и критику общества потребления, одним из символов которой давно стала Барби. Это помогает реализовать создание двух миров:
- Барбилэнд – идеализированный мир условностей, яркий мир грез, мир кукол, мир игры, мир фантазии, а еще мир женщин;
- Реальный мир – территория несовершенных отношений, мир людей, холодных законов физики, место познания, а еще мир мужчин.
Такая структура пространства позволяет отразить трансформации главных героев – Барби (Марго Робби) и Кена (Райан Гослинг). Они проходят простую арку: из Барбилэнда в Реальность и обратно. На сопоставлении и сплетении этих миров возникают сюжетные коллизии:
- отправное событие и начало пути Барби провоцирует настроение человека, который играет ей в реальном мире;
- первый «выбор», который ставится перед Барби: совершенство Барбилэдна или истина, ради которой нужно покинуть Барбилэнд;
- несовпадение взглядов по гендерному вопросу и перенос социальных паттернов из одного мира в другой;
- жанровое противоречие: мюзикл о бесконечной вечеринке в Барбилэнде и драма о поиске себя, в которой даже у кукол текут слезы, где «иногда грустно, но хорошо»
При этом именно Барбилэнд в своем первоначальном виде становится метафорой консюмеризма, который размывает личность. Здесь, хоть все и заняты разными делами и выглядят по-разному (даже пугающе похожую на Марго Робби актрису Эмму Маки гримируют так, чтобы сходство с главной героиней не бросалось в глаза), но у всех одно имя (Барби или Кен) и модели поведения, т.е. отличия всех жителей Барбилэнда лишь внешние. Это подчеркивается в нарочитых диалогах, в которых герои постоянно обращаются друг к другу по имени и упоминают других персонажей (с такими же именами), из-за чего возникает гротескная неразбериха.
Другая сатирическая цель – гендерное неравенство (оправдания главы Mattel (Уилл Феррелл) гендерного состава правления компании) и патриархальные стереотипы (манящий мужчин образ «дамы в беде» с тонкой иронией над флиртом, который выглядят не как проявление интереса, а как самопрезентация и бахвальство, а рассказы про кино, спорт, музыку, финансы и компьютерную грамотность как павлиний хвост).
Вслед за перемещением героев из одного мира в другой, в фильме несколько раз меняется интонация: от инфантильного мюзикла с романтическим уклоном до насмешки над культом потребления; от поиска вдохновения в игрушках до феминистического манифеста; от абсурдистского маскулинного боевика до гуманистического комментария об уважении к себе вне зависимости от гендера.
Второй главный герой «Барби» — Кен – тоже проходит путь к себе (и да, кажется, Райан Гослинг – идеальный актер для кукол, реликантов и прочих персонажей, которым вроде бы норм в своем статусе, но если кто-то предложит стать человеком, то можно попробовать). По диапазону эмоций его путь даже увлекательнее, чем у главной героини: сочувствие, переходящее в жалость; отвращение, переходящее в сопереживание.
Персонаж Гослинга, возможно, даже объемнее героини Робби. Если Барби – это игрушка для детей, то Кен – это игрушка для Барби, он даже не самостоятельный персонаж, а атрибут к другому. Кен для Барби как еще одно платье, дополняющее образ и расширяющий ее характер, но он не ценен сам по себе. И в фильме герой Гослинга стартует именно с этих позиций, которые его устраивают. Но они не устраивают Грету Гервиг и ее Барби – и поэтому «Барби» переосмысляет еще и образ Кена.
«Идеи живут вечно», — звучит в фильме. Но идеи еще и меняются.
Барби возникла как оппозиция пупсам… Барби стала образом идеальной девушки и ролевой моделью… Барби превратилась в стереотип… Барби спровоцировала объективацию женщин… Барби стала символом сексизма… Барби перестала быть барби, получила профессию и обрела род деятельности… Барби изменила внешность и характер… Барби стала символом феминизма… Барби испытала критику как слева, так и справа… Барби хотела нравится всем…. И, в итоге, Барби запуталась… и пошла разбираться в себ.
Все эти трактовки – это взгляды взрослых, как и интерпретации Барби в фильме. В нем нет целевой аудитории игрушек. Да, есть девочка Саша, но она подросток и давно не играет в куклы; есть ее мама Глория, которая черпает вдохновение в Барби, но это лишь номинально, ведь в кульминационный момент она говорит и ведет себя как взрослая на вручении какой-нибудь блестящей премии. Те, для кого изначально создавались игрушки Барби, кто вряд ли задумывается о прописанных на этикетках и даже отраженных в одежде профессиях, вряд ли осмысляет цвет кожи или пропорции тела, кто выбирает игрушки интуитивно и играют в куклы так, как позволяет фантазия, а не принятые в данное время и в данном месте нормы. Ведь «кукла требует не созерцания чужой мысли, а игры»
Telegram-канал о фильмах и сериалах
