Комиксы тоже подходят.
Сейчас не самое простое время, но зато неплохая возможность посвятить себя саморазвитию. Изучить новые таланты, закончить то, что никак не получалось ранее, и, конечно, читать книги.
Ниже несколько авторов из редакции поделилось своими любимыми книгами: разумеется, это исключительно субъективные топы. Предлагаем и вам выбрать три самые-самые любимые художественные книги и написать о них в комментариях. Пусть каждый найдёт себе, что почитать.
Егор Аргунов
«Хлеб с ветчиной», Чарльз Буковски
Есть произведения правдивые, есть искренние, а есть — честные. Чарльз Буковски писал именно честные романы. В них он, по сути, описывал свою жизнь без прикрас. Буковски не стеснялся открывать читателю всё самое сокровенное и никогда не стыдился своих поступков: он считал, что прожил жизнь именно так, как было нужно.
«Хлеб с ветчиной» — не первая книга в «Одиссее Генри Чинаски», но, пожалуй, самая главная и цепляющая. Буковски рассказывает в этом романе историю своей молодости, начиная с самых ранних воспоминаний до 18-летия. В этой книге есть всё: и тяготы в период Великой Депрессии, и первая влюбленность, первые успехи и первые неудачи. Но Буковски не скатывается в излишнюю философию и сдабривает текст юмором. За счёт этого к «Хлебу с ветчиной» хочется возвращаться вновь и вновь, как к старому другу из детства.
«Норвежский лес», Харуки Мураками
К Мураками можно относиться по-разному. Кто-то считает его произведения бессмысленными и невнятными, можно придраться к стилю его текстов и излишней вульгарности. Но мне очень запомнился «Норвежский лес». В нём, по сути, почти и нет сюжета, а темы, заданные Мураками, могут понравиться не каждому. Но если проникнуться атмосферой, то «Норвежский лес» засядет в вашем сердце.
Причина этому — та же, что и в «Хлебе с ветчиной». Мураками через главного героя вспоминает молодость, но уже не раннюю, как у Буковски, а период студенчества. А в Японии 60-х было на что посмотреть: тут и протесты против властей, и экономический бум, и давящее присутствие западной культуры. Главный герой, тем временем, разрывается между своими юношескими желаниями, несколькими женщинами сразу и мыслями о вечном. Если вам хочется вновь испытать меланхолию по бесконечно яркой молодости, то Мураками — один из лучших для этого вариантов.
«Песнь Льда и Пламени», Джордж Мартин
О цикле Мартина плюс-минус слышали все благодаря «Игре престолов». Но читало его гораздо меньше людей, и это ужасно несправедливо. Адаптация от HBO действительно хороша, но ей так и не удалось добраться до недосягаемого уровня первоисточника — из-за ограничений своего формата.
Дело в том, что «Песнь Льда и Пламени» — произведение, в котором можно пропасть на годы. Джордж Мартин заложил в эти книги множество смыслов — исторических, литературных, экзистенциальных. Каждый персонаж здесь проработан до мельчайших деталей, а Вестерос настолько осязаем, что погружаешься в него с головой. А по количеству фанатских теорий, споров о сюжете и количеству отдельных фандомов внутри сообщества «Песнь Льда и Пламени» с лёгкостью обставляет все другие современные произведения.
Но дело, возможно, ещё и в том, что Мартин с каждой новой книгой умудряется прыгать выше головы. Если вы удивлялись сюжетным поворотам в сериале, то книга точно выжмет из вас все эмоции. Ни один цикл не увлекал меня настолько, как «Песнь Льда и Пламени». Доходило до того, что я прочитал «Пир стервятников», а затем и «Танец драконов» целиком за один день, почти не отвлекаясь на еду и сон. Ни до, ни после со мной такого не случалось.
Дмитрий Козловский
«Драконы моря», Франц Гуннар Бентсон
«Драконы моря» — это блестящий образец исторического приключенческого романа. Тут есть всё, что должно быть в истории про викингов: морские сражения, величественные драккары и пьянящее чувство свободы. Вымышленный харизматичный викинг Орм Рыжеволосый проделывает путь от Скандинавии до Ближнего Востока и порогов Днепра. Помимо участия в грабежах и убийствах, Орм побывает рабом на галере и при дворе знаменитого конунга Харальда Синезубого.
Стиль создаёт половину обаяния романа. Бентсон здесь копирует классические исландские саги, чем мгновенно погружает в мир давно ушедшей эпохи. Любая сцена, от ожесточённой битвы, до дружеской попойки, описывается одинаково сухим протокольным языком. А у героев всегда находится время для циничных и остроумных замечаний. Хоть в романе и есть элемент пародии на романы о викингах, автор блестяще передаёт традиции и быт этих мореходов с севера, а также их отношение к жизни и смерти.
«Сильные духом», Дмитрий Медведев
Дмитрий Медведев — офицер НКВД, который с первых месяцев войны возглавлял партизанские отряды на оккупированной территории западной и центральной Украины. «Сильные духом» — это изложенные в художественной форме его воспоминания о партизанской и подпольной борьбе.
В СССР книга стала настоящим хитом и неоднократно переиздавалась. Медведев прекрасно знал, о чём он писал, а читатели, среди которых также было множество бывших партизан и подпольщиков, на личном опыте познали ужасы немецкой оккупации. И все они отмечали достоверность романа.
Покритиковать автора можно только за слишком прямолинейное изложение политической обстановки, которое больше подходит газетной статье, а не роману. Книга ценна правдивостью характеров людей и их мотивов; причём не только партизан, но и нацистского командования. Например, слова гауляйтера Эриха Коха о «германизации советских земель» стали восприниматься как документальные.
«Неизвестный солдат», Вяйнё Линна
Для финской литературы Линна сделал то же самое, что Ремарк для немецкой — создал главный антивоенный роман своей страны. История написана с точки зрения призывников, ушедших на войну в июне 1941 года и закончив её в 1944-м. Автор смог показать простого финского парня на войне, смысла которой он для себя не находит. И потому картина происходящего вышла очень критичная и даже саркастичная.
Язык, которым автор излагает путь пулемётного взвода через леса Карелии, напоминает боевые донесения — без лишней рефлексии и особой жалости к самим себе. Линна, сам воевавший там с 1942 по 1943 годы, всё описывает в предельно реалистичной манере, не стесняясь натуралистичных и кровавых подробностей боёв, без всякой романтики. Поражение в войне и союз с Гитлером создали заговор молчания вокруг этих событий, и Линна первым показал, как у простых солдат менялось отношение к войне.
Алексей Афанасьев
«Сага о Рейневане», Анджей Сапковский
«Сага о Рейневане», или «Гуситская трилогия» — это, пожалуй, второе по значимости произведение Анджея Сапковского. Разделённая на три части («Башня шутов», «Божьи воины» и «Царство Небесное»), сага по началу кажется сугубо историческим романом, описывающим приключения молодого дворянина Рейневана в период Гуситских войн — чешского конфликта на религиозной почве в начале XV века.
Но на деле это мрачное историческое фэнтези. Если в реальном мире в то время черти, лешие и чернокнижники жили только в умах людей, то по версии Сапковского все они и вправду существовали. В университетах учили магии, евреи обладали собственными колдовскими секретами, а инквизиция сжигала на кострах настоящих ведьм.
При этом, трилогии удаётся выдержать правильный баланс между мистикой, историзмом и приключениями. Загадочный мир средневековой магии описан на удивление подробно, авантюрная история самого Рейневана увлекает и интригует до самого конца, а боевые действия и политические интриги, что происходят на фоне, дают поближе познакомиться с эпохой.
«Понедельник начинается в субботу», братья Стругацкие
Сатирическое произведение Стругацких сегодня можно было бы назвать устаревшим. Всё же от многих проблем, присущих учёной среде тех лет, которую так высмеивали авторы, мы сегодня избавились.
Однако хоть конкретные ситуации, описанные авторами, уже и не актуальны, в «Понедельнике» в персонажах без проблем узнаются люди из окружающей нас действительности. За счёт этого читать повесть интересно и по сей день, а живой язык, которым написана книга, вкупе с хорошим юмором не дадут заскучать.
«Чёрный Обелиск», Эрих Мария Ремарк
Всю жизнь Ремарк писал о «потерянном поколении» — молодых людях, чья взрослая жизнь началась на фронте Первой Мировой. И «Чёрный Обелиск» — один из лучших его романов на эту тему. История коммивояжёра, что продаёт надгробья в период гиперинфляции в Германии, наилучшим образом даёт понять, как себя чувствовали молодые люди того времени.
Зажатые между двумя Мировыми войнами, в условиях жесточайшего экономического кризиса, каждый по своему преодолевал ощущение бессмысленности происходящего и жестокости окружающего мира. Кто-то поддавался на агитацию Адольфа Гитлера, кто-то предпочитал тратить все заработанные деньги в клубах, а кто-то просто пытался выжить в тяжёлое для страны время.
Несмотря на название, это чуть ли не самая позитивная по духу книга Ремарка. Конечно, в романе хватает «тяжёлых» моментов и переживаний, но также он наполнен отчаянным юмором, броскими фразами персонажей и яркими сценами жизни главного героя. Даже философские размышления о жизни скорее просто заставляют задуматься и не вгоняют в депрессивные мысли, как это порой бывало с другими произведениями автора.
Олег Чимде
«Коллекционер», Джон Фаулз
Когда говорят о Фаулзе — обычно вспоминают «Волхва», намеренно путанное произведение, которое строится, на мой взгляд, целиком на твистах. Мне же больше нравится более спокойный и вдумчивый «Коллекционер». Это очень «камерная» история, если можно так выразиться. Идеальный материал для экспериментальных театральных постановок.
Скучный и замкнутый в себе Фредерик, коллекционирующий бабочек, влюбляется в свободолюбивую студентку Миранду. Но ему нечего ей предложить, он — никто. Так что он не находит ничего лучше, чем похитить её и запереть у себя в подвале, будучи уверенным, что со временем она его полюбит. Миранда называет его Калибан, в честь персонажа шекспировской «Бури», и это имя Фредерику чертовски подходит.
Собственно, в подвале и происходит большая часть действия. Это ужасающее противостояние личностей, в котором просто не может быть победителя. Фаулз с очевидностью сравнивает Миранду с ещё одной бабочкой в коллекции Калибана, но вместе с тем ставит интересный вопрос: а вдруг всё-таки человек может полюбить другого исключительно из-за обстоятельств, которые надолго свели их вместе?
Если вы смотрели сериал You и вам он очень понравился, то «Коллекционер» к прочтению обязателен.
«Ложная слепота», Питер Уоттс
Научная фантастика, в которой причудливым образом перемешивается множество концепций. Тут и вампиры, которые, оказывается, развивались параллельно человечеству и контролировали его рост, и рай как компьютерная симуляция, и инопланетяне, которых человек в принципе не может понять.
Но главная тема «Ложной слепоты» — самосознание человека. Уоттс, можно сказать, критикует его и утверждает, что без него человеку было бы гораздо лучше. Принцип «китайской комнаты» после этой книги надолго засел у меня в мозгу и не собирается оттуда уходить. А вдруг никакого самосознания у меня и… нет?
The Sandman, Нил Гейман
Я написал об этой серии комиксов уже много, но готов написать ещё. Просто потому, что это — лучшее, что я читал в принципе. The Sandman — коллекция небольших и по большей части самостоятельных историй, где сам титульный Песочный человек скорее гость.
В основном это притчи: разные по настроению, о разных героях и разных временных эпохах. Морфей, владыка снов — бог, он существовал испокон веков и продолжит существовать всегда. Гейман зашифровал в своё лучшее, на мой взгляд, произведение множество отсылок к множеству событий и людей — как существовавших на самом деле, так и нет.
Но главное, что дарит The Sandman — это спокойствие. После прочтения каждой из этих небольших историй на душе умиротворение, и спится от них легко и приятно.
Илья Цуканов
«Властелин колец», Джон Р.Р. Толкин
Вряд ли вы ничего не слышали про «Властелин колец» — как-никак одна из самых влиятельных книг прошлого столетия. Её стоит прочитать хотя бы для того, чтобы быть в курсе, откуда в современную культуру пришло громадное число вещей: от орков до моды на создание целых воображаемых миров.
Там просто огромное количество деталей, которые можно анализировать до бесконечности. Толкин проделал титаническую работу и переосмыслил чуть ли не все европейские мифологии — при этом сохраняя саму их суть. «Властелин колец» интересен даже тем, что он появился как попытка представить универсальное понимание добра и зла — в ту эпоху, когда идеологии всех окончательно запутали.
«Три стигмата Палмера Элдрича», Филип К. Дик
В случае с Филипом Диком сложно выделить какое-то одно лучшее произведение — но «Три стигмата Палмера Элдрича» точно самое сюрреалистичное. Это произведение лучше читать, вообще ничего не зная о его сюжете, тогда эффект будет ещё сильнее. Так что я не советую вам читать следующие два абзаца.
Правда, даже тут я расскажу только об одной детали «Трёх стигматов» — причём далеко не самой безумной. Филип Дик всегда любил использовать китчевые элементы научной фантастики, чтобы поговорить о реальном и нереальном. А в этой книге при помощи фантастических наркотиков Дик раскрыл тему виртуальной реальности так, как в ту эпоху никто попросту не мог представить.
В мире будущего колонисты на Марсе жили такой ужасной жизнью, что проводили всё свободное время, совместно принимая наркотик Кэн-Ди. Он помещал колонистов в единую галлюцинацию, где они вселялись в молодую парочку, которая жила роскошной жизнью на берегу океана. И всё, что колонисты видели в этом наркотрипе — это проекции игрушек, которые они покупали в реальном мире. В 1965 году только таким образом можно было описать идею покупки вещей для виртуальной реальности за реальные деньги. Чёрт возьми, Филип Дик предсказал «косметические» DLC в играх.
«Анафем», Нил Стивенсон
Во вступлении к «Анафему» сам автор говорит, что лучше не знать деталей сюжета и основ местного мироустройства, чтобы было интересней самому разобраться в том, что же всё-таки творится в этом мире. К тому же, «Анафем» просто переполнен специфичной терминологией, часть из которой не поясняется.
Значительная часть книги — научные дискуссии книжных героев. Но они написаны настолько увлекательно, что за следить за ними ничуть не менее увлекательно, чем за перестрелками в других фантастических произведениях. Причём во время этих споров учёные, которые ведут быт, схожий с жизнью монахов-отшельников, обсуждают самые современные для нас научные концепции, а при помощи чуть ли не подручных средств они умудряются проводить опыты, решающие судьбу целого мира.
— Нам угрожает инопланетный корабль, начинённый атомными бомбами, — сказал я. — У нас есть транспортир.
— Ладно, я сбегаю домой за линейкой и куском бечёвки.
— Отлично!
Андрей Верещагин
«Москва — Петушки», Венедикт Ерофеев
В аннотациях к практически всем современным изданиям «Москвы — Петушков» проводится параллель с «Евгением Онегиным» — и это, пожалуй, весьма точная аналогия. Поэма Венедикта Ерофеева — произведение для России не то чтобы уникальное, но знаковое, потому как лаконично и в то же время ёмко рассказывает о том, чем жила страна, да и, по правде говоря, продолжает жить сейчас.
И речь не об алкоголизме, которым страдает Веничка, а о горькой и наивной надежде на светлое будущее. Именно она толкает главного героя на авантюру — поездку в Петушки к любимой девушке. Пересказывать мытарства Венички нет никакого смысла, потому что «Москва — Петушки» — это, в большей степени, опыт, в котором есть «и каприз, и идея, и пафос, и сверх того ещё метафизический намёк».
«Ада», Владимир Набоков
Набокова принято любить за «стиль и структуру» и «Ада» — вершина его писательского гения. Большой и сложный роман, который жанрово можно отнести к альтернативной истории, полнится отсылками и языковыми играми.
Разнообразная и структурно, и стилистически, это история о параллельной Земле, с отличной от нашей геополитической обстановкой, запретом на использование электричества и повсеместным применением технологий, работающих на воде. Это история о писательстве, инцесте и ещё куче вещей. «Ада» — это не только самое стильное произведение Набокова, но оно ещё и даёт фору другим книгам писателя по широте охватываемых тем.
Однако перевод Сергея Ильина, в котором книга сейчас продаётся в любом магазине, не способен передать и малой толики величия романа. Поэтому, если позволяют возможности, лучше читать её в оригинале.
«Палисандрия», Саша Соколов
Саша Соколов обращается с русским языком так, как никто другой. Он жонглирует словами, стилями, образами и отсылками, составляя из них невероятно целостный и уникальный текст — ничего похожего попросту не существует.
История в таком тексте отходит на второй план. «Школа для дураков» и «Между собакой и волком», первые два романа Соколова, были, в первую очередь, невероятно грустными рассказами об ощущениях, и литературными экспериментами. Но «Палисандрия» — это совсем другое дело.
Это уморительная книга о племяннике Лаврентия Берии, полная сатиры, грубых, остроумных шуток и секса. Она может быть отвратительна своим содержанием, отпугивать темами, но это — пример идеального русского языка.
Расскажите о своих трёх любимых книгах в комментариях — составим список, что стоит почитать этим летом.
