Рассказываем о кино конца 90-х, отметившемся очень разными ролями.
Третий день киномарафона «Трое в клетке», в рамках которого авторы DTF испытывают на себе тяжесть огромного таланта Николаса Кейджа и пытаются не сойти с ума. По возможности, разумеется.
Сегодня мы закончим с девяностыми, поговорив о сотрудничестве Кейджа с Джоном Ву, Мартином Скорсезе и Домиником Сена. Удивительное время, когда актёру приходилось перевоплощаться в других артистов, бегать от вины и красть дорогие автомобили.
«Без лица» (1997)
«Слава Кастору Трою, одеялом тёплым тебя накрою», — читал один великий рэпер. К сожалению, «Без лица» по прошествии лет уже не кажется тёплым одеялом. Впрочем, на страпон, который входит в анус с болью в песне всё того же великого рэпера, фильм тоже не слишком похож. Он просто не очень хорошо состарился.
Нет нужды пересказывать события «Без лица» поколению, выросшему на VHS с переводами Володарского, Гаврилова и других. Ну ладно: вот злобный террорист Кастор Трой (Николас Кейдж), а вот — добропорядочный агент ФБР Шон Арчер (Джон Траволта). Волею сценария они буквально меняются лицам и начинают этакую игру в кошки-мышки с погонями, драками, взрывами и прочим экшеном.
К нему вообще никаких претензий. Гонконгскому режиссёру Джону Ву не впервой вырываться за пределы узеньких улочек и самостроя, но происходящее тут если не предвосхищает «Форсажи», то уж точно впечатляет не меньше — даже сейчас. Картинку самую малость портят искры, вылетающие ото всюду по поводу и без, но, эй, какой боевик девяностых обходился без них? Каждый второй фильм тогда был как прощальный концерт NRKTK.
С драматической составляющей иначе. Понятно желание авторов показать, что и в стане подонков есть праведники; что, мол, и конченный ублюдок способен научить чему-то полезному и всякое такое неоднозначное. Однако разумное, доброе, вечное подаётся тут в таких гомеопатических дозах и так топорно, что больше походит на средненькую пародию из SNL. Хотя зритель, очевидно, пришёл сюда вовсе не за драмой.
А за тем, чтобы посмотреть, как Джон Траволта играет Николаса Кейджа, а Николас Кейдж — Джона Траволту. Последнему на поверку не достаёт кейджевской экспрессии. Всё-таки никто не умеет так же заразительно смеяться или выкатывать глаза на пекинесовый манер. Самому Кейджу повезло чуть больше, но, очевидно, что актёру несколько тесно в, простите, коже другого артиста.
С другой стороны, в «Без лица» Николас Кейдж демонстрирует, что способен играть без опоры на свой особенный «метод». Когда ему не надо изображать из себя безумца, пьяницу или ещё какую маргинальную личность, Кейдж выглядит более чем нормально, традиционно. Это могло бы быть даже скучно, но амплуа спокойного, расчётливого и, главное, адекватного человека подходит актёру ничуть не хуже, чем амплуа наглухо отбитого психа.
В 2022-м «Без лица» выглядит очень простенько и наивно, что, однако, совсем его не портит — такое уж было время. Отсылочки к христианству (Адам и Ева), а также к греческой мифологии (Кастор и Поллукс) сложнее и глубже боевик Джона Ву не делают. Тем не менее смотреть это кино приятно не только из ностальгических чувств, но и благодаря изобретательному экшену вкупе с редкими вспышками классического уже Кейджевского перфоманса. — Андрей Верещагин
«Воскрешая мертвецов» (1999)
Эта история о работнике нью-йоркской службы «скорой помощи», оказавшемся на грани физического и эмоционального выгорания — единственная совместная работа Кейджа с Мартином Скорсезе. Но, кажется, в творчестве обоих она по сей день остаётся незамеченной многими зрителями, и не снискавшей большого успеха, несмотря на громкие имена в титрах.
Сюжет здесь больше похож на череду отдельных эпизодов, действие которых разворачивается на протяжении трёх дней (а точнее, ночей) в жизни главного героя, парамедика Фрэнка Пирса (Николас Кейдж). Он не спит, его мучают галлюцинации и невыносимое чувство вины за смерть бездомной девушки, которой он пытался оказать первую помощь. Как бы Фрэнк ни уверял, что научился «отстраняться» от окружающих его человеческих страданий, они копятся в его душе и тянут вниз, а с каждым вызовом этот груз становится всё тяжелее.
Фрэнк надеется, что ему удастся спасти хотя бы одного человека, чтобы мир вокруг снова ненадолго «расцвёл». Но когда ему удаётся вытащить с того света отца девушки по имени Мэри (Патрисия Аркетт), тот остаётся практически в вегетативном состоянии. И медик начинает думать, что иногда смерть — не худший исход.
Кейдж здесь выглядит как ходячий труп — с щетиной, сине-красными кругами под глазами и бледным лицом, под стать той самой неотложке, которую водит его герой. По словам самого Скорсезе, когда он прочёл роман Джо Коннелли, на котором основан фильм, то в образе Пирса он сразу же увидел именно Кейджа. И режиссёр не прогадал — на протяжении всего фильма так и ждёшь, что Фрэнк окончательно сорвётся.
По структуре фильм чем-то напоминает «Таксиста», которого Скорсезе тоже снял по сценарию Пола Шредера. Что там, что тут в центре повествования — сломленные люди, которым приходится сталкиваться с болью, грязью и страданиями. Правда, методы решения проблемы у них кардинально отличаются: если Трэвис Бикл хотел «вычистить» мерзость, что наблюдает на улицах, то Фрэнк жаждет помогать. Возможно, его размышления о том, как он чувствует себя богом, когда спасает жизни, звучат слишком эгоистично. Но, с другой стороны, как иначе сохранять какое-то подобие рассудка, когда видишь лишь смерть?
Роднит «Мертвецов» с «Таксистом» и место действия — Нью-Йорк. Но на этот раз Скорсезе показывает город иначе. Улицы манхэттенской Адской кухни тут превращаются в настоящие круги ада, по которым, завывая сиренами, лихорадочно носятся кареты скорой помощи, проделывая путь от одного мученика к другому. Кино часто напоминает двухчасовой ночной кошмар без конца и края, сродни одному из финальных эпизодов «Славных парней», когда накокаиненный Генри разъезжает по городу, параноидально оглядываясь в поисках «хвоста». Но Фрэнк Пирс, в отличие от Генри, сидит скорее на кофеине.
Правда, такая атмосфера не всегда работает на пользу истории. Авторы пытаются передать безумие и беспощадность мира, быстро переходя от трагических эпизодов к чёрному юмору, из-за чего «погрузиться» и ощутить боль протагониста бывает непросто, ведь на одной эмоции в повествовании подолгу не задерживаются. Чтобы как-то поправить это, нам то и дело показывают происходящее глазами Фрэнка, которому повсюду мерещится лицо умершей у него на руках девушки. Правда, таких галлюцинаций здесь слишком много и выполнены они не слишком изящно — из-за чего порой складывается впечатление, будто зрителям не доверяют додумать и прочувствовать всё за себя.
Это определённо жуткое и депрессивное кино с уникальным стилем и настроением. Но оно намного лучше передаёт безысходность и хаос неблагополучных районов Нью-Йорка, чем путь человека, терзаемого демонами вокруг и внутри себя, к какому-то спокойствию. И от этого немного досадно. — Антон Самитов
«Угнать за 60 секунд» (2000)
Знаменитый угонщик Мемфис Рейнс (Николас Кейдж) давно отошёл от дел, и с его уходом количество краж авто на побережье Калифорнии упало сразу на 47%. Но место одного Рейнса попытался занять другой — Кип (Джованни Рибизи), младший брат Мемфиса. Ему это, конечно, не удалось: сработав грубо, Кип навёл полицию на своё логово и потерял десятки уже угнанных машин.
Автомобили предназначались для Рэймонда Калитри (Кристофер Экклстон), жестокого воротилы, который за ошибки наказывает с помощью гидравлического пресса. Но так как машины ему по-прежнему нужны, Калитри находит Мемфиса и предлагает ему спасти брата от смерти — для этого нужно угнать 50 авто за 72 часа.
«Угнать за 60 секунд» — ремейк фильма 1974 года; оригиналом занимался каскадёр Генри Халицки, который был одержим машинами до смерти. Буквально, не фигурально: Халицки придумал для своего фильма 40-минутную погоню и разбил в ней 93 автомобиля, а на съёмках «Угнать за 60 секунд 2» решил сбить водонапорную башню тягачом и погиб.
Ремейк делали куда менее дерзкие и изобретательные люди, но тем не менее: «Угнать за 60 секунд» — механически увлекательный, ладный фильм. Фильм, который быстро выветривается из головы, но до этого два часа держит у экрана.
Николас Кейдж тут хорош — профессионально хорош; он играет не угонщика, а человека вроде Халицки, влюблённого в автомобили. Лучшие сцены фильма — те, в которых Кейдж разговаривает с «мустангом» Shelby GT500 1967 года, за которым он давно охотился. Кейдж ласково называет машину «Элеанор», вспоминает историю их отношений, хочет погладить, но не касается.
У Кейджа отличная группа поддержки — Анджелина Джоли, Винни Джонс, Роберт Дювалл; а полицейских, которых на них охотятся, играют Делрой Линдо и Тимоти Олифант. 40-минутной погони тут нет, но та, что есть, сделана неплохо. И в целом энергии у этого фильма достаточно; пусть он не такой залихватский, как оригинал 1974-го, но к креслу придавливает ничуть не хуже. — Александр Омолоев
