То, что осталось в памяти.
Мы уже выбирали лучшие игры года, саундтреки, самые смешные истории. Но о крутых моментах стоит поговорить отдельно. Вряд ли кто-то из нас, когда проходит игру, запоминает её целиком. В памяти обычно откладываются лишь самые яркие моменты — у каждого свои. Собственными вариантами можно поделиться в комментариях.
Илья Цуканов: финал Little Nightmares
В Little Nightmares нет ни единой строчки диалога, а почти всё происходящее в игре даже после финала — полнейшая загадка. Пройдя игру, остаёшься уверен только в том, что её всё же стоило назвать The Hunger (Голод), как задумывалось авторами изначально.
По ходу истории Шестая путешествует по Чреву, пытаясь найти себе съестного и не самой не стать едой для кого-то. Но со временем её голод усиливается — причём это не просто желание набить себе желудок, а скорее жажда поглощения жизненных сил. Если крысу девочка могла съесть просто из-за отсутствия альтернатив, то, когда героиня сжирала гномика, у неё уже была соразмерная альтернатива.
В финале этой мрачной истории Шестая побеждает ведьму, владеющую Чревом — и сразу же перегрызает ей глотку, забирая все силы. И теперь, после всех пряток и побегов, главная героиня не таясь выходит навстречу орде из гигантских вечно ненасытных жирных гостей Чрева. Они тянут к ней руки — и тут же теряют все жизненные силы, автоматически поглощённые Шестой. Она их даже не замечает, идя к лестнице, ведущей на поверхность.
В дополнение к мощной постановке эпизод застревает в памяти ещё и благодаря вопросу «а что же будет потом, после того как Шестая выбралась из Чрева?». Мой любимый ответ: её голод только усилится.
Павел Куравин: бой на мосту в Hellblade
Hellblade: Senua’s Sacrifice — это необычная игра, причём во многих отношениях. Она сдвигает парадигмы, расширяет границы восприятия и помещает игрока в совершенно иную реальность. И даже внутри этой новой, наполненной кошмарами Сенуа реальности бывают моменты, которые резко выделяются на фоне всего остального, что происходит в игре.
Одним из таких моментов для меня стал бой на мосту к царству Хель. Это редкая сцена в игре: для того, чтобы открыть ворота на этот мост, Сенуа победила двух грозных соперников, и теперь она наполнена уверенностью, что справится со всем и всеми, кто встанет у неё на пути. Несмотря на таящийся внутри страх, несмотря на голоса в голове и на поджидающую впереди неизвестность. Один только её взгляд в начале ролика чего стоит — Ninja Theory всё-таки не зря считаются мастерами лицевой анимации.
С каждым шагом, который делает Сенуа, небо заволакивает тучами, а мир вокруг становится мрачнее. Но она продолжает идти вперёд — под звуки бьющихся друг об друга клинков и мрачного боевого гимна викингов в исполнении Энди Лаплега из Combichrist. Чистейший адреналин, квинтэссенция азарта сражения. Была такая фраза у одного из современных писателей: «Используй свой страх как мотор, а не как тормоз». Лучшей к ней иллюстрации, чем эта сцена из Hellblade, мне представить сложно.
Евгений Баранов: сцена с Гитлером в Wolfenstein II: The New Colossus
К описанию альтернативной истории можно подходить с прагматической точки зрения: каким бы стало то общество, куда бы исчезло это, как поменялся бы расклад сил и в какой мясорубке пропали бы ещё несколько миллионов юношей, искалечив целое поколение.
Но это другое. «Потерянное поколение» — это уже часть культуры, эмоционального состояния нации. Именно с этой точки зрения Wolfenstein II: The New Colossus взирает на мир победившего нацизма, и самой яркой зарисовкой я, как и многие другие, считаю эпизод с кинопробами Бласковица на роль самого себя. Но, несмотря на активное участие, Жуткий Билли для нас остаётся лишь зрителем.
А звездой этого эпизода оказался Адольф Гитлер.
Не секрет, что создатель Третьего Рейха окружил себя целой галереей иллюзий, начиная от избранности германской нации и неполноценности прочих и заканчивая сугубо практическими вещами вроде пристрастия к гигантизму (Фольксхалле, танк «Маус», трёхметровая железнодорожная колея — вызывающе глупые идеи, которые никто не смел критиковать).
В The New Colossus Гитлер воплотил все свои иллюзии в жизнь, сделав их частью объективной реальности. И вот здесь-то мы видим его истинную сущность. Личность, погибшая под гнётом абсолютной власти, утонувшая в излишествах — я боюсь представить себе, какой коктейль из наркотиков здешний Гитлер употребляет каждое утро, а ведь уже в 1943 году фюрер поднимал себе настроение всякой дрянью.
Сцена с Гитлером – это смесь жуткого трэша с вполне логичным историческим прогнозом (кроме базы на Венере — там даже спускаемые аппараты плавятся). Диктатор впадает в беспамятство и обморок (алкогольный, быть может), ведь его власти ничто не угрожает. Он мочится мимо ведра на дорогущий ковёр, ведь ему некого стыдиться, никто не упрекнёт и не скажет: «Мой фюрер, зачем вы блюёте на мои брюки?». Он расстреливает актёров лично, ведь его разочарование — это достаточный повод для убийства, а сам Гитлер поднялся настолько выше закона и морали, что с такой высоты плохое не отличить от хорошего даже в системе ценностей нацизма.
А потом не может отличить и настоящего актёра от подсадного террориста, янки с польскими корнями, и считает его искреннюю ненависть талантливо сыгранной. Иллюзии так и остались иллюзиями.
Сергей Сабуров: Night in the Woods и 2007-й
Обычно лучше всего запоминаются в играх моменты с динамикой, когда адреналин подскакивает, а обманутый мозг начинает работать на полную, выцепляя и укладывая в ячейки памяти всю получаемую информацию. Поэтому мы редко досконально помним партии в спокойных размеренных играх. А вот, например, экшены врезаются в память намертво. Многие карты из Return to Castle Wolfenstein или Serious Sam я до сих пор помню наизусть, хотя прошло уже много лет с тех пор, как проходил эти игры.
Night in the Woods — одна из немногих игр, которая ломает эту систему. Экшеном её и так нельзя назвать, а самый запоминающийся эпизод в ней — наиболее мирный и происходит в самом начале. Когда главная героиня Мэй, бросив после пары лет учёбы колледж, возвращается в родной городок и видит, что время неумолимо меняет его облик.
Родители начинают потихоньку стареть. Все друзья вынуждены были найти себе какую-то работу, кто-то из бывших одноклассниц уже ждёт ребенка, гаражная рок-группа нашла себе нового гитариста, а подростки на улицах почему-то обращаются к Мэй на «вы». Знакомая для многих картина, не правда ли?
Разработчики из Infinite Fall смогли поймать и запечатать в бутылку насыщенное эмоциональное переживание, которое неизбежно наступает почти у каждого из нас где-то после двадцати. Когда старые правила и законы рассыпаются как песочный замок во время прибоя, а новые, которые каждый должен создать для себя сам, ещё не устоялись. И возможность почувствовать хотя бы небольшой отголосок этой ностальгии стоит, на мой взгляд, всех мозговыносящих и зубодробительных экешн-сцен прочих громких премьер 2017 года.
Сергей Матвеев: бой Капхеда против гигантского робота
Боссы в Cuphead стали для меня самыми яркими персонажами в 2017 году, почти каждый из них стоил мне целого клока волос с головы. Каждый бой — на пределе возможностей, каждая победа — очередной шаг за этот предел.
Появились и свои заклятые враги: Дьявол, как ему и полагается, был самым сложным боссом, Пчелиная Королева — самым раздражающим и долгим противником. Гигантский робот доктора Хала не был невероятно сложным, но именно его я вспоминаю в первую очередь, когда говорю о прелестях Cuphead.
Робот Хала — один из тех боссов, в бою с которым приходится рассчитывать исключительно на собственную смекалку и реакцию, здесь нет тех самых случайных переменных, которые могут сломать ваш план. На первом этапе выстраиваешь последовательность действий, чтобы не просто атаковать врага, но и создать для себя безопасную зону от череды одновременных атак.
На второй стадии важно запомнить движение ракет и всегда быть на шаг впереди. А на третьем этапе, когда весь экран заполнен сотнями маленьких снарядов, приходится на максимум выкрутить своё зрение и точность движения. Помню, как уклонялся от снарядов, приговаривая «я вижу, вижу, вижу». Эта мантра действительно придавала сил, кажется, только благодаря ей я наконец услышал заветную фразу — «A Knockout!».
Алексей Сигабатулин: миссия лояльности Лиама из ME: Andromeda и пирамиды из AC: Origins
Вообще, тут должно было быть что-то про NieR: Automata, но отличных моментов там было слишком много, да и они настолько эмоциональные, что назвать их «крутыми» было бы не совсем корректно. Так что пойдём другим путём.
Mass Effect: Andromeda разочаровала многих — это не секрет, сто раз уже обсудили. Но был там один квест, который если не искупал грехи, то хоть как-то оправдывал потраченное время — миссия лояльности Лиама, по ходу которой нужно было захватить корабль кеттов. Описывать все гэги оттуда смысла мало, нужно лишь отметить, что место нашлось даже отсылке к сцене с Ханом Соло из «Новой надежды» (про неисправное оружие).
Второе, что особо запомнилось в этом году — карабканье на пирамиду Хеопса в Assassin’s Creed: Origins. Фишка в том, что даже увидев пирамиду издалека, весь масштаб осознаёшь не сразу, да и пока забираешься наверх — тоже. Зато потом, сидя на самой верхушке этого монструозного сооружения, осознаёшь, насколько же оно огромное. Непередаваемое ощущение. Ну и возможность съехать с пирамиды на заднице — тоже.
Источник: DTF
