Этот перевод мы делаем сообществом энтузиастов совершенно бесплатно. Автор знает о нашей инициативе. Перевод распространяется по лицензии Creative Commons BY-NC-SA 4.0 как и оригинал книги. Так как Альберт продолжает обновлять и дополнять книгу, рядом с каждой частью мы даём ссылку на исходную главу, имя автора перевода и дату, чтобы точно знать, чей перевод и какой версии мы читаем.
Далее перевод книги.
Работа в процессе
Источник: https://worldaftercapital.gitbook.io/worldaftercapital/
Перевод: Андрей Дунаев, 12 сентября 2020
Работа над этой книгой продолжается. Я только что закончил довольно серьезную переработку всего текста. Теперь он читается более связно и содержит все аргументы, которые я хочу привести. Ссылки, однако, в настоящее время не работают (недостающие ссылки, недостающие упоминания и т. д.), и Приложение все еще требует большой работы.
Процесс написания таким образом — это пример того, что я называю «петлей знаний» в книге. Цикл знаний состоит из обучения, творчества и обмена. Мои тексты основаны на том, что я узнал. Рассказывая раньше, другие могут учиться на моих идеях, а я, в свою очередь, могу учиться на их отзывах.
Я знаю, насколько силен этот подход, из своего более чем десятилетнего опыта ведения блогов. Я многому научился из комментариев читателей. То же самое и здесь. Вы можете увидеть некоторые из замечательных первоначальных отзывов. Спасибо всем, кто нашел время. Если вы хотите отправить мне комментарий, напишите мне по адресу albert@worldaftercapital.org.
Я использую gitbook для написания The World After Capital, и вы можете отслеживать изменения, которые я вношу на github. Если вы знакомы с использованием github, вы также можете сделать запрос на перенос (пулл-реквест) как способ внести свой вклад. Я сохраняю за собой окончательное «право на фиксацию» изменений и, таким образом, беру на себя ответственность за любые и все ошибки.
Также есть отдельный FAQ, который я буду периодически обновлять. Если вы предпочитаете читать на бумаге или в электронной книге, вы можете скачать копию в формате PDF.
Содержание книги всегда будет свободно доступно на сайте worldaftercapital.org по лицензии Creative Commons.
Предисловие
Источник: https://worldaftercapital.gitbook.io/worldaftercapital/preface
Перевод: Андрей Дунаев, 13 сентября 2020
Меня, как венчурного капиталиста, часто спрашивают: «Что будет дальше?» Люди часто задают этот вопрос, когда ищут тенденцию в технологиях, ожидая, что я расскажу им о робототехнике или виртуальной реальности. Но я думаю, что это скучная интерпретация вопроса, поскольку эти тенденции приходят и уходят как часть циклов ажиотажа, которые представляют растущий или ослабевающий интерес СМИ к определенной технологии. Вместо этого я отвечаю: «Да ничего особенного — только конец индустриальной эпохи». И это важное изменение является предметом этой книги.
Книга World After Capital беззастенчиво посвящена некоторым действительно важным предметам. Чтобы понять, почему индустриальный век заканчивается и что будет дальше, я исследую такие вещи, как природа технологий и что значит быть человеком. Это может показаться безумно амбициозным тезисом, но мы сталкиваемся с переходом, столь же глубоким, как тот, который привел человечество из аграрного века в индустриальный, поэтому ничего меньшего не подойдет.
Текущий переход стал возможен с появлением цифровых технологий, поэтому важно, чтобы мы понимали природу этой технологии и то, чем она отличается от того, что ей предшествовало. Также важно, чтобы мы исследовали философские основы того, чего мы хотим достичь — в конце концов, у нас есть возможность решить, что последует за индустриальной эпохой. В «Мире после капитала» я буду утверждать, что следующая эпоха будет эпохой знаний, и что для ее достижения мы должны сосредоточиться на распределении внимания, а не капитала.
Рынки проваливаются в распределении внимания, потому что не может существовать цен для направления нашего внимания на проблемы и возможности, имеющие решающее значение для выживания и процветания человечества. Например, климатический кризис более серьезен и неизбежен, чем думает большинство людей, и является прямым результатом нашей неспособности уделять этому внимание. От того, как быстро мы справимся с этим кризисом, во многом зависит форма нынешнего перехода. Если мы не сделаем кардинальных изменений быстро, переход в следующую эпоху будет еще более болезненным, чем переход к индустриальному веку, который начался в восемнадцатом веке, сопровождался многочисленными насильственными революциями и не завершился до конца Второй мировой Войны.
Переход от индустриальной эпохи уже начался и привел к огромным сбоям и неопределенности. Многие люди боятся перемен и реагируют, поддерживая политиков-популистов, которые проповедуют упрощенный посыл о том, что мы должны вернуться в прошлое. Это происходит во всем мире; мы увидели это, когда на референдуме в Великобритании в 2016 году проголосовали за выход из Европейского Союза, и в том же году президентом США был избран Дональд Трамп. Я начал писать «Мир после капитала» до обоих этих событий, но они подчеркивают важность ориентированного на будущее повествования, которое показывает путь вперед для человечества. Возвращение — не жизнеспособный вариант, и никогда им не было. Мы не продолжали искать и собирать пищу после изобретения сельского хозяйства и не оставались фермерами после изобретения промышленности (земледелие, конечно, все еще важно, но им занимается крошечный процент населения).
Каждый из этих переходов требовал от нас поиска новых источников цели жизни; поскольку мы покидаем индустриальную эпоху, наша цель больше не может быть получена из наличия работы или из постоянно растущего потребления материальных благ. Вместо этого нам нужно найти цель, совместимую с веком знаний. Мне невероятно повезло, что я нашел свою цель в инвестировании в стартапы, а также в изучении того, почему этот переход происходит сейчас, и предложении того, как мы могли бы его осуществить.
Странным и чудесным образом многое из того, что я делал в своей жизни до сих пор, привело меня к этой точке. Подростком в моей родной Германии в начале 1980-х я влюбился в компьютеры. Я начал писать программное обеспечение для компаний, а затем изучал экономику и информатику на бакалавриате в Гарварде, написав свою кандидатскую диссертацию о влиянии компьютеризированной торговли на цены акций. После окончания учебы я работал консультантом и наблюдал влияние информационных систем на автомобильную, авиационную и электроэнергетическую отрасли. Будучи докторантом Массачусетского технологического института, я написал диссертацию о влиянии информационных технологий на организацию компаний. Как предприниматель, я стал соучредителем одной из первых медицинских компаний в Интернете. И как венчурному инвестору мне посчастливилось поддерживать компании, которые предоставляют преобразующие цифровые технологии и услуги, включая Etsy, MongoDB и Twilio.
Вам может быть интересно, почему я решил написать эту книгу в качестве венчурного капитала — в конце концов, наверняка это отвлекает от поиска и управления инвестициями в стартапы? Однако работа со стартапами дает мне окно в будущее; Я вижу тенденции и события, прежде чем они станут широко известными и понятными, и это дает мне хорошую возможность писать о том, что должно произойти. В то же время, если я буду писать о будущем, которое я хотел бы видеть, это поможет мне найти компании, которые помогут осуществить это будущее. Я пишу The World After Capital, потому что то, что я вижу, побуждает меня писать, но я также уверен, что написание книги сделало меня лучшим инвестором.
Введение
Источник: https://worldaftercapital.gitbook.io/worldaftercapital/readme
Перевод: Андрей Дунаев, 13 сентября 2020
Человечество — единственный вид на Земле, развивший знания. Я буду уточнять термин «знание» по мере нашего продвижения, а пока скажу, что мы — единственный вид, который может читать и писать книги. И эти знания позволили нам создавать все более мощные технологии. Технологический прогресс ведет к расширению «пространства возможного»; например, с изобретением самолета полет человека стал реальностью.
Когда «пространство возможного» расширяется, оно приносит с собой как хорошие, так и плохие возможности. Эта двойственность технологий пришла к нам из огня, самой первой человеческой технологии. С открытием огня стало возможным согреться и приготовить еду, а также сжечь леса и вражеские деревни. Сегодня Интернет расширяет свободный доступ к обучению, но он также может распространять ненависть и ложь в глобальном масштабе.
И все же в нашем времени есть что-то особенное: мы переживаем технологическую нелинейность, в которой «пространство возможного» резко расширяется, что делает прогнозы, основанные на экстраполяции, бесполезными. Нынешняя нелинейность возникает из-за необычайной мощности цифровых технологий, которая намного превосходит все, что было возможно с промышленным оборудованием, благодаря двум уникальным характеристикам. Цифровая технология обеспечивает «универсальность вычислений» (она может вычислять что угодно) при «нулевых предельных затратах» (дополнительные копии можно производить бесплатно).
Поэтому, чтобы понять, что происходит, нам нужно уменьшить масштаб времени. Человечество ранее сталкивалось с двумя подобными нелинейностями. Первая произошла примерно десять тысяч лет назад с изобретением земледелия, которое положило конец эпохе собирателей и привело нас в аграрную эпоху. Вторая началась с Просвещения около четырехсот лет назад, что способствовало наступлению индустриальной эпохи.
Рассмотрим собирателей сто тысяч лет назад, пытающихся предсказать, как будет выглядеть общество после изобретения сельского хозяйства. Даже то, что кажется таким банально очевидным, как проживание в зданиях, трудно представить с точки зрения мигрирующих племен. Точно так же многое из того, что мы имеем сегодня — от современной медицины до компьютерных технологий — напоминало бы магию для тех, кто жил совсем недавно, в середине двадцатого века. Было бы трудно предвидеть не только существование смартфонов, но и уровень доступности такой технологии.
Книга World After Capital преследует две цели. Во-первых, необходимо установить, что в настоящее время мы переживаем третий период нелинейности. Ключевой аргумент заключается в том, что каждый раз, когда «пространство возможного» резко расширяется, ключевое ограничение для человечества смещается, что означает изменение дефицита, который больше всего требует распределения для удовлетворения основных потребностей человечества. В частности, изобретение сельского хозяйства сместило дефицит с продуктов питания на землю, а индустриализация сместила дефицит с земли на капитал (который во всей книге The World After Capital относится к физическому капиталу, такому как машины и здания, если не указано иное). Цифровые технологии переключают дефицит с капитала на внимание.
В некоторых частях мира дефицита капитала уже нет, и он быстро становится менее дефицитным повсюду. Мы должны считать это большим успехом капитализма. Но рынки, которые были важнейшим механизмом распределения капитала, не решат проблему нехватки внимания. Мы плохо распределяем внимание как индивидуально, так и коллективно. Например, сколько внимания вы уделяете своим друзьям и семье или экзистенциальному вопросу о смысле вашей жизни? И сколько внимания мы как общество уделяем великим вызовам и возможностям нашего времени, таким как климатический кризис и космические путешествия? Рынки не могут помочь нам лучше распределить внимание, потому что цены не существуют и не могут существовать для многих вопросов, на которые мы должны обращать внимание. Подумайте о внимании к вашей цели в жизни: нет независимого спроса и предложения; это только ваша задача — уделить этому вопросу достаточно внимания.
Моя вторая цель в написании The World After Capital — предложить подход, который поможет нам преодолеть ограничения рыночного капитализма и упростить плавный переход от индустриальной эпохи (в которой не хватает капитала) к эпохе знаний (в которой не хватает внимания). Правильное решение этой проблемы будет иметь решающее значение для человечества, поскольку два предыдущих перехода были отмечены огромными потрясениями. Мы уже видим признаки нарастания конфликтов внутри обществ и между системами верований по всему миру, что способствует росту популистских и националистических лидеров, включая Дональда Трампа в США.
Как нам подойти к этому третьему переходу? Какие действия следует предпринять обществу сейчас, когда нелинейность, с которой мы сталкиваемся, не позволяет нам делать точные прогнозы о будущем? Нам необходимо проводить политику, которая допускает постепенные социальные и экономические изменения; альтернативой является то, что мы искусственно подавляем эти изменения, только для того, чтобы они в конце концов взорвались. В частности, я буду утверждать, что мы должны сгладить переход к веку знаний, расширив три мощные свободы личности:
-
Экономическую свободу: установление универсального базового дохода.
-
Информационную свободу: улучшение доступа к информации и смещение контроля над вычислениями от крупных корпораций.
-
Психологическую свободу: практика и поощрение осознанности.
Увеличение этих трех свобод сделает внимание менее дефицитным. Экономическая свобода освободит время, которое мы в настоящее время проводим на рабочих местах, которые можно и нужно автоматизировать. Информационная свобода расширит доступ к информации и вычислениям. А психологическая свобода поспособствует рациональности в мире, в котором мы перегружены информацией. Каждая из этих свобод важна сама по себе, но они также усиливают друг друга.
Одна из важнейших целей в сокращении дефицита внимания — улучшить функционирование «петли знаний», которая является источником всех знаний и состоит из обучения, создания и обмена. Производство большего количества знаний необходимо для прогресса человечества; История человечества изобилует несостоявшимися цивилизациями, которые не дали достаточно знаний для преодоления стоящих перед ними проблем.
Для достижения коллективного прогресса за счет увеличения индивидуальных свобод мы должны установить набор ценностей, включающий критическое исследование, демократию и ответственность. Эти ценности гарантируют, что выгоды от цикла знаний станут достоянием всего человечества и распространятся на другие виды. Они имеют центральное значение для обновленного гуманизма, который, в свою очередь, имеет объективную основу в существовании и силе человеческого знания. Подтверждение гуманизма особенно важно в то время, когда мы приближаемся к созданию «транс-людей» с помощью генной инженерии и аугментации, а также «нео-людей» с помощью искусственного интеллекта.
World After Capital утверждает, что увеличение свобод в сочетании с сильными гуманистическими ценностями — это путь, по которому мы перейдем от индустриальной эпохи к эпохе знаний. Хотя я с глубоким оптимизмом смотрю на конечный потенциал человеческого прогресса, я пессимистично смотрю на то, как мы этого добьемся. Похоже, мы намерены любой ценой держаться за индустриальную эпоху, что увеличивает вероятность насильственных изменений. Я надеюсь, что, написав эту книгу, я смогу хоть немного помочь нам двигаться вперед мирным путём.
Цифровая технология
Источник: https://worldaftercapital.gitbook.io/worldaftercapital/digital
Перевод: Андрей Дунаев, 13 сентября 2020
Миллиарды людей во всем мире носят с собой смартфоны, мощные компьютеры, подключенные к глобальной сети (Интернету). Мы часто проводим с этими устройствами много часов в день, играя в игры или выполняя работу. И все же, несмотря на повсеместное распространение цифровых технологий, людям часто трудно понять, что именно делает их такими мощными.
Есть даже те, кто высмеивает цифровые технологии, указывая на такие сервисы, как Twitter, и утверждая, что они несущественны по сравнению, скажем, с изобретением вакцин. Однако становится все труднее игнорировать революционность цифровых технологий. Например, в то время как многие ранее хорошо зарекомендовавшие себя предприятия, в том числе газеты и магазины розничной торговли, испытывают трудности, компании, занимающиеся цифровыми технологиями, такие как Facebook, Apple, Amazon, Netflix и Google, сейчас входят в число наиболее ценных в мире [Fortune, 2017: Amazon and the Race to Be the First $1 Trillion Company].
Оказывается, цифровые технологии обладают двумя уникальными характеристиками, которые объясняют, почему они резко расширяют «пространство возможного» для человечества, выходя далеко за рамки всего, что было возможно ранее. Это «нулевые предельные затраты» и «универсальность вычислений».
Нулевые предельные затраты
Перевод: Андрей Дунаев, 13 сентября 2020
Как только информация существует в Интернете, к ней можно получить доступ из любой точки сети без каких-либо дополнительных затрат. И по мере того, как все больше и больше людей во всем мире подключаются к Интернету, «где угодно в сети» все чаще становится означать «где угодно в мире». Серверы уже работают, как и сетевые подключения и устройства конечных пользователей. Таким образом, создание одной дополнительной цифровой копии информации и ее доставка по сети ничего не стоит. Говоря языком экономики, «предельная стоимость» цифровой копии равна нулю. Это не означает, что люди не будут пытаться взимать с вас плату за эту информацию — во многих случаях они это сделают. Нулевая предельная стоимость — это заявление, которое относится скорее к стоимости, чем к ценам.
Нулевая предельная стоимость радикально отличается от всего, что было до нее в аналоговом мире, и делает возможными некоторые удивительные вещи. Чтобы проиллюстрировать это, представьте, что у вас есть пиццерия. Вы платите арендную плату за свой магазин и оборудование, а также платите зарплату своему персоналу и себе. Это так называемые «фиксированные расходы», и они не меняются в зависимости от количества выпекаемых пицц. «Переменная стоимость», с другой стороны, зависит от количества пиццы, которую вы готовите. Для пиццерии это будет включать в себя стоимость воды, муки, любых других ингредиентов, которые вы используете, и энергии, необходимой для нагрева духовки. Если вы сделаете больше пиццы, ваши переменные затраты возрастут, а если вы сделаете меньше, они уменьшатся.
Итак, что же такое предельные затраты? Что ж, допустим, вы делаете сто пицц каждый день; предельные затраты — это дополнительные затраты на приготовление еще одной пиццы. Если предположить, что духовка уже горячая и в ней есть место, то стоимость ингредиентов, вероятно, относительно невысока. Если бы духовка уже остыла, то предельные затраты на дополнительную пиццу включали бы затраты энергии, необходимые для разогрева духовки, и могли бы быть довольно высокими.
С точки зрения бизнеса, вы хотели бы сделать эту дополнительную пиццу, если вы можете продать ее по цене, превышающей ее предельную стоимость. Если бы вы уже покрыли фиксированные затраты на предыдущую пиццу, каждый цент сверх предельной стоимости дополнительной пиццы был бы прибылью. Предельная стоимость также имеет значение с социальной точки зрения. Пока покупатель готов платить за эту пиццу больше, чем предельная стоимость, все выигрывают — вы получаете дополнительный вклад в ваши фиксированные затраты или прибыль, а ваш покупатель может съесть пиццу, которую он хотел.
Давайте посмотрим, что происходит, когда предельные затраты падают с высокого уровня. Представьте, что вашим ключевым ингредиентом был чрезвычайно дорогой трюфель, а это означало, что предельная стоимость каждой из ваших пицц составляет 1000 долларов. Очевидно, что вы не будете продавать много пиццы, поэтому вы можете решить переключиться на более дешевые ингредиенты и снизить предельные затраты до такой степени, что большее количество клиентов будут готовы платить больше, чем ваши предельные затраты, так что ваши продажи увеличатся. И если вы еще больше снизите предельные затраты за счет дополнительных улучшений процессов и продуктов, вы начнете продавать еще больше пиццы.
А теперь представьте, что с помощью нового волшебного изобретения вы можете приготовить дополнительные пиццы с почти нулевыми предельными затратами (скажем, один цент за дополнительную пиццу) и мгновенно отправить их в любую точку мира. Тогда вы сможете продать чрезвычайно большое количество пиццы. Если бы вы брали всего два цента за пиццу, вы получали бы один цент прибыли с каждой проданной дополнительной пиццы. При такой низкой предельной стоимости вы, вероятно, будете монополистом на мировом рынке пиццы (подробнее об этом позже). Любой в мире, кто голоден и может позволить себе хотя бы один цент, захочет одну из ваших пицц. Лучшая цена на вашу пиццу с социальной точки зрения — один цент (ваши предельные издержки) — голодные будут накормлены, а вы покроете свои предельные затраты.
Именно здесь мы сейчас находимся с цифровыми технологиями. Мы можем кормить мир информацией, и этот дополнительный просмотр видео на YouTube, дополнительный доступ к Википедии или дополнительный отчет об автомобильных пробках от Waze имеют нулевую предельную стоимость. Мы должны ожидать, что определенные цифровые операции станут огромными и охватят весь земной шар почти монополиями, что мы и наблюдаем с такими компаниями, как Google и Facebook. Но — и это очень важно для идеи века знаний — это также означает, что с социальной точки зрения цена предельного использования должна быть нулевой.
Зачем мешать кому-либо получить доступ к YouTube, Википедии или Waze, не разрешая им доступ к системе или взимая плату, которую они не могут себе позволить? Если предельные издержки равны нулю, любой конкретный человек может получить выгоду, превышающую предельные издержки. Лучше всего то, что они могут использовать полученные знания для создания чего-то, что, в свою очередь, может доставить миру необычайное удовольствие или научный прорыв.
Мы не привыкли к нулевым предельным издержкам; большая часть экономики предполагает ненулевые предельные издержки. Вы можете представить себе нулевые предельные издержки как экономическую особенность, подобную делению на ноль в математике — по мере приближения к нему начинают происходить странные вещи. Мы уже наблюдаем цифровые почти монополии и степенное распределение доходов и богатства, где небольшие вариации приводят к очень разным результатам. Более того, сейчас мы быстро приближаемся к этой особенности нулевых предельных затрат во многих других отраслях, включая финансы и образование. Первая характеристика цифровых технологий заключается в том, что они расширяют пространство возможного. Это может привести к цифровым монополиям, но также может предоставить всему человечеству доступ к мировым знаниям.
Универсальность вычислений
Перевод: Андрей Дунаев, 13 сентября 2020
Нулевая предельная стоимость — это только одно свойство цифровых технологий, которое резко расширяет пространство возможного; второе в некотором смысле даже более удивительно.
Компьютеры — универсальные машины. Я использую этот термин в довольно точном смысле; все, что можно вычислить во Вселенной, можно вычислить с помощью той машины, которая у нас уже есть, при наличии достаточного количества памяти и времени. Мы знаем это со времен новаторской работы Алана Тьюринга по вычислениям. Он изобрел абстрактный компьютер, который мы теперь называем машиной Тьюринга [University of Cambridge, 2012: What is a Turing machine?], прежде чем придумал доказательство, показывающее, что эта простая машина может вычислить что угодно [Wikipedia, 2017: Church–Turing thesis].
Под «вычислением» я имею в виду любой процесс, который принимает информационные входы, выполняет ряд этапов обработки и производит выходные данные. Это — к лучшему или худшему — то, что делает человеческий мозг; он получает входные данные по нервам, выполняет некоторую внутреннюю обработку и производит выходные данные. В принципе, цифровая машина может делать все, что делает человеческий мозг.
«Принципиальное» ограничение окажется значительным только в том случае, если квантовые эффекты имеют значение для функционирования мозга, то есть эффекты, требующие квантовых явлений, таких как запутанность. Это горячо обсуждаемая тема [Jedlicka, Peter, 2017: Revisiting the Quantum Brain Hypothesis: Toward Quantum (Neuro)biology?]. Квантовые эффекты не меняют того, что может быть вычислено как таковое, потому что даже машина Тьюринга может теоретически моделировать квантовый эффект, но для этого потребуется непрактично долгое время — потенциально миллионы лет [Timpson, Christopher G., 2004: Quantum Computers: the Church-Turing Hypothesis Versus the Turing Principle]. Если квантовые эффекты важны для мозга, нам может потребоваться дальнейший прогресс в квантовых вычислениях, чтобы воспроизвести некоторые возможности мозга. Однако я считаю, что квантовые эффекты вряд ли будут иметь значение для большинства вычислений, выполняемых человеческим мозгом, то есть если они вообще имеют значение. Конечно, однажды мы можем открыть для себя что-то новое о физической реальности, что изменит наше представление о том, что можно вычислить, но пока этого не произошло.
Долгое время это свойство универсальности не имело большого значения, потому что компьютеры были довольно глупыми по сравнению с людьми. Это расстраивало компьютерных ученых, которые со времен Тьюринга считали, что можно построить интеллектуальную машину, но долгое время не могли заставить ее работать. Даже то, что люди находят действительно простым, например, распознавание лиц, ставило компьютеры в тупик. Однако теперь у нас есть компьютеры, которые могут распознавать лица, и их производительность быстро улучшается.
Здесь можно провести аналогию с открытием человеком полета тел тяжелее воздуха. Мы давно знали, что это должно быть возможно — в конце концов, птицы тяжелее воздуха и они могут летать — но только в 1903 году, когда братья Райт построили первый успешный самолет, мы поняли, как это сделать [Wikipedia, 2017: Wright Brothers]. Как только они и несколько других людей поняли это, прогресс стал быстрым — мы перешли от незнания, как летать, к пересечению Атлантики на пассажирских реактивных самолетах за пятьдесят пять лет (первый трансатлантический пассажирский рейс на реактивных самолетах British Overseas Airways Corporation был совершен в 1958 году [Wikipedia, 2017: British Overseas Airways Corporation]). Если вы изобразите это на графике, вы увидите прекрасный пример нелинейности. У нас не получалось постепенно совершенствоваться в полете — мы не могли этого делать вообще, а потом внезапно мы могли делать это очень хорошо.
Цифровые технологии похожи; серия прорывов привела нас от практически полного отсутствия машинного интеллекта к ситуации, когда машины могут превосходить людей по многим различным задачам, включая чтение почерка и распознавание лиц [MIT Technology Review, 2015: Teaching Machines to Understand Us]. Скорость прогресса машин в обучении вождению автомобилей — еще один прекрасный пример нелинейности улучшений. Агентство перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA) провело свой первый так называемый «Большой Вызов» для беспилотных автомобилей в 2004 году. В то время они выбрали закрытый курс длиной 150 миль в пустыне Мохаве, и ни одна машина не продвинулась дальше семи миль (менее 5% дистанции) до застревания. К 2012 году, менее чем через десять лет, беспилотные автомобили Google проехали более 300 000 миль по дорогам общего пользования с другими автомобилями [Google, 2012: The self-driving car logs more miles on new wheels].
Некоторые люди могут возразить, что чтение почерка, распознавание лиц или вождение автомобиля — это не то, что мы подразумеваем под «интеллектом», но это просто указывает на то, что у нас нет хорошего определения этого понятия. В конце концов, если бы у вас была домашняя собака, которая могла бы выполнять любую из этих задач, не говоря уже о всех трех, вы бы назвали ее «умной» собакой.
Другие отмечают также, что люди обладают творческими способностями, и что машины не будут творческими, даже если мы наделим их некоторой формой интеллекта. Однако это равносильно утверждению, что творчество — это нечто иное, чем вычисления. Это слово подразумевает «что-то из ничего» и результаты без входов, но это не природа человеческого творчества. В конце концов, музыканты создают новую музыку после того, как слушают много музыки, инженеры создают новые машины, увидев существующие, и так далее. Сейчас есть свидетельства того, что по крайней мере некоторые виды творчества можно воссоздать просто с помощью вычислений.
Google недавно совершил прорыв в области машинного интеллекта, когда их программа AlphaGo обыграла южнокорейского гроссмейстера го Ли Седоля со счетом четыре игры против одной [The Guardian, 2016: AlphaGo seals 4-1 victory over Go grandmaster Lee Sedol]. До этого момента развитие игрового программного обеспечения было сравнительно медленным, и лучшие программы не могли победить сильных клубных игроков, не говоря уже о гроссмейстерах. Количество возможных вариантов игры в го чрезвычайно велико, намного превосходит шахматы. Это означает, что поиск возможных и встречных ходов из текущей позиции, который исторически использовался шахматными компьютерами, нельзя использовать в го — вместо этого необходимо предполагать ходы-кандидаты. Иными словами, игра в го требует творчества.
Подход, используемый для программы AlphaGo, начался с обучения нейронной сети играм, в которые раньше играли люди. Когда нейронная сеть стала достаточно хорошей, ее можно было улучшить, играя против самой себя. Уже достигнут прогресс в применении этих и связанных с ними методов, которые часто называют «генеративными состязательными сетями» (‘generative adversarial networks’, GAN), для сочинения музыки и создания дизайна. Что еще более удивительно, было показано, что машины могут научиться творчеству не только путем изучения предшествующих человеческих игр или проектов, но и путем создания своих собственных, основанных на правилах. Более новая версия AlphaGo под названием AlphaZero начинает со знания правил игры и учится, играя в игры против себя [Hassabis, Demis; Silver, David, 2017: AlphaGo Zero: Learning from scratch]. Такой подход позволит машинам проявить творческий подход в областях, где прогресс человечества ограничен или отсутствует.
Универсальность при нулевой предельной стоимости
Перевод: Андрей Дунаев, 13 сентября 2020
Несмотря на то, что нулевая предельная стоимость и универсальность впечатляют сами по себе, в сочетании они поистине волшебны. Возьмем один пример: мы добились значительных успехов в разработке компьютерной программы, которая сможет диагностировать заболевание по симптомам пациента в несколько этапов, включая заказ тестов и интерпретацию их результатов [MIT Technology Review, 2016: The Artificially Intelligent Doctor Will Hear You Now]. Хотя мы могли ожидать этого, исходя из принципа универсальности, мы добиваемся ощутимого прогресса и должны добиться этого в течение десятилетий, если не раньше. Как только мы сможем это сделать, мы сможем, благодаря нулевым предельным затратам, предоставить недорогую диагностику любому человеку в мире. Мы должны позволить этому осознанию приходить постепенно, чтобы понять его значение: бесплатная медицинская диагностика для всех людей скоро окажется в «пространстве возможного».
Универсальность вычислений с нулевыми предельными затратами не похожа ни на что из того, что мы имели с предыдущими технологиями. Возможность сделать всю мировую информацию и знания доступными для всего человечества была невозможна раньше, как и интеллектуальные машины. Теперь у нас есть и то, и другое. Это представляет собой столь же драматическое и нелинейное увеличение «пространства возможного» для человечества, как раньше делали сельское хозяйство и промышленность, и каждое из этих событий открыло совершенно другую эпоху. Мы сможем лучше понять, что это означает для текущего перехода и следующей эпохи, если мы сначала заложим некоторые основы.
Чтобы улучшить качество этого перевода, или поучаствовать в переводе следующих частей, присоединяйтесь к нам.
