После гайда по грандиозно нечитабельному «Улиссу» самое то рассказать о чем-нибудь попроще и поинтереснее. Например, о свежем романе несуществующего жанра антифэнтези.
С Алексеем Грашиным, публикующимся под псевдонимом Алекс Гарр, я познакомился благодаря первому сезону премии «Будущее время»: он прошел в лонг-лист (а затем и в шорт-лист), а я не попал даже в топ-100. Когда опубликовали тексты шорт-листа, его рассказ «Когда же тленное сие…» понравился мне намного больше остальных, так как автор очень ловко играл на струнах моих любовей к ворлдбилдингу, религиозной фантастике и историям о конце времен. Победил в итоге не он, а рассказ об информационных пылесосах «Оно даже не прошло» Артема Хлебникова, но Гарра я запомнил.
Именно этой случайной встречей и объясняется то, как я вообще узнал о романе «Кошки не всегда молчат». Если б я не решил участвовать в премии, не расстроился от провала (прям трагедия у меня была экзистенциальная) и не прочитал шорт-лист, желая понять, чему моя работа проиграла гонку к призам, этой статьи не было бы. «Когда же тленное сие…» выделялся отличной работой с читателем, жал на все нужные педали интереса, подбрасывал загадки, давал разгадки, не скупился ни на масштаб событий, ни на детализацию персонажей, при этом не разрывал действие избытком пояснений. Поэтому, узнав, что у Гарра уже есть целый роман, я (по традиции не читая аннотацию) заказал его бумажную версию вместе с разным-всяким с Ридеро.
Год он у меня лежал, за это время о «Кошках» позитивно отозвалась Галя Юзефович, роман разъехался по издательствам, но по каким-то причинам в печать не прошел. Я осилил-таки аннотацию и немало удивлялся, почему книгу никуда не берут, если это типичный янг эдалт про норвежскую девочку-подростка, которая становится ведьмой и с кем-то там по-ведьмински борется. У нас есть несколько серий, где печатаются под иностранными псевдонимами романы аналогичной тематики, и продаются они, вроде, неплохо. Год я не решался проверить, что за девичье чтиво написал автор «Когда же тленное сие…», ну потому что девичье чтиво – не мой профиль; где я, а где подростки-волшебники.
Когда очередь дошла, наконец, до «Кошек», вы б знали, с какой тоской я вчитывался в первые страницы романа. Какие-то говорящие кошки, ДРЕВНЕЕ ЗЛО, хулиганы обижают главную героиню и ее умственно отсталого брата, а спасает их местная старая ведьма, «я научу тебя магии, девочка», вот это все. Лёх, ну зачем? Мало, что ли, такого понаписано?..
…Разочароваться в Гарре я не успел, потому как, преодолев очередную страницу, вдруг очутился посреди Геноцида тутси в Руанде 1994 года.
Погодите-ка. Только что же был эскапистский хронотоп городского фэнтези в декорациях провинциальной Норвегии. Как в этот формульный 6+ попал эпизод из премиальной литературы о преступлениях против человечности? Выходит, до того была маскировка под янг эдалт, а на самом деле чтиво-то не такое уж и девичье?
И да, и нет. Нет, это все еще роман о классической героине романов взросления, девочке-серенькой мышке, под давлением внешних обстоятельств и внутренних побуждений превращающейся в сильную, независимую и привлекательную девушку. Но да, взрослеть ей придется в совершенно нестандартных для фэнтези условиях грязной политической борьбы за власть, где все средства хороши, от промывания мозгов оголтелой пропагандой до срежиссированных терактов, а люди время от времени пребывают в агрегатных состояниях электората и целевой аудитории. «Кошки не всегда молчат» – это подростковое фэнтези в гостях у политического романа, удивительное переосмысление поджанра историй о девочке-которая-стала-крутой в духе актуального реализма.
Гарр подходит к теме взросления без всяких скидок на шаблонный запрос читателя «покажи, как я могу стать классным легко и просто» (в мальчишеском секторе такого тоже полно в лице ЛитРПГ), делая волшебство лишь невидимым источником событий вокруг главной героини Эрики Тьоре, а сами события оставляя целиком и полностью реалистичными. Нарисованный им мир не отнесешь к наследникам «Гарри Поттера», где в складках обыденности спряталась целая вселенная Магии, нет, магия здесь – лишь дополнительный закон природы, как сохранение энергии или всемирное тяготение, не противоречащий другим. Решить проблему одним взмахом палочки, наколдовать волшебный замок или превратить человека в лягушку не получится.
Магия в романе охватывает, прежде всего, сферу информационного воздействия. Нельзя наколдовать замок – но можно навести морок и спрятать на видном месте дом. Нельзя превратить человека в лягушку – но можно сделать из него бездумную марионетку. Нельзя просто так вернуть к жизни дьяволоподобное существо и посадить его на трон – но можно пропихнуть в окно Овертона кампанию по обелению его репутации и продвинуть в парламент готовых поддержать его возвращение националистов. Магия усиливает возможности, но не позволяет творить ничего невозможного.
Зачем же она вообще тут нужна? Даже лишенная всемогущества, магия в романе сохраняет свое главное символическое значение – это путь во взрослый мир. Отличие лишь в том, что обычно юный волшебник учится телепортироваться, стрелять молниями и запихивать огромные предметы в маленькую сумочку, а Эрике приходится заниматься куда более прозаическими вещами: видеть скрытое и скрываться самой, лечиться и пользоваться средствами защиты, помогать и просить помощи. Умения отличать правду от лжи, заботиться о здоровье, вовремя звонить в полицию, строить отношения с людьми, в том числе правильно конфликтовать – то, без чего нормальной самостоятельной жизни не бывает, и волшебство, выходит, только стимулирует развитие Эрики. А еще оно вводит ее во взрослую среду в буквальном смысле, делает невольной участницей и противником в той самой гибридной войне ведьм из заголовка.
Первый эпизод Геноцида тутси в Руанде ярко и прямо вводит в сюжет вторую центральную тему – ксенофобия и ее функции. Поначалу трудно поверить, но «Кошки» – это роман о миграционном кризисе в Европе, антироссийской пропаганде и неонацизме. Экспозиционный конфликт в книге происходит из-за протестов жителей маленького норвежского города Тролльхавен против прибытия очередного парома с ближневосточными беженцами, причем конфликтуют арабский юноша и полунорвежская-полурусская девочка, защищающая сводного брата, наполовину поляка. На первых страницах их национальности не имеют никакого значения, но с течением времени из-за них и Валид-Валет, и Эрика станут мишенями для ксенофобов, в том числе, в буквальном смысле. Эрика обнаружит, как легко вчерашние мирные жители и ближайшие подруги превращаются в управляемую разъяренную толпу и злейших врагов.
Геноцид в Руанде в качестве стартовой иллюстрации идей романа подходит как нельзя лучше, ведь тогда людей убивали просто по документам. За сотни лет межнациональных браков различия между хуту и тутси стерлись, у них были общий язык и общая культура, а национальность определялась лишь по записи в идентификационной карточке. И в таких-то условиях практически единого народа было организовано руандийским правительством и осуществлено военными и ополчением массовое убийство сограждан по условно-национальному признаку. Поскольку это лишь иллюстрация, автор не вдается в детали давней вражды тутси и хуту (а там есть о чем рассказать), ему важно показать, как хрупок межнациональный мир, и как легко раскрошить его в человеческий фарш. На примере соседних африканских народов, вдруг взявшихся за мачете, европейскому читателю это видно особенно четко.
Благодаря этому эпизоду основная сюжетная линия преобразуется куда более впечатляюще, чем введением в нее магии. В Руанде свои резали своих, а в Тролльхавене, посмотрите-ка, кроме норвежцев полно мигрантов из России, Польши, Израиля, а совсем недавно туда приплыло множество беженцев-мусульман. Что же будет, если умелая рука бросит в эту многонациональную среду спичку ксенофобии? А если не спичку, а гранату?
Так у истории Эрики Тьоре появляется второе измерение, равное первому или даже более важное: проживание всплеска ксенофобии в отдельно взятой Норвегии глазами подростка, далекого от взрослых глупостей. Эрике предстоит обнаружить, что а) взрослые верят телевизору, дающему простой и понятный образ врага (русские и мусульмане); б) взрослым в принципе нормально иметь в голове образ врага и ненавидеть его; в) одни взрослые с удовольствием разжигают межнациональную рознь новостными фейками и провокациями против беженцев, а другие с не меньшим удовольствием идут в националистические дружины; г) евреев не любит вообще никто, ни норвежцы, ни славяне, ни арабы; д) если у тебя есть родственники не той национальности, то при первом же неверном движении во враги народа запишут и тебя; и так далее.
От правды жизни Гарр не отходит ни на шаг. Одни люди участвуют в ксенофобской волне, потому что когда-то пострадали от приезжих, другие верят пропаганде и боятся, что тоже могут пострадать, третьи просто рады праву легально избивать не важно кого, четвертые делают на этом деньги. Иными словами, страх и ненависть по национальному признаку в Тролльхавене. Магии для этого требуется совсем чуть-чуть, лишь чтобы настроить горожан на агрессию, которая уже сугубо реалистическими методами будет направлена в нужное ведьмам русло. Не будь их планы столь инфернальны, кажется, можно было бы и вовсе обойтись без колдовства.
Причины искусственного розжига очевидны – это захват власти и сокрытие преступлений. Люди получают яркий образ врага, на которого легко сваливать вину за исчезновения родственников и соседей, даже если никакой логики в этом уже нет (начинают пропадать мусульмане, обглоданных скелетов становится все больше, хотя террористы нейтрализованы), а под знаменами защиты от врага работать с мобилизованным электоратом не составляет никакого труда. Окно Овертона распахивается во всю ширину, Андерс Брейвик из серийного убийцы превращается в национального героя, а если так, то и нацистские коллаборанты, убивавшие русских и евреев, уже не выглядят как предатели Родины.
Гарр не стесняется называть и показывать нацистов нацистами, ксенофобов – ксенофобами, пропагандистов – пропагандистами, террористов – террористами, беженцев – беженцами, евреев – евреями, политиков – политиками, ведьм – ведьмами. Роман вообще весьма откровенный, но при этом уравновешенный: если что-то происходит – это показывается без купюр, но и без агитации со стороны автора. Есть же у политических романов такая проблема, что многие из них пишутся с конкретной целью одних обелить и поднять, других очернить и принизить. Тут нет ни обвинений, ни оправданий, ни даже модной «серой морали». Вот вам события, вот что думают и делают персонажи, а как это оценивать, решайте сами.
Стремление «Кошек» к реализму отражено и в том, что не весь мир ополчается на Эрику, напротив, мир скорее безразличен к ней, и только ее собственные действия делают девочку парией в классе и семье. Могла бы, как все, хором проклинать Россию на уроках, и никто о ее русской матери не вспомнил бы, наоборот, ставили бы в пример другим. Могла бы дружить только с норвежскими мальчиками. Могла бы не отказываться от приставаний мужчин. Да много чего могла бы, но не стала, а потому была записана в выпендрежницы, истерички и недотроги-извращенки.
Один из самых выигрышных моментов романа, на мой взгляд, – это позитивное развитие идеи о безразличии мира. Автор показывает, что если тебя возненавидели в классе, не делай вывод, что все люди сволочи, а попробуй перейти в другой класс, там дети ничего о тебе не знают и могут сразу принять тебя такой, какой ты есть новый. Если к тебе пристают, не молчи об этом, если тебя не хотят понимать, расскажи кому-нибудь еще, если в тяжелой ситуации бывший враг предлагает помощь – соглашайся. Выход всегда есть, просто не надо сидеть в углу и думать, что все пропало, тем более что сидя на одном месте ты погибнешь куда быстрее.
Закончится история, я бы сказал, торжеством реализма над фэнтези: волшебные злодеи, как и положено сказке, будут повержены в прямом столкновении с добром, но закулисные политические бенефициары от этого станут только сильнее, и никакая юная ведьма, будь она трижды избранная, ничего сделать с ними не сможет. Даже понять, кто стоял за возрождением бессмертного нацистского людоеда, ей не удастся. Роман о взрослении маленькой девочки завершится маленькой же победой, какой бы грандиозной она ни выглядела для самой Эрики, а путь в большую жизнь с большими угрозами этой победой только начнется.
Прочитав роман, я понял, почему его не решаются публиковать. Алекс Гарр умудрился нарушить примерно все негласные жанровые запреты что «боллитры», что «русфанта». В нем недостаточно магии и фэнтезийных девочковых шаблонов для серий волшебного янг эдалта, зато слишком много недетских сцен как в идеологическом плане (ах, дети не должны думать о политике), так и в плане натурализма. И наоборот, для «серьезного» романа о мигрантах, гибридных войнах и политтехнологиях ультраправых в нем слишком нестандартный центральный персонаж, занятый большую часть времени школьными, семейными и романтическими проблемами, да еще и зачем-то все завязано на колдовстве. В какую эту серию ставить, решительно непонятно. В «Сломанный миф» ЭКСМО могло бы зайти, но ее закрыли. В «Суперпрозу» АСТ тоже подошло бы, но ее тоже закрыли.
И в то же время, я все равно не понимаю, почему его не решаются публиковать. Роман написан мастерски, в нем, что редкость для современной российской прозы, представлена связная история, а не серия размышлений или стилистических упражнений писателя. Все персонажи, даже те, кому положено быть картоном, развиваются динамично, принимают нешаблонные решения, раскрываются с неожиданных сторон. Флэшбэки и второстепенные линии не разрывают основной сюжет, но работают на него, дополняя ценными деталями из предыстории героев. Все сюжетные ружья, продемонстрированные в начале-середине книги, выстреливают в конце, некоторые залпом. Ни одной брошенной на полуслове линии, но и ни одной лишней фразы. И это дебют, которому положено быть объектом испепеляющей критики? Я даже не могу придумать, за что книгу можно было бы поругать, кроме обманчиво жанровой завязки.
Поскольку я пишу рецензии ради встречи читателей с книгами, я хотел бы, чтобы встреча с «Кошки не всегда молчат» состоялась официально и роман был издан в бумаге. Конечно, это не обязательно – книга есть в открытом доступе, ее распечатку в режиме print-on-demand можно заказать на Ридеро, но она заслуживает большего. Это хорошая современная российская литература, которая не стыдится быть ни сложной, ни простой, редкая жемчужина в непрозрачном океане самиздата, которую надо всем показывать и на все возможные премии двигать. Скажем, на «Новый горизонтах» следующего сезона ей самое место, кто бы только номинировал.
Не перебрал ли я с комплиментами? Вполне может быть и так. В «Кошках» сошлось многое из того, что я люблю в литературе, а тому, что я не люблю, было найдено нешаблонное применение. Я рад, что решился прочитать историю Эрики из Тролльхавена, несмотря на все сомнения, и надеюсь, что она придется по душе не только мне.
