Главный российский фильм года: Юра Борисов играет приговорённого к смерти чекиста, который хочет вымолить прощение и попасть в Рай.
Из всех российских фильмов 2021-го «Капитан Волконогов бежал» обладает, пожалуй, самой выдающейся фестивальной судьбой (поспорить могут только «Петровы в гриппе», попавшие в основной конкурс Канн). На только что прошедшем «Кинотавре» он взял призы зрительских симпатий и «Лучший сценарий», а мировая премьера состоялась на Венецианском фестивале. Там картина Алексея Чупова и Наташи Меркуловой боролась за главный приз бок о бок со, скажем, новой работой Паоло Соррентино (автора «Молодого папы» и «Великой красоты»). Более того, «Волконогов» был одним из лучших фильмов конкурса, пусть ни одной награды он так и не взял.
Но оно и понятно: как бы ни было лестно внимание мировой общественности к фильму, полностью понять его задумку, кажется, невозможно без погружения в исторический и культурный контекст. Это очень «российское» кино ещё и в том смысле, что оно как будто бы намеренно отвечает на многие запросы отечественного зрителя.
Жаловались, что русские фильмы не умеют нормально говорить, а только мямлят или бросаются фразами, будто бы переведёнными с английского через Google Translate? Что ж, получите «Волконогова» с речью настолько живой и колоритной, насколько это вообще возможно. Жаль только, что маты в прокате «запикают» — они здесь все расставлены очень к месту.
Бесило, что всё отечественное кино, особенно авторское, выглядит одинаково со своими серыми панельками и приглушённым цветокором? Вот вам стильный фильм, бьющий яркими цветами с первых же секунд бойких титров.
Надоело, что фильмы не умеют говорить о прошлом без драматургических перегибов или ура-патриотизма? Что ж, Чупов и Меркулова сняли кино о сталинских репрессиях, но сделали его ироничным и местами даже смешным — никто тут не заламывает руки под грустную музыку.
На дворе 1938 год. Капитан Волконогов работает в неназванной силовой организации (поэтому правильнее всего будет обозвать его общим словом «чекист»), где все ходят в красивых красных трико, участвуют в художественной самодеятельности (поют «Полюшко-поле» и исполняют народные танцы), упражняются в гимнастике и вообще выглядят как образцовые граждане с советских плакатов.
Вот только их работа — пытать невиновных людей и выбивать у них признания в том, чего они никогда не делали: шпионаже, антигосударственной деятельности и всём в таком духе. К пыткам, впрочем, стильные чекисты тоже подходят с креативом: придавливают жертв дверьми, делая из их тел импровизированные качели, или одевают в противогаз, а потом закрывают единственный источник воздуха.
Волконогов от насилия вроде бы удовольствия не получает, но к работе подходит профессионально — ему давно объяснили, что невиновных не бывает, и любой из осуждённых «нежелательных элементов» мог когда-нибудь потом совершить преступление (а потому вести его на расстрел — благое дело). В один день, правда, стрелочка поворачивается: из отдела Волконогова по одному начинают вызывать его сослуживцев — якобы на пересдачу экзаменов, с которой они почему-то не возвращаются.
Сообразив, что к чему, капитан сбегает, бросая своего лучшего друга и напарника. Тот потом вернётся к Волконогову в страшном видении и скажет, что они всем отрядом попали в ад. А капитану, чтобы избежать похожей участи, нужно вымолить прощение хотя бы у одного из родственников тех людей, которые под его пытками оговорили себя и подписали смертный приговор. Этим он, неприкаянный и загнанный, и решает заняться.
В других руках похожий сюжет наверняка был бы решён в эстетике той самой «чернухи», которая всем осточертела ещё где-то в нулевых. Но Чупов и Меркулова хорошо понимают, что серьёзная тема не обязательно требует серьёзного тона. Говорить сегодня о репрессиях выспренно и с нахмуренными бровями — очевидный путь в никуда: тему со временем так опошлили, что любое высказывание воспринимается в штыки.
Они решают проблему гениально — отходят от реальности и воссоздают на экране скорее миф о сталинской России. Режиссёры как будто специально ограждают себя от всех диванных историков и коммунистов, что обязательно полезут искать подтверждённую информацию — мол, «всё было не так». «Волконогов» в правде изначально не заинтересован: «кровавая гэбня» и бессмысленные расстрелы в нём подчёркнуто гиперболизированы, стилизованы. В конце концов, условны.
Чупов с Меркуловой только рады эту условность подчеркнуть — висящим в воздухе огромным красным дирижаблем, костюмами, граффити на стенах или анахроничным языком: герои тут и не пытаются говорить как люди 30-х годов. Это альтернативная реальность, сказочная антиутопия, и все совпадения с реальностью будто бы случайны. Хотя понятно, что нет.
Особенно интересны в этом смысле флэшбеки Волконогова, в которых он вспоминает о своей работе. В них ужасающие вещи показывают совершенно прозаично, кошмар становится нормой. Инфернальный дядя Миша (Игорь Савочкин, которого вы можете знать по экранизации Papers, Please) рассказывает о том, как правильно расстреливать людей, с такой интонацией, будто речь идёт о забое скотины. Вот тут прицелься так, угол нужен такой, и вообще экономь амуницию. А майор (Александр Яценко из «Аритмии») как ребёнку объясняет Волконогову, почему убивать невинных — абсолютно нормально.
Всё это очень смешно во многом благодаря абсолютному дисконнекту между тоном и материалом: фильм говорит с какой-то отстранённой иронией о том, о чём шутить в нашем кино вообще не принято. Он не чурается физической комедии и откровенной клоунады — в одной сцене, скажем, Волконогов со связанными руками будет пытаться держать людей на прицеле, согнувшись пополам и выглядывая между своих ног.
Но никогда фильм и не скатывается в откровенную пародию. Чупов и Меркулова идеально выдерживают сложный баланс: шаг влево — была бы нудная социальщина, шаг вправо — невыносимый фарс сиквелов «Утомлённых солнцем». «Волконогов» смешной именно потому, что вроде бы не пытается шутить: он просто находит абсурд в привычных вещах, заставляет через новую оптику взглянуть на то, о чём мы и так все знали.
Заодно он рисует такой общий портрет сталинского СССР — собранного не из реальных фактов, а из тех самых мифов, дошедших до наших дней и искривлённых временем. Каждый человек, которого встречает Волконогов на своём пути к прощению, — это по сути, собирательный образ. Кто-то после ареста родственника спился, кто-то ушёл в отрицание и сошёл с ума, один обозлился и наверняка скоро последует за несчастным отцом, другой отказался от собственного сына и беспрекословно принял позицию государства — ведь так проще жить.
Волконогов проходится по всем ним, но — и это, думаю, не будет большим спойлером — так и не находит ответа на вопросы. Потому что не может заглянуть внутрь себя. Именно эта полная неспособность к рефлексии пугает больше любых расстрелов: капитан, даже извиняясь за смерть близких кому-то людей, говорит канцеляризмами. «К вашему отцу применялись особые методы», «Он был осуждён по статье такой-то». Волконогов пытается выйти на диалог, но попросту этого не умеет — система так глубоко укоренилась в мозгах, что полностью вытеснила разум. И, что самое страшное, не только ему.
Выбор Юры Борисова на главную роль, конечно, идеальный. Не только потому что он хороший актёр, который в этом году наконец заслуженно вошёл в пантеон отечественной индустрии. Да и мировой, кажется, тоже: на Каннском фестивале в основном конкурсе показывали сразу две картины с его участием, ещё две в Венеции, на «Кинотавре» их было аж пять (частично, правда, это те же, что уже покатались по мировым конкурсам).
Его выделяет совершенно особая органика. Борисов как будто бы «не играет», а просто существует на экране — и при этом он везде разный. За ним любопытно наблюдать даже когда его герой, как Волконогов, — чистый лист. Человек без характера и души, который отчаянно пытается нащупать реальность и вырваться из того чёрно-белого (или, в данном случае, скорее красно-белого) мира, куда его загнала работа. Без Борисова картина бы просто не сработала.
При всей саркастичности фильма, «Капитан Волконогов бежал» — это трагедия. Трагедия героя, который захотел хотя бы перед смертью стать человеком в мире, где этого от него ждали меньше всего. Он обречён, понятно, и бесцельно мечется, пытается ухватиться хоть за что-то: людей, что его отчаянно не понимают (как и он — их); призрачную надежду на Рай, в который вообще-то не должен верить.
Но больше всего Волконогов ищет нужный язык, способ выразить то, что в нём сидит, что он сам не может сформулировать. В одной сцене капитан даже позвонит собственному преследователю — майору, которому сказали поймать беглеца во что бы то ни стало — и попытается абсолютно серьёзно, патетичными фразами объяснить ему про грех, Рай и про то, почему он вообще всё это делает. На что получит закономерный ответ: «Скажи мне, ты наглухо ******* (странный) или только наполовину?»
Ещё сильнее Борисова, впрочем, в фильме удивляет Тимофей Трибунцев — он и играет того самого майора Головню, преследующего Волконогова. Актёр, за которым в какой-то момент закрепился образ простодушного алкаша, перевоплощается в демонического злодея: устрашающий и неотступный, он продолжает погоню даже с прогрессирующим туберкулёзом, то и дело отхаркивая кровь.
Головня тоже, в общем, жертва системы, но успешно затыкающая собственную совесть. Полная противоположность герою и, как и все лучшие антагонисты, в то же время самый близкий ему по духу человек.
«Капитан Волконогов бежал» — кино дерзкое, яркое и, что главное, не похожее ни на что другое. После него смотреть старомодные фильмы о сталинских репрессиях будет сложно: Чупов и Меркулова уже показали, что об истории можно говорить иначе. Ехидно улыбаться там, где принято надрывно плакать, превращать клише в выразительный инструмент, реальность — в миф. Так в России ещё не снимали.
У фильма ещё нет даты проката, но до кинотеатров (или в крайнем случае стримингов) он добраться обязан — не только из-за фестивальной истории, но и потому что кино это, в конце концов, очень понятное и вполне «зрительское». Главное, чтобы по дороге до залов из него вырезали не только нецензурные слова.
