Попытка охарактеризовать некоторые свойственные легендарному деду методы кинопроизводства и темы.
(там внизу есть видеоверсия, если вдруг лень читать)
Невозможно говорить о Клинте Иствуде только как об актёре или только как о режиссёре. Эти его стороны неотделимы друг от друга. Поэтому даже в разговоре о каких-то характерных чертах Иствуда как режиссёра не обойтись без ссылок на его актёрскую карьеру. Хотя сам он, похоже, имеет своё мнение на этот счёт.
Подходить к фильму в качестве режиссера и в качестве актёра – разные вещи. Как режиссер, вы, как правило, хотите видеть его полностью. А как актер, вы думаете, ну, как персонаж соотносится со мной? Этот персонаж привлекает меня? Это персонаж, которого я хотел бы увидеть? Это разный подход. Я снимал фильмы, в которых не играл ни одной роли, потому что в них не было ролей для меня. Когда такое происходит, я могу просто остаться в режиссёрском кресле. Но если я смотрю на проект, в котором для меня может быть какая-то роль, я начинаю думать о том, как я её сыграю.
Клинт Иствуд попал в киноиндустрию на рубеже эпох, в середине 1950-х, когда он сыграл несколько небольших ролей в весьма средних фильмах. Известность пришла к нему в 1957-м, когда он примерил образ Роуди Йейтса из сериала «Сыромятная плеть». В этом сериале он снимался с самой первой и до самой последней серии — семь лет. Именно в этот период он проявил интерес к режиссуре. Он изучал, как устроен кинобизнес изнутри, наблюдая за обширной командой режиссеров, работающих над сериалом, и студия даже привлекла его к съёмке одного из эпизодов. Однако после неудачной режиссерской работы другого актера над другим сериалом CBS, снимавшая «Плеть», дала обратный ход.
«Долларовая трилогия» Серджио Леоне, которая снималась во время летних перерывов между съёмками «Плети», дала Иствуду возможность поработать вместе с режиссером, который окажет влияние как на его образ, так и на режиссерский стиль. Выпуск трилогии в США был отложен из-за проблем с авторским правом — «За пригоршню долларов» была, по сути, ремейком «Телохранителя» Акиры Куросавы. Однако, несмотря на задержку с прокатом, их появление в США в 1967–1968 годах прославило имя Клинта Иствуда на весь мир.
Следующий значительный момент в становлении Иствуда как режиссёра наступил в 1968 году, когда он получил роль в «Блефе Кугана». Режиссёром «Блефа» выступил Дон Сигел, и картина стала первым из пяти фильмов, в которых Иствуд и Сигел работали вместе. Это сотрудничество помогло Иствуду сформировать собственный режиссерский стиль.
И хотя он сел в кресло режиссёра всего через несколько лет после того, как стал кинозвездой, его актёрские навыки в большинстве этих ранних проектов, как правило, затмевали его режиссерские достижения. Тем не менее, к середине 1970-х годов его уже начали признавать талантливым режиссером с выработавшимся стилем. Критики положительно оценили не только качество его работы, но и желание уйти к менее коммерческим проектам, таким как «Птица» (1988) и «Белый охотник, чёрное сердце» (1990). Его положение как одного из самых уважаемых американских режиссеров было закреплено получением Оскара за «Непрощенного» (1992), который получил широкое одобрение критиков и значительную кассу.
Дебют Иствуда в качестве режиссёра произошёл в 1971 году, когда на экраны вышел «Сыграй мне перед смертью» (или «Сыграйте мне туманно»). Дон Сигел получил в нём свою первую актёрскую роль – в благодарность за спонсирование заявки Иствуда на членство в Гильдии режиссеров. Впоследствии Иствуд и играл в фильмах других, и снимал сам, порой находясь по обе стороны от камеры. Со временем он все чаще стал отказываться от главных ролей в пользу режиссерской или продюсерской работы, хотя иногда и появляется на экранах в качестве актёра.
Несмотря на то, что Клинт Иствуд начал карьеру, снимаясь преимущественно в вестернах и стал звездой и даже олицетворением вестерна, как режиссёр он уходит в другую сторону. Да, конечно, он снял отличные вестерны – «Непрощённый», «Джоси Уэйлс – человек вне закона», «Имя ему Смерть» и «Бродяга высокогорных равнин». Однако Иствуд снял фильмы почти во всех основных жанрах – военные фильмы, романтические драмы, спортивные драмы, байопики и триллеры. Он, конечно, снимал и паршивые картины (вроде «Огненного лиса»), и сделал с десяток средних, но с его производительностью это, наверное, не слишком удивительно.
Мне всегда нравится чувствовать, что я делаю что-то разное в каждом фильме. Если это не так, если я чувствую, что делаю что-то, напоминающее о вещах, которые я делал раньше, это вызывает у меня беспокойство, будто я повторяюсь. Вот почему после «Непрощенного» я подумал, что для меня пришло время завязывать с вестернами.
У Иствуда сложилась репутация человека, который очень выгоден экономически – потому что он снимает с первого или второго дубля. Это, конечно, не всегда так, но чаще всего всё так и складывается. Иствуд не любит устраивать долгие прослушивания и репетиции. По его собственному заявлению, он хочет ощущать движение съёмочного процесса. А режиссёр должен поддерживать работу в довольно высоком темпе, чтобы съёмочной команде не казалось, что она топчется на месте.
Актерский состав и команда чувствуют, что движутся вперёд и достигают каких-то результатов, а не просто делают одну и ту же сцену каждый день.
Иствуд часто рискует – то нанимая актёров-любителей в главные роли в «Гран Торино», то снимая «Письма с Иводзимы» на японском – это вообще дикость по американским меркам. А дилогия «Флаги наших отцов» и «Письма с Иводзимы» — это вообще самый рискованный и смелый его фильм в этом отношении. Мало того, что это два фильма на одну и ту же тему, вышедших практически подряд, так ещё они и показывают одно и то же событие с двух противоположных точек зрения. И, повторюсь, «Письма» ещё сняты и на японском.
Иствуд перенял многие методы работы Дона Сигела, в частности высоко оценивая организацию кинопроизводства своего наставника и его экономии при съёмках. В дополнение к этому, фильмы Иствуда характеризуются совместным характером их производства.
Заявления про авторство – это всё дерьмо. Это ансамбль: пятьдесят, сорок, двадцать — или сколько бы человек ни было в вашей команде — все они работают вместе… Когда я занялся режиссурой, я основывался на такой философии, что режиссеру нужна гибкая, креативная, тщательно подобранная команда — достаточно большая, чтобы выполнять работу, но достаточно малая, чтобы у всех было чувство участия и постоянного вовлечения [в съёмочный процесс].
Но не одна стоимость производства является ключевой особенностью фильмов Клинта Иствуда. Его работу в качестве режиссера это характеризует только с одной, сугубо рациональной, точки зрения. В целом же его стиль явно вырисовывается уже в его первом фильме. В «Сыграй мне перед смертью» легко отметить многие особенности, которые критики считают характерными для его стиля: длинные кадры, сопровождающая киносъёмка, съёмка с воздуха и низкое расположение камеры при съемке актеров. И конечно, Иствуд склонен к определенному набору тем и персонажей.
Можно долго спорить о его заявлениях про авторство, но в его работах есть кое-что общее. Некоторые темы вновь и вновь всплывают в его фильмах, и большая часть сюжетов его картин прочно засели в американской культуре. Иствуд озабочен самобытностью американской культуры – будь то вестерн, джаз, какие-то значимые персоналии или политика. Много кто брался изобличить изъяны политической системы, но Иствуду с его визуальным стилем это удаётся филигранно. Его бюрократы непроходимо тупы, юристы – поголовно мошенники, журналисты – паразиты, а закон никого не спасёт и не защитит. Женщин бьют в «Сыграй мне перед смертью» в начале 70-х и в «Малышке на миллион» в нулевых. Справедливости ради, мужчин тоже бьют – и, в первую очередь, самого Иствуда. А человек может защититься только самостоятельно.
И это, кстати, вновь отсылает нас к «старой» Америке, к Дикому Западу. Темы Иствуда архетипичны, и он постоянно отдает дань уважения тем, кто разработал эти архетипы. Идея о том, что только одинокий загадочный стрелок может избавить невинных от зла, не исходит от «Имя ему Смерть» или даже от «За пригоршню долларов», а от «Шейна». «Дж. Эдгар» ссылается на «Гражданина Кейна»: абсолютная власть развращает. Эти истории работают сегодня, потому что они работали и вчера. Людям никогда не надоест смотреть, как добро одерживает победу над злом, потому что единственное место, где они могут это увидеть, — это кино.
Одна из самых известных и важных ролей Иствуда – Гарри Каллахен из «Грязного Гарри». Этот фильм выкристаллизовал личность рыцаря-крестоносца, выступающего за права и ценности обычного человека перед лицом коррумпированной бюрократической системы с одной стороны, а с другой – психопата, охотящегося на своих жертв.
Фильмы Иствуда-режиссёра подвергают тщательному анализу подобные мачо-образы его главных героев и демонстрируют движение к моральной сложности. И всё же типичный герой Иствуда-актёра в фильме Иствуда-режиссёра наследует черты Человека без имени и Грязного Гарри. Он как минимум неоднозначен, как максимум его можно назвать антигероем, однако он всегда многослоен. Подобное можно сказать и о самом Иствуде: он давно заработал репутацию человека, плюющего на общественное мнение и добивающегося своей цели. Серджио Леоне даже как-то отметил, что Иствуд — вообще не актер, поскольку он, на самом деле, каждый раз играет самого себя, просто немного меняя некоторые оттенки характера.
Можно даже сказать, что архетип Иствуда-персонажа прослеживается вплоть до нуара. Там, если помните, в каждом втором фильме есть похожий протагонист. Это не слишком удивительно, учитывая, что Иствуд рос в эпоху максимальной популярности нуара – конце 40-х-начале 50-х, и не мог не испытать его влияние.
Более того, Иствуд застал крах классического Голливуда и рождение новой системы. Это произошло, опять же, в начале-середине 50-х, и он в любом случае должен был что-то перенять как из старой, так и из новой школы. Может быть, поэтому он сочетает в своих фильмах довольно простые, не разветвлённые сюжеты и доминирование повествования и драматургии над визуалом, свойственные «старому» Голливуду, вместе с изучением сложных и противоречивых тем и характеров, которое мы встречаем уже в новой школе.
Почти все фильмы Иствуда, особенно условно последние, исследуют персонажей и взаимоотношения между ними. Это не всегда позитивные истории – чаще всего наоборот, трагические и депрессивные. Однако Иствуд не поучает, он не интерпретирует события, а просто отражает их. Это довольно прямой подход, но он позволяет каждому зрителю вынести из фильма что-то своё.
Депрессивные истории всё чаще стали всплывать у Иствуда с возрастом. В «Непрощённом» Уильям Мунни понимает, что его жизнь ничего не стоит и никому не нужна, в «Настоящем преступлении» Стив Эверетт со временем осознаёт, что успех его расследования не принесёт ему ничего, в «Таинственной реке» (где Иствуд выступил только в качестве режиссёра) он показывает, как насилие ломает людей.
Последняя работа Иствуда в качестве актёра и режиссёра одновременно, «Наркокурьер», несёт на себе отпечаток финала. Это, конечно, не значит, что Иствуд заканчивает с кино, но говорит о том, что он окончательно принял свою судьбу. Можно сказать, что он это сделал ещё в «Гран Торино», но в «Наркокурьере» темы сожалений, ошибок, совершённых в прошлом и ответственности перед ними вызревают окончательно. Это фильм о самом Иствуде – пусть номинально он и основан на реальных событиях.
«Реальные события» начались в 2009 году, когда ветеран Второй Мировой Лео Шарп начал возить деньги и наркотики для мексиканского картеля. Иствуд смещает время действия на наши дни, а персонажа делает ветераном Корейской войны – что в свою очередь, смещает политический акцент на современные события в жизни США, а главного героя ставит в один ряд с Уолтом Ковальски из «Гран Торино» и, в целом, самим Иствудом (и да, я знаю, что сам Иствуд во время Корейской войны даже из США не уезжал). Порой сравнения с ним даже очевидны, если знать контекст. Жена Эрла – это София Локк, которая не так давно умерла и с которой у Иствуда был роман на протяжении 14 лет.
В своей рецензии на фильм Vanity Fair идёт дальше и говорит о детях Иствуда — раз уж роль дочери Эрла исполнила собственно дочь Иствуда Элисон. Её отношения с Эрлом значительно влияют на наше восприятие главного героя. Так вот, Vanity Fair предполагает, что поскольку на премьере «Наркокурьера» Иствуд был почти с десятком членов семьи, первой женой и сегодняшней подругой, то, возможно, фильм — своего рода извинение. Не для зрителя, конечно. Зритель или принимает Иствуда таким, какой он есть, или идёт мимо.
Иствуд предпочитает приглушённое, реалистичное, освещение. Если в реальной жизни помещение должно освещаться слабо, оно будет едва различимо и в кадре. Это придаёт кадру таинственности и мрачности, сближая его с нуаром. Иствуд освещает только то, что должно быть увиденным. Яркий пример этого – «Письма с Иводзимы». Здесь этот приём вообще доведен до крайности – в тёмных пещерах проходит добрая часть хронометража.
Единая цветовая гамма присуща фильмам Иствуда ещё и потому что он предпочитает работать с одними и теми же операторами. Добрая часть его работ снята всего тремя людьми: Брюсом Сёртисом, Джеком Грином и Томом Стерном. Собственно говоря, и операторская работа схожа в его картинах по этой же причине – движения камеры минимальны, кадры чаще всего длинны, а актёры всегда показаны близко и немного снизу.
Но возможно, более всего тон его фильмов характеризуется темпом монтажа. Отчасти он и здесь обязан Дону Сигелу, от которого он перенял резкий и быстрый монтаж экшен-сцен. Однако в целом Иствуд стремится к неспешной грации. Ему редко удается снять фильм длиной менее двух часов: «Птица», например, растянулась до 161 минуты. Иствуд характеризует собственный стиль как «сочетание темпа и стремления к композиции», хотя в последние годы многие критики выражали обеспокоенность тем, что темп — это именно то, чего сейчас не хватает его фильмам.
Тем более что более поздние работы Иствуда действительно обладают более спокойным и медленным темпом, нежели ранние. Некоторые из рецензентов расценили это как возвращение к гораздо более старому стилю кинопроизводства. Даже и не знаешь, назвать это классицизмом и хвалить или ругать за затянутость.
Иствуд – не визуал вроде Ридли Скотта или Кристофера Нолана и не комбинатор уровня Тарантино. Его фильмы – это скорее картины старого Голливуда. И к его чести, он всё ещё умудряется делать один хороший (ну или хотя бы неплохой) фильм за другим – несмотря на то, что ему уже почти 90 и прекращать он не собирается. Гвозди бы делать из этих людей.
Гайд по фильмам для чайников
Наверное, я уже перечислил все фильмы, на которые стоит обратить особое внимание. Однако всё же хотелось бы кратко повторить ключевые названия.
«Малышка на миллион»
Да-да-да, тот самый фильм, что взял аж несколько «Оскаров». Сильная спортивная драма о спортсмене и тренере, которая превращается в историю взаимоотношений отца и дочери. Очень эмоциональная картина – как раз из тех, что так удачно умеет снимать Иствуд.
«Письма с Иводзимы» / «Флаги наших отцов»
Говорят, что «Письма» — одна из лучших режиссёрских работ Иствуда. С этим трудно поспорить: это душераздирающая история о поражении и потере, показанная со стороны, с которой мы на события Второй мировой смотреть не привыкли. Фильм довольно ярко противопоставляется второй части дилогии, «Флаги наших отцов», но в то же время тонко резонирует с судьбой героев «Флагов»: их жизни тоже сложились не слишком хорошо, а страна-победитель оказалась вынужденной изобретать способы добывать деньги у собственного народа и обманывать граждан.
«Мосты округа Мэдисон»
«Мосты округа Мэдисон» сильно отличается от других фильмов из этого краткого списка. Это более тривиальная любовная драма о короткой, но эмоциональной интрижке домохозяйки из Айовы и приезжего фотографа. Роберт Кинкейд всё ещё наследует основные черты персонажа Иствуда, но здесь герой помещается в совершенно иные условия, непривычные для него. Это абсолютно обычная, бытовая, история, в которой Иствуд – нетипично для себя – играет не главную роль.
Именно этот фильм показал мне Иствуда (и актёра, и, что немаловажно, режиссёра) с другой стороны, показал, что он умеет работать в разнообразных жанрах и стилях – и вместе с тем оставаться собой.
«Непрощённый»
Визионерский антивестерн. Точка. Почти во всех подобных списках он стоит на первом месте, и довольно очевидно, почему. В «Непрощённом» Иствуд перевернул почти все идеалы вестерна наизнанку и выставил эту изнанку напоказ. Про «Непрощённого» всё уже сказано тысячу раз, и повторяться смысла нет.
«Таинственная река»
Мне кажется, что лучшие фильмы Иствуда-режиссёра – это те, в которых играет он сам. Но «Таинственная река» — это тот случай, когда он целиком остался за кадром, а картина получилось очень сильной. Может быть, дело в романе Дэнниса Лихэйна, послужившего основой для сценария, может быть, в сильном актёрском составе (тут играют Шон Пенн, Тим Роббинс и Кевин Бейкон), может быть, ещё в чём-то — или всё сразу.
Это очень мрачная многослойная драма о том, как одно ужасное преступление и насилие в целом ломает жизни людей. И именно в этом фильме, мне кажется, Иствуд снял одну из сильнейших своих сцен – когда полиция находит тело.
А ещё Иствуд сам написал музыку для фильма – тоже повод обратить на него внимание.
«Бродяга высокогорных равнин»
«Бродяга» долгое время умело притворяется типичным вестерном с не менее типичным безымянным главным героем, который приезжает в крохотный городок и соглашается помочь его жителям защититься от неких преступников. Мы это видели, наверное, сотню раз — если не больше. Но горожане горько пожалеют о своей просьбе — и это не единственный сюжетный поворот. «Бродяга высокорных равнин» — очень мрачный и жестокий фильм, с убийственным третьим актом и необычной для таких фильмов развязкой.
Кое-кто даже называет «Бродягу» фильмом ужасов – и знаете, что-то в этом есть. Это, конечно, не ужастик в традиционном смысле этого слова, но гнетущая и зловещая атмосфера в нём ощущается с самых первых кадров, и чем дальше – тем явственнее.
Довольно глупо будет спорить с тем, что Клинт Иствуд оказал огромное влияние на кинематограф. Он не только создал один из наиболее запоминающихся образов в кино, но также помог сначала построить жанр «мясных» вестернов, а потом – разрушить его до основания. И очень приятно видеть, что он не хочет оставаться в рамках одного жанра, сделавшего его знаменитым. Ему уже почти 90 лет, и он всё ещё активно работает и даже не думает останавливаться – так что давайте пожелаем ему долгих лет жизни и посмотрим, что он нам покажет в следующий раз.
