Оператор «Хардкора» объясняет, как работает приём, который Дэмьен Шазелл сделал неотъемлемой частью авторского стиля.
Whip-pan — это резкое движение камеры от одного объекта к другому, во время которого изображение размывается. По сути, это классическая панорама, только очень быстрая. Часто режиссёры хотят сохранить сцены с этим приёмом без применения графики, поэтому операторам и гаферам приходится потрудиться. При столь резком перемещении попасть точно в объект, учитывая правило третей, быстро настраивая фокус и сохраняя правильную систему освещения — очень непросто. Поэтому сцены с таким резким панорамированием требуют долгой подготовки и множества дублей.
Обычно whip-pan применяют в динамичных переходах между сценами, для демонстрации нескольких событий за короткий промежуток времени (популярное в комедиях и мультфильмах быстрое «перелистывание» сцен), чтобы усилить эффект от действия персонажа, для ускорения перемещения или чтобы передать неистовые чувства: страсть между персонажами, героический бег, страх перед угрозой.
Дэмьен Шазелл расширяет границы, используя whip-pan чаще большинства коллег: он намеренно усложняет сцены и применяет приём для самых разных целей. В фильмах Шазелла whip-pan — это «живой» приём, который создаётся цельным куском на съёмочной площадке, а не при помощи монтажных ухищрений. Одно из основных отличий этого приёма у Шазелла от его использования другими режиссёрами — снятое одним дублем перемещение камеры несколько раз от точки A к точке B и обратно.
Мы попросили оператора «Хардкора» и «Большой поэзии» Всеволода Каптура разобрать, как работает whip-pan в фильмах Дэмьена Шазелла и объяснить, как снять подобную сцену.
Рассказал: Всеволод Каптур
Текст адаптировал: Николай Кубрак
В его дебютном фильме «Гай и Мэдлин на скамейке в парке» есть момент, когда один парень играет на трубе, а другой танцует. Шазелл таким образом объединял сложное пространство так, чтобы было невозможно плохо показать одного героя через другого . Здесь это создаёт конкретный эффект присутствия, как если бы мы стояли в джаз-клубе: нам бы тоже было бы прикольно посмотреть сначала на трубача, потом на танцора, и так далее.
Во фрагментах Making Of «Ла-Ла Ленда» можно увидеть, что над аналогичными сценами работает реальный оператор. А у него за спиной стоит Шазелл, который бьёт его по плечам в нужный момент.
Это сделано специально, потому что режиссёр понимает сцену лучше, чем оператор. Шазелл слушает музыку, чтобы точно поймать момент, а потом бьёт оператору по плечу, показывая, когда делать панораму. Наверняка они очень много репетировали.
Сейчас есть два пути, как снимать такие сцены. В первом ты делаешь всё при помощи этой огромной запрограммированной головы из клипа «Плачу на техно». А более простой и более дешёвый способ — взять штатив, подстроить его под себя и попробовать двести тысяч раз это панорамировать. Надо до крови сбить пальцы, как барабанщик из «Одержимости». Видно, что они много тренировались, много репетировали, — в этом залог успеха.
Когда мы учились в институте, один преподаватель говорил: чтобы точно снимать панорамы вправо-влево/вверх-вниз — надо встать, поставить два предмета и делать между ними панорамы, считая про себя; делая вправо такую же скорость, что и влево, чтобы потом можно было снимать, не считая. Это такая же тренировка, как в «Одержимости».
Второй момент — всё должно быть в контексте фильма, нельзя просто взять и сделать. Даже если технически это будет сделано правильно, но не попадёт в ритм, то эффект потеряется. То же самое происходит с кадрами, где стедикам проходит вокруг двух говорящих людей. Если сцена не написана ритмически под этот оборот, то часто получается, что люди говорят спиной. И, к сожалению, сила некоторых реплик выпадает.
«Ла-Ла Ленд», сцена в баре
Если посмотреть за оператором Линус Сандгреном, то видно, как он чуть-чуть поправляется, когда делает первую панораму с Гослинга на Эмму. Он чуть-чуть направился вниз и едва заметно поправил камеру, развернулся и немного не дотянул — наверняка на постобработке чуть-чуть трекнули и нивелировали эту поправку оператора.
После этого все панорамы — хорошие; он пришёл в композицию. Думаю, что в остальном монтажа и пост-обработки в этой сцене почти нет. В основном, кадр цельный.
Всё сделано музыкально, движения камеры подчинены ритму: длинный кусок — длинный кусок, короче — короче. Дирижёр разгоняет барабанщика до трёхсот ударов. Дирижёр подставляет его, как бы говорит: «Сейчас ты перед всеми обосрёшься!». Это приобретает особенный смысл в контексте предыдущих событий фильма: до этого герой Симмонса сказал, что публика ничего не забывает. И перед нами как раз сцена важного концерта после прошлого провала.
Например, мы как бы находимся у героя за спиной. Он останавливается и куда-то смотрит: мы проходим с героем, вместе с ним смотрим на то, что он видит. Потом герой входит в кадр, и мы начинаем за ним идти. Вход и выход в субъектив — это когда мы теряем героя и смотрим сами. Потом герой появляется в кадре, и это уже не субъектив: мы снова следим за персонажем. Здесь тот же самый приём, но смешанный с панорамой-переброской.
Актёр мог просто присесть, а в момент панорамы в обратную сторону он встал. Я не думаю, что оператор как-то обходил его, — не видно никаких движений. Думаю, что это трюк. Таким образом можно много чего сделать и спрятать: мы, как с котом Шредингера, не знаем, что находится за камерой. Там может происходить всё, что угодно. Например, в видео со съёмок сериала «Шучу» показывали, как во время длинного плана за спиной у оператора менялась комната.
Нестандартный whip-pan и реализм
Если сравнивать фрагмент из сериала с другими работами Шазелла, то здесь всё снято проще. Потому что весь сериал снимали в реалистичной манере. Основное место действия — это подворотни, парижское гетто, бедные районы и подобный антураж.
Два предыдущих фильма — это всё-таки про музыкальное училище и сказку, это другая фактура. А здесь всё-таки сериал отчасти про бандитов и про какие-то тёмные делишки. Поэтому документальный стиль лучше украшает происходящие в «Баре Эдди» события.
«Ла-Ла Ленд» начинается со сцены в пробке, где происходит некая фантазия, а затем действие обратно возвращается в пробку. Интересно, что каждый из этих фильмов создает свою вселенную, и в этой вселенной пытается добиться максимума правдоподобия такими средствами, как whip-pan, — то есть не разрывая, не разрезая ткань повествования монтажом.
История из «Одержимости» — это же история про музыканта, в которого кинули тарелку. Она просто рассказана не напрямую, не про него, она рассказана так, как будто такая же история случилась с другим человеком. Вот так и происходит рождение гения — это ведь тоже фантазия, тоже выдуманная вселенная.
А в «Баре Эдди», наоборот, будто показано то, что происходит в тёмных подворотнях, когда вы спокойно спите у себя дома. В это время плохие парни с пистолетами ворочают большими бабками и толкают наркотики. Это тоже во многом придуманная вселенная, но она, пожалуй, стоит на другом контексте.
Если «Ла-Ла Ленд» существует в контексте мюзиклов, где люди танцуют и поют, то здесь люди стреляют из пистолетов, торгуют наркотиками и бьют друг другу морды. Если «Ла-Ла Ленд» — это сказка, то «Бар Эдди» — сточные каналы этой сказки.
В «Ла-Ла Ленде» приёмы мюзикла становятся главными, там музыка начинает формировать вселенную. В «Баре Эдди» основой становится манера репортажа, — Шазелл берёт инструменты из другой сферы. Если в «Ла-Ла Ленде» и «Одержимости» он делал whip-pan на основе музыкальных приёмов, то здесь он использует аналогичный приём на основе стиля документальных фильмов. Или, возможно, даже гангстерских фильмов, где есть нерв, дёрганность и неспокойствие.
Именно поэтому Шазелл в этом случае идёт от персонажей. Здесь мы как будто друг, невидимо летающий за главным героем. Будто мы сцеплены вместе, идём за ним и соучаствуем.
В «Ла-Ла Ленде» мы скорее наблюдаем за Гослингом и Стоун, словно смотрим на планеты через телескоп. Но здесь всё наоборот: мы пошли в бар, пили с приятелем, потом его вытаскивали, ехали с ним в такси, он нам что-то рассказывал, потом он вышел, его встретила жена, тоже побила, а потом он лёг спать. Всё это время мы как будто шли с этим героем, а не статично смотрели в телескоп.
Материал подготовлен командой XYZ Media.
